 |
Ружья Авалона 4 страница
|
|
|
|
Тут Джулиан подал нам знак, чтобы мы остановились. Я взглянул на Рэндома, тот кивнул.
— Если мы не подчинимся, он просто загонит нас до смерти, — сказал он.
Так что я нажал на тормоз.
Моргенштерн взревел, взвился на дыбы, забив копытами в воздухе, потом грохнул ими о землю и легко перепрыгнул через машину. Псы собрались вокруг; языки у них свисали до земли, бока ходили ходуном. Чудовищный конь был покрыт странной лоснящейся пленкой: сие означало, видимо, что он вспотел.
— Какая неожиданная встреча! — воскликнул Джулиан. Слова он едва цедил, словно что-то мешало ему выговаривать их, — его обычная манера. И тут гигантский сокол с черно-зеленым оперением, кружившийся над его головой, спустился и сел ему на левое плечо.
— Да, удивительно, не правда ли? — откликнулся я. — Как ты поживаешь?
— О, прекрасно! — решительно ответил он. — Как всегда, прекрасно! А как ты, братец Рэндом?
— Мы оба в добром здравии, — сказал я, а Рэндом скромно кивнул и тихонько заметил:
— По-моему, в это время года ты обычно предавался иным видам спорта.
Джулиан чуть склонил голову и подозрительно посмотрел на него сквозь ветровое стекло.
— Мне просто нравится убивать всяких тварей, — сказал он. — Что касается моих родственников, то о них я думаю постоянно.
У меня по спине пополз легкий озноб.
— От охоты меня отвлек рев вашей машины, — продолжал Джулиан. — Я и не предполагал, что в ней вас окажется двое. По-моему, это не праздная прогулка. А цель у вас вполне определенная. Амбер, не так ли?
— Так, — согласился я. — Однако позволь поинтересоваться, почему сам ты оказался здесь, а не там?
— Эрик поручил мне патрулировать эту дорогу, — ответил он, и рука моя непроизвольно легла на рукоять пистолета, хотя я понимал, что обычной пулей эти белые доспехи не пробьешь. Впрочем, я рассчитывал попасть в Моргенштерна.
|
|
|
— Ну что ж, возлюбленные братья мои, — продолжал Джулиан, улыбаясь, — поздравляю с прибытием в родное королевство и желаю приятного путешествия! Вскоре мы с вами, несомненно, увидимся в Амбере. Всего хорошего. — И он, развернув коня, помчался к лесу.
— Давай-ка поскорей выбираться отсюда к чертовой матери, — сказал Рэндом. — Он, вполне возможно, приготовит нам ловушку. Или будет еще одна погоня.
С этими словами мой брат вытащил пистолет и положил его на колени.
Я рванул вперед на вполне приличной скорости.
Минут через пять — меня как раз только-только отпустило немного — я снова услышал звуки рога и буквально вдавил педаль газа в пол, понимая, что так или иначе Джулиан нас все равно настигнет. Впрочем, стоило попытаться выиграть как можно больше времени.
Нас швыряло при поворотах, машина ревела, взбираясь на косогоры и пересекая долины. Один раз я чуть не убил оленя, но удачно избежал столкновения, даже не замедлив хода.
Горн звучал все ближе. Рэндом бормотал себе под нос ругательства.
Мне казалось, что этому лесу не будет конца — совсем не радостная мысль в данной ситуации.
И вдруг впереди открылось довольно большое поле, и на относительно ровном участке дороги я умудрился почти минуту выжимать из машины максимум. Похоже, Джулиан со своим горном несколько отстал. Потом дорога вновь начала петлять, и пришлось сбавить скорость. Джулиан опять начал нас нагонять.
Минут через пять я увидел его в зеркальце заднего вида; Моргенштерн грохотал копытами по дороге, свора псов неслась следом с лаем и визгом.
Рэндом открыл боковое окно, подождал с минуту, высунулся и начал стрелять.
— Черт бы побрал эти доспехи! — проговорил он. — Уверен, что по крайней мере два раза попал в него, — и ничего!
|
|
|
— Не хотелось бы, конечно, стрелять в коня, — сказал я, — но все же попытайся попасть в это чудовище.
— Я уже пытался, несколько раз, — ответил Рэндом, швыряя пустой пистолет на пол и доставая другой. — Либо я никудышный стрелок, либо правду говорят: чтобы убить Моргенштерна, нужны серебряные пули.
Оставшимися выстрелами он прикончил шесть собак. Впрочем, там еще дюжины две осталось.
Я протянул ему свой пистолет, и он убил еще пятерых псов.
— Последнюю пулю оставлю про запас, — сказал Рэндом. — Специально для Джулиана, когда с небольшого расстояния можно будет попасть ему в голову.
Погоня была уже совсем рядом, Джулиан явно нагонял нас, и я резко нажал на тормоз. Некоторые из псов по инерции понеслись дальше, а Джулиан внезапно исчез, и над головой у нас проплыла темная тень — это Моргенштерн перемахнул через машину. Он моментально развернулся, и, когда лошадь и всадник снова бросились на нас, я нажал на газ, и машина рванула вперед.
Одним фантастическим прыжком Моргенштерн успел отскочить в сторону. В зеркало заднего вида я заметил, как двое псов отшвырнули крыло машины, которое за время нашей краткой остановки успели напрочь оторвать, и бросились за нами вслед. Кое-кто из собак остался лежать на земле, но штук пятнадцать или шестнадцать все еще продолжали погоню.
— Дивное зрелище, — пробормотал Рэндом. — Впрочем, тебе еще повезло, что они не вцепились в колеса. Наверное, никогда раньше не охотились на автомобили.
Я протянул ему последний заряженный пистолет:
— Постарайся подстрелить побольше собак.
Он расстрелял обойму со снайперской точностью: еще шесть собак остались лежать на дороге.
А Джулиан теперь скакал рядом с машиной, выхватив меч.
Я что было сил нажал на клаксон, надеясь испугать Моргенштерна, однако трюк не удался. Я резко вильнул в их сторону, но проклятый конь взвился на дыбы и отпрыгнул. Рэндом почти лежа выстрелил в мое окно мимо меня, уперев правую руку с пистолетом в левую.
— Погоди пока, — сказал я ему. — Попробую-ка я его сбросить.
— Ты что, сумасшедший? — удивился он, когда я снова резко нажал на тормоз.
Но пистолет все-таки опустил.
Едва мы затормозили, я резко открыл дверцу, выскочил наружу — босым, черт меня побери! — успел присесть, когда Джулиан замахнулся мечом, и перехватить его руку, а потом выдернул из седла. Один раз он все-таки успел ударить меня по голове рукой в латной перчатке; перед глазами у меня поплыли оранжевые круги — было ужасно больно.
|
|
|
Джулиан так и лежал там, где грохнулся наземь, и, видно, еще не совсем очухался. Вокруг бесновались псы, стараясь вцепиться в меня, и Рэндом пинал их ногами. Я подхватил валявшийся на земле Джулианов меч, приставил острие ему к горлу и крикнул:
— Отзови псов! Или я пришпилю тебя к земле!
Он что-то приказал собакам, и те отступили. Рэндом с трудом держал пытавшегося вырваться Моргенштерна под уздцы.
— Ну, дорогой братец, что ты можешь поведать нам о своей миссии? — спросил я.
Глаза Джулиана горели холодным голубым огнем, лицо же оставалось совершенно бесстрастным.
— Если вы намереваетесь меня убить, тогда вперед! — заявил он.
— Все в свое время, — успокоил я его, не без удовольствия заметив грязь на белоснежных доспехах Джулиана. — А пока скажи-ка, чего для тебя стоит твоя жизнь?
— Всего что имею, разумеется.
Я чуть отступил, пропуская его на заднее сиденье машины.
— А ну залезай! — велел я ему.
Он подчинился без звука; но прежде я снял висевший у него на поясе кинжал. Рэндом занял место рядом со мной, обернулся и прицелился из пистолета с последней оставшейся пулей в голову Джулиана.
— Почему бы нам его просто не прикончить?
— По-моему, он может нам пригодиться, — сказал я. — Мне бы хотелось кое-что выяснить. Да и дорога у нас еще долгая.
Я завел машину, и мы двинулись дальше. Собаки носились вокруг. Моргенштерн скакал за нами, не отставая.
— Боюсь, как пленник я не имею для вас особой цены, — заметил Джулиан. — Даже под пыткой я смогу рассказать лишь то, что знаю, а это немного.
— Ну начни хотя бы с этого, — предложил я.
— У Эрика позиция самая сильная, — сказал Джулиан, — поскольку именно он оказался в Амбере, когда все началось. По крайней мере так вижу я, поэтому и предложил ему свою поддержку; будь бы на его месте один из вас, я сделал бы то же самое. Эрик возложил на меня обязанность охранять Арденский лес. Здесь проходит одна из главных дорог, ведущих в Амбер. Джерард контролирует подступы со стороны моря на юге, а Каин — на севере.
|
|
|
— А где Бенедикт? — спросил Рэндом.
— Не знаю. О нем я ничего не слышал. Возможно, он где-то с Блейзом. А может, по-прежнему в Тени и даже не подозревает, что здесь произошло. Вполне возможно также, что он просто умер. Уже много лет о нем ни слуху ни духу.
— Сколько людей охраняют Арденский лес? — спросил Рэндом.
— Около тысячи, — ответил Джулиан. — И кое-кто, возможно, уже за вами наблюдает.
— Ну, если им угодно, чтобы ты остался жив, это пока единственное, что им позволено, — сказал Рэндом.
— Ты безусловно прав, — откликнулся Джулиан. — Вынужден заметить, Корвин поступил на редкость умно, оставив меня в живых. С таким пленником вы, пожалуй, сможете благополучно проехать через весь лес.
— Что, жить хочешь? — съязвил Рэндом.
— Конечно, хочу! А что, нельзя?
— А зачем?
— Ну хотя бы из-за моей информации.
Рэндом рассмеялся:
— Ну, допустим, рассказал ты нам очень мало, и уверен, из тебя можно вытащить куда более ценные сведения. Проверим это при первой возможности. А, Корвин?
— Там видно будет, — сказал я. — Где Фиона?
— Где-то на юге, по-моему, — ответил Джулиан.
— А Дейдра?
— О ней я ничего не знаю.
— Ллевелла?
— В Ребме.
— Ладно, — сказал я. — По-моему, ты иссяк. Это все?
— Все.
Дальше мы ехали молча. Лес наконец стал редеть. Я уже давно потерял Моргенштерна из виду, хотя время от времени замечал, что сокол Джулиана все еще кружится над нами. После поворота дорога пошла вверх; с обеих сторон высились ярко-красные горы. Топлива осталось меньше четверти бака. Где-то через час мы миновали две огромные, нависающие над дорогой скалы.
— Чудное место для засады, — сказал Рэндом.
— Неплохое, — согласился я. — А ты что на этот счет думаешь, Джулиан?
Он вздохнул и сказал:
— Да, все верно. Вас там ожидают. Однако вы сами знаете, как из этой засады выбраться.
Это мы действительно знали. Когда у очередных ворот навстречу нам вышел стражник в кожаных зелено-коричневых доспехах с обнаженной саблей, я показал пальцем на заднее сиденье автомобиля и спросил:
— Сечешь расклад?
Он усек. Да и нас он тоже узнал.
А потому поспешил открыть ворота и даже помахал нам на прощание рукой.
Мы миновали еще двое ворот, пока выбирались из узкой горловины меж скал. Сокол куда-то исчез. За счет прямого отрезка пути мы выиграли более километра высоты. Я притормозил и остановил машину на самом краю пропасти, совершенно отвесной и бездонной.
|
|
|
— Выходи, — велел я. — Теперь тебе придется прогуляться.
Джулиан побледнел.
— Я скулить не стану, — сказал он. — И умолять вас подарить мне жизнь тоже не буду. — И вышел из машины.
— Ах ты, черт побери! — воскликнул я. — Жаль, давненько я не слышал, как некоторые умеют скулить! Ну хорошо, иди и встань на самом краю. Немного ближе, пожалуйста. — Рэндом по-прежнему держал его на мушке. — Чуть раньше ты говорил, что стал бы союзником любого, кто оказался бы на месте Эрика.
— Это так.
— Посмотри вниз.
Джулиан посмотрел. Падать пришлось бы долго.
— Ну ладно, — сказал я. — Вспомнишь наш разговор, когда события примут иной ход. А еще вспомнишь, кто подарил тебе жизнь тогда, когда другой непременно отнял бы ее. Пошли, Рэндом. Пора ехать дальше.
Он так и остался стоять там, на самом краю пропасти, тяжело дыша и сдвинув брови в одну линию.
Когда мы уже добрались до вершины, бензин почти кончился. Я выключил двигатель и начал долгий спуск.
— А ведь ты ничуть не утратил былой хватки, — сказал Рэндом. — Сам-то я скорее всего прикончил бы его. Однако ты, по-моему, верно поступил: он еще окажет нам поддержку — если, разумеется, мы сможем загнать Эрика в угол. Ну а пока он непременно тому же Эрику обо всем донесет.
— Непременно, — кивнул я.
— И тебе еще не раз захочется его прикончить — больше, чем кого бы то ни было.
Я улыбнулся:
— Личным чувствам не место в политике, законодательстве и бизнесе.
Рэндом раскурил две сигареты и одну протянул мне.
Посмотрев вниз сквозь клубы сигаретного дыма, я впервые увидел море. Под темно-голубыми, почти ночными небесами, под золотистым солнцем море играло дивным богатством цветов от ярко-синего до почти фиолетового — словно кусок волшебной ткани. Сладостная боль пронзила мне сердце от одного лишь взгляда на это море. И тут я заметил, что говорю вслух, причем на языке, совершенно мне неведомом. Я читал «Балладу о пересекающих морские просторы», а Рэндом внимательно слушал и, когда я умолк, спросил меня:
— Все говорили, что это ты сам сочинил. Правда?
— Ну, это было слишком давно. Я и сам уже не помню.
Мы по-прежнему скользили по узкой горной дороге куда-то влево, по направлению к лесистой долине, а море все шире и шире открывалось нашему взору.
— Вон маяк Кабры, — сказал Рэндом, указывая на гигантскую серую башню, что вздымалась прямо из волн морских весьма далеко от берега. — Я уж почти его забыл…
— Я тоже, — откликнулся я. — Очень странно чувствуешь себя, когда возвращаешься назад. — И тут до меня окончательно дошло, что мы говорим уже не по-английски, а на языке, называемом тари.
Через полчаса мы спустились вниз. Я старался ехать вдоль берега с выключенным двигателем так долго, как только мог. Когда мотор снова заработал, целая стая темных птиц с шумом взвилась над кустами слева от нас. Какая-то серая, похожая на волка тварь вынырнула из зарослей и тут же снова скрылась; однако олень, которого эта тварь преследовала, успел ускакать прочь. Нас окружала сочная и буйная растительность, хотя и не настолько густая, как в Арденском лесу. Долина полого, но упорно спускалась к морю. Слева толпились, возвышаясь друг над другом, горы.
Чем дальше мы углублялись в заросли, тем лучше становился виден склон могучей горы, по которому мы только что спускались. Горы рядами подступали к самому морю: они как бы росли и становились все выше, а с плеч их свисала мантия, отороченная зеленым и переливающаяся розовато-лиловым, багряным, золотым и ярко-синим. Горы стояли лицом к морю, которого отсюда, из лесистой долины, не было видно, а над вершиной самой последней и самой высокой горы в небе летела легкая вуаль призрачных облаков, и солнце, временами выглядывая из-под этой вуали, окрашивало ее золотисто-огненным светом.
Я прикинул: езды до Амбера оставалось еще около часу, а бензин был на нуле. Я знал, что та, самая высокая вершина в вуали облаков и есть наша цель. Желание как можно скорее попасть туда охватило мою душу. Рэндом тоже не отрываясь смотрел на освещенную солнцем горную вершину.
— Амбер все еще там… — проговорил я.
— Я почти позабыл, — откликнулся он.
Когда мы снова тронулись с места, я обратил внимание, что брюки мои приобрели необычный блеск. Я присмотрелся повнимательнее: брюки стали совсем узкими у щиколотки, а манжеты исчезли. Тогда я стал оглядывать себя с головы до ног.
Рубашка моя теперь больше походила на легкую куртку; она осталась черной, а по краям была отделана серебряным кантом. Ремень тоже значительно увеличился в ширине. Кроме того, я заметил, что серебряный шнур тянется и по внешнему шву моих черных штанов.
— Похоже, я уже и одет подобающим образом, — удивился я.
Рэндом хихикнул. Я заметил, что он тоже успел сменить наряд: на нем были коричневые с красным кантом штаны и оранжево-коричневая блуза. Коричневая шапочка с желтыми полями лежала с ним рядом на сиденье.
— Мне ужасно хотелось знать, когда же ты наконец это заметишь, — засмеялся он. — Ну и как ты себя чувствуешь?
— Вполне! — бодро ответил я. — Да, кстати, бензин у нас почти кончился.
— Ну, теперь уже слишком поздно и предпринять ничего нельзя, — сказал он. — Теперь мы уже в реальном мире, и пытаться отсюда затевать игры с Тенями вряд ли стоит. К тому же это не осталось бы незамеченным. Боюсь, нам придется идти пешком, когда машина совсем встанет.
Она встала километра через четыре. Я припарковал ее у обочины дороги. Солнце уже клонилось к западу, тени стали очень длинными.
Я полез назад; мои башмаки, которые валялись там на полу, успели превратиться в высокие черные сапоги, и, когда я стал их вытаскивать, что-то загремело у меня под рукой.
Я вытащил из-под заднего сиденья также серебряный меч, не слишком тяжелый, и ножны. Ножны в точности подходили отделкой к моему ремню. На сиденье лежал еще черный плащ с застежкой в виде серебряной розы.
— Ты думал, что это утрачено навсегда? — спросил Рэндом.
— Почти, черт меня побери! — потрясенно произнес я.
Мы выбрались из машины и пошли пешком. Холодный вечерний воздух был напоен ароматами. На востоке уже заблестели первые звезды, а солнце мирно ложилось отдыхать где-то за краем неба.
Мы молча шагали по дороге, и вдруг Рэндом сказал:
— Что-то мне ото всего этого не по себе.
— От чего именно?
— Уж больно легко мы добрались почти до цели, — пояснил он. — Мне это решительно не нравится. Немыслимо: миновали Арденский лес практически без заминки! Правда, там нас опекал братец Джулиан… Но я, право, не знаю… Мы так быстро оказались здесь, что я почти уверен: нам специально позволили это сделать.
— Мне тоже приходило такое в голову, — солгал я. — А зачем, по-твоему?
— Боюсь, — ответил он, — что мы угодим прямо в ловушку.
Несколько минут мы шли молча, потом я сказал:
— Очередная засада? Вообще-то здесь подозрительно тихо.
— Ничего не понимаю.
Через полчаса закат догорел. Черное ночное небо было усыпано сверкающими звездами.
— Не пристало таким, как мы, ходить пешком, — сказал Рэндом.
— Пожалуй.
— Однако на лошадях, по-моему, еще опасней.
— По-моему, тоже.
— А как ты вообще ко всему этому относишься? — спросил Рэндом.
— Пахнет смертью и дерьмом, — промолвил я. — Мне кажется, очень скоро на нас нападут.
— А тебе не кажется, что нам лучше бы идти не по дороге?
— Вообще-то я об этом думал, — снова солгал я. — Прогулка по опушке будет только полезна нашему здоровью.
Так мы и поступили.
Мы шли под деревьями, скользили мимо темных скал и огромных кустов. А над нами медленно поднималась, заливая все своим светом, луна — огромная, серебристая.
— Сейчас я почти уверен, что ничего у нас не выйдет, — сказал Рэндом.
— Голос сердца? — спросил я. — А ему доверять можно?
— Вполне.
— В чем же, собственно, дело?
— Мы забрались слишком далеко вглубь. И слишком быстро. Мне это совсем не нравится. Теперь, когда мы уже в реальном мире, поворачивать назад поздно. Как и заигрывать с Тенями. Так что следует положиться лишь на собственные клинки. (У Рэндома был короткий меч из вороненой стали. ) И я уверен, что именно по воле Эрика нас пропустили сюда. С этим, разумеется, уже ничего не поделаешь, однако по мне, так лучше бы нам пришлось сражаться за каждую пядь пути.
Минут через двадцать мы остановились покурить, прикрывая сигареты ладонями.
— Что за прелестная ночь! — сказал я, обращаясь не то к Рэндому, не то к легкому прохладному ветерку. — По-моему… Что это?
Где-то совсем рядом, почти у нас за спиной, слышалось легкое похрустывание веток.
— Зверь, наверное.
Клинок сверкнул в руке у Рэндома.
Мы подождали еще несколько минут, но больше ничего не услышали. Брат сунул меч в ножны, и мы двинулись дальше.
За спиной у нас все было тихо, однако что-то весьма странное послышалось впереди.
Рэндом кивнул в ответ на мой вопросительный взгляд, и мы стали осторожно пробираться вперед. Потом заметили в зарослях какой-то свет — словно вдалеке горел костер.
Вокруг было тихо. Рэндом лишь изумленно пожал плечами, увидев, что я направляюсь прямо к этому костру, горевшему чуть правее глубоко в лесу.
Не прошло и часа, как мы вышли к лагерю. Возле горящего костра сидели четверо, а еще двое спали в сторонке, в тени деревьев. Неподалеку в землю был вбит кол; возле него сидела связанная девушка. На нас она не смотрела, но сердце мое часто забилось, когда я разглядел ее профиль.
— Неужели?.. — прошептал я.
— Да, — ответил Рэндом. — Очень похоже.
Тут девушка наконец повернула голову, и я понял, что так оно и есть.
— Дейдра!
— Интересно, что эта чертовка затеяла? — сказал Рэндом. — Судя по цветам стражников, ее ведут обратно в Амбер.
Я тоже заметил, что форма у этих парней черно-красная с серебром; я помнил по Козырям (и знал еще откуда-то), что таковы цвета Эрика.
— Ну, раз Эрик хочет заполучить ее, так он ее не получит, — сказал я.
— Мне-то до Дейдры никогда не было дела, — промолвил Рэндом, — но я помню, что тебе она нравилась, так что…
Он вытащил меч из ножен. Я сделал то же самое.
— Готов? Пошли! — И, сделав мощный прыжок, мы бросились на стражников.
На все нам понадобилось минуты две от силы.
Дейдра смотрела на нас во все глаза. Отблески пламени и мечущиеся черные тени делали ее лицо похожим на жутковатую подмигивающую маску. Она и смеялась, и плакала. И громко называла нас по именам дрожащим голосом. Я разрезал веревки и поднял ее с земли.
— Ну, здравствуй, сестра. Не присоединишься ли ты к нам на дороге в Амбер?
— Нет! — решительно заявила она. — Спасибо, что спасли мне жизнь, но хотелось бы и впредь ее сохранить. Вы-то что забыли в Амбере — вдруг я не знаю?
— На кону там стоит трон, — ответил Рэндом (для меня это была новость), — а мы входим в число игроков.
— Если у вас есть мозги, держитесь оттуда подальше — подольше проживете, — посоветовала Дейдра.
Господи! До чего же она все-таки была хороша! Хотя выглядела измученной и грязной.
Я ласково обнял ее — мне очень этого хотелось. А Рэндом отыскал у костра бурдюк с вином, и мы выпили.
— Эрик сейчас в Амбере единственный Принц, — сказала Дейдра. — Войска верны ему.
— Я не боюсь Эрика, — ответил я, понимая, что вовсе в этом не уверен.
— Он никогда не пропустит вас в Амбер! — продолжала она. — Я сама была его узницей, но два дня назад обнаружила один из его тайных путей и бежала. Я думала, что смогу уйти в Тени до тех пор, пока все не закончится. Но в такой близости от реального мира… В итоге утром воины Эрика схватили меня и вели назад, в Амбер. Думаю, что там меня скорее всего убили бы, хотя с уверенностью сказать не могу. Во всяком случае, Эрик постарался бы сделать меня своей марионеткой. Может быть, он просто безумен? Но опять-таки я не уверена…
— А о Блейзе что-нибудь известно? — спросил Рэндом.
— Он насылает на Амбер всяких тварей из Тени, и доставляет Эрику массу хлопот. Но сам ни разу напасть не осмелился. В общем, Эрик нервничает, а расстановка с Короной и Скипетром пока не решена, хотя Эрик и наложил на них руку.
— Ясно. А о нас он когда-нибудь вспоминал? — поинтересовался Рэндом.
— О тебе, Рэндом, нет. А вот о Корвине — да. Он все еще боится его возвращения. Может быть, километров восемь тут еще будут относительно спокойными, но дальше опасности на каждом шагу. Каждое дерево, каждый камень могут таить ловушку. Это он все для Блейза и Корвина приготовил. Эрик специально дал вам зайти поглубже — чтобы у вас не было возможности ни искать помощи в Тенях, ни уйти от его преследования. Никто из вас не сможет проникнуть в Амбер. Вы непременно попадете в лапы Эрика.
— Но все же тебе-то удалось бежать…
— Это другое дело. Я стремилась уйти из Амбера, а не попасть туда. Может, он потому и не слишком тщательно сторожил меня — как, безусловно, сторожил бы любого из вас, — что я, во-первых, женщина, а во-вторых, амбиции мои не заходят слишком далеко. И тем не менее сами видите: далеко убежать мне все равно не удалось!
— Ну, сестричка, зато теперь ты свободна — во всяком случае, пока руки мои в силах поднять клинок в твою защиту, — сказал я.
Она поцеловала меня в лоб и пожала мне руку. Такие штучки у меня всегда здорово получались.
— И все-таки за нами явно кто-то крадется, — произнес Рэндом.
Мы все трое немедленно уставились во тьму, пытаясь хоть что-то разглядеть, потом тихо легли в зарослях, не сводя глаз с той тропы, по которой пришли сюда.
Через некоторое время все же вновь послышался наш шепот — мы начали совещаться, и вопрос, который я поднял, был в высшей степени прост: что же нам делать дальше?
Вопрос этот казался, с одной стороны, слишком общим, а с другой — слишком важным, но решить нужно было именно его; никакого другого я предложить не мог. Я понимал, что не могу полностью доверять им обоим, даже милой Дейдре, но если уж выбирать изо всей семейки, то Рэндом, по крайней мере в данный момент, на моей стороне, это уж точно; а Дейдра всегда была моей любимицей.
— Обожаемые родственники, — сказал я, — мне нужно кое в чем вам признаться.
Рука Рэндома тут же легла на рукоять меча — вот оно, наше доверие друг к другу! Я отлично представлял, как в мозгу его стучит одна и та же мысль: «Корвин завел меня сюда, а теперь предаст».
— Если ты нарочно заманил меня сюда, — начал он, — то обратно живым…
— Не говори ерунды! — оборвал его я. — Мне нужна твоя помощь, а не твоя голова. Так что выслушай сперва: я не понимаю, что, черт побери, здесь происходит. Кое о чем я догадался, но как следует таки не смог разобраться. В чем же дело? Что сейчас творится в Амбере? Почему мы ползаем на брюхе в каких-то кустах, спасаясь от солдат Эрика? И кто же, в таком случае, я сам?
Последовало томительно долгое молчание, затем Рэндом прошептал:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Да, что? — повторила за ним Дейдра.
— Я хочу сказать, — начал я, — что мне удалось обмануть тебя, Рэндом. Разве тебе не показалось странным, что в течение всего пути я только и делал, что крутил руль?
— Ты главный, — заявил он. — Я думал, ты снова строишь какие-то планы. К тому же ты чертовски умно поступил несколько раз — мне бы такое и в голову не пришло. Я знаю, ты точно Корвин.
— А сам я всего дня два назад об этом узнал. Я знаю, что я именно тот, кого вы называете Корвином, но некоторое время тому назад со мной приключился несчастный случай. Был поврежден череп — я покажу вам шрамы, когда будет посветлее, — и теперь я страдаю от потери памяти. Я, например, почти не понимаю ваших разговоров о Тенях. Я даже и Амбер-то едва помню. Более или менее помню только нашу семейку, а еще — что нельзя слишком доверять своим родственникам. Вот, собственно, и все, что я намеревался сообщить вам. Что будем делать теперь?
— О Господи! — пробормотал Рэндом. — Да, теперь-то я понимаю! Теперь мне понятны все те мелочи, что так озадачивали меня… Но как это тебе удалось так здорово приручить Флору?
— Повезло, — сказал я. — Да еще подсознательная изворотливость. Да нет, даже и в этом нужды не было: она просто глупо себя вела. В любом случае вы мне теперь особенно нужны.
— Как ты думаешь, сможем мы уйти обратно в Тени? — спросила Дейдра у Рэндома: на меня она и не глядела.
— Конечно, — ответил Рэндом. — Только я против. Я хочу видеть Корвина на троне, а голову Эрика — на шесте. По-моему, попробовать еще разок стоит, хотя шансов и маловато; но пока что возвращаться в Тень я не собираюсь. Хочешь, иди одна. Вы всегда считали меня слабаком и брехуном. Ну вот, теперь есть шанс убедиться, чего я на самом деле стою. А я намерен это продемонстрировать.
— Спасибо, брат, — сказал я.
— Смотри не обманись при лунном свете, — предупредила Дейдра.
— А ты могла быть по-прежнему связанной у столба, — откликнулся Рэндом, и она промолчала.
Мы еще некоторое время лежали в полной тишине, и вскоре возле костра появились трое и принялись озираться по сторонам. Потом двое из них опустились на четвереньки и стали обнюхивать землю. Потом все дружно посмотрели в нашу сторону.
— Уэйры, — прошептал Рэндом, когда три серые тени двинулись по направлению к нам.
Несмотря на тени, я видел, что произошло. Они опустились на четвереньки, и лунный свет сотворил изменения с серыми одеждами. Во тьме зажглись три пары звериных глаз.
Я проткнул первого волка своим серебряным клинком, и по лесу разнесся человеческий вопль. Рэндом одним ударом меча обезглавил второго, и, к моему удивлению, Дейдра подняла одного в воздух и сломала ему хребет о колено с отвратительным хлюпаньем.
— Скорей, твой меч! — крикнул Рэндом; я поспешил проткнуть и его противника, и противника Дейдры, и снова в воздухе раздались человеческие вопли.
— А теперь давайте-ка уносить отсюда ноги, — сказал Рэндом. — Сюда! — И мы бросились за ним.
— Куда мы идем? — спросила Дейдра примерно через час весьма энергичной гонки по густому кустарнику.
— К морю, — ответил Рэндом.
— Зачем?
— Там хранится память Корвина.
— Где? Почему там?
— В Ребме, конечно.
— Да они же убьют тебя, а твоими мозгами накормят рыб!
— Я не пойду до самого конца. Тебе самой придется беседовать с сестрой твоей родной сестры.
— Ты хочешь, чтобы он снова прошел Образ?
— Да!
— Это очень опасно!
— Знаю… Послушай, Корвин, — обратился он ко мне. — Ты все это время вполне прилично вел себя по отношению ко мне. Но если все же каким-то образом ты окажешься не настоящим Корвином — ты покойник. Впрочем, по-моему, все-таки это ты. Судя по твоему поведению, ты просто не можешь быть никем иным, несмотря на утраченную память. Я поставлю твою жизнь: воспользуйся Образом, и если выживешь, это восстановит тебе память — пройди волшебным Путем. Ну что, ты в игре?
|
|
|
