Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Образцово-показательное увольнение




Муштра, крепко сдавившая карасей в первые макаровские месяцы помимо задачи приучить к флотской дисциплине имела вдобавок конкретную цель, которая именовалась Сдача оргпериода.

Это – сложный комплекс мероприятий, в конце которого устраивался некий экзамен – проверка готовности карасей к дальнейшей учёбе в закрытой системе. Сдала рота оргпериод - органически входит в этот процесс. Не сдала – тренируется дальше…

Так вот, одним из промежуточных подэкзаменов было массовое показательное увольнение.

Во время всего оргпериода теоретически карасям строго воспрещалось отлучаться в город. Но существовала масса лазеек, в том числе и легальных. Так, например, многие караси группы Сэ-181 неоднократно поощрялись увольнениями за победы в факультетском первенстве по футболу.

Но тут – совсем другое дело. Караси шли в увольнение массово, исключая лишь дежурную службу. Таким образом проверялась отлаженность механизма увольнения в город.

У карася Быка, надо сказать, был тогда непростой период. Скажем грубо и прямо – он находился на зыбкой грани перехода к алкоголизму. Ибо всякий раз, стоило ему вырваться в город, его неодолимо тянуло выпить. А иначе что за отдых, не правда ли?..

Бык в день образцово-показательного увольнения поначалу побывал в своём охтинском рабочем общежитии на улице лейтенанта Тарасова, слегка поддал там, затем, переодевшись в предложенный Абрамом Григоряном стильный плащ, нанёс визит в соседнюю общагу «двадцатку», где ему мгновенно обрадовались старые знакомые. Долговязый Женя Шапкин радостно хлопал Быка по спине, изумлённо приговаривая:

- Ну, ты в этом плаще прям вылитый комиссар Миклован... Давай выпьем за тебя…

Отчего не выпить?..

Славно выпили. Потом курсант опять вернулся на Тарасова, и там опять фатально попал к застолью...

Когда всех прилично торкнуло, один бывший матрос, лет десять назад отслуживший на Северном флоте, сказал Быку:

- Хули ты, как карась одет? Давай я тебе подкачу свою дембельскую форму. Махнём?.. Глянь, какая красота! Все девки твои будут!..

Действительно – посмотреть было на что. Гвоздём дембельского наряда североморца были клеша-«колокола», не уступавшие по ширине шароварам запорожских казаков, которых так памятно живописал – «шириной с Черное море» - когда-то Николай Васильевич Гоголь. Далее по убывающей шли ушитый, приталенный и даже отчасти кургузый бушлат под кодовым названием «Анархизм жив», и такая же ушитая, с рукавами без всякого намека на уставные «фонари», форменная рубаха-фланка…

Простодушный Бык, долго не раздумывая, сменил свой унылый гардеробчик типичного карася на сие великолепие. Неудобно было отказать хорошему человеку…

Дальше моментик выпадает…

От Быка, облачённого по всем требованиям изысканной дембельской моды, образцово-показательные караси стали шарахаться как от зачумлённого уже во время короткого пешего перехода от автобусной остановки на Петродворцовом шоссе до жилого корпуса. Ещё бы – ведь он на фоне неушитых мешковатых карасей шагал, плыл даже сущим буревестником революции среди сермяжной и лапотной солдатни.

Когда карась Бык в такой красоте мерным шагом, по чёткости постановки башмака где-то приближавшимся к строевому, вошёл в широкий вестибюль жилого корпуса, то начальник организационно-строевого отдела (ОРСО) капитан второго ранга Купер, узрев ЭТО, осунулся, стал ещё меньше ростом, и, временно утратив дар речи, несколько секунд хватал широко разинутым ртом воздух. Ну как карась на берегу… А потом, спохватившись, при помощи языка жестов властной десницей велел помдежу, мол, подать сюда наглеца…

И карась Бык мгновенно был подведён под сузившиеся очи Купера, и без тени смущения лихо отрапортовал: «Товарищ капитан второго ранга! Курсант 11 «Э» роты такой-то из увольнения прибыл!..» Тут чуткий, почти не уступающий по остроте восприятия хорошо натасканной легавой, флотский нос главы ОРСО среди нейтральных, допустимых Уставом гарнизонной и караульной службы запахов типа репчатого лука, духов «Может быть», чеснока и селёдки-иваси, ностальгически уловил эфемерное дуновение улетучивающихся ввысь сивушных масел...

«Так и есть, «Старку» пил, подлец», - безошибочно определил Купер, придвинувшись к курсанту на расстояние шёпота и натопырив чуткие ноздри.

Физиономия Купера являла собой лютую беспощадность. Кап-два жестом цезаря велел помдежу свести проклятого нарушителя в дежурку и не спускать с него глаз.

Сбитый с панталыку Бык, притулясь в уголке застеклённой дежурки, спустя некоторое время, несколько раз кашлянув и крякнув, сказал задушевным тоном:

- Может, я пойду в роту, а?..

- Куда ж ты теперь пойдёшь? – равнодушно отозвался помдеж-пятикурсник. – Тебя заберёт старшина роты...

- И чё? На экзекуцию?.. – выдавил из себя оробевший Бык.

Немного помолчав, помдеж добавил:

- Да уж, ЭТО тебе будут вспоминать до второго пришествия...

Вскоре обозлённый Железный Старичок уже семенил в дежурку, желчно бормоча сквозь зубы в свои роскошные усы: «Блин, понабирали карасей... Алкаша своего заимели...»

«Вот так, - подумалось Быку, покорно семенившему за Старичком, - наверное, и приходит мирская слава...».

И действительно, после этого он автоматически стал главным алкоголиком роты. Ему влепили строгий выговор «За прибытие из увольнения в нетрезвом виде и нарушение формы одежды…». Приказ о наказании зачитан был Купером перед строем всего общеинженерного факультета.

После этого струхнувший Бык решил затаиться на время. Ещё один такой залёт – и выдадут новую форму, уже не дембельскую, не факт, что Краснознамённого Северного Флота... И отчасти повезёт ещё, если в ней будут кирзовые сапоги…

Бык так и объяснял другим, не познавшим ещё сласти греха карасям:

- Пожалуй, лягу я на дно. Как подводная лодка…

Конечно, бросать пить совсем Бык не собирался, ибо, на его взгляд, не заслуживал мелкий сатрап Купер да и весь Общеинженерный факультет такого счастья…

Главное - после своего образцово-показательного залёта Бык сделал для себя важный вывод: «Пьяным из увольнения нельзя приходить впритык. Приходить нужно заранее - хотя бы за час до указанного времени».

А в схватку за лавры первого алкоголика факультета стали постепенно подключаться новые типажи.

И анекдотик в тему:

«- Товарищ курсант товарищу Куперу не товарищ».

 

 

Жбан

Жбан– голова курсанта.

Видимо, изначально подразумевалось, что она такая же пустая как этот почтенный сосуд. В смысле – обширная для того, чтобы впихнуть туда массу бесполезных знаний.

И гулкая… Не зря же после изрядной выпивки курсант Макаровки имел обыкновение приговаривать: «Ох, и гудит же мой жбан…»

Именно величиной жбана определяется размер курсантской фуражки-мицы: от 54-го до 61-го, пожалуй. Жбаны тогда, кстати, были у всех покрыты густым волосом, который требовалось регулярно коротко стричь… А потом жбаны у многих, увы, обволосились…

И анекдотик в тему:

«- Вообще-то, как известно, в ЛВИМУ дураков очень мало. Но они так грамотно расставлены, что встречаются на каждом шагу».

Жопа

Автор дико извиняется за такую грубость, но, как известно, из песни слова не выкинешь…

Итак, жопа– это попросту тяжёлое, безвыходное положение. На первый взгляд…

Немногим ранее рассказывалось, как карась Бык стал главным алкоголиком Общеинженерного факультета. Сейчас пришла пора рассказать, как он перед долго вкушаемым новогодним увольнением-сквозняком (то есть, с ночёвкой – Авт.) счастливым образом вывернулся из реальной жопы.

Итак, ему действительно удалось залечь на дно. Больше никаких залётов за ним не наблюдалось. Или - не был замечен…

И вот подошёл первый Новый год в системе. С питерцами было всё ясно – счастливцы преспокойно направлялись к папе-маме под крылышко, чтобы в семейном кругу встретить этот самый ожидаемый народом праздник…

Но что делать иногородним курсантам?.. Погулять чинно, без излишеств нехороших, а потом, возвратясь в казарму, встретить Новый год на узкой пружинной койке?..

Эту несправедливость осознавал даже великий и ужасный кап-два Купер.

Поэтому был придуман следующий ловкий выход. Иногороднего курсанта могли отпустить в увольнение с ночёвкой, но при условии, что родители его товарища собственноручно напишут в заявлении, что отвечают, так сказать, за его забубенную башку…

Поручительство за мимикрирующего алкоголика Быка написала матушка Джо.

Бык предусмотрительно купил бутылку водки, поместив её в своём роскошном чешском дипломате. Но ротный командир Ходя приготовил западню…

Группа счастливых карасей, ожидающих увольнения, была выстроена в вестибюле роты.

- Первая шеренга, пять шагов вперёд! Кругом! – зычно скомандовал Ходя. – Дипломаты, портфели взять!

Карасям пришлось разобрать свои вещи, стоявшие у стенки…

Бык, мгновенно скумекав, что Ходя произведёт элементарный досмотр, сделал вид, что является бездипломатным курсантом. Глаза его тревожно забегали. Ещё бы: найдёт Ходя у него в дипломате пузырь – и ЖОПА…

Со строгачом в активе и пузырём водки в пока что пассиве выгонят из системы в два счёта… Было обидно вылетать из-за такого пустяка…

Но что делать?.. Истошно заорать: «Мне подложили!.. Завистники!.. Нехорошие товарищи?!.»

Ходя уже завершал осмотр первой шеренги, равнодушно скользнув взглядом по Быку, застывшему с пустыми руками.

Тут чудеса сообразительности проявил Белый, бывший тогда помощником старшины и не стоявший в общем строю. Когда Ходя повторил свою хитроумную операцию со второй шеренгой, Белый, взяв дипломат с водкой, оставшийся у стены, незаметно передал его за спиной офицера Быку.

Ходя, ничего не обнаружив, скомандовал:

- В увольнение – шагом марш! С наступающим!..

И вот, уже через много лет, я ещё раз говорю: «Спасибо тебе, Белый…».

 

(Продолжение следует…

 

 

 

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...