Эколого – геологическая обстановка

В пределах рассматриваемой территории экологическая ситуация в геологической среде (ГС) складывается в результате сложного и экологически-противоречивого взаимодействия антропогенных и природных факторов с определенным приоритетом последних. Это обстоятельство обуславливает преимущественно природный облик большинства компонентов развитых здесь ландшафтов. Явные признаки антропогенного воздействия проявляются лишь в пределах наиболее крупных населенных пунктов (Садон, Чикола) и на участках многолетних и интенсивных геологоразведочных, а также эксплуатационных работ, но в масштабе схемы они не картируются.

Наиболее гипсометрически высокой (абс. отметки до 5000 м и выше) является поверхность ландшафта 1, прослеживающегося в общекавказском направлении на значительном протяжении в южной части листа К-38-VIII и занимающего около 20% рассматриваемой площади. Геолого геоморфологической основой ландшафта 1 являются высокие сильно расчлененные, эрозионно-тектонические горы Главного хребта с мощным современным оледенением, выработанные в протерозойских метаморфических и палеозойских изверженных породах, содержащих рудопроявления свинца, цинка, меди, молибдена, радиоактивных элементов. Концентрация тяжелых металлов (ТМ) в почвах, имеющая преимущественно природное происхождение, доходит до 8,16 и 32 ПДК [203]. Во многих водотоках ландшафта донные отложения также аномально (8,16,32 фоновых значений) загрязнены ТМ. Еще одним типичным загрязнителем почв и коренных пород ландшафта 1 являются радиоактивные элементы. Как показано на схеме эколого-геологических условий (СЭГУ), их природные концентрации колеблются от 8-16 до 16-32 ПДК. Эрозионный тип ландшафта по условиям миграции загрязнителей, стимулирующий сравнительно быстрое их удаление, низкая способность пород к сорбции поллютантов, относительно невысокие значения атмосферных осадков, мощное развитие ледников, присутствие которых понижает температуры всех компонентов ГС и, следовательно, сдерживает скорости химических реакций, - все это позволяет оценивать геохимическую устойчивость рассматриваемого ландшафта, как высокую (см. таб. №1). Прочие геохимические параметры ландшафта 1, указанные в таблице, не противоречат такой оценке. Еще одним доказательством ее логичности, является широкое распространение древних, метаморфизованных пород, состоящих преимущественно из физически и химически устойчивых минералов [48]. Геодинамическая устойчивость ландшафта 1 не более, чем средняя, а на юго-восточном его фланге - низкая. Обоснованность такого определения вытекает из высокой пораженности площади ландшафта постоянно происходящими здесь селями, лавинами, осыпями. Интенсивность указанных процессов объясняется крутизной склонов, морозным выветриванием, слабым развитием почв и растительности.

Ландшафт 2 (Боковой хребет), занимающий около 30% площади листа К-38-VIII, по большинству географических, геоморфологических, геохимических и геодинамических параметров близок ландшафту 1 (см. таблицы № 1- 2). Однако, в пределах ландшафта 2 происходит общее снижение устойчивости по сравнению с ландшафтом 1- до средней (для геохимической) и низкой (для геодинамической). Это объясняется наличием многочисленных рудопроявлений и месторождений металлов, часто представленных лабильными минералами, а также радиоактивных элементов, к тому же концентрирующимися в тектонически ослабленных зонах. Указанные обстоятельства приводят к еще более высокому (чем в ландшафте 1) уровню природного загрязнения коренных пород, почв и донных отложений ТМ и радиоактивными элементами. Так, для большей части долин ландшафта 2 характерно загрязнение донных отложений на уровне 8-16 и 16-32 фоновых значений. Почвы здесь загрязнены на том же уровне, но – локально: в районе пос. Вакац содержание ТМ в почвах превышает 32 ПДК [203]. Что касается радиоактивных элементов, то около 60% территории ландшафта относится к аномально высокому (8-16 и-32 ПДК) уровню загрязнения почв и коренных пород. Более того, на локальных, не выражаемых в масштабе схемы, участках содержания радиоактивных элементов в почвах и коренных породах доходит до первых сотен ПДК.

Ландшафт 3, занимающий большую часть интересующий нас части листа K-38-XIV, представлен высокими (абс. отметки до 4000 м), сильно расчлененными, эрозионно-тектоническими горами и сформирован на мезозойских карбонатныз и песчано-глинистых, осадках с рудопроявлениями и мелкими месторождениями ртути, мышьяка, меди, вольфрама, радиооактивных элементов. Тип ландшафта по условиям миграции возможных загрязнителей, как и в пределах ранее рассмотренных ландшафтов, - эрозионный, сорбционная способность пород – средняя, а на северных и южных флангах ландшафта 3, где развиты кварциты, туфо-лавы, кварцевые песчаники – низкая. В соответствии с указанными природными особенностями, подавляющая часть площади ландшафта 3 отнесена к низкой геохимической устойчивости, а южный и северный фланг – к средней. Геодинамическая устойчивость данного ландшафта колеблется от низкой (подавляющая часть площади, где в песчано-глинистых осадках постоянно формируются оползни, в том числе – катастрофические) до средней (южный фланг, сложенный кварцевыми песчаниками) и высокой (кварциты и туфо-лавы, развитые на северном фланге ландшафта) [103]. Почвы, коренные породы и донные отложения в пределах ландшафта 3 природно загрязнены ТМ и радиоактивными элементами до уровней 8, 8-16 и 16-32 ПДК или фоновых значений [39]. В верховьях р. Ардон выявлена точечная аномалия радиоактивных элементов в почвах и коренных породах, превышающая 100 ПДК.

Ландшафт 4 (Штулу-Харесская депрессия) выделен в южной части листа К-38-VIII и представлен высокими и средними (абс. отметки до 3000-3500 м), сильно расчлененными эрозионно-тектоническими горами, сложенными преимущественно нижнеюрскими глинистыми осадками, вмещающими месторождения и рудопроявления свинца, цинка, меди, радиоактивных элементов. Тип ландшафта по условиям миграции возможных загрязнителей здесь, как и для ранее охарактеризованных ландшафтов, - эрозионный, сорбционная способность пород – от высокой до средней (для песчаников, туфов и др.), показатели годового количества атмосферных осадков колеблются от 800 до 1000 мм, что позволяет отнести геохимическую устойчивость данной территории к среднему уровню. Геодинамическая устойчивость ландшафта 4 – в целом низкая, что вытекает прежде всего из преимущественно глинистого субстрата, при крутизне склонов, достигающей 30-40⁰ и подтверждается частыми возникновениями оползней, а также селей. Как и в трех выше охарактеризованных ландшафтах, в почвах, коренных породах и донных отложениях ландшафта 4, установлены природные аномалии ТМ и радиоактивных элементов на уровнях до 8,8-16 и 16-32 ПДК или фоновых значений. В единичных пробах почв и коренных пород содержания радиоактивных элементов доходят до 200 ПДК.

Общими для четырех охарактеризованных ландшафтов геохимическими особенностями, являются коэфициент увлажнения, превышающий 1 и относящийся к инфильтрационному типу, в целом невысокая возможность штилей (10-20%), малый и средний объем биомассы. Из геодинамически сходных особенностей ландшафтов 1-4 можно подчеркнуть то обстоятельство, что здесь развиты преимушественно прочные, минимально растворимые горные породы.

Локальный ландшафт 5 (Верхне-Чегемское нагорье) представлен высокими (абс. отметки до 3700 м) вулканогенными горами. Для ландшафта характерен денудационный, реже –эрозионный, тип миграции, при отсутствии существенных загрязнителей, как природных, так и антропогенных, низкая способность их сорбировать, инфильтрационно-испарительный тип увлажнения, уровень которого ниже 1, низкая (менее 10%) вероятность штилей, достаточно высокая величина годового слоя осадков (800-1000 мм), малый объем биомассы (слабая травянистая растительность) на низкогумусных почвах. Такой спектр геохимических параметров позволяет отнести 5 ландшафт к высокому уровню устойчивости. Столь же высоки и геодинамические параметры ландшафта 5: здесь маловероятны катастрофические ЭГП (впрочем, не исключены сели), пораженность ими в пределах границ ландшафта не превышает 5%, горные породы представлены очень прочными скальными разностями, формирующими крутые (до отвесных) склоны, устойчивые несмотря на отсутствие растительности. К важнейшим особенностям ландшафта 5, прежде всего определяющим его высокую устойчивость, следует отнести, отсутствие скоплений лабильных минералов и тектонически-ослабленных зон.

Ландшафт 6, протягивающийся по диагонали через всю рассматриваемую территорию и составляющий около 25% ее площади, представлен высокими и средними (абс. отметки 1200-3600м), структурно-денудационными горами Северо-Кавказского хребта, сложенными преимущественно карбонатными осадками верхней юры - нижнего мела. Эрозионно-денуда-ционный тип ландшафта по условиям миграции возможных загрязнителей, низкая способность горных пород их сорбировать, понижение годового слоя атмосферных осадков до 600-800 мм при некотором повышении содержания гумуса (до 2,5%) в почвах, развитых повсеместно (за исключением обрывов куэсты Скалистого хребта), в целом определяет средний уровень геохимической устойчивости данного ландшафта. К среднему уровню относится и геодинамическая устойчивость ландшафта 6: здесь около 20% поверхности занято карстовыми воронками и оврагами, слагающие ландшафт породы представлены скальными разновидностями, крутизна склонов колеблется от 20-30⁰ до 60-70⁰ (в каньонах и южных частях куэсты), растворимость пород - средняя, закрепленность растительностью меняется от средней (луга) до высокой (лиственные леса).

Ландшафт 7 (Северная “юрская” депрессия) протягивается (с перерывами) вдоль только-что охарактеризованного и представлен средними (реже-высокими, с абс. отметками до 3415 м), умеренно расчлененными горами, сложенными преимущественно песчано-глинистыми осадками средней юры с единичными рудопроявлениями свинца, цинка и радиоактивных элементов. Для ландшафта характерны эрозионно-денудационные условия миграции возможных загрязнителей, средняя и низкая способность их сорбировать, инфильтрационно-испарительный тип увлажнения, малый и средний объем биомассы, что в целом определяет среднюю геохимическую устойчивость. Геодинамическая устойчивость ландшафта 7 в целом является низкой: здесь типичны оползни, в том числе катастрофические, причем районы их развития занимают до 30% площади на склонах, крутизна которых достигает 20-30⁰ при низкой закрепленности растительностью, представленной лугами или сельскохозяйственными посевами. Существенным отличием ландшафта 7 от всех предыдущих, является сплошное развитие четвертичных отложений, различающихся как по генезису, так и по гранулометрии. В границах ландшафта 7 установлены природные аномалии ТМ и радиоактивных элементов в почвах и донных осадков, находящиеся в пределах 8-16 и 16-32 ПДК или фоновых значений.

Ландшафт 8, развитый в северо-восточной части рассматриваемой территории, представлен низкими и средними (абс. отметки 800-1400 м), умеренно расчлененными горами, сложенными меловыми и палеоген-неогеновыми песчано-глинистыми и карбонатными отложениями. Тип миграции возможных поллютантов - эрозионно-денудационный, сорбционные способности коренных пород – от высоких (для глин ”майкопской” серии) до средних (для песчаных и карбонатных осадков); характерно существенное повышение содержаний гумуса в черноземах обыкновенных, иногда засолоненных. Такое сочетание геохимических параметров обуславливает среднюю и низкую (район развития “майкопских” глин) устойчивость данного ландшафта. Таков же уровень геодинамической устойчивости ландшафта 8, что подтверждается достаточно широким (до 20% площади) развитием оврагов, карста, селей, наличием здесь не только прочных, но и всего лишь связных (глины) пород, слагающих склоны с крутизной до 15-20⁰.

Ландшафт 9, занимающий северо-восточный угол листа К-38-VIII,- это высокие (абс. отметки 700 -800м), расчлененные равнины, сформированные на неоген-четвертичных галечниках, слабо сцементированных конгломератах, туфогравелитах и туфопесчаниках. Для ландшафта характерны эрозионно-аккумулятивные условия миграции возможных поллютантов, допускающие как их перемещение по вертикали и латерали, так и накопление; сорбционная способность отложений – от низкой (галечники) до средней (гравелиты, песчаники); повсеместно развиты черноземы. В целом геохимическая устойчивость ландшафта является средней. К средней целесообразно отнести и геодинамическую устойчивость ландшафта 9, исходя из низкой вероятности развития здесь катастрофических ЭГП (возможны овраги) и такой же невысокой (15%) степени их площадного распространения, наличия как связных, так и рыхлых осадков, в целом пологих склонов.

Ландшафт 10 сосредоточен в северо-восточной части рассматриваемой территории и представлен обрывками средне-верхнечетвертичных аллювиальных террас, сложенных обломочными отложениями, различными по петрографическому составу и по гранулометрии. Тип ландшафта по условиям миграции возможных поллютантов – эрозионно-аккумулятивный, способность к их сорбированию прямо пропорциональна содержанию илисто-глинистой составляющей, сплошное развитие низкогумусных почв аллювиального типа, в целом, позволяет отнести ландшафт 10 к среднему уровню геохимической устойчивости. Степень геодинамической устойчивости данного ландшафта также средняя: здесь имеет место оврагообразование, плоскостной смыв, причем процент площадного развития этих процессов не превышает 10, аллювий представлен преимущественно рыхлыми разностями и слагает склоны, крутизна некоторых колеблется от 5 до 20⁰ (на бровках террас), растворимость обломков преимущественно низкая.

Ландшафт 11, представлен современными ледниковыми и речными долинами, рассекающими все вышеописанные ландшафты, является интразональным, его важнейшие природные параметры иногда существенно меняются от истоков к устьям. Рассматривая геохимические параметры ландшафта 11, констатируем, что условия миграции поллютантов меняются от преимущественно эрозионных (в высокогорье), до эрозионно-аккумулятивных (в пределах равнин); сорбционная способность колеблется от низкой (грубообломочные аллювиально-ледниково-флювиогляциально-коллювиально-пролювиальные отложения) до средней (равнинные аллювиальные галечно-гравийно-песчанные осадки), показатели годового слоя атмосферных осадков находятся в пределах от 1000 мм в высокогорье до 600 мм на равнине и т.д. Геодинамические особенности ландшафта 11 меняются не столь значительно: он сложен исключительно рыхлыми, преимущественно низкорастворимыми породами, на всем протяжении долин наблюдается глубинная и боковая эрозия, средняя крутизна продольного уклона долин равна 3-10 градусам. В целом геохимические и геодинамические параметры ландшафта 11 относятся к средним.

В соответствии с “Временной схемой сейсмического районирования Северного Кавказа,” разработанной институтом физики Земли [13], на всей рассматриваемой территории возможны катастрофические землетрясения силой до 9 баллов по шкале Рихтера (см. СЭГУ). При этом, в качестве зон, где неотектонические подвижки наиболее вероятны, на схеме эколого-геоло-гической опасности (СЭГО) указаны, таковые, разделяющие основные структурно-формаци-онные блоки, а также те, где указанные подвижки проявляются при геоморфологических наблюдениях.

Для хозяйственной деятельности, осуществляемой на расматриваемой территории, наиболее характерны следующие функциональные направления [46]: селитебное, сельскохозяйственное, горнодобывающее и геологоразведочное, транспортное. Наиболее значительные хозяйственные объекты указаны на СЭГУ. Обеспечивая необходимую комфортность жизни и деятельности человека, антропогенные объекты в той или иной мере негативно влияют на окружающую среду. К негативным явлениям антропогенного происхождения, документально установленным в пределах рассматриваемой территории, относятся:

- загрязнение почв, поверхностных и подземных вод, а также донных отложений ТМ, нефтепродуктами, пестицидами, нитратами и нитритами, прочими поллютантами; при этом, загрязнение ТМ может носить, как природный, так и антропогенный характер, тогда как подавляющее большинство прочих загрязнителей связано с различными направлениями хозяйственной деятельности, особенно характерной для ландшафтов 8, 9, 10; уровень загрязнения опробованных компонентов ГС колеблется до 8, 16, 32 и более ПДК или фоновых значений (см. СЭГУ);

- загрязнение ТМ почв и донных отложений на локальных участках в районах пос. Садон, а также долинах р.р. Ардон, Айгамуга и др., где велись многолетние и интенсивные геологоразведочные и эксплуатационные работы; этот процесс носит смешаный характер, уровень загрязнения колеблется в пределах 8-16 и 16-32 ПДК или фоновых значений; наряду с загрязнением в пределах таких участков происходит существенная деформация природного рельефа, вплоть до его превращения в техногенный;

- многочисленные антропогенно-спровоцированные оползни, обвалы и осыпи, постоянно происходящие вдоль автодорог в горной зоне;

- интенсификация оврагообразования в районах земледелия (ландшафты 8, 9).

Для обозначения экологической ситуации в ГС данной площади использованы принципы, изложенные в действующей ” Инструкции-95 “ и “Критериях оценки экологической обстановки территории для выявления зон чрезвычайной экологической ситуации и зон экологического бедствия (М, 1992). В соответствии с указанными нормативными документами, на подавляющей части рассматриваемой территории экологическое состояние ГС следует обозначить, как “благоприятное“ (22% площади) и “удовлетворительное“ (47% площади). К объективным факторам, определяющим сравнительное экологическое благополучие рассматриваемой площади, относится то несомненное обстоятельство, что наиболее высокогорные территории, представленные прежде всего ландшафтами 1, 2, 5, сложены устойчивыми горными породами. Столь же объективен тот факт, что альпинотипный рельеф указанных ландшафтов исключает хозяйственное их освоение без серьезных экономических затрат. Наконец, положительную роль играет присутствие природоохранных территорий высокого статуса (см. СЭГО), в значительной мере совпадающих с площадями, где установлено “благоприятное“ и “удовлетворительное” состояние ГС.

Есть основание полагать, что экологическое благополучие, наблюдаемое на площадях, ГС которых находится в ”благоприятном” состоянии в настоящее время, будет оставаться таковым и впредь. Такое предположение базируется на вышеуказанной сложности хозяйственного освоения, достаточно надежной геологической изученности территории, исключающей выявление новых крупных запасов высококоньюктурного сырья, способного привести к радикальной экономической переоценке площади, высоком статусе Кабардино-Балкарского высокогорного и Северо-Осетинского государственных заповедников. В дополнение и развитие указанного статуса, предлагается организация комплексного мониторинга ГС с целью исключения экологически-негативных процессов. Что же касается территорий низко-среднегорных и равнинных, хозяйственное освоение которых несравненно проще, ландшафты менее устойчивы, а природные ресурсы вполне приспособлены для наращивания селитебных, сельскохозяйственных, горнодобычных площадей, то здесь следует ожидать переход ГС из “удовлетворительного” к менее благополучным состояниям.

Около 23% рассматриваемой территории относится к “напряженному” состоянию ГС, причем в указанном состоянии находятся как высокогорные, так и низко-среднегорные ландшафты. Основанием к отнесению ГС соответствующих районов к указанному уровню экологического неблагополучия, являются соответствующие степени природного загрязнения (16-32 ПДК или фоновых значений) почв, коренных пород и донных отложений радиоактивными элементами и ТМ, а также широкое развитие здесь целого комплекса природных ЭГП высокого уровня негативности. В связи с достаточно высокой устойчивостью и труднодоступностью ландшафтов, развитых в пределах площадей, находящихся в “напряженном” состоянии ГС, природным происхождением указанных экологически-негативных явлений, есть основания ожидать, что указанный уровень неблагополучия в высокогорной зоне не будет прогрессировать. В среднегорных районах, а также в непосредственной близости к “кризисным” территориям, можно ожидать постепенное ухудшение экологической ситуации [45].

Около 8% рассматриваемой территории находится в “кризисном” состоянии ГС. “Кризисные” территории представлены тремя сравнительно локальными площадями, расположенными в высоко и – среднегорных ландшафтах, при этом решающими факторами их отнесения к указанному уровню экологического неблагополучия, является природная загрязненность ГС радиоактивными элементами и ее насыщенность ТМ, также преимущественно природная. Как уже было указанно выше, в пределах “кризисных” районов природная загрязненность ГС радиоактивными элементами превышает 32 ПДК, а в отдельных точках достигает первых сотен ПДК, т.е. многократно превышает “катастрофический” уровень загрязнения. «Тяжелометальное» загрязнение ГС также достигает уровня 16-32 ПДК или фоновых значений, а в отдельных точках превышает указанный уровень. Кроме того, в границах “кризисных” районов широко развиты такие опасные ЭГП, как осыпи, сели, оползни - природные, и антропогенно-спровоцированные [47, 176, 214].

В связи с тем, что ГС рассматриваемых районов является опасно радиоактивной, необходимо при проведении хозяйственных работ любого направления включать в их комплекс детальные радиометрические исследования.

 

 

Заключение

В свете имеющихся к настоящему моменту данных, а так же с учетом материала полученного в результате работ по ГДП-200, остаются не решенными и дискуссионными ряд вопросов:

1 Обоснование нижнего возрастного предела образований, отнесенных к макерской метаморфической серии. С учетом интерпретации геологического смысла, полученных многочисленных датировок различными изотопными методами.

2 Установление времени образования и состава пород протолита гондарайского метаморфического комплекса.

3 Из-за отсутствия непосредственных контактов, недостаточно изученными остаются взаимоотношения ультраметаморфитов (инфраструктура) и метаморфитов (супраструктура).

4 Неясно происхождение основных пород, выделенных в туялинский комплекс, а получение датировки абсолютного возраста требуют логического объяснения их низких (323-368) значений возраста с учетом условий образования пород.

5 Недостаток фактического материала из-за малого числа глубинных сейсмических зондирований не позволяет однозначно решить вопрос о слоистом строении кристаллического фундамента на глубине.

6 Проблематичным остается возраст отложений, отнесенных к зинцарской свите в восточной части Штулу-Хареской депрессии.

7 Неоднозначно решен вопрос геодинамики и палеотектоники ранне-среднеюрского этапа развития района.

8 Необходимы дополнительные обоснования:

- возраста догерцинских разломов;

- генетической связи редкометального и золото - сульфидного оруденения с определенным магматическим комплексом или фазой;

- выделение рудоносности тех или иных комплексов или фаз магматизма;

- пространственной и генетической связи оруденения с региональными и локальными гидротермально-метасоматическими образованиями;

- возраста медно-пирротинового оруденения минерагенической зоны Главного хребта и его связи с полиметаллическим оруденением;

- перспектив и оценки прогнозных ресурсов по вольфраму, золоту, свинцу, цинку;

9. Остаются не выясненными в связи с недоизученностью:

- перспективы золотоносности северо-западной части Хуламского рудного района;

- рудоносность карбонатно-терригенных отложений верхней юры и нижнего мела;

- минерагенический потенциал комплекса инфраструктуры, в частности, галдорского

подкомплекса и туялинского комплекса;

10. Необходимо установление характеристик, определяющих возрастную принадлежность проявлений полиметаллической минерализации.

11. Требуют дальнейшего изучения вопросы взаимоотношений комплекса метаформаций между собой и выяснение метаморфической зональности кристаллических пород складчато-глыбового поднятия Главного хребта.

12. Уточнение вопросов внутренней структуры доюрского основания на базе палинспатических реконструкций, «снимающих» кимерийские и альпийские деформации и получение необходимых данных глубинных геофизических исследований.

 

 

Список литературы

Опубликованная

1. Ажгирей Г. Д., Баранов Г.И. Геология Большого Кавказа. М.: Недра, 1976, с. 263.

2. Алиев М.М. Верхний мел юга СССР. М.: Наука, 1986г., с. 226

3. Афанасьев Г. Д. Гранитоиды древних интрузивных комплексов Северо-Западного Кавказа. М., изд-во АН. СССР, 1950, с. 232.

4. Ачеев Б.Н., Кобиянц Э.Л. и др. Новые данные о надвиговых структурах в Садоно - Згидском районе. В сб. Тезисы докладов по геологии и полезным ископаемым Северного Кавказа. Ессентуки, 1974г.

5. Баранов Г.И., Греков И.И. Тектоническая карта палеозойского фундамента Северного Кавказа. Тезисы докл. V конф. по геологии и полезным ископаемым Сев. Кавказа. Ессентуки, 1980, с. 118-120.

6. Баранов Г.И., Греков И.И. Геодинамическая модель Большого Кавказа. Проблемы геодинамики Кавказа. М.: Наука, 1982, с. 51-60.

7. Баранов Г. И., Греков И. И. Проблемы докембрия на Северном Кавказе («Докембрий Северной Евразии») тезисы докдадов, С- Петербург, ИГГД РАН, 1997 с. 11-12.

8. Безносов Н.В., Бурштара М.С. Объяснительная записка к стратиграфической схеме юрских отложений Северного Кавказа. М: Недра, 1973. 194 c.

9. Белов А.А. Моссаковский А. А. и Позднепалеозойско-раннемезозойское развитие Средиземноморско-Центрально-Азиатской ветви Тетиса (палиспастические реконсьрукции). Проблемы геодинамики Кавказа. М..: Наука. 1982

10. Борсук А.М. Мезозойские и кайнозойские магматические формации Большого Кавказа. М., Наука, 300 с.

11. Великовская Е.М. К вопросу о плиоценовом оледенении Осетинской равнины. Изв. высш. уч.зав., геол. и разв., № 9, 1959.

12. Винклер Г., Генезис метаморфический пород. Из-во «Мир», Москва, 1969.

13 Временная схема сейсмического районирования Северного Кавказа, разработанная институтом Физикa Земли им. О.Ю.Шмидта и утвержденная вице-президентом РАН Н.П. Лавровым 23.08.1993г. М., 1994.

14. Гегучадзе Ш.Х., Гвинерия Л.С. и др. Геологическая карта Рача-Сванетской рудной области, масштаб 1:50 000.(Объяснительная записка). Тбилиси, 1975.

15. Геодинамика Кавказа. Под ред. Адамия Ш.А. М.: Наука, 1989.216 с.

16. Геология СССР. Том IX. Северный Кавказ. Часть I. Геологическое описание. Гл. ред. А.В. Сидоренко. М.: Недра, 1968. 759 с.

17. Герасимов В.Ю., и др.. Эклогиты района Чегема (бассейн р.Лабардан – Су).- В кн.: Петрология метаморфических комплексов Большого Кавказа. М.: Наука, 1991, с.152.

18. Гидрогеология Северного Кавказа. Объяснительный текст к гидрогеологической карте Северного Кавказа масштаба 1: 500 000.М.,1970. 401с.

19. Губкина А.Н., Срабонян М.Х., Семкин В.А. Государственная геологическая карта СССР масштаба 1: 200 000, серия Кавказская. Лист К-38-IX (Орджоникидзе). Объяснительная записка. М.1990.

20. Добрецов Н. Л., Проблемы соотношения тектоники и метаморфизма. Журнал «Петрология», 1995, т.3, № 1, с. 4-23.

21. Друщиц В.В., Михайлова И.А. Биостратиграфия нижнего мела Северного Кавказа. М. Изд-во МГУ, 1966. 190 с.

22. Закруткин В.В., Иванов В.В. Амфиболиты макерской и буульгенской серий и их дометаморфическая природа как один из критериев вольфрамоносности. Тезисы докл. VII Краевой конф. по геологии и полезным ископаемым Сев. Кавказа. Ессентуки, 1991, с. 88-90.

23. Заридзе Г.Н., Татришвили Н. Ф. Петрология метаморфических образований северного склона Большого Кавказа. Тб., Мецниереба, 1974, 200 с.

24. Кецховели Д.Н. Петрология Цейского массива (Северный Кавказ). Тбилиси, 1972.

25. Киричко Ю.А. О соотношениях инфра- и супраструктуры фундамента Центрального Кавказа (на примере Черек-Урухского междуречья).- Основные проблемы геологического изучения и использования недр Сев. Кавказа: Мат-лы VIII Юбилейной конф. по геологии и полезным ископаемым. Ессентуки, 1995, с. 243-244.

26. Копыльцов А.И., Мартиросян Г.Н., Ткачук Г.А. Новые данные по стратиграфии и фациям бериас-валанжинских отложений северного склона Кавказа, Центрального и Восточного Предкавазья. Тезисы докл. VI краевой конф. по геологии и полезным ископаемым Сев. Кавказа. Ессентуки, 1985, с. 52-54.

27. Краснопевцева Г.В., РезановИ.В. Глубинное строение центрального сектора Большого Кавказа. Изв. АН СССР. Сер. геол., 1970, №1, с. 29-41.

28 Лебедько Г.И., Усик В.И. Геохронология Северного Кавказа. Ростов-на- Дону: Изд-во РГУ, 1985. 148с.

29 Лезина Н.М. Обзор месторождений неметаллических полезных ископаемых КБ АССР. М.: Недра, 1974. 112 с

30. Леонов Ю.Г. Нижнеюрские отложения Северной Осетии. Бюл. МОИП, отд. геол.,1961, т.36, вып. 3, с. 56-69.

31. Лысенков П.П., Ботвинник П.В. Региональная стратиграфическая схема верхнего мела Северо-Восточного Кавказа. Тр.,,СевКавНИПИнефть”, 1976, вып.25, с.31-36.

32. Макарьева С.Ф., Мациева Т.В. Стратиграфия верхнеюрских отложений Северного Кавказа по фораминиферам. Стратиграфия и корреляция. 4 Всесоюз. совещ. по биостратиграфии верхней юры, Тбилиси, февр. 1984 г. М., 1985, с. 32-42.

33. Мартыненко А.А., Абдряшитов А.А. Объяснительная записка к обзорной карте месторождений строительных материалов Кабардино-Балкарской АССР. М-б 1:400 000. Мингео РСФСР, геол. фонд РСФСР. М., 1986.

34. Мельников В.А., Попова Е.И. Геологическая карта СССР м-ба 1:200 000, серия Кавказская, лист К-38-VIII.Объяснительная записка. М., 1966, 138 с.

35. Монин А. С., Зоненшайн Л. П. История океана Тетис. Сборник. – Изв. АН СССР, М., 1987., с.154

36. Некрасов Е.М. Сруктурные условия локализации жильных свинцово-цинковых месторождений. М.: Недра, 1980. 255 с.

37. Нетреба Л.Н. Ртутно -сурьмяно-мышьяковое оруденение Большого Кавказа. М., 1980.

38. Нижний мел юга СССР. Отв. ред. В.А. Бененсон. М.: Наука, 1985. 224 с.

39. Нормы радиационной безопасности (НРБ-96). Гигиенические нормативы. ГН 2.6.1.0 – 54-91.М.1996, с.126.

40. Овчинников А.М. Минеральные воды. М.: Госгеолтехиздат, 1963. 375 с.

41. Панов В.Д. Режим и эволюция современного оледенения бассейна р. Черек Безенгийский. Л.: Гидрометеоиздат, 1978. 135 с.

42. Панов Д.И., Гущин А.И. Структурно-фациальное районирование территории Большого Кавказа для ранней и средней юры и регионально-стратиграфическое расчленение нижне - среднеюрских отложений. Геология и полезные ископаемые Бол. Кавказа. М.: Наука, 1987.

43. Панов Д.И. Стратиграфия нижне- и среднеюрских отложений центральной части Северного Кавказа (Дигоро–Осетинская зона). Бюл. Моск. О-ва испытателей природы. Отд. геол.1997.Т.72.вып.5.

44. Потапенко Ю.Я. Стратиграфия и структура додевонских комплексов Северного Кавказа. Изв. Тбилиси, 1982, с.168.

45. Прокуронов П.В. Опыт прогнозирования экологической ситуации в геологической среде Северного Кавказа. Материалы международной научной конференции по проблемам геологии и геоэкологии юга России и Кавказа. Новочеркасск, 1957, с.12-14.

46. Прокуронов П.В. и др. Экология геологической среды Северного Кавказа. Основные проблемы геологического изучения и использования недр Северного Кавказа. (Материалы VIII юбилейной конференции по геологии и полезным ископаемым). Ессентуки,1995.с132-151.

47. Прокуронов П.В., Шемпелев А.Г. Патогенные территории Северного Кавказа. Проблемы геологии юга России и Северного Кавказа. Новочеркасск. Т.2.1999,с.9-17.

48. Прокуронов П.В. Еще раз о проблеме устойчивости геологической среды к антропогенному воздействию (на примере Северного Кавказа).Геология и минеральные ресурсы Европейской территории России и Урала. Екатеринбург. Кн.1. Екатеринбург, 2000, с.246-247.

49. Расцветаев Л.М. Геодинамические условия формирования альпийской структуры Большого Кавказа. (Геология и полезные ископаемые Бол. Кавказа. Мат- лы Всесоюз.конф., Москва, 1984). М., 1987, с. 69-96.

50. Рейф Ф. Г. Магматический процесс и вольфрамовое оруденение. М.: Наука, 1991., 152с.

51. Ростовцев К.О., Никанорова Л.А. Стратиграфия и основные черты тектонического развития Большого Кавказа и Предкавказья в ранней и средней юре. Сов. геология № 5, 1970, 25-32.

52. Ростовцев К.О., Агаев В.Б, Юра Кавказа. (РАН, Комитет по геологии и использованию недр, Межвед. стратигр. ком. Труды, т.22). СПб.: Наука, 1992, 184 с.

53. Саламатин А.Е. Гумуртаирская свита нижнего мела Северо-Восточного Кавказа. Изв. АН СССР, сер. геол. 1983, № 3, с. 52-59.

54. Саламатин А.Е. Региональная стратиграфическая схема нижнего мела Северо-Восточного Кавказа.,,Изв. СКНЦВШ, естеств. науки”, 1979, № 2, с. 74-79.

55. Сафронов И.Н. Геоморфология Северного Кавказа. Ростов-на–Дону: Из-во РГУ, 1969.

56. Сахаров А.С. Межрегиональная корреляция верхнетитонских и берриасских отложений. - Изв. АН СССР, сер. геол., 1982, N 2, с. 121-125.

57. Сахаров А.С. Новые данные о титонских отложениях Северо-Восточного Кавказа.-ДАН СССР, 1970, т. 195, N 2, с. 431-436.

58. Сомин М.Л. Возраст макерской серии.,,Петрология метаморфических комплексов Большого Кавказа”. М.: Наука, 1991, с.29-32.

59. Сомин М.Л. Доюрское основание Главного хребта и Южного склона Большого Кавказа. М., 1971, 280с.

60. Сомин М.Л., Видяпин Ю.П. Соотношение фундамент - чехол и проблема происхождения альпийской складчатости Большого Кавказа.,,Геология и полезные ископаемые Бол. Кавказа. (М-лы Всесоюз конф., Москва, 1984)”. М., 1987, с. 62-69.

61. Станкевич Е. К. Новейший магматизм Большого Кавказа. Л.:Недра, 1976, 232с

62. С теклов А.А. Наземные моллюски неогена Предкавказья и их стратиграфическое значение. М.: Наука, 1966.

63. Ткачук Г.А., Мартиросян Г.Н. Верхний валанжин Северного Кавказа. Тезисы докл. VI краевой конф. по геологии и полезным ископаемым Сев. Кавказа. Ессентуки, 1985, с. 55-57.

64. Тугаринов А. И. Геохронологическое расчленение магматических комплексов Сев. Кавказа и связь с ними полиметаллического оруденения. Кн. «Геохронология Восточно-Европе-йской платформы и сочленения Кавказско-Карпатской системы». М., Наука, 1978, с.12-20

65. Хаин В.Е. Основные этапы тектоно-магматического развития Кавказа: опыт геодинамической интерпретации. – В жур.: Геотектоника, 1975, N 1, с. 13-27.

66. Ханель М., Липпольт Х.Й., Кобер Б. и др. Изотопно-геохимическая реконструкция первичной природы вулканитов в метаморфических комплексах Большого Кавказа.- В жур.: Петрология, 1993, том 1, N 2.

67. Ханель М., Липпольт Х.Й., Кобер Б.и др. О раннепалеозойском возрасте метагранодиоритов в зонеГлавного хребта Большого Кавкакза. – В жур.: Петрология, 1993, том 1, N 5.

68. Цветков А.А. Мезозойская андезит-дацитовая формация Центрального Кавказа и проблема ее потенциальной рудоносности. Изв.АН. СССР, сер. геол., №2, 1977.

69. Шевченко В. И. Роль чешуйчатых надвигов в структуре Центрального Кавказа. «Сов. геология», 1973, № 5, с 107-114.

70. Шемпелев А. Г. О глубинном выражении Главного Кавказского надвига. В журнале: Геотектоника № 6,1978г.с.57.

71. Шемпелев А. Г. Разломно-блоковая тектоника Северного Кавказа по геофизическим данным. Геологический журнал №4.с.97. Киев-1982 г.

72. Шенгелия Д. М. Петрология палеозойских гранитоидов Северного Кавказа. Тб., 1972, 248 с.

73.. Энна Н.Л., Киричко Ю.А. Внутреннее строение инфраструктуры фундамента в Черек-Урухском муждуручье. Основныепроблемы геологического изучения и использования недр Сев. Кавказа (м-лы VIII Юбилейной конф. по геологии и полезным ископаемым). Ессентуки, 1995 г., с.171-173.

Фондовая

.74. Аксаментов Е.В. Отчет о поисково-ревизионных работах на коренное золото и висмут в бассейнах рек Баксана и Чегема в 1974-1976г.г. Фонды СК ПГО. 1977 г.

75 Аксаментов Е.В., Мащенко Ю.А. и др. Отчет Тырныаузской партии о резсультатах поисковых работ на вольфрам в бассейнах рек Баксан, Черек в 1981-1985 гг. 1986, 516 с.

⇐ Предыдущая3456789101112

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: