Рисунок 3 -Руины замка в Крево. Художник Наполеон Орда.

Суть историографической дискуссии вокруг Кревского акта можно свести к следующему. Согласно тезису о полной инкорпорации (applicare) монархии Гедиминовичей в состав Польши, введенному в литературу еще в конце позапрошлого века А. Левицким [3], утверждалось, что Кревский акт вовсе упразднил Великое Княжество Литовское как государство, превращая его в провинцию Польского Королевства, и только договор с немецким орденом на Салинском острове в 1398 г. и Радомско-Виленская уния 1400-1401 гг. воскресили государственность ВКЛ. Версию непосредственной и полной инкорпорации обосновывал также г. Лавмянский, который указал, что в юридическом смысле термин applicare в документах того времени означал именно присоединение территорий [4]. Однако потом подобная позиция критиковалась многими польскими историками, особенно Я. Адамусом, О. Галецким и Г. Пашкевичем. Зато взгляд на Кревскую унию как на отмену государственной самостоятельности ВКЛ прочно прописался в советской историографии, где он распространился благодаря влиянию М. Любавского, который также принял теорию инкорпорации. Между тем еще Я. Адамус показал, что начиная от Островского договора 1392 г., когда поддержанный оппозицией Витовт получил власть в Литве, инкорпорационные тенденции стали ослабевать, а с 1398 и 1401 г. Витовт выступал уже как самостоятельный князь [5]. Реальность инкорпорации категорически оспаривал также Г. Пашкевич [6], а позже и Ю. Бардах [7].

Под сомнение была поставлена и аутентичность акта унии. Так, эмиграционный литовский историк Е. Дайнаускас в 1970-х гг. выступил с категорическими опровержениями подлинности Кревского акта, заявив, что этот документ - " аутентичный фальсификат" [8]. Автор утверждал, что, поскольку акт был опубликован только в XIX в., то раньше его, мол, не знал никто из представителей польской и литовской элит, к тому же формы употребленных в тексте титулов анахронические, а подвешенные печати не соответствуют ситуации августа 1385 г., поэтому нет никаких оснований говорить, " будто в 1385 г. в Крево была заключена уния Литвы с Польшей" [9]. Мол, это подделка XVI-XVII в. Взгляд на Кревский документ как на фальсификацию нашел и в историографии Беларуси некоторых сторонников, которые даже в учебниках объявили упомянутый акт фальсификацией [10]. Однако в ряде публикаций польских медиевистов, спровоцированных статьей Е. Дайнаускаса, была доказана тенденциозность и безосновательность подобных утверждений. В частности, доказано, что Кревский акт в середине XV в. хранился в том же архиве в Кракове и его знал Ян Длугаш, который тенденциозно пересказал документ, заменив applicare на incorporare. Сняты и сомнения в подлинности печатей и актуальности использованных в акте титулов [11]. Даже больше, недавно и исследования литовских специалистов показали, что печати Корибута, Лугвена и Витовта можно считать аутентичными, что они действительно были прикреплены к принятому в Крево акту, и говорить о подделке этого документа нет никаких оснований [12]. Правда, свидетельств о том, что он был известен элитам ВКЛ и короны во время заключения Люблинской унии, действительно нет [13], но после публикации литовских коллег, которые раньше упорно не признавали аутентичности Кревского акта, споры сейчас ведутся не вокруг правдивости самого документа, а насчет того, можно ли его называть актом " унии" и т. п.

Пытаясь разобраться, почему Ягайло и его советники согласились на эти условия, можно не без основания полагать, что текст соглашения позже был сфальсифицирован составителями хроник, или изменен польскими феодалами с пропагандистскими целями. Сомнения, что известное нам соглашение настоящее, возникают в связи стим, что этот акт стал известен только после смерти Ягайло, в хронике Иоанна Длугаша. Известно также, что феодалы Великого Княжества Литовского неоднократно выступали против неправдивости польских хроникеров. Дело дошло до того, что против неправды в польских хрониках в отношении Великого Княжества Литовского был поднят вопрос не Виленском Сейме 1559 года, и великий князь вынужден был обещать, что потребует исправления “таких непристойных хроник». Надо думать, что в это время были известны настоящие условия соглашения.

На Люблинском Сейме 1569 года феодалы Великого княжества оспаривали подлинность текста Кревского соглашения, заявляя, что эти записи вообще никогда не существовали. Кроме того, акт, фигурирующий как оригинал договора не имеет необгодных реквизитов – подписей и печатей, хотя их могли и подделать. Возможно также, что поддельный был не весь акт. А только отдельные места.

    Не исключено и то, что акт, известный сейчас как официальный документ, был частной записью, сделанной Краковским епископом, или каким другим канонником, враждебно настроенным против Великого Княжества Литовского.

Поводом к этому служит тот факт, что известный нам текст хранился не в архиве Государственной канцелярии, где держались все государственно правовые акты, а в архиве Краковской капитулы.

    Вывод о том, что известный акт Кревского соглашения фальсифицирован, подтверждается всем дальнейшим ходом истории.

  Во-первых. Взойдя на польский престол, Ягайло сохранил за собой верховную власть и в Великом княжестве, хотя и назначил туда великим князем своего брата Скиргайло, а потом двоюродного брата Витовта, что вовсе не вредило княжеству, не вело его к ликвидации,, а только ставило в союзные отношения с Польшей под верховенством Ягайло.

Во-вторых. Княжество сохраняло свою финансовую систему, деньги, символику, армию.

В-третьих. Самостоятельно проводила внешнюю политику, кроме вопросов, затрагивающих совместный с Польшей интересы.

В -четвертых. Вопрос о ликвидации княжества начали поднимать польские феодалы и католическое духовенство только спустя много лет после смерти Ягайло. Правда, слова о включении Великого Княжества Литовского в состав Польши были внесены в городельскую привилегию 1413 года, но тут же говорилось о сохранении власти великого князя и обособленности всего государства.

В-пятых. Обособленность княжества подчеркивалась и тем. Что сразу после вступления Ягайло на польский престол и назначения великим князем литовским Скиргайло Ягайло не снял с себя полномочий головы Великого княжества, а одновременно возглавил два государства. Тем самым была установлена персональная уния между этими государствами.

С юридической точки зрения Кревский акт фактически означал инкорпорацию литовско-русского государства в состав Польской Короны. Действительно, Ягайло стремился к инкорпорации своих великокняжеских владений в состав Королевства Польского. Неслучайно Виленский привилегии 1387 г. Литва трактовалась как одна из земель Королевства Польского [14], а польские паны после Крево в переговорах с орденом утверждали, что литовские земли присоединены к королевству и зависимы от него [15]. Однако Кревский акт был лишь " намерением инкорпорации", и во второй половине 1380-х гг. польской стороне удалось осуществить, по-видимому, лишь частичную реализацию этого плана.