Неизбежность сопротивления

Понятно, что клиента пугает созерцание переживания, свободного выражения любых — кроме наимягчайших и безопаснейших — чувств к терапевту. Нелегко высказывать кому бы то ни было свои чувства, впечатления или фантазии о нем. И насколько это тяжелее, когда мы рассчитываем получить от этой личности какую-то (порой значительную) помощь. А если мы вспомним, что развивающиеся отношения с терапевтом несут с собой все больше и больше бессознательных напоминаний о наших ранних и наиболее тяжелых временах, то нетрудно понять, как решительно будет сопротивляться клиент всем аспектам переноса — его переживанию, обнаружению, изучению корней.

Наиболее важная и тонкая работа, с которой сталкивается терапевт,— помочь клиенту в преодолении этого сопротивления. Причем так, чтобы осознание клиентом своих мыслей и чувств по отношению к терапевту, какими бы тонкими или замаскированными они ни были, могло постепенно возрастать. Позже мы рассмотрим, как Гилл помогал клиентам узнать, какие из этих чувств и мыслей являются переносом, то есть, какая часть этих реакций определена не только настоящим, но и прошлым клиента. Но на ранних фазах терапии все, что терапевт может и пытается делать,— это помочь клиентам узнать, насколько они захвачены своими отношениями с терапевтом. Далее мы увидим, насколько важен этот шаг для терапевтов, практикующих ре-переживание.

Расшифровка переноса

Чтобы помочь клиентам осознать свои взаимоотношения с терапевтом, терапевт должен, во-первых, быть достаточно восприимчивым к тому, что намеки на терапевтическую ситуацию, вероятно, будут закодированы, часто в форме ссылок на другие обстоятельства. Во-вторых, время от времени он должен чувствовать происходящее в самой терапевтической ситуации, чтобы знать, на какие стимулы реагирует клиент.

—59—

Если клиенту кажется, будто на работе его критикуют, терапевт должен пересмотреть последние события в текущей терапии, дабы убедиться, не могло ли какое-нибудь из них навести клиента на мысль о критике его действий. При обнаружении такой возможности терапевту следует тактично и почтительно — насколько это возможно — взяться за расшифровку изложения клиентом этой ситуации. Гилл обращает особое внимание на такт и уважение, напоминая, что клиенты говорят то, о чем они думают, и то, о чем они говорят, составляет для них большую важность. Гилл полагает, что терапевт не станет говорить: “Вам кажется, что это я критикую вас” или “На самом деле, вы говорите, что это я критикую вас”. Клиент не говорил этого и не имел это в виду. Лучше, если бы сенситивный терапевт мог сказать: “Я понимаю, что ощущение критики на работе очень беспокоит вас. И мне интересно, нет ли в дополнение к тому, что вы сказали, впечатления, что во время нашей последней сессии вы почувствовали критику с моей стороны”.

Для аналитиков, делающих упор на повторном переживании, взаимоотношения являются центральными, они формируют возможности нового переживания. По мере того как терапевт поощряет осознание клиентами опыта отношений, клиенты больше осознают и свои изменяющиеся и развивающиеся отношения к терапевту. Кроме того, и взаимоотношения как таковые приобретают для них все большую важность. Они становятся микрокосмом жизни клиентов — смущением, способами устанавливать связи, желаниями и разочарованиями, надеждами и тревогами. Ведь, по сути, за время терапевтического часа все другие отношения абстрактны и отдаленны. А здесь, в кабинете, существуют только терапевтические отношения, и они, таким образом, доступны для исследования с необычайной глубиной, непосредственностью и силой.

Это означает, что, хотя Гилл и придает значение обсуждению жизни клиента вне терапевтической ситуации, он, в известном смысле, приписывает такому обсуждению меньшую степень эффективности и предпочтительности, нежели обсуждению жизни в терапевтической ситуации. А это поднимает такой вопрос: “Правда ли, что многое из того, о чем говорит клиент, на самом деле относится к терапевту?” Гилл мог бы заменить этот вопрос другим: “Верна или неверна эта правда, полезно ли действовать с этим предположением?” И опыт Гилла ведет его к тому, чтобы ответить “да” на этот вопрос.

Поскольку поощрение осознания отношений является очень важным в системе Гилла, давайте рассмотрим несколько примеров:

1. Часто перенос зашифровывается так, как будто речь идет об отношениях с другой личностью. “Мне кажется, я начал доверять своему любовнику немного больше”. Терапевт подтверждает, что это важная перемена в жизни клиента, и уделяет этой теме столько времени и внимания, сколько считает полезным. Позже, в подходящее время, терапевт найдет удобную возможность добавить: “Мне кажется, у нас была хорошая сессия на прошлой неделе. Интересно, не являлось ли дополнительным значением ваших слов о своем любовнике то, что вы стали больше доверять мне”.

Гилл приводит пример с клиентом, который беспокоился о том, что потерял домработницу. Терапевт наводит клиента на мысль, что он, возможно, волнуется еще о предстоящем перерыве в терапии по причине отпуска терапевта.

Другой из примеров Гилла касается жалоб клиента о жене, предъявляющей к нему неразумные требования. Терапевт вспоминает, что совсем недавно он был втянут в переговоры о времени терапевтических встреч с этим клиентом, а вслух интересуется, не находит ли клиент его слишком требовательным и неразумным ' '.

2. Иногда перенос шифруется, приобретая вид другой ситуации: “Вчера вечером я пошел на вечеринку, там была тяжелая и гнетущая атмосфера”. Терапевт выражает сочувственное понимание того, как это должно быть неприятно, а затем, когда это представляется уместным, говорит: “Ваш рассказ о вчерашней вечеринке поднимает другой вопрос. В последнее время наши встречи проходили с трудом, скажите, вы не находите нынешнюю атмосферу здесь тоже несколько тяжеловатой?”

3. Перенос может быть также зашифрован в форме выражения беспокойства по поводу того, как другая личность относится к клиенту: “Я действительно хочу знать, как мой начальник относится ко мне. Я не могу оставаться в неуверенности”. Терапевт признает, как тяжело и мучительно это должно быть, и после обсуждения начальника может сказать: “Нет ли у вас еще каких-то вопросов о том, какие чувства я испытываю по отношению к вам?”

Обычной последовательностью является первоначальная ссылка на терапевтическую ситуацию, за которой следует описание отношений или обстоятельств вне терапии. Клиент говорит:

—61—

“На прошлой неделе была хорошая сессия. (Пауза.) Мне кажется, теперь я доверяю своему любовнику несколько больше”.

“Я действительно не хотел приходить сегодня. (Пауза.) Прошлым вечером я был на вечеринке, там была тяжелая и напряженная атмосфера”.

“Я размышлял на этой неделе о том, что говорю здесь намного больше, чем вы. (Пауза.) Я действительно хочу знать мнение начальника обо мне, так как трудно оставаться в неопределености”.

В этих случаях работа терапевта совершается легче, поскольку правдоподобие интерпретаций усиливается переводом всех отношений клиента на перенос.