Доминирование 8

Ноа казался таким недовольным, что Тобиас едва удерживал смех. Дымчатая Диана, его распрекрасная леди, как всегда с Тобиасом была совершенной принцессой, нежной и кроткой. Но это не говорило о том, что рассказ Ноа об ее проделках был выдумкой. Тобиас знал, что Диана вполне могла быть настоящей бестией. И было забавно наблюдать, как Ноа хмуро поглядывает на нее в то время, как она строит из себя безупречную леди и послушно выполняет все, что следует. Она дотянулась носом до Тобиаса, всем своим видом говоря: «Это мой человек, а ты, несчастный, можешь идти к черту».
Ноа, конечно, не сорвался на бег, возвращаясь в дом, но был близок к этому.
Тобиас, усмехаясь, отправил его в душ, а сам обошел дом, включая свет и проверяя, все ли закрыто на ночь. Затем он выбрал стек и направился в свою комнату, готовясь воздать Ноа его наказание и уложить его спать.
И еще оставалось неулаженным одно дело. Неважно, как сильно Ноа хотел избежать разговора, оставлять все как есть они не могли.
Когда Ноа вошел в комнату, Тобиас поманил его и дождался, пока тот подойдет, встанет на колени, глядя в пол. – Мы должны поговорить о том, что случилось раньше. О Дэвиде. Мы воспользуемся позицией подтверждения. Я не дам тебе чувствовать себя одиноким. Хочешь поговорить здесь или в безопасной комнате?
Ноа выбрал безопасную комнату, и вероятно, имел на это право. В конце концов, спальня была пространством Тобиаса, а безопасная комната – местом, где они делились мыслями, где Ноа мог расслабиться и поговорить.
Тобиас, как обычно, сел на пол, прислонившись спиной к креслу, и развел руки для Ноа. Тот достаточно легко уселся у Тобиаса в ногах, но какое-то время держался прямо.
- Это про шрам на моем плече, сэр, - сказал Ноа. Тобиас, легко прикоснувшись, проследил пальцем шрам, а потом прижал спину Ноа к себе, обнял и сцепил руки у него на груди.
- Хорошо, - сказал он, побуждая к продолжению рассказа.
Ноа вздохнул. – И про ту ночь, когда он оставил меня в клетке. – Он сглотнул. – Мне тяжело об этом рассказывать. Я чувствовал себя таким беззащитным. Таким напуганным и уязвимым. Какие-то фрагменты той ночи я вообще не помню, потому что я либо пытался укрыться в сабспейсе, либо был слишком занят попытками выбраться.
- Я здесь, с тобой, - тихо напомнил Тобиас. – Расскажи мне, что произошло.
- Дэвид напился. К тому времени это было регулярным явлением. Он не напивался до потери сознания. Опьянение было средним, но он пренебрегал правилами или трактовал их себе в угоду. На ту пору я примерно пару месяцев жил с ним. Когда я к нему переехал, он не пил, и я даже не представляю, почему он начал. Я уже решил, что это будет наша последняя сессия. Фактически, я вообще не собирался соглашаться на сессию. Я хотел встать на колени, попросить разрешения говорить, и попытаться вежливо все закончить. Сказать ему, что больше так не могу. А потом я планировал уйти. Он не позволил мне говорить. Он был в дурном настроении, так и сказал. Сказал, чтобы я был … хорошим мальчиком, или он меня накажет. Я поднялся и произнес стоп-слово. Но это было абсолютно бесполезно. Он проигнорировал его. Вместо того… он меня ударил, флоггером по лицу. Я закрыл глаза и отвернулся, чтобы защитить лицо, но потерял равновесие. А он толкнул меня, и следующее, что я помню, он был на моей спине, а я в наручниках и с плотной маской на голове.
Тобиас был рад, что Ноа на него не смотрел. Он не был уверен, что выражение его лица не выдаст его ярость. Он сохранил свои прикосновения легкими, просто напоминая Ноа, что тот теперь с ним, что сейчас он в безопасности.
- Я сопротивлялся, хотя и знал, что это не поможет. И я решил, что нужно выждать немного, посмотреть, смогу ли я высказаться позже. Очнулся я, подвешенный на чем-то. Возможно, это был крест? Я смутно представляю, как оказался раздетым, и как долго он порол меня флогерром. Помню, что он снял маску, чтобы вставить кляп и тогда я выкрикнул его имя. Сказал что-то вроде «Дэвид, отпусти меня, у меня пальцы онемели, и нам нужно поговорить», и вот…, – голос Ноа дрогнул, и он откашлялся, - тогда он кинулся на меня с ножом. Вставил кляп, натянул маску и … и сказал, что я смогу называть его по имени только после того, как он вырежет его на моей спине. Это адская боль, и, наверное, большая кровопотеря. Я не представлял, насколько глубокими могут быть порезы, и я запаниковал. Я боролся, как сумасшедший. Думаю, я, действительно, вывел его из себя, потому что он меня опустил и приставил что-то острое. Не представляю, что, но оно кололо так сильно, что я закричал, громко, даже через кляп. Он потратил какое-то время, доказывая мне, что если бы я хорошо себя вел, ничего бы не случилось. Он говорил так спокойно и казался таким рассудительным. Но он был пьян, и я знал, что мне нужно убраться оттуда. Я пытался его умиротворить. Подполз и встал на колени, желая только, чтобы он снял наручники, но это не сработало. Он сказал, что я должен подумать, а потом неожиданно оттащил в клетку, толкнул меня туда и запер.
Тобиас ничего не сказал, не мог подобрать слова. У него дыхание перехватило. Он крепче сжал Ноа в объятиях и поцеловал плечо. Ему хотелось снять с Ноа этот груз. Хотелось убить эту тварь, Дэвида. Привязать его на кресте и содрать кожу.
Хотелось быть тем, кто нужен Ноа.
Ноа затих ненадолго, низко опустил голову и вздохнул. Продолжил рассказ тихим шепотом.
- Я не мог видеть. Не мог говорить. Не мог услышать через маску ничего, если это не говорилось мне на ухо. Наручники врезались в запястья. Я сидел там долгое время, боясь даже пошевелиться. Очень долго. Толи задремал, толи потерял сознание. И когда я, наконец, понял, что прошли часы с тех пор, как я его видел, то стал пытаться выбраться.
Ноа снова поднял голову и сделал глубокий вдох. – Не знаю, сколько времени я потратил, но все было напрасно. Прошел день, или несколько, когда я снова его увидел. Я, правда, не знаю. Но он вернулся и выпустил меня. Снял с меня наручники, что было … ошибкой.
- Ты бросился на него? – спросил Тобиас, почти боясь услышать ответ. Только факт, что Ноа был жив, а его руки целы, несколько успокаивал.
Ноа ответил ледяным тоном. – Я бил его кулаками, пока он не перестал шевелиться. Я даже маску сначала не снял.
Тобиас сдвинул руки так, чтобы объятия не казались ловушкой. – А потом?
Ноа пожал плечами. – Потом я бросил маску и кляп у дверей, хорошенько им полюбовался, нашел свои джинсы и вышел. Пошел домой. Первое, что я помню, я позвонил на работу. Сказал им, что возникли срочные семейные обстоятельства, и что мне нужна пара дней отпуска. Сделал себе бутерброд с ветчиной и сыром и съел так быстро, что едва ли почувствовал вкус. А потом провалился в сон. Я никогда с ним больше не виделся. – Ноа вздохнул. - Он пытался однажды выйти на контакт, сразу после того, как я стал встречаться с Бреттом. Я не перезвонил.
- Ты не думал подать иск? – спросил Тобиас, в основном потому, что должен был спросить. Он не был дураком, и большая часть его жизни была связана с темой. Он прекрасно осознавал все, что могло случиться. Но ему никогда не было так больно, и он никогда не встречался с таким обращением. То, что произошло с Ноа, было преступным и незаконным и совершенно не походило на БДСМ.
- Шутите? – спросил Ноа с горьким смешком. – Я – полицейский. Я точно знаю, как обвинение становится достоянием общественности. – Он тяжело сглотнул. – Я не был готов пройти через это. Об этом и конфиденциально не со всяким поговоришь, но искать защиты в суде или у присяжных с моими увлечениями? Перед лицом коллег? Отвечать юристам, почему я не ушел раньше? Или того хуже, выслушивать, что я заслужил подобное обращение, поскольку веду рисковый образ жизни? Нет. Рисковать своей работой, или, по меньшей мере, своей репутацией? Невозможно. Немыслимо, сэр. – Он яростно покачал головой. – Ни за что.
- Шшш, - утешил его Тобиас. – Я знаю, малыш, знаю. Успокойся, Ноа. Дыши.
Тобиас выждал, пока Ноа сделает несколько глубоких вдохов, и преодолеет дрожь, вызванную гневом, последовавшим за воспоминаниями. Злость Ноа не имела отношения к действиям Тобиаса, но была довольно сильной. Потребовалось некоторое время, много ласки, поглаживаний и тихих слов на ухо, после которых Ноа достаточно расслабился и снова мог здраво рассуждать.
- Я все гадал, кому еще он причинит боль, кому следующему отравит жизнь, над кем надругается, потому что я не был достаточно мужественным, чтобы поставить его на место. Около года назад я думал выследить его, но Брэдфорд запретил мне делать это. Он сказал, что уже позаботился об этом сам, занес его в черный список. Не знаю, как это работает, но очень на это надеюсь.
- Хорошо бы, - тихо сказал Тобиас.
Хорошо бы. На самом деле, вряд ли это работало, только Ноа не стоит об этом знать. Действия Брэдфорда заставили бы Дэвида затаиться, уйти в бары, где парни любят по-настоящему грубые вещи, и где ребята, которые просто пытаются найти себя, не знают ничего лучшего. Факт, что Дэвид имел проблемы с употреблением алкоголя и наркотиков, должен был повлечь нечто большее, чем черный список Брэдфорда. Хотя всегда оставался ничтожный шанс, что Ноа был последним, с кем Дэвид плохо обращался.
Тобиас решил все выяснить.
- Об этом уже позаботились, - прошептал он Ноа. – Все закончилось. Ты со мной.
Ноа принял заверения Тобиаса за чистую монету. – Да, сэр, - кивнул он. – Я счастливчик, сэр, - сказал он Тобиасу и прижал к груди обнимающие его руки.
- Мы, малыш. Мы оба. – Тобиас долго сидел, удерживая Ноа в руках. Они оба успокоились, найдя утешение в объятиях друг друга.
Наконец, можно было поставить вопрос об отдыхе. – Сейчас ты себя лучше чувствуешь? Безопасно? – спросил Тобиас. И не дожидаясь ответа добавил: - Подумай, мальчик. Когда ты назвал меня по имени, то подсознательно ожидал от меня гнева. В твоих ожиданиях кроется изрядная доля страха, которому я должен противодействовать. Чувствуешь ли ты со мной какой-то прогресс, или нам следует придумать что-то еще, другой способ это преодолеть?
Ноа помолчал, собираясь с мыслями.
– Мне легче оттого, что вы теперь знаете про ту ночь, – медленно проговорил он. – В конечном итоге вам следовало узнать. Просто хорошо, что теперь вы всё выяснили. Прогулка вокруг клетки в прошлые выходные заставила меня переживать и бояться, но я вам доверял. Я опирался на это доверие. И знаете, с каждым следующим разом мне становилось легче. Я учусь полагаться на мое доверие к вам и учусь раскрепощаться. Да, я вижу прогресс.
Тобиас поцеловал Ноа в макушку.
– Хорошо. Ты готов отправляться спать, или тебе нужно еще немного времени побыть здесь?
Ноа глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – Я готов к моему наказанию, сэр.
Тобиас поморщился. Наказание Ноа было последним в списке дел, которыми ему хотелось бы заниматься, но это было частью их договора, его долгом и привилегией, и он не станет уклоняться, чтобы не навредить Ноа.
- Сколько ударов? – спросил он, размыкая руки и освобождая Ноа.
- Мы не обсуждали количество, сэр, – сказал Ноа задумчиво, поднимаясь на ноги. – Прямые взгляды, неуважительные реплики, обращение по имени? Даже не знаю.
- И я на данный момент не склонен усердствовать, - признался Тобиас со вздохом. – Пусть будет четыре, мальчик. Это больше, чем мне хотелось бы, но меньше, чем ты заслуживаешь
- Да, сэр.
Казалось, Ноа больше не требовались утешения. Он был готов двигаться дальше. Может быть, наказание и размышление над ним помогут ему быстро заснуть. Ноа прошел в спальню, и занял позицию у стены.
- Четыре, сэр, - подтвердил он.
Тобиас не стал тянуть. Первые два удара быстро последовали один за другим. Ноа вздрогнул, задышал глубоко, преодолевая боль. Тобиас выдержал паузу. Спешка не поможет достигнуть нужного результата. Он взглянул на стек и на задницу Ноа.
- Три, - сказал он, оставляя третью полосу. Она легла лучше.
- Спасибо, сэр, - проговорил Ноа, справляясь с жалящей болью.
- Четыре. – Удар. Это было правильно. Ноа тяжело дышал. На его заднице наливались чудесные яркие полосы. У Ноа было право их получить.
- Спасибо, сэр, - поблагодарил саб и развернулся. Мельком посмотрел на отражение своей попы в большом зеркале и с трудом сдержал усмешку. – Не желаете чашку чая перед сном?