 |
Общая характеристика научно-популярного стиля и употребление метафор в научно-популярных текстах
|
|
|
|
Введение
Актуальность темы связана с практикой употребления метафор в научно-популярных текстах и трудностями при их переводах. Метафора (др.-греч. μεταφορά «перенос; переносное значение») - фигура речи (троп), использующая название объекта одного класса для описания объекта другого класса. Термин принадлежит Аристотелю и связан с его пониманием искусства, как подражания жизни. Метафора Аристотеля в сущности почти неотличима от гиперболы-преувеличения, от синекдохи-иносказания и от простого сравнения или олицетворения и уподобления. Во всех случаях присутствует перенесение смысла с одного на другое. Развернутая метафора породила множество жанров.
Целью данной работы является характеристика метафорических концептов немецкоязычной и русскоязычной научно-популярной лексики на основе описания особенностей когнитивно - семантической организации языковых метафор.
Поставленная цель диктует необходимость решения следующих более частых задач исследования:
1. Определение и классификация метафор;
2. Анализ особенностей научно-популярного стиля;
. Выявление роли метафоры и метонимии в создании образности фразеологических имен лиц немецкого и русского языков, а также коннотации как одного из ведущих компонентов семантической структуры фразеологических единиц;
. Выделение концептуальных метафор, охватывающих основные проблемы, рассматриваемые в научно-популярных статьях;
. Определение классических средств вербализации выделенных концептуальных метафор.
Метафоры в научно-популярном тексте
Понятие метафоры
Основной признак метафоры - ее семантическая двойственность. В структуру метафоры входят два компонента - ее значение (свойство актуального субъекта) и образ ее вспомогательного субъекта.
|
|
|
Называя Собакевича медведем, имя медведь относят одновременно и к классу животных, и к конкретному человеку, а из числа ассоциируемых с медведем признаков отбирают те, которые приложимы к индивиду (крепость, грубая сила, косолапость, окраска и т.д.). Совокупность второстепенных для класса (вспомогательного субъекта метафоры) признаков дает ключ к сущности актуального субъекта метафоры. Поэтому метафора часто лежит в основе прозвищ, а затем и фамилий (Коробочка, Клещ, Сова).
Расширение денотативной области метафоры с индивида на категорию сужает и фиксирует значение метафоры, которая становится фактом языка: медведь - «неуклюжий человек, увалень». Сходство со стереотипом класса позволяет выделить определенную разновидность внутри другого класса, в данном случае класса людей.
Таким образом, источником нового значения является сравнение. Уподобление объектов может быть симметричным; ср. обоюдные метафоры (Аристотель): «загорелись звезды очей» (глаза) и «загорелись очи ночи» (звезды). Поэтическая метафора часто сближает далекие объекты: Русь - поцелуй на морозе (Хлебников).
Метафора традиционно рассматривается как сокращенное сравнение. Из нее исключены предикаты подобия (похож, напоминает и др.) и компоративные союзы (как, как будто, как бы, словно, точно и др.). Вместе с ними элиминируются основания сравнения, мотивировки, ситуативные обстоятельства, модификаторы. Метафора лаконична. Она сокращает речь, сравнение ее распространяет.
Формальным изменениям соответствуют смысловые. Сравнение выявляет любое - постоянное или преходящее - сходство (или его отсутствие), метафора - устойчивое подобие; ср. «Вчера он вел себя как заяц», и «Вчера в лесу он был заяц» (можно только «Он - заяц»). Обозначая сущность объекта, метафора несовместима с субъективными установками «Мне кажется, она птица», «Я думаю, что Собакевич медведь».
|
|
|
В послесвязочной традиции русская метафора предпочитает именительный падеж творительному, обозначающему состояние или переменный признак: «Командир наш был орел». Творительный падеж используется тогда, когда на признак наложен предел, обычно в стереотипных метафорах: «Не будь свиньей»; «Каким я был ослом».
Метафора возникает при сопоставлении объектов, принадлежащих к разным классам. Логическая сущность метафоры определяется как категориальная ошибка или таксономический сдвиг. Метафора отвергает принадлежность объекта к тому классу, в который он входит, и включает его в категорию, к которой он не может быть отнесен на рациональном основании.
Сравнивая объекты, метафора противопоставляет. Метафора сокращает не только сравнение, но и противопоставление, исключая из него содержащий отрицание термин: «Ваня (не ребенок, а) сущий вьюн». Если сокращенный термин важен для интерпретации метафоры или фокусирования внимания на контрасте, он может быть восстановлен: «Это не кот, а бандит» (Булгаков); «Что это за люди? Мухи, а не люди» (Гоголь); «Не смушка - огонь» (Гоголь).
Метафора выполняет две основные функции - функцию характеризации и функцию номинации индивидов и классов объектов. Они четко противопоставлены в субстантивной метафоре. В первом случае существительное занимает место таксономического предиката, во втором - субъекта или другого актанта.
Исходной для метафоры является функция характеризации. Занимая позицию предиката, метафора постепенно утрачивает предметное значение и вместе с тем большую часть входящих в него семантических компонентов. Смысл метафоры ограничивается указанием на один или немногие признаки.
Употребление метафоры в актантной позиции вторично. В русском языке оно поддерживается указательным местоимением: «Живет эта вобла в имении своей бывшей жены» (Чехов).
Конкретная метафора часто используется для характеристики непредметного субъекта: «Любовь - пьянящее вино»; «Совесть - когтистый зверь». Обратное явление редко: «Господи, это же не человек, а - дурная погода» (М. Горький). Метафора выполняет характеризующую функцию также в позиции приложения: «глаза-небеса», «случай - Бог-изобретатель».
|
|
|
В соположении далеких понятий иногда видят сущность поэтической метафоры. В образной поэтической речи метафора может вводиться прямо в именную позицию и ее референция остается неэксплицированной (метафоры-загадки): «Били копыта по клавишам мерзлым» (то есть булыжникам) (Маяковским).
Утверждаясь в номинативной функции, метафора утрачивает образность: «горлышко бутылки», «анютины глазки», «ноготки». Номинализация метафорических предложений, при которой метафора переходит в именную позицию, порождает один из видов генитивной метафоры: «зависть - это яд», отсюда - «яд зависти», а также: вино любви, звезды глаз, червь сомнения и т.д.
Ориентация на характеризующую функцию отличает метафору от метонимии (синекдохи), предназначенной прежде всего для выделения предмета речи. В предложениях «Вон та голова - это голова», «Эта шляпа - ужасная шляпа» имена «голова» и «шляпа» получают в субъекте метонимическое (идентифицирующее) прочтение, а в предикате - метафорическое (предикатное). Будучи ориентированы на одну - предикатную позицию, сравнение и метафора находятся между собой в парадигматических отношениях. Метафора и метонимия позиционно распределены. Их отношения являются синтагматическими.
Оба основных типа полнозначных слов - имена предметов и обозначения признаков - способны к метафоризации значения. Чем более дескриптивным (многопризнаковым) и диффузным является значение слова, тем легче оно получает метафорические смыслы. Среди существительных метафоризуются прежде всего имена предметов и естественных родов, а среди признаковых слов - слова, выражающие физические качества и механические действия. Метафоризация значений во многом обусловлена картиной мира носителей языка, то есть народной символикой и ходячими представлениями о реалиях (ср. фигуральные значения таких слов, как ворон, ворона, черный, правый, левый, чистый и пр.).
|
|
|
Метафоризация значения может либо проходить в пределах одного семантического типа слов, либо сопровождаться переходом из одного типа в другой.
Метафора не выходит за рамки конкретно-предметной лексики, когда к ней прибегают в поисках имени для некоторого (обычно непоименованного) класса реалий. Метафора в этом случае составляет ресурс номинации. Вторичная для метафоры функция используется как прием образования имен предметов. Семантический процесс сводится к замене одного дескриптивного значения другим. Перенос может основываться на сходстве любого признака: формы (журавель колодца), цвета (белок глаза) и пр. Номинативная метафора часто порождает омонимию.
Второй тип метафоры состоит в семантическом сдвиге: переходе предметного значения в категорию признаковых слов (ср. волк хищный, чурбан тупой, бесчувственный). Обозначая свойства, уже имеющие в языке название, образная метафора, с одной стороны, дает языку синонимы, а с другой - обогащает слова фигуральными значениями. Обратный описанному процесс перехода признакового значения в категорию конкретной лексики не характерен для метафоры.
Метафоризация третьего типа протекает в среде признаковых слов и заключается в сопоставлении субъекту метафоры признаков, свойств и действий, характерных для другого класса объектов или относящихся к другому аспекту данного класса. Так, прилагательное «острый», относящееся в прямом смысле к колющим и режущим предметам, получает метафорическое значение в сочетаниях: острое, острый ум, острый конфликт, острая боль, острая обида, острый кризис и др. В этом типе метафоры указан признак вспомогательного субъекта, но нет прямой отсылки к термину сравнения (классу предметов), имплицируемому значением метафоры. Метафора этого типа служит источником полисемии слова.
Существует ряд общих закономерностей метафоризации значения признаковых слов:
) физический признак предмета переносится на человека и способствует выделению и обозначению психических свойств личности (ср. тупой, резкий, мягкий, широкий и пр.);
) атрибут предмета преобразуется в атрибут абстрактного понятия (поверхностное суждение, пустые слова, время течет);
) признак или действие лица относится к предметам, явлениям природы, абстрактным понятиям (принцип антропоморфизма: буря плачет, утомленный день, время бежит и др.);
) признаки природы и естественных родов переносятся на человека (ср.: ветреная погода и ветреный человек, лиса заметает следы и человек заметает следы).
Процессы метафоризации, таким образом, часто протекают в противоположных направлениях: от человека к природе, от природы к человеку, от неодушевленного к одушевленному и от живого к неживому. Перенос от предметных категорий к абстрактным инвентируется редко. Признаковая метафора является орудием выделения, познания свойств материальных тел и абстрактных категорий, и ее можно назвать когнитивной. Важный результат когнитивной метафоры - создание вторичных предикатов, то есть предикатов, относящихся к нефизическим объектам (следовать, предшествовать, вытекать, выводить, развиваться, яркий, глубокий и др.). Расширяя круг сочетаемости слова, когнитивная метафора часто приводит к созданию очень общих значений.
|
|
|
Естественное для себя место метафора находит в поэтической (в широком смысле) речи, в которой она служит эстетической цели. Метафору роднят с поэтическим дискурсом следующие черты: нераздельность образа и смысла, отказ от принятой таксономии объектов, актуализация далеких и «случайных» связей, диффузность значения, допущение разных интерпретаций, отсутствие мотивации, апелляция к воображению, выбор кратчайшего пути к сущности объекта.
Общая характеристика научно-популярного стиля и употребление метафор в научно-популярных текстах
Научно-популярный стиль изложения (или подстиль, т.е. разновидность научного стиля речи) чрезвычайно важен для живой передачи знаний, для того, чтобы не прерывалась культурная традиция. Выдающимися мастерами популярного изложения были В.О. Ключевский, И.Л. Андроников, Д.С. Лихачев, М. Мамардашвили.
Широко известен следующий эксперимент: были отобраны две равные по уровню знаний группы студентов. В течение месяца первая группа воспринимала в видеозаписи лекции выдающихся ученых, в другой же вел занятия обычный преподаватель. Результаты обучения во второй группе оказались значительно более высокими по сравнению с первой, что объясняется, во-первых, непосредственным общением преподавателя с аудиторией, предназначенностью его речи конкретному адресату, ее вариативностью в зависимости от изменения условий общения, а во-вторых, использованием не сугубо научного, а научно-популярного стиля изложения. Специфика академического красноречия заключается не в механической передаче знаний, а в их порождении, в умении лектора публично мыслить и заражать аудиторию своей увлеченностью в поисках истины, что невозможно без овладения научно-популярным стилем изложения.
Использование этого стиля не упрощает, а делает содержание речи понятным и интересным слушателю, необходимым, своим. Он предполагает варьирование стратегии и тактики речи в аудиториях разных типов, преодоление барьеров восприятия, включение средств речевого контакта и привлечения внимания. Слушающему должна быть ясна логика изложения, понятны переходы от одной части к другой. Разумеется, популярное изложение предполагает иной, более медленный темп речи.
В книге В.В. Одинцова «Речевые формы популяризации» (М., 1982) названы следующие принципы популярного изложения:
«перевод» с абстрактного (секвестр - сокращение бюджетных расходов);
конкретизация речи при помощи имен собственных, дат и т.п.;
художественность, предполагающая проблемность изложения, варьирование типов речи (описания, повествования, рассуждения) и точек зрения, использование различных приемов воздействия, тропов и фигур, средств диалогизации и установления контакта с аудиторией.
Своеобразие популярного изложения обусловлено парадоксальной природой объяснения. Это не то же самое, что определение, в основе которого лежит формальная логика доказательства. Вспомним определение любого понятия или явления из школьного или вузовского учебника. Оно всегда требует расшифровки, конкретизации. Например: инфляция - обесценение бумажных денег вследствие выпуска их в обращение в размерах, превышающих потребности товарооборота.
Определение, в отличие от объяснения, не может базироваться на отрицании, на аналогии, на повторе, на описании или повествовании. Для определения используются лаконичные предложения типа Остров - это часть суши, со всех сторон окруженная водой. Для объяснения же используется другая структура речи: развернутая, ступенчатая, с многочисленными повторами, возможно, вопросно-ответная.
Существует множество способов объяснения понятий, назовем только некоторые из них:
демонстрация предмета или явления - простейший и очевидный способ объяснения;
указание на объем понятия (авуары - это не деньги вообще, а только те, которые находятся в иностранных банках);
сравнение, аналогия;
перечисление признаков (еж - маленький, колючий, любит яблоки, сворачивается в клубок и т.д.);
словарное толкование (конгениальный - не сверхгениальный, а близкий по духу);
указание на этимологию (происхождение) слова (инфляция от лат. inflatio - вздутие).
Владение научно-популярным стилем речи пригодится любому человеку, который хочет добиться взаимопонимания в ситуациях делового, бытового и семейного речевого общения.
Широкое использование в научно-популярной книге перифраз объясняется стремлением автора обратить внимание читателя на те черты изображаемых предметов или явлений, которые наиболее важны в познавательном отношении. Они помогают автору точнее выразить мысль, подчеркнуть те или иные особенности описываемого предмета: «молодой соперник», «средневековый пророк», «представители иной цивилизации». Широко применяются общеязыковые перифразы, представляющие собой устойчивые сочетания слов, эмоционально и экспрессивно окрашенные, например «воздушные суда», «наши меньшие братья». Обращение к перифразам обусловлено стремлением придать речи непринужденно-разговорный оттенок.
Часто употребляемым в научно-популярной книге тропом является олицетворение типа: «рождение вселенной», «черные дыры пожирают все», «вселенная задает загадки», «реактор дышит». Используется также прием персонификации, при котором описываемые предметы приобретают реальный человеческий облик: «Вселенная-мать и сама была приспособлена к жизни, и дитя на свет произвела хорошее», «старушка-Земля должна была не только изрядно потяжелеть с возрастом, но и покрыться кратерами, как это произошло с ее ближайшей соседкой - Луной».
Сравнение - один из самых распространенных приемов занимательности в научно-популярной книге. Именно на использовании аналогии и сравнении базируется возможность популяризации сложных явлений современной действительности. При помощи сравнений разъясняется научная терминология: «Сегодня на их роль претендуют цефеиды - небесные тела, которые, по словам одного из исследователей, «пульсируют, словно сердце». Причем каждое такое «сердце» раз в 50 больше нашего Солнца и в 100 раз массивней его». В одной из научно-популярных книг образные сравнения используются для того, чтобы помочь читателю представить действие прибора термоскана: «Оказалось, что изображения были получены с помощью «термоскана» - аппарата, по своему принципу действия напоминающего скорее ткацкий станок, нежели обычный фотоаппарат…».
Научно-популярный текст может отличаться своеобразием интонационно-пунктуационного оформления. Пунктуация позволяет передать прерывистость речи, создать неожиданные паузы, направляющие внимание читателя на восприятие наиболее важной информации. Например: «Когда в свое время мы запускали на Луну луноходы, то внутри них были… люди», «Ракета поднялась над землей… Но из-за потери управляемости полет был прерван».
С целью активизации интуиции читателя могут быть использованы неожиданные пропуски в цепи сообщений: «Впоследствии Глушко пересмотрел свои взгляды. Созданная в его КБ ракета-носитель работает именно на водороде. Но в то время…». Здесь сознательно не досказывается мысль и тем самым предоставляется читателю возможность самостоятельно завершить изложение.
Эмоциональную напряженность речи придают присоединительные конструкции. Синтаксически несамостоятельные отрезки текста образуют ассоциативную цепь, приобретая при этом большую выразительность и эмоциональную насыщенность: «О какой тут войне идет речь? О первой мировой? О второй? Афганской? Чеченской? Или еще о каком-то более раннем сговоре трех правителей?».
Нанизывание однотипных синтаксических единиц создает градацию: «Людей бы расплющило, раздавило, размозжило», «опять глыбы, обломки, камни». Каждая последующая лексическая единица усиливает эмоциональное звучание предыдущей, благодаря чему создается особая экспрессивность речи. В некоторых случаях градацию образует нанизывание вопросительных предложений: «Ну, а как обстоит дело с тысячами тех экспериментов, которые якобы подтверждают теорию относительности? Кем они проводились? Когда?». Нанизывание вопросительных предложений позволяет создать эффект непосредственного общения с читателем.
Важнейшим фактором занимательности в научно-популярной книге может стать юмор или ирония. Широко используются каламбуры. Например, «теория эволюции и сама претерпевает существенную эволюцию», «размышляя над природой самой природы», «где скрывается скрытая масса». Могут быть и такие каламбуры: «звучит, конечно, все это заманчиво, но и обманчиво». Мысль, выраженная в каламбурной форме, выглядит ярче, острее. Юмор позволяет избежать монотонности повествования, облегчает восприятие произведения.
Широкое использование находят элементы разговорного стиля. Наблюдается характерная для разговорной речи тенденция к свободному построению языковых единиц, употреблению окказиональных грамматических конструкций. Большинство окказионализмов («прилетельцы», «лунопроходцы») построены на основе образного осмысления их словообразующей модели. Разговорная лексика («затащили», «зациклившись», «мудреных», «нехитрое», «худо-бедно») способствует имитации фразеологически непринужденной персонально адресованной неофициальной речи. Как приметы разговорного стиля используются слова просторечные, бранные, находящиеся за пределами литературной нормы: «Только дураки, простите за грубость, учатся на собственных ошибках». Разговорная лексика привносит в научно-популярный текст оттенки эмоциональности, образности. Стилизация диалога с читателем достигается путем использования семантически опустошенных конструкций («так сказать», «такое дело»), слов, указывающих на предположительность действия («а может», «наверное»), междометий («уф», «ну и ну»).
В изданиях, предназначенных для взрослых читателей, нецелесообразно отказываться от профессиональной терминологии. Однако введение терминов в текст должно быть мотивировано, злоупотребление узкоспециальной лексикой лишает речь простоты и доступности.
Для того чтобы облегчить восприятие информации, авторы объясняют значение терминов. Объяснение этимологии терминологических выражений может служить вместе с тем средством создания занимательности. Например: «Свое название они (нейтронные звезды) получили из-за того, что, по мнению теоретиков, электроны и протоны атомов вещества, из которого состояли эти небесные тела, были смяты силой гравитации до такой степени, что превратились в более компактные нейтроны»; «Цефеиды - небесные тела, которые, по словам одного из исследователей, «пульсируют, словно сердце… Название «цефеиды» происходит от звезды Дельта Цефея - одной из наиболее типичных для данного класса небесных тел».
Практика популяризации сформировала целый ряд приемов введения терминов в текст.
. Давая определение термина, автор может привести несколько известных читателю примеров.
«Камень, - пишет А.Е. Ферсман, - это мертвая часть природы: булыжник мостовой, простая глина, известняк тротуаров, драгоценный камень в витрине музея, железная руда на заводе и соль в солонке».
. Знакомя с новым названием, автор не приводит полного определения, а называет лишь самые характерные признаки понятия.
Употребив термин бериллий, А.Е. Ферсман ограничивается тем, что сообщает: «легчайший металл земли».
. Значение специального понятия иногда расшифровывается как бы мимоходом, в скобках или одним-двумя словами. Пример:
«Там, в плотном известняке, попадались целые жеоды, или прослойки плотного бурого кремния».
. Термины, не имеющие широкого распространения, сообщаются в скобках: «Я… не говорил о замечательных глинах со свойствами отбеливания (гжель), огнеупорных и кислотоупорных».
. Рассматривая явление, автор не называет его сразу, а как бы заставляет читателя самого вспомнить термин. В «Занимательной минералогии» читаем:
«Чаще всего стенки пещер выстилает углекислый кальций - кальцит, тот прозрачный или просвечивающий минерал, который медленно и постепенно осаждается из просачивающихся капель воды… Капелька за капелькой, падая вниз, вытягивают трубки в длинные, в несколько метров, тонкие стебли. Целый лес таких вертикальных нитей-стеблей, а внизу, под ними, обломившиеся и упавшие трубки покрываются причудливыми ветвистыми кустиками белых натеков… Так постепенно растут сталактиты сверху и сталагмиты снизу, пока они не встретятся и не срастутся вместе в большие занавеси, в массивные колонны или сплошные гирлянды».
. Раскрывая содержание научного понятия, автор иногда приводит все общепринятые его обозначения.
Популярному изложению противопоказано свертывание информации. Поэтому нежелательно нанизывание родительных падежей, использование абстрактных слов «проблема», «вопрос», «вообразим, что…», глаголов обособленного действия, безличных глаголов: «было продемонстрировано», «уже сказано», связанных с ними местоименных конструкций 3-го лица: «автор считает нужным сказать», «на взгляд автора», лекционно-канцелярских оборотов «мы видим теперь», «мы уже установили».
Разнообразие языковых и стилистических средств и их роль в популяризации науки предоставляют редактору возможность широкого проявления своих профессиональных и творческих способностей.
|
|
|
