20. Наполеон и его политика в области печати

Наступивший после крушения якобинской диктатуры период Директории (1795-1799) в целом характеризовался падением общественно-политической активности журналистики. Уже 27 сентября 1794 г. роялист Рише де Серизи начинает публиковать «периодический памфлет» «Аккюзатер пюблик» («Общественный обвинитель»). Вслед за ним появляются другие печатные периодические издания, предназначавшиеся для более или менее завуалированной агитации в пользу восстановления монархии. В свою очередь, напоминают о себе и газеты противоположной политической ориентации. Но, несмотря на свои достаточно однозначные названия, вроде «Курье репюбликен» и «Бюллетен ренюбликен», они уже не имели ничего общего с революционностью якобинской печати.

В вопросе свободы печати Директория нарушала даже собственную конституцию от 22 августа 1795 г. Закон от 16 апреля 1796 г. предусматривал «смертную казнь за преступления против Директории». Через год смертная казнь была введена всем «конспирирующим» за восстановление как старой монархии, так и конституции 1793 г. Были арестованы и преданы суду редакторы, сотрудники и типографы более 30 газет. Все существовавшие издания были поставлены под прямой контроль полиции. В то же время были резко увеличены правительственные субсидии официозным газетам «Монитер юниверсель» и «Курье де Пари», имевшим ограниченную читательскую аудиторию. Как отмечает Р. де Ливуа, теперь французские журналисты стали озабочены, прежде всего тем, как обеспечить себе спокойную жизнь, и уже не играли действительно важной роли в политической жизни нации.

7 августа 1805 г. Наполеон начал грабеж изданий введением налогов, штемпельных сборов и т. д. Он всегда аргументировал свои действия. Так, введение налогов и штемпельных сборов он объяснял тем, что на эти деньги будут выплачиваться «пособия и пенсии литераторам».

Наполеон смотрел на газеты, как на такое необходимое зло, без которого вовсе обойтись, к сожалению, невозможно. Его антипатия к периодической печати всегда смешивалась с презрением. Император вечно возвращался к мысли, нельзя ли из многих газет сделать немногие, а из немногих - одну. Он то приказывал из 73 газет сделать 13, а из 13 - четыре, то намечал дальнейшие планы уничтожения прессы.

Результатом подобной политики явилось то, что вскоре правительство оказалось отчасти собственником парижских газет. Теперь оно назначало в газеты редакторов, которые одновременно являлись собственным цензорами. Они так себя и называли: redacteurs-censeurs.

Впрочем, предварительной цензуры при Наполеоне не было, поскольку он не хотел ничего «разрешать к печати», ведь публикация, прошедшая через предварительную цензуру, автоматически как бы получала одобрение Наполеона. Император упорно делал вид, что цензуры не существует и даже называл саму должность цензора постыдной.

Наполеоновское правительство всегда подчеркивало, что оно вовсе не желает указывать редакторам, за что именно оно их карает, какие именно мысли, ими проводимые, должны считаться вредными. В то же время Наполеон не позволял газетам молчать о том, что они не могли или не хотела говорить. Молчание каралось почти так же, как и крамола. Например, газета «Пюблисист» («Публицист») провинилась перед императором тем, что не ежедневно бранила англичан, в чем Наполеон обнаружил ее неискупимый грех перед Францией. Газета была немедленно закрыта.

И все же критика наполеоновских методов прорывалась, хотя и редко, на страницы информационных листков.

«Консульским указом о газетах» (январь 1800 г. ) было декретировано немедленное закрытие газет, в случае публикации ими материалов «противных уважению общественного договора, народного суверенитета и славе французского оружия», а также статей ругательных в адрес держав «дружественные республике или с нею связанных, хотя бы эти статьи и были перепечатаны из иностранной периодической печати».

Уже в начале 1800 г. по требованию Первого консула были запрещены все газеты политического характера (в общей сложности их было 13), зато были разрешены газеты, занимавшиеся исключительно литературой, искусствами, наукой, торговлей, рекламными объявлениями. Был наложен запрет на ввоз во Францию немецких газет лишь потому, что в них шла усиленная борьба против революционной идеологии. Запрещены были путеводители и топографические карты, в которых содержалось хоть какое-нибудь упоминание о революционных событиях во Франции.

Позиции Наполеона быстро укрепились после подавления им самой возможности всякой оппозиции в печати. Созданное Бонапартом специальное «бюро печати» при министре полиции даже запретило газетам вообще высказываться о религии и союзниках Франции.

Декретом от 5 февраля 1810 г. Наполеон ввел должность особого «главного директора» по делам печати, непосредственно подчиненного министру полиции.

3 августа 1810 г. Наполеон издал декрет, которым разрешал издавать в каждом департаменте лишь одну газету и ставил эту газету под власть местного префекта, который волен был поступать с нею так, как ему заблагорассудится, в частности, назначать ее главного редактора. Таким образом, неограниченным хозяином журналистики Империи являлся министр полиции. Наряду с ним ликвидировать любую неугодную газету мог также министр внутренних дел, а провинциальные газеты –  префект.

В 1811 г. в Париже были разрешены всего четыре ежедневные газеты («Журналь де Пари», «Газетт де Франс», «Журналь де л'Ампир» и «Монитер»). Причем газету «Монитер» Наполеон сделал единственной официальной газетой Франции, предоставив ей множество привилегий, важнейшей из которых было дарованное ей монопольное право на публикование политических новостей. Император сам следил за содержанием этой газеты, в которой он видел «эхо» своего голоса, лично участвовал в ее редактировании и, по сути, установил над нею свою личную цензуру. Стремившийся к тому, чтобы все французские газеты говорила «только то, что я хочу».

Но уже 22 апреля 1815 Наполеон издает декрет «О свободе печати». После поражения его взгляды полностью переменились, он стал верить в то, что свобода печати – абсолютное благо, он готов был отстаивать эти принципы. Говорят, что, даже находясь в изгнании на острове Святой Елены, он выступал за полную свободу печати. В этом примере хорошо просматривается вся противоречивость личности первого французского императора.