Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!

Советская история. Были ли мы хуже других?

КРУШЕНИЕ МИФОВ. ПРЕДИСЛОВИЕ

"Скотный двор" и «1984» — антиутопии Джорджа Оруэлла, создавшие яркую, но как бы искаженную проекцию современных социумов, в том числе и социализма, служили до сих пор весомым аргументом в пользу необходимости реформ в странах социализма. Однако, став «аргументом», художественное произведение наделяется неадекватными ему программными функциями. В предисловии к изданию "Скотного двора" на украинском языке (1947) Оруэлл писал, что убежден в необходимости развеять миф о Советском Союзе: "Ничто так не способствовало искажению исходных социалистических идей, как вера, будто нынешняя Россия есть образец социализма".

Но существенно продолжение цитаты — «развеять», чтобы "возродить социалистическое движение". Восприняв гиперболы Оруэлла, многие и сегодня спешат разрушить этот миф, фактически уже давно разрушенный, вовсе не желая возрождения вместо него какого-либо нового социализма или его модификации. Когда же начинаешь интересоваться, что предлагается взамен, то это все тот же Великий Скачок в одно из западных «образцовых» обществ, причем скачок, осуществляемый любыми средствами и любыми жертвами. Но может ли служить тот же Оруэлл образцом для следования? Французский гражданин, писатель Эдуард Лимонов начинает размышлять на эту тему и приходит к выводу, что оруэлловский миф о грядущем в наше время актуальнее перенести на райские кущи Запада, сходство будет заметней.

Критика Запада из уст западного гражданина, столь расходящаяся с восторгами из уст ряда советских деятелей, выглядит для нас непривычно. В этом смысле мы все еще за железным занавесом: трезвый скепсис по поводу западного жизнеустройства до нас не доходит или мы ему не доверяем.

Эдуард Лимонов — наш соотечественник, испытавший «прелести» и социалистического, и капиталистического образа жизни на себе, поэтому к его мнениям вполне резонно прислушаться.

Размышляя о бывших советских, вынужденных по разным причинам покинуть СССР, невольно удивляешься: и чего им там не живется, все у них есть, и книги их издают, если они писатели, и картины покупают, если художники… Во всяком случае, во многих письмах, приходящих в редакции в ответ на публикацию статей Лимонова, эти упреки проходят лейтмотивом. Ему предлагают постоять в наших очередях, помаяться на крошечную зарплату и т. п. Люди не слышат Лимонова, не слушают. Не выдержали они напряженного ожидания «новой» жизни и сломались. Но те, кого писатель выбрал себе в оппоненты, а это (как на подбор!) весь цвет нынешней демократической интеллигенции, слышат его прекрасно. Ведь если народ вдруг воскликнет: "А король-то голый!" — ох и неприятно станет королю.

Режиссер Марк Захаров в телевизионной беседе ехидно замечает Лимонову, что он-то наверняка теперь после беседы с ним, Марком Захаровым, бросит свой Париж и тотчас вернется в Россию — "вы нам нужны". (Еще в сентябре 1990 года, не обнаружив своей фамилии в списке 25 «реабилитированных» Верховным Советом СССР изгнанников семидесятых, тот обратился в советское консульство с требованием вернуть ему гражданство, что было сделано только в сентябре 1991-го.) Захаров ехидничает, будучи твердо уверенным, что не возвратится Лимонов на пепелище, изгнанный отсюда и добившийся уже стабильного положения на Западе. Ведь и сам режиссер не уезжает на Запад от своего нынешнего благополучия (затрудняюсь сказать, какой из театральных деятелей Moг бы стать там членом парламента страны). По себе судит.

Другой демократически настроенный интеллигент, пародист Александр Иванов, в ответ на статьи Лимонова пытается по-иному уличить своего противника: "С художественным творчеством Лимонова я, честно говоря, незнаком, хотя наслышан немало, прежде всего об эпатирующей книженции с претенциозным названием "Это я — Эдичка", прочно обеспечившей автору пренебрежение со стороны людей со вкусом". Ног вам и вся недолга — "не знаком, хотя…". Подобные «глубокомысленные» сентенции оживляют в памяти печально известные эпизоды из 30-х или 70-х годов, когда на обитую кумачом сцену выходили разгневанные поборники попранной якобы нравственности и говорили о том, что они "не читали, но считают своим долгом…". «Демократ» Александр Иванов и 1 того времени и из тех людей.

Впрочем, и режиссеру, и пародисту жаловаться не на что из страны их не выгоняли, наоборот, они всегда имели самую обширную читательскую и зрительскую аудиторию массовые тиражи, гастроли, теле- и киноэкран. И если народ наш, по их мнению, сейчас оглуплен, то немалая ответственность за это ложится и на них.

Поэтому и раздражает их Лимонов — кажется, почти свой брат-писатель, «пострадавший» от «тоталитарного» режима, а не нравится ему то, что происходит в стране, не хочет сводить счеты со своим бывшим государством. Самым весомым аргументом стало то, что нехорошие романы у него, что плох тот человек, который печатает автора этих романов. Об том не вспоминали, когда интервью с ним публиковалось на страницах "Московских новостей", «Огонька» или "Комсомольской правды" — тогда он был «свой». А Лимонов вдруг не захотел стать своим. Обманув ожидания некоторых изданий, писатель ввязался в ожесточенную политическую полемику, цифрами и фактами опровергая высказывания лидеров перестройки или споря с ними, доказывая несостоятельность их идей. С цифрами эти лидеры спорить не хотят и не умеют лучше не спорить, а "говорить про жизнь". (Лимонов, да какой же он русский? Пусть приезжает сюда — вот тогда и поспорим!) Удивительно, до какой степени боятся у нас конкретных противников, предпочитая бороться с невидимыми или отсутствующими, разрушая уже и без них рухнувшее. Известный прием — аргументы кухарки, начавшей управлять государством.

Чем кончились эти настроения накануне Великой Отечественной — знаем. Чем кончаются нынешние — крушение не строя, а государственности, — свидетелями этого являемся сейчас.

В интервью «Правде» Лимонов писал: "Сейчас… я оказался в беспокойном положении человека, который, будучи русским, с определенным воспитанием, не может не ощутить себя на перепутье. Потому что душа моя принадлежит России. Я ощущаю зов крови. А это далеко не все понимают. Я был и остался русским патриотом, таким же, какими были М. Ю. Лермонтов, Л. Н. Толстой. Родина есть родина, и абсолютно ненормально не защищать ее".

…Но, собственно говоря, кто такой Эдуард Лимонов? Упоминая статьи писателя, появившиеся в советской периодике, уже довелось вспомнить его роман "Это я — Эдичка" — первую книгу, переведенную ныне едва ли не на все европейские языки. Именно она принесла Эдуарду Лимонову известность, вызвав резкие споры и одновременно весьма лестные отклики в критике. Проза писателя автобиографична (конечно, с определенными допусками). Написанные от первого лица, его произведения создают особый эффект доверительности, чему способствует и то, что автор сам становится героем своих книг.

Роман "Это я — Эдичка" рассказывает о трагедии, которую пережил человек, оказавшись вдруг в Америке, вынужденный существовать на крошечное пособие по безработице, столкнувшийся с жестким, равнодушным миром.

Так, например, уже в 1976 году его герой бродит по улицам чужого Нью-Йорка и высказывает такие мысли: "Я считаю диссидентское движение очень правым, и если единственная цель их борьбы — заменить нынешних руководителей Советскою государства другими — Сахаровыми и Солженицыными, то лучше не нужно, ибо взгляды у названных личностей путаные и малореальные, а фантазии и энергии — сколько угодно, чго эти люди явно представляли бы опасность, находись они у власти. Их возможные политические и социальные эксперименты были бы опасны для населения Советского Союза, и опасны тем более, чем больше у них фантазии и энергии. Нынешние же руководители СССР, слава Богу, довольно посредственны для того, чтобы проводить радикальные опыты, но в то же время они обладают бюрократическим опытом руководства, неплохо знают свое дело, а это в настоящее время куда более необходимо России, чем все нереальные прожекты возврата к Февральской революции, к капитализму и тому подобной чепухе…"

Одновременно это роман о любви, о расставании с любимыми. Другие книги Лимонова — "Подросток Савенко", "Молодой негодяй", "У нас была великая эпоха" рассказывают о послевоенном Харькове, о детстве автора и его первых литературных опытах. Можно сказать, классические темы литературы благодаря необычной манере повествования, пластичности выразительных средств приобретают неординарность и динамику. Герои Лимонова легко запоминаются, оставаясь не только в памяти, но и в сердце.

Попав в 1974 году в США, Лимонов (к тому времени на Родине он был уже признанным поэтом советского андеграунда) поменял более тринадцати профессий. Примерно столько же специальностей освоил он и в СССР — от рабочего харьковского завода "Серп и молот" до портного (среди его тогдашних клиентов были Окуджава, Неизвестный, многие столичные журналисты). Шел трудный поиск себя, период литературного становления.

Еще работая в эмигрантской газете "Новое русское слово", Лимонов пробовал свои силы в журналистике. В 1976 году вместе с В. Пруссаковым и В. Бахчаняном написал открытое письмо Сахарову, в котором выступил против идеализации Запада. Статья эта была тогда напечатана лишь в пересказе лондонской «Тайме». Америке она не понравилась. Кстати, тогда же он организовал демонстрацию перед редакцией "Нью-Йорк тайме", требуя объективности в освещении проблем Восток—Запад. (Как видим, он никогда не стремился навязать читателям свое мнение, стараясь лишь объективно разобраться в коллизиях современного мира. Нынешние его статьи вызваны во многом именно этим — стремлением к объективности.) Спустя некоторое время «Неделя» — приложение к «Известиям» — перепечатала из газеты "Новое русское слово" статью Лимонова «Разочарование» об эмигрантском житье. После этого он был вынужден уйти со своей работы, им начало интересоваться ФБР.

Писатель не может и не хочет идти на поводу у общественного мнения, формируемого вполне конкретными политическими силами, а иметь свою собственную позицию — дело нелегкое.

В нынешней ситуации Эдуард Лимонов — единственный писатель русского зарубежья, живущий исключительно на литературный заработок (включая журналистику). У него выходит несколько книг в год, он ведет постоянную колонку во французском оппозиционном еженедельнике "Интернациональный идиот". Так что у него есть все возможности не подстраиваться под навязываемую нам позицию.

В течение всей жизни (а родился Лимонов — подлинная фамилия его Савенко — 22 февраля 1943 года в городе Дзержинске Горьковской области) он был вынужден бороться за свое исключительное право быть писателем и только.

Для Лимонова естественно писать о том, что он думает, не оглядываясь на авторитеты (ни на западные, ни на советские), ставя под сомнение как общественное, так и руководящее мнение. Казалось бы, легче всего ему сейчас подстроиться и стать всеобщим любимцем.

Привыкнув к западной демократии, прожив в ней 17 лет и хорошо усвоив основные ее принципы, Лимонов не может согласиться с очередным переписыванием истории. Впервые после эмиграции приехав в СССР в 1989 году, он был шокирован кризисом, в котором оказалась страна. Со стороны это было заметно, пожалуй, наиболее ярко. Эта поездка и послужила толчком к написанию первых статей Лимонова. Те из них, которые вошли в данную книгу, были опубликованы и 1990–1992 годах в газетах «Известия», "Советская Россия", "Комсомольская правда", "Красная звезда", «Собеседник», "Литературная газета". В жанре "политической фантастики" еще в 1984 году написан для французского журнала «Зулу» памфлет "Исчезновение варваров", давший название книге. Читатель может убедиться, что (как и в вышеприведенном отрывке из романа "Это я — Эдичка") Лимонов, чуткий слушатель пульса эпохи, несомненно, предвидел наши катастрофические социальные изменения и за пятнадцать, и за семь лет до наших дней.

* * *

Данное предисловие было уже написано, когда произошли известные события августа 1991 года: насильственная попытка противодействия тем разрушительным процессам, которые наметились в стране. В том, что процессы эти разрушительны, не сомневается, кажется, никто. Расхождение — лишь в оценке последствий надвигающегося краха. Понятно желание тех и других общественных формаций отстаивать свою позицию до конца, даже впадая при этом в крайности. Нельзя с помощью оружия направить жизнь страны в нормальное (то есть ориентированное на удовлетворение насущных потребностей граждан) русло, но ясно, что нельзя считать демократическими и такие меры, как приостановление деятельности коммунистической партии — самой массовой до нынешнего дня общественной организации — и конфискация ее имущества. Необольшевизм, перенесенный в сегодняшний день, оборачивается разгулом национальной вражды, полным крахом экономики, беззаконием, возведенным подчас едва ли не в ранг государственной политики. Всячески осужденные 30-е годы возвращаются вновь, но уже с иной социальной подоплекой.

В этот переломный момент истории, когда наиболее отчетливо проявились и характеры политических лидеров страны, и позиции ведущих сил общества (чего стоят бесконечные склоки среди депутатов районного и городского уровней — людей, самой доброжелательной характеристикой для определения которых будет слово "случайные"), взгляд назад, на статьи Лимонова, приобретает ту же, что и у писателя, четкость и ясность. То, что он предчувствовал и о чем писал, что трактовалось нами как написанное в полемическом запале, воспринимается ныне как верное угадывание ситуации, причем без всяких скидок на "взгляд со стороны".

Ну, например (цитирую по статье "Остановить перестройку", написанной за два месяца до августовских событий и в тот период так и не опубликованной): "Если бы я был коммунистом, я бы голосовал за избрание нового Генерального секретаря. Не по причине моего недовольства Горбачевым, а потому, что КПСС теряет куда больше, чем приобретает, от своей связи с Горбачевым. (Пусть КПСС не обольщается, что I в лице Горбачева она находится у власти. Это он находится j у власти и использует вес КПСС для своих целей.) Привычка подчинения генсеку губит партию. Отделившись от Горбачева, партия могла бы поддерживать его только в тех случаях, когда была бы с ним согласна".

Сразу же после провала августовского путча именно Горбачевым под неубедительным предлогом поддержки ГКЧП была приостановлена деятельность КПСС, а имущество ее конфисковано. Нет, ущерб понесли отнюдь не партийные функционеры, большинство из которых уже открестились от нее и, в одночасье «прозрев», перешли в стан победителей, а те самые народные массы, которые, доверяя руководителям, переводили в ее кассы свои рабочие рубли.

Э. Лимонов замечает по поводу этой акции: "Демократические режимы не начинают с запрещения подавленных политических партий. Так поступают авторитарные режимы. Придя к власти, национал-социалисты запретили компартию Германии. Очеловечившийся режим апартеида разрешил недавно компартию… Жест же Горбачева, отказавшегося от ставшей обременительной для его, политического будущего пятнадцатимиллионной массы коммунистов в одну ночь, оставившего их на поругание и бесчестье, есть невиданная в истории низость. Разумеется, не с точки зрения политики, но с точки зрения общечеловеческой морали" (Независимая газета. 1991. 5 сентября).

Сама по себе попытка переворота до сих пор оставляет нас в недоумении: понятна решимость народа защищать свое право на волеизъявление, но непонятна, я бы сказал, агрессивная нерешительность «путчистов», провозгласивших новый курс, но не задумавшихся даже о его претворении в жизнь (это была "искренняя реакция серьезных, но наивных бюрократов, честных русских мужиков, осознавших… в какой страшной опасности находится страна. И попытавшихся единственно доступным им командно-административным способом спасти страну", — по определению Лимонова).

Да, возможно, переворот — следствие стремления самого Горбачева отмежеваться от балласта, которым стал в последние годы партийный аппарат, возможно, та грань противостояния, которая должна была выявить силу не правую, а скорее более мощную… Так или иначе, концентрация власти в руках фракции, именуемой «демократической», накладывает на нее ответственность непомерную. До сих пор ссылаются на грехи семидесяти лет Советской власти, призванной отвечать за экономический спад, национальную рознь (даже не межнациональную — между регионами, а рознь в пределах одних и тех же интегрированных мегаполисов), бедность и нищету старшего поколения, голодные смерти, бесконтрольное казнокрадство, гибель памятников истории и культуры… Ссылки эти теперь воспринимаются более чем несерьезно, сродни столь популярным ранее административным отпискам.

В порыве обличительства Лимонова с его статьями стали расценивать едва ли не наводчиком. Именно так — «Наводчики» — называлась статья В. Оскоцкого в «Огоньке», рассматривающая в том числе и публицистику Лимонова последних лет. Каковы бы ни были оценки его статей, ясно, что Лимонову нельзя запретить открыто высказывать свою точку зрения. Можно препятствовать публикации этой точки зрения, но такое противодействие нельзя считать разумным. Та пропасть, в которую все быстрее скатывается страна, с отсутствием в печати статей Лимонова отнюдь не исчезнет, а значит, придет пора разбираться в причинах наступившего кризиса, не искать уже правых или виноватых, а учиться на собственных ошибках.

Александр Шаталов

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ВАРВАРОВ

…Some people arrived from the frontiers,

and they said that there are no longer any barbarians.

And now what shall become of us without any barbarians?

Those people were a kind of solution.

CAVAFY. Expecting the barbarians

…А с государственных границ нам донесли,

что их и вовсе нет уже в природе.

И что же делать нам теперь без варваров?

Ведь это был бы хоть какой-то выход.

Константинос Кавафис. Ожидая варваров (еревод С. Ильинской)

Ранним утром 29 сентября 19.. года самолет Аэрфранс 001, аккуратно пролетев положенное количество километров, отделяющих Париж от Москвы, прорезав густые облака, стал снижаться, чтобы затем приземлиться в Шереметьево, но ни аэродрома, ни столицы СССР в нужном месте не оказалось. Сквозь проливной дождь, идущий над территорией Союза Советских Социалистических Республик, пилоты смогли разглядеть лишь белую твердь, напоминающую свежезасохший гипс.

Посовещавшись и придя к выводу, что весь экипаж Аэрфранс не мог одновременно заболеть редкой формой глазной болезни или же вдруг загаллюцинировать, пилоты обратились к приборам. Стрелки индикатора высоты нормально и, по-видимому, безгрешно показывали высоту самолета над белой твердью. Индикаторы широты и долготы свидетельствовали, что самолет находится как раз над аэропортом Шереметьево. И только радио отказывалось поддержать другие приборы — никаких сигналов из аэропорта Шереметьево не поступало. Далекие и слабые, в эфире можно было услышать переговоры над аэропортами ближайших больших городов Европы, однако Москва и ее аэропорт исчезли. Радиозвуков вообще не доносилось с русской земли.

Экипаж решил, что врут индикаторы широты или долготы. "Очень возможно, — сказал главный пилот, — что мы пролетели аэропорт и теперь находимся где-нибудь к северу от Москвы. И, может быть, летим сейчас над соляным озером". Штурман сказал, что он сомневается в том, что за столь непродолжительное время они могли намного отклониться от цели. Плюс он не знает о существовании соляных озер в районе столицы Советского государства. На свой страх и риск, не меняя высоты, не запрашивая Париж, экипаж прогнал Аэрфранс 001 сто километров в южном направлении. Все та же белая твердь просвечивала внизу сквозь легкие волокна облаков. Встревожив пассажиров сообщением о том, что Шереметьево не примет Аэрфранс 001 из-за плохой погоды, и тем успокоив их, командир экипажа положил самолет на обратный курс.

В 9.25 утра в аэропорту Шарль де Голль командир экипажа был снят прямо с борта присланными самим Президентом агентами и с полицейским эскортом, с воем сирен, доставлен в Елисейский дворец. Кабинет министров в полном составе выслушал краткое сообщение командира Аэрфранс 001 с недоверием. Начавшийся обмен мнениями был прерван опоздавшим на чрезвычайное заседание специальным поверенным в делах мсье Раймоном Жиру. Мсье Жиру был бледен как аспирин. Он прошел за спину Президента и прошептал ему на ухо: "Мсье Президент… случилось ужасное. Россия исчезла… Снимки американских сателлитов…" Трясущимися руками Жиру разложил перед Президентом фотографии. Президент вгляделся. Когда он поднял голову, взгляд его выражал отчаяние. "Господа министры! Члены кабинета! Присланные нашими американскими друзьями снимки, сделанные с сателлитов над советской территорией, свидетельствуют непостижимое: Союз Советских Социалистических Республик… исчез с лица земли. На фотографиях видна только…" "Белая плоскость, напоминающая свежезасохший гипс…" — перебил Президента командир экипажа Аэрфранс 001. И, испугавшись, замолчал. "Господа члены кабинета, прошу убедиться…" — похоронным голосом объявил Президент и жестом пригласил министров приблизиться к фотографиям. Министры расхватали фотографии.

"Господин Президент…" — начал вошедший личный секретарь Президента, бледный как аспирин.

"Можете объявить всем", — устало разрешил Президент.

"Господин Президент! Господа министры!.. Радиосвязь с Советским Союзом, так же как и телефонная и телеграфная связи, больше не существует. Утренние поезда из СССР, ожидаемые в Польше, Чехословакии и Венгрии, не прибыли к местам назначения и не пересекли границу СССР".

Президент встал с оттоманки. "Властью, данной мне французским народом, я объявляю чрезвычайное положение. Наш ядерный арсенал и обычные вооруженные силы страны должны быть немедленно приведены в боевую готовность. Господа министры, займитесь своими обязанностями в соответствии с планом X. Мсье Жиру, вас я назначаю ответственным за связь с нашими союзниками".

Министры встали.

"И еще, господа… Конфиденциальные сведения, полученные вами только что об… — Президент проглотил слюну, — исчезновении Советского Союза, прошу считать строго секретными и не разглашать вплоть до специального уведомления".

Массовое безумие охватило пограничные войска стран восточноевропейского блока, стоящие на границе с Советским Союзом. Взводы, роты, даже целые батальоны ударялись в бессмысленное бешенство и агрессивность, увидав, что сочная трава луга или березовая роща, подползающая к границе с их стороны, вдруг резко останавливается и на советской стороне… сменяется белой субстанцией непонятного происхождения, равнодушно простирающейся в глубь советской территории, насколько может видеть глаз и цейсовские бинокли пограничников. Правительства восточноевропейских стран, шокированные происшедшим, сумели кое-как замять дело, срочно сменив войска на границе с… белой гипсовой пустыней. Тысячи деморализованных солдат были отправлены в закрытые психиатрические госпитали. Однако тот факт, что такая же субстанция покрыла территории внутри стран восточноевропейского блока, на которых до сего времени помещались казармы, службы и полигоны подразделений советских войск, оказалось куда труднее скрыть. Впрочем, созвав секретное совещание в Праге, главы восточноевропейских государств сообща нашли выход из положения. Населению объявили, что советские войска срочно переведены на новые квартиры и что белая субстанция — фундаменты, на которых будут построены различные сооружения, срочно необходимые для народного хозяйства стран. И что фундаменты выполнены из сверхбетона нового типа.

Между тем первые разведывательные самолеты НАТО робко углублялись в воздушное пространство над пустыней, ранее называвшейся Союзом Советских Республик. Они не были обстреляны, и никаких странностей с ними не произошло, если не считать странным то обстоятельство, что нигде пилоты-разведчики не увидели и клочка живой земли.

Несколько дней правительства Запада и Востока скрывали суперновость от прессы. Однако слухи ползли с Востока.

Энергичные, мясистые американские журналисты узнали об исчезновении СССР, разумеется, самыми первыми. Второго октября принадлежащая Руперту Мурдоху "Нью-Йорк пост" вышла с громадным красным заголовком "РУССКИЕ УШЛИ. ВСЕ! КУДА?"

"Русские опять обманули нас. По сведениям, полученным "Нью-Йорк пост" от Си-ай-эй, фотоснимки, сделанные нашими сателлитами, повсюду над территорией СССР обнаруживают однообразную белую поверхность, напоминающую свежезасохший гипс. (Никаких рек, озер, гор или железных дорог и полей, люди!)"

"Одновременно прекратились все радио- и кабельные коммуникации с СССР. Регулярные рейсы Аэрфранс, Ал-Италии и Бритиш Аэрвэйс в Москву прекращены, так как начиная с 29 сентября вылетавшие в Москву самолеты не могли обнаружить ни столицы СССР, ни ее аэродрома".

"Наши европейские партнеры по НАТО подозревают, что коммунисты выкинули хитрый трюк, природа которого еще не ясна".

"Альфред Стайн, споксмен для базирующейся в Вашингтоне исследовательской группы АТЛА, уже сто семьдесят пять лет работающей над разгадкой причин исчезновения Атлантиды, с которым "Нью-Йорк пост" связалась по телефону, сказал: "Если могла исчезнуть Атлантида, то почему не может исчезнуть Советский Союз?"

Экс-кандидат в Президенты референт Джэсси Джаксон заявил: "Правильно сделали! Черные тоже должны уйти в знак протеста".

В свою очередь доктор Киссинджер сказал: "Хм… Я думаю, что они сделали вид, что обиделись. Это может быть паблисити-трюк. Они хотят, чтобы Соединенные Штаты попросили их вернуться. Мы должны оставаться твердыми".

Профессор Хельмут Браун, Лос-Аламос, Нью-Мексико, спрошенный о природе явления исчезновения Советского Союза, сказал: "Причиной может быть что угодно. Неизвестной нам природы поля, подобные магнитным, создающие внутри себя колоссальное напряжение, способное отрывать материю и уносить ее куда угодно. И далеко в космос". О природе белой корки профессор Браун сказал: "Нам в Лос-Аламос еще два дня назад были доставлены для анализа пробы этой «корки», как вы ее называете. Субстанция не оказалась ни металлом, ни горной породой. Чтобы определить, что она такое, нам необходимо время. На сегодня мне кажется, что корка может быть накожным заболеванием Земли, так сказать — грибком, коростой. Корка также может быть интересным для исследователя видом гигантского инопланетного существа, которое, сожрав СССР, каковой оно сейчас переваривает, начнет жрать свободный мир".

Обычно сдержанный "Уолл-стрит джорнэл" появился с эмоциональным заголовком: "Сверхограбление! Сбежав, русские остались должны Западу 6000 биллионов долларов!"

Третьего октября по всем каналам ТВ транслировали долгожданное обращение Президента Соединенных Штатов к нации. На сей раз Президент явился народу в костюме популярного героя Дракулы, тщательно загримированный. Ночь перед выступлением Президент, как обычно, провел в холодильнике. Рядом с Президентом по правую руку от него находился новый государственный секретарь Соединенных Штатов экс-певец Майкл Джексон в костюме другого популярного национального героя Мики Мауса. "Несколько дней мы выясняли подробности омерзительной провокации, не желая понапрасну волновать чувствительный американский народ". Едва сдержав нахлынувшие на глаза слезы, Президент продолжал: "Это непростительное, варварское нарушение Советским Союзом общепринятых международных норм еще раз ярко продемонстрировало свободному миру, что русские способны на все. Я объявляю их с сегодняшнего дня не принадлежащими к западной цивилизации…" Президент вынул из кармана алый платок и стер со щеки слезу. "Чтобы доказать нашим сделавшимся невидимыми врагам, что Соединенные Штаты Америки сильны как никогда, я. Президент и Верховный Главнокомандующий, отдаю приказ вооруженным силам вступить в… Мексику. Я также вношу в Сенат Соединенных Штатов предложение об увеличении военного бюджета на 1111 %… Если русские хотят жить с нами в мире, они появятся… Для того чтобы танцевать танго, необходимы двое".

Журнал «Тайм» высказал предположение, что теперь, "когда Большой Брат покинул их, коммунистические империйки Восточной Европы рассыплются в мгновение ока, как карточные домики". И заметил, что "неисправимая злобная природа русских сказалась и в их, может быть, последнем акте — уходя, они оставили после себя ни на что не употребимую пустыню".

"Чаттануга таймс" практично заметила, что американские ученые должны немедленно приступить к работе над проектами использования освободившейся советской территории, однако неуклюже выдала государственную тайну, сообщив, что еще с 31 сентября американские инженеры из CIA бурят белую субстанцию на Камчатке. "Но пока ничего интересного", — лаконично отчиталась газета.

Во Франции первым высказался по поводу исчезновения русских конечно же супермен оппозиции Жак Ширак. Пятого августа в «Фигаро» появилось очередное обвинение Ширака в адрес правительства социалистов. "Социалистическое правительство конечно же знает, где русские. Простые французы и француженки также имеют право знать, где они. Левые, ответьте французскому народу, где русские? Я лично не верю в то, что господина Марше не предупредили из Кремля…"

"Либерасьон" суммировала происшедшее заголовком: "Супертрюк! Если бы Тристан Тцара, Пикабиа и вся сюрреалистическая банда были живы сегодня, они бы аплодировали русским. После революции, Ленина, Сталина, архипелага Гулаг, Ялты и Афганистана — блистательное исчезновение в духе Атлантиды. Браво, русские!"

Журнал «Актюэль» послал своего специального корреспондента в Польшу, денег не пожалели. Корреспондент, пробравшись к польско-русской границе и подкупив пограничников, сумел уговорить их разрешить ему поставить босую ступню на часть советской территории. Фотография некрасивой ступни, покоящейся на белой тверди, украсила собой обложку «Актю-эля». Однако Томас Джонсон, внезапно уволенный сотрудник «Актюэля», стал утверждать, что ступня принадлежит ему, а твердь под ногой — песчаник Нормандии.

"Харакири" поместил на обложке фотографию стада черных козлов, символизирующих собой страны Восточной Европы и "третьего мира". Белые надписи по брюхам помечали козлов: Китай, Мозамбик, Польша, Вьетнам, Иран, Сирия, Ливия… "Какой из них? Свободному миру нужен новый козел отпущения. Может быть, Албания станет главным козлом отпущения для свободного мира?.. Нет, слишком мала… Такого удобного козла, каким был СССР, нам больше не найти…" — грустные размышления профессора Шарона комментировали фотографию.

"Ле Нувель Обсерватер", верный своей репутации основательности, подошел к проблеме серьезно, посвятив исчезновению СССР пятнадцать страниц. Журнал скрупулезно поместил мнения десяти русских диссидентов крупного калибра, проживающих на Западе, уделив каждому по странице. Идейные враги Советского государства не ударили лицом в грязь, сообщив свои интересные мнения. "Сеанс коммунистического гипноза", — заявил Зиновьев. "Идеологическая диверсия! Необходимо увеличить финансирование Интернационала сопротивления", — заявил Максимов. "Вовремя исчезли. Я как раз вчера послал в Пентагон гениальный план. Нужна будет всего одна ядерная бомба, которую пронесут в мавзолей баптисты" — генерал Григоренко. "Это КГБ уничтожил всех русских людей, всю страну!" — Владимир Буковский. "Я им не верил и не верю. Я не знаю, в чем дело, но они вас обманут, они хитрые, вы их не знаете…" — Плющ. "Это пропаганда. Советы купили продажных западных журналистов. Я верю в религиозное возрождение России, и я туда вернусь" — Солженицын. Пять страниц журнал уделил произведению под названием "Красный Некролог" — творению известного военного стратега и нового философа Андре Глюксмана. На фотографиях этот новый философ всегда стоит справа от покойного Сартра и слева от покойного Раймона Арона. (Не путать с другим тоже новым философом Бернаром Леви, который на фотографиях помещается слева от покойного Сартра и справа от покойного Арона.) "Из мира исчез Союз Советских Социалистических Республик — главная лаборатория зла на Земле, уступавшая только Аушвицу и Дантову аду. Будем надеяться, что действительно ушел, а не притаился за дверью, ожидая, когда наш слишком свободный мир окончательно расслабится, чтобы напасть. И тогда мы все попадем в лагеря смерти под красным флагом. А бородатые варвары будут пожирать наши патэ и пить наше французское вино в кафе на бульваре Сен-Жермен и Елисейских полях… и читать нашего Пруста…"

Лидер Национального Фронта Жан-Мари Ле Пэн в интервью «Антенн-2» прореагировал на исчезновение СССР оптимистически: "Мы не буржуа салонов. Исчезли — исчезли. Освободилась территория. Мы должны воспользоваться случаем и переселить наших иностранцев с асфальта французских городов на советский гипс".

"Русская мысль" — эмигрантский листок афганистанской ориентации, издающийся в Париже на русском языке на американские деньги, вышел с радостным заголовком: "Русских больше нет!"

И только проверив факты, тщательно взвесив все за и против, получив специальное письменное разрешение мадам премьер-министра, двадцатого октября о суперисчезновении сообщила Би-би-си… "Новости, читаемые вам Юджином Лонгом. Вначале главные новости: лидер свободного профсоюза «Солидарность» Лех Валенса заболел. У него насморк… Неожиданное исчезновение Советского Союза… Принц Чарлз упал с лошади…"

Проходили месяцы. Постепенно выяснилось, что русские, куда бы они ни исчезли, в ближайшее время возвращаться не собираются. Мир начал приспосабливаться к жизни без русских. И в процессе приспособления оказалось, что русские были всем нужны.

Вдруг произошли серьезные изменения в структуре экономики, вызванные незапланированным упадком спроса на некоторые продукты, связанные с существованием СССР. На пропаганду и оружие.

Первые массовые увольнения начались в сфере пропаганды. 30 октября в Лондоне, Вашингтоне, Париже, Мюнхене и Нью-Йорке состоялись демонстрации сотрудников радиостанций "Радио Либерти", "Голос Америки", "Немецкая волна", "Свободная Европа" и других пропагандных учреждений, расформированных по причине "временного исчезновения объекта пропаганды". "Верните нам Советский Союз!", "Мы были нужны вам, пока существовал СССР! Сейчас вы выбросили нас на улицу!" — выкрикивали демонстранты. В Мюнхене и Париже демонстранты вступили в схватку с полицией. Около пяти с половиной миллионов человек приняло участие в демонстрациях. Миллионы новых безработных серьезно ухудшили и без того тяжелую экономическую ситуацию в западном мире.

В промышленности первыми, осторожно и небольшими порциями, стали увольнять рабочих авиационные фирмы. Враг номер один исчез, и в тучах военных самолетов не было больше необходимости. К авиационным присоединились вскоре судостроительные компании. Военная промышленность Соединенных Штатов некоторое время продолжала работать благодаря войне в Мексике, но когда война перешла в стадию партизанских операций, последовали неизбежные увольнения. АФЛ-СЮ нехотя, под давлением своих членов пришлось объявить всеобщую забастовку. 23 октября миллионы рабочих вышли на улицы американских городов под циничным лозунгом: "<

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Воспользуйтесь поиском по сайту: