 |
Дилемма внутри профессионального мира
|
|
|
|
Второй круг проблем на пути обретения человекоцентрированным терапевтом ясного ощущения собственной идентичности коренится в социальных и экономических условиях реализации терапевтами своей профессиональной роли. Здесь соревнование между различными школами психотерапии неуклонно усиливает тенденции инструментализма и технологизма. Необходимость быть успешным – это шоры для всех терапевтов, сужающие и ограничивающие представления об эффективности, и эти шоры с трудом согласуются с человекоцентрированными принципами.
Распространенность
Отдельная проблема – явный успех человекоцентрированных идей. К сожалению, популярность программ обучения человекоцентрированной терапии является сегодня преимущественно не столько следствием глубокой убежденности, сколько проистекает из соображений удобства. К человекоцентрированной терапии можно применить то же самое изречение, которое было однажды применено к английскому языку, - английский язык предпочитают и широко используют как интернациональный язык в сфере бизнеса и на различных конгрессах и конференциях, потому что на нем в равной степени можно говорить и быстро, и плохо.
Вследствие этого человекоцентрированная терапия часто преподается прежде других форм терапии, и к тому же зачастую преподается неверно, потому что предполагается, что ей легко обучиться. За этой практикой стоит представление, что научиться ей может каждый, - нужен только дружелюбно настроенный и понимающий человек. Наверно ни в какой другой форме терапии нет такого большого количества людей, которые бы без какой-либо подготовки столь быстро приходили бы к убеждению, что они уже в совершенстве овладели этим психотерапевтическим методом.
|
|
|
Оценка со стороны других
Кризис идентичности может быть также результатом оценки человекоцентрированной терапии другими терапевтическими школами. Основные базисные принципы человекоцентрированной терапии представляют для них досадный контрапункт. Исследования показывают, например, что человекоцентрированные принципы валидны для других школ. Как ни странно, но этого факта оказалось достаточно для того, чтобы выдвинуть аргумент, что человекоцентрированный подход имеет ограничение. Этот аргумент состоит в том, что другие терапевтические подходы всегда базировались на человекоцентрированных принципах. Еще одна поверхностная и неверная интерпретация человекоцентрированного подхода.
Таким образом, дискредитация человекоцентрированной терапии, представлена точкой зрения на данную терапию как на такой слабый, невыразительный, не имеющий каких-либо глубинных эффектов подход, который может быть полезен лишь в случае незначительных жизненных кризисов; это что-то для начинающих, а более высокая квалификация достигается в других терапевтических подходах.
Все эти недопонимания отражают весьма серьезную проблему идентичности, которая имеет много побочных эффектов: нарастающая неубедительность во внешнем плане, неодобрение со стороны других терапевтических школ, и – что, возможно, еще хуже – исчезающая способность к интуитивному видению среди последователей подхода, все это низводит обучение человекоцентрированной терапии до натаскивания механическим формам вмешательств. Отсюда уместность дискуссий по поводу того, что в действительности означает быть человекоцентрированным (Cain, 1986).
Психо-бум и психо-рынок
В последние годы наблюдается повышение интереса к психологии и терапии: “психо-бум”, со-здающий “психо-рынок”. Движущие силы психо-рынка также оказывают влияние на развитие и практику человекоцентрированного подхода.
|
|
|
Экономические требования и соревнование между отдельными терапевтическими школами все больше усиливают тенденцию к инструментализму и увлечению техниками. Требование успешности вынуждает человекоцентрированных терапевтов принимать узкую и ограниченную точку зрения относительно эффективности.
Чтобы подход продавался, он должен быть хорошо упакован. Продаются, как известно, новинки. Последние, новейшие техники сразу оказываются на психо-рынке. Имеет место некоторая одержимость новыми психо-технологиями. Вряд ли найдется терапевт, который считал бы, что сможет выполнять свою работу, ограничившись выбранной в самом начале формой терапии. То и дело должны находиться все новые и новые техники, лучше всего что-нибудь драматичное и впечатляющее, поскольку именно такие техники представляются гарантирующими эффективность. Они имеют различные названия, но то общее, что есть в них - это позиция, превозносящая силу техник как таковых. Инструментализм способствует манипулятивности и не согласуется с человекоцентрированным подходом (Farson, 1978; Rowan, 1987).
Сюда же относится и приверженность той разновидности линейного мышления, согласно которой эффективность метода прямо пропорциональна дозировке, что чем больше, тем лучше: больше конгруэнтности, больше открытости, больше близости, больше эмпатии (Farson, 1978).
Обсуждение
Итак, мы видим, что представленная выше несбалансированность отношений между свободой и приверженностью в рамках человекоцентрированного подхода определяет его предрасположенность к кризису, которая в дальнейшем еще более усиливается экономическим и профессиональным контекстом. Необходимость адаптации с помощью нового инструментального оснащения усугубляет проблему обретения идентичности человекоцентрированными терапевтами; и решение ищется в терапевтическом эклектизме, обещающего защищенность, одобрение публики и ощущение профессиональной принадлежности.
Оба фактора – озадачивающая несбалансированность анти-догматизма / приверженности и адаптация к технологическим и инструменталистским подходам – создают проблемы в развитии собственно человекоцентрированной идентичности. Терапевт без достаточно сильного профессионального Я, не обученный основам человекоцентрированной теории и философии, не поддерживаемый ощущением успеха и профессионального удовлетворения в терапевтической работе с клиентами, не может защитить свою профессиональную идентичность от всех этих влияний.
|
|
|
Начинающие терапевты особенно подвержены этим влиянием. В случае терапевтической неудачи или беспомощности в терапевтической ситуации, они становятся уязвимыми для негативных интроекций, для прямого или косвенного обесценивания человекоцентрированного подхода со стороны других подходов и поддаются искушению использовать манипулятивные и директивные техники, несовместимые с человекоцентрированными ценностями. Они часто страдают от отсутствия показного блеска даже в том случае, если проделанная терапевтическая работа хороша, поскольку человекоцентрированный подход не предлагает им ни контролирующих техник, позволяющих им, как терапевтам, демонстрировать свою психологическую силу, ни обширных теоретических выкладок, с помощью которых они могли бы очаровать других.
Давайте лаконично, и в то же время более детально, рассмотрим внутренние процессы, порождающие данные проблемы с идентичностью. И человекоцентрированный подход, и человекоцентрированные обучающие программы обычно привлекают людей, имеющих проблемы с уверенностью в себе и, тем самым, очень слабо защищенных от осуждения и неодобрения извне. Влияние адаптации и конкуренции на психо-рынке не столько создает, сколько усиливает этот, уже имеющийся личностный недостаток терапевта. Его коллега, выказывающий свое неодобрение и порицание, обретает влияние, и, поступая так, парадоксальным образом, приобретает уважение и воспринимается всерьез. Беззащитный перед ним начинающий психотерапевт рассматривает такое неодобрение как окончательный приговор. Интроекция этой внешней негативной оценки быстро приводит к принятию терапевтом более эклектичной установки.
|
|
|
Такой итог соответствует основной тенденции развития психо-рынка и поддерживает ее. Нарастающая уязвимость терапевта обусловлена также ощущением, возникающим в ходе обучения и сводящимся к тому, что человекоцентрированный подход может мало что предложить, чтобы сделать терапевтическую работу блестящей и производящей сильное впечатление, поскольку в нем нет основательных техник показывающих, что терапевт обладает властью, обладает сильным влиянием и явно контролирует психотерапевтический процесс. Нет также магического теоретического лексикона, который позволил бы прикрыть неудачи.
Единственное, чем человекоцентрированный терапевт может произвести впечатление на других в успешной терапии - это сам клиент. Прогресс клиента впечатляющ, рядом с ним усилия терапевта кажутся незначительными. В хорошей терапии динамика, демонстрируемая клиентом, просто не дает увидеть терапевта, в особенности это трудно сделать посторонним наблюдателям. Этот феномен очевиден в отзывах о терапевтических сессиях, в которых клиент становится все более и более открытым и дифференцированным, разнообразным в своих проявлениях. Не углубляясь в суть происходящего, всегда можно сказать: “Просто с этим клиентом на самом деле легко, он ведь словно открытая книга”. Возможность того, что тот же самый клиент будет демонстрировать и развивать конфронтационные и защитные механизмы, общаясь с директивным и менее сензитивным терапевтом, ведущим процесс в совершенно другом направлении, не берется в расчет и, таким образом, компетентность человекоцентрированного терапевта, делающего это столь легко, недооценивается.
Суммируя все вышеизложенное, можно сказать, что в данной главе мы рассмотрели следующие компоненты проблемы профессиональной идентичности человекоцентрированных терапевтов:
1. Несбалансированное принятие противоречия между анти-догматизмом и свободой, с одной стороны, и приверженностью базисным человекоцентрированным принципам, с другой стороны, приводит к теоретической и практической дезориентированности человекоцентрированных терапевтов.
2. Динамика психо-рынка и экономический контекст профессии психотерапевта поддерживают тенденции инструментализма и технологизма, структурированности и лидерства, и вынуждают человекоцентрированных терапевтов принимать эти тенденции.
3. Проблемы с уверенностью в себе как у проходящих обучение, так и проблемы с уверенностью в своем собственном подходе у некоторых опытных терапевтов делают их уязвимыми и открытыми к влияниям окружения, несовместимым с человекоцентрированными ценностями.
|
|
|
4. Наконец, столь необходимый для человекоцентрированной терапии принимающий, сензитивный и недирективный терапевт, следующий за клиентом с его скоростью и верящий в ресурсы клиента, не располагает впечатляющими техниками, которые бы льстили терапевту и делали его влияние на клиента зримым. Практикующие терапевты склонны страдать от этого недостатка блеска, и это обстоятельство еще больше расширяет область их уязвимости.
Взаимодействие всех этих компонентов создает предрасположенность к кризису идентичности человекоцентрированных терапевтов, склонных к эклектичному инструментализму.
Таким образом, представив свои размышления по поводу некоторых проблем развития идентичности у проходящих обучение и профессиональных человекоцентрированных терапевтов, я хотел бы закончить эту главу парадоксом. Я полагаю, мы должны согласиться, что ни одна терапевтическая школа никогда не достигнет полного обладания истиной, однако, по моему мнению, столь же верно и то, что, еще в 1951 году сказал К.Роджерс: “Истина не возникнет во взаимных уступках различных школ мысли” (Rogers, 1951).
Примечания
*) Перевод статьи "Eclecticism: an identity crisis for person-centered therapists", из сборника "Beyond Carl Rogers" (1993), под редакцией Дэвида Брайзера.
|
|
|
