ВОПРОС: Я вижу, что саньясины едят очень хорошо и часто, и не слышал от вас ничего по поводу этой диеты. Говорят, еда ускоряет сперму, еда - грех для языка, ее следует прежде предложить богам и т.п.

ОТВЕТ: Прежде всего: я не верю в этот пост, я верю в пир, я верю в празднова­ние. Весь мой подход — это подход празднования. Я не против ва­ших удовольствий, они не главное, надо трансцендировать их, но сами по себе они прекрасны. Человек не должен ничего подав­лять, потому что подавленная часть возьмет свое. Как только вы от чего-то отрекаетесь, вы против Дао. Дао — значит быть естест­венным: пир, а не пост. К посту можно прибегать только тогда, если это получается само собой.

Животные иногда голодают. Порой можно видеть голодающую собаку: вы кладете перед ней еду, а она не ест, но это не оттого, что пес - джайн. Он не верит в пост, просто ему не хочется. Это не дело принципа, философии, — он болен, его воротит от еды, ему не есть, а рвать хочется. Пес пойдет, поест травы и его вырвет. Ему хочется облегчиться, желудок больше не в состоянии перевари­вать пищу. Он не постник — это естественно.

Так что, когда вы чувствуете, что естественно поститься — не как закон, не как принцип, не как исповедуемая философия, не как накла­дываемая дисциплина, но по вашему естественному побуждению — хорошо. И всегда при этом помните, что ваш пост на службе у праздника, чтобы вы потом всегда могли вернуться к еде. Пост - всегда средство, он никогда не бывает целью, и происходить он будет изредка, не постоянно, а время от времени. И если вы в полном сознании, когда едите, когда наслаждаетесь пищей, вы никогда не сможете переесть.

Я настаиваю не на диете, а на понимании: ешьте хорошо, получайте огромное наслаждение. Помните, если не получится удовольст­вия от еды, в качестве компенсации вы будете переедать. Если вы наслаждаетесь пищей, вы будете есть меньше, не нужно будет компенсировать. Если вы едите медленно, смакуя каждый кусо­чек, хорошо пережевывая, вы полностью поглощены этим. Еда должна стать медитацией.

Я не против вкуса, потому что я не против чувств. Быть чувствитель­ным — значит быть мудрым; быть чувствительным — значит быть живым.

Ваши религии пытались и пытаются лишить вас чувств, сделать вас скучными. Он против вкуса, по их мнению, лучше бы совсем при­тупить ваш язык, так, чтобы вы ничего не различали на вкус, но это нездоровое состояние; вкус притупляется только при болез­ни, когда у вас лихорадка. Язык чувствителен: он живой, трепе­щет, пульсирует энергией. Я не против вкуса, я за вкусовые ощу­щения. Ешьте хорошо, наслаждайтесь вкусом пищи, вкус - от Бо­га.

И так же, как к вкусу, следует относиться к красоте и удовольствию: слушайте музыку и наслаждайтесь, прикасайтесь к камням, лис­тьям, людям, ощущайте тепло, фактуру и наслаждайтесь. Поль­зуйтесь всеми своими чувствами, пользуйтесь ими в полной ме­ре — тогда вы будете жить в полной мере, и жизнь ваша будет пла­менна. Она не будет пресной, она будет воспламенена энергией и жизненностью. Я не сторонник того, кто учит убивать свои чувст­ва — он против тела.

И помните: тело — ваш храм, тело — божий дар. Оно так деликатно, так прекрасно, так восхитительно. Убивать его — значит быть небла­годарным Богу. Бог дал вам вкус, не вы создали его, он не имеет к вам ни малейшего отношения. Бог дал вам глаза, сделал этот наркотический мир таким цветистым, он дал вам глаза. Да будет великое общение между глазом и миром! Он сделал все, и все в такой потрясающей гармонии. Не нарушайте эту гармонию.

Эти "Махатмы" попались на удочку "я"; лучший способ чувствовать, что ты велик, — это быть против тела. Так делают дети. Ребенок чувст­вует: хочется ему двинуться — он удерживается, он чувствует силу, потому что чувствует свою волю, он не подчиняется телу. Моче­вой пузырь у него полный, а он сдерживается, хочет показать: я не раб твой, я господин, но это — разрушительные привычки.

Слушайте тело, тело — не враг вам; если тело говорит что-то, поступай­те естественно, потому что у тела есть своя мудрость. Не мешайте ему, не попадайтесь на удочку "я", поэтому не рекомендую ника­кой диеты, я рекомендую только понимание, осознанность. Ешь­те с полной осознанностью, ешьте медитативно, только тогда вы не съедите больше, чем вам нужно и меньше тоже. Меньше так же плохо, как и больше. Есть слишком много — плохо, так же как слишком много поститься — это крайности. Природа хочет, чтобы вы были в гармонии, в некоем равновесии, были посередине — не меньше и не больше. Не впадайте в крайности.

Впадать в крайность — значит, быть невротиком. В отношении к еде есть два типа невротиков: те, кто продолжают есть, не слушая те­ло, — тело плачет и стонет: "остановись", а они наворачивают. Это — один тип невротиков. И есть другая разновидность. Тело стонет: "есть хочу!", а они все постятся. Ни тот, ни другой не религиозны, оба — невротики, это патология, их надо лечить, класть в больни­цу, потому что религиозен тот, кто уравновешен; что бы он ни де­лал, он всегда посередине, он никогда не доходит до крайностей. Любые крайности создают напряжение, тревогу. Если вы едите слишком много, возникает беспокойство: тело перегружено. Если вы едите недостаточно, тоже возникает беспокойство: тело хочет есть. Религиозен тот, кто знает, где остановиться. Это должно ис­ходить из вашей осознанности, а не из некой дисциплины.

Г.Б. Шоу говорил: "Есть только одно золотое правило: нет золотых правил". Запомните это: нет золотых правил, не может быть; каж­дая индивидуальность так уникальна, что никто не может пред­писывать, поэтому я просто даю вам почувствовать...

И чувство это не относится к принципам, к законам, мой подход от понимания: сегодня вам может понадобиться больше еды, а за­втра меньше. Дело не только в том, что вы отличаетесь от других, каждый день вашей жизни не похож на другой: вы целый день от­дыхали, много еды вам не нужно; вы целый день копали в саду, вам нужно много. Нужно лишь быть чутким и нужно уметь слу­шать, что говорит ваше тело. Поступайте соответственно вашему телу.

Тело — не хозяин и не слуга, тело — ваш друг, относитесь к нему друже­ски. Тот, кто ест слишком много, и кто блюдет строгую диету, - оба попались в одинаковую ловушку, оба они глупы, они не слу­шают, что говорит тело.

Еще вы сказали: "Говорят, что еда ускоряет сперму, что еда — грех для языка. Ее следует прежде предложить богам и т.д."

Вы так плохо относитесь к богам? Если вы предлагаете пищу... Столь­ко людей предлагают пищу богам, что же, она ускорит их спер­му? За что вы так относитесь к богам? Вы доведете их до греха! Будьте добрее и оставьте богов в покое. На самом деле, когда вы едите с уважением, любовно, медитативно, — пища предлагается Богу, потому что Бог — в вас.

А это все ерунда, что "еда — грех для языка". Для чего же тогда есть? Тогда видеть — грех для глаз; для чего же тогда видеть? Тогда слышать — грех для ушей; для чего же тогда слышать? Тогда ни­чего не остается — кончайте с собой, ведь вся жизнь связана с чув­ствами. Что бы мы ни делали, примешиваются чувства. Именно с помощью чувств вы вникаете и сообщаетесь с жизнью. Когда вы едите со вкусом, Бог внутри вас доволен, удовлетворен; когда вы едите со вкусом, Богу и пище оказано понимание.

Но ваши Махатмы, вы и религиозные гуру учат вас мучить себя. Во имя религии они учат вас мазохизму: "Мучьте себя. Чем больше вы мучитесь, тем ценнее становитесь в глазах Бога. Чем вы несчастнее, тем достойнее. Если вы счастливы, вы грешите. Счастье — грех, быть несчастным — добродетель". Такая у них логика. Мне это совершенно непонятно; это так абсурдно, так бессмысленно, это — чистый идиотизм. Бог счастлив, так что если вы хотите быть сонастроены с Богом, будьте счастливы, потому что когда вы счастливы, вы попадаете в ногу с Богом. Всегда, когда несча­стливы, вы сбиваетесь с ноги, несчастный человек не может быть религиозен.

Так что, если спросить меня, что такое грех, я скажу, что есть только один грех: быть несчастным, это значит, — быть грешником. Быть счастливым, непомерно счастливым, — значит, быть святым. Пусть ваша религия учит, как петь, и как плясать, и как наслаж­даться жизнью. Пусть ваша религия будет религией утверждения, религией, говорящей "да", религией счастья, благодати. Выбрось­те всю чепуху, которую вы тащите за собой веками, она искале­чила все человечество, она сделала людей уродливыми, столь не­счастными, столь мизерными. И обращается она только к пато­логии, к тем, кто желает мучить себя, это снимает с них чувство вины.

Мучить себя или мучить других — и то и другое — болезнь, болезнь — са­ма мысль мучить. Один — Адольф Гитлер — мучает других; другой — Махатма Ганди — мучает себя, но они оба — в одной лодке; может быть, спиной к спине, но в одной лодке. Гитлеру радостно мучить других, Ганди радостно мучить себя, но оба насильничают. Логи­ка та же: их радость связана с мучением. Направление различно, но дело не в направлении, их ум ориентирован на одно — на муче­ние. Вы уважаете мучающего себя человека, потому что не пони­маете его логики. Гитлера клянут во всем мире, Ганди благослов­ляют во всем мире, а мне непонятно, как так? — ведь логика одна. "Не ешьте для вкуса, — говорит Ганди. — Не позволяйте вкуса, ешьте из долга, а не из радости. Ешьте, потому что надо есть, вот и все". Он сводит радость еды в мир обычной работы. "Еда — не иг­рушка". Помните, как едят животные. Они едят, чтобы есть, что­бы существовать, чтобы выжить. Видели вы животное, смакую­щее пищу? Никогда. У них нет празднеств и вечеринок, они не поют и не пляшут. Только человек сделал еду большим праздни­ком.

И то же отношение ко всему прочему: "Спите с женщиной, только если хотите ребенка, — иначе нельзя. Пусть любовь будет чисто биоло­гической" — говорит Ганди. "Есть нужно только для того, чтобы выжить, а любить женщину нужно только для того, чтобы выжи­ла раса. Никогда не превращайте любовь в удовольствие". Видели вы, как пес занимается любовью? Взгляните на его морду: вы не увидите в ней никакого удовольствия... Чувство выполняемого долга. Ему приходится это делать, что-то заставляет его изнутри — биологическая потребность. Как только он кончает, он забывает о подруге, идет по свои делам, даже "спасибо" никогда не скажет. Все, дело сделано! Только человек любит из удовольствия: для ра­дости любви, для красоты любви, для ее музыки и поэзии.

Вот почему я считаю, что противозачаточные средства — одна из величайших революций в мире, они совершенно изменили все пони­мания любви. Теперь можно любить только для радости, не нуж­но быть рабом биологии, не нужно делать любовь, только если хочешь ребенка. Теперь секс и любовь совершенно отдельны. Противозачаточные средства совершили величайшую револю­цию: теперь секс — это секс, а любовь — это любовь. Секс — когда речь идет о биологии; любовь — когда просто музыка, прекрасная музыка двух встречающихся тел, поглощающихся, теряющихся друг в друге, впадающих в совершенно иное измерение ритма, гармонии... переживание оргазма. Никаких проблем с детьми, никакого биологического импульса — ничего; теперь акт прекра­сен сам по себе, он больше не средство ни для какой цели — в этом вся разница. Игра — когда цель и средства соединены, когда сред­ство, само по себе — цель; никакой другой цели нет.

Ешьте ради радости еды, тогда вы — человек, гуманоид, высшее суще­ство. Слушайте ради радости слушать, и вы освободитесь от огра­ничений инстинкта.

Я не против счастья, я целиком за него, я — гедонист, и так понимаю: все люди величайшей духовности в мире были гедонистами. Не­гедонист пусть не считает себя духовным, он — психопат, потому что счастье — есть сама цель, самый источник, самый корень все­го. Бог ищет в вас радость в миллионах форм. Позвольте ему всю возможную радость, помогите ему подняться на высочайшие вершины, высочайшие достижения, сокровища счастья. Тогда вы религиозны, тогда ваши храмы станут местом праздника, ваши церкви не будут столь печальны и отталкивающи, так мрачны, так мертвы, как катакомбы. Тогда будет смех, будет песня, будет пляска, будет величайший восторг.

Религия очень пострадала от тех, кто учил самоистязанию. Надо осво­бодить религию от всей этой чепухи. С религией связано много пустопорожней пищи. Сущность религии не что иное, как ра­дость, поэтому все, что дает вам радость — добродетель, все, что делает вас печальными, несчастными, жалкими — грех. Пусть это станет критерием.

Я не даю вам твердых правил, потому что знаю, как действует челове­ческий ум: раз дано твердое правило, вы забываете об обязанно­сти и начинаете следовать твердому правилу. Дело не в твердом правиле, можно следовать твердому правилу и никогда не начать расти.