Успехи робототехники в нашей стране

Нам выпало жить эпоху машин, повлекшую за собой технократические преобразования всего жизнеустройства. Машины стали неотъемлемой частью нашей жизни, без них не обходится ни один человек, ни одна общественная организация, ни одно цивилизованное общество. Мы стоим на пути дальнейшей интеграции человека с машиной, механизации труда и изменения общественных отношений в русле последних достижений технического прогресса. В настоящее время для нас становится насущным вопрос о приспособлении человека к машине, о постепенном сближении технологии и психологии в их совместной общественно-полезной деятельности. Исторический опыт показывает, что в условиях советского государства, нашей социалистической действительности, люди и машины нашли полное взаимопонимание, которое выразилось в замечательных формах их взаимного приспособления. Ведь вы посудите сами: машина без оператора, так же как и оператор без машины – это устройства с ограниченным функциональным потенциалом. А вот оператор в совместительстве с машиной – это уже не просто взаимодействующие модули, а целостная функциональная система. В данном случае речь идет не просто об управлении, а о совместной работе, в некотором роде обмене функциями. Если, с одной стороны, человек передает свои функции машине, то, с другой стороны, машина как бы передает выполняемые ею функции человеку.

Человек – это одна из важнейших функций машины. Без его участия машина не способна на многие вещи. Но постепенно дело идет к тому, чтобы подыскать ему замену ради более эффективного решения некоторых машинных задач. Для управления машинами лучше всего подходят роботы – хорошие пособники в рутинных трудовых операциях. Роботы позволяют обеспечить полную автоматизацию, особенно в таких видах деятельности, которые являются опасными или требуют точности и высокой степени повторяемости операций. В целях обеспечения бесперебойной работы машинной индустрии требуется целая армия роботов, производство которых необходимо наладить серийно. «Поистине революционные возможности открывают создание и внедрение электронных управляющих машин, промышленных роботов. Они должны получить самое широкое применение» – такую задачу поставил в докладе на XXVI съезде КПСС товарищ Брежнев. В нашей стране успехи робототехники проявляются особо заметным образом. Создание роботов в Советском Союзе имеет приоритетное значение для научно-технического прогресса и внедрения в жизнь передовых технологий. Ставка «на технологию» – на создание и внедрение роботизированных технологических комплексов – явно оправдана как с позиций сегодняшнего дня, так и более отдаленной перспективы. Успехи робототехники обещают, что в скором времени робот заменит человека во многих сферах деятельности.

Роботы наилучшим образом приспособлены к техногенным модернизациям жизненной среды и выполняют виды работ, для которых у человека не достает надлежащих умений. Совершенствование технологии диктует потребность в их модификации, постепенном добавлении им новых функций, а в перспективе – способностей к обучению. В определенном смысле они представляют новый виток эволюции, подготовленный всей историей научно-технического прогресса. Идея о том, что этот эволюционный вид пришел на смену человеку, уже не принадлежит исключительно к области научной фантастики. Бытует распространенное мнение, что роботы окружают нас в повседневной жизни, и их порой бывает сложно отличить от обычных людей. По наблюдениям наших современников, в технократическом обществе возник и развился особый человеческий психотип, который называют биороботом или психологическим автоматом. Биороботы имитируют поведение человеческих существ, их можно видеть зафиксированными в стандартных положениях или действующими по стереотипным циклическим схемам. О том, кто такие эти биороботы, мы поговорим в настоящей главе. Нас интересует история их происхождения в настоящих общественно-исторических условиях. Мы рассмотрим существующие модели поведения биороботов, вопросы их обучения и адаптации. Очевидно, что при этом нам придется поступиться некоторыми нравственными убеждениями, но важно помнить о том, что тенденции технического прогресса могут и впредь требовать от нас изменений наших приоритетов.

Начнем по порядку. Слово «робот» произошло от понятия «работа», так как первоначально оно использовалось для обозначения механизма, предназначенного для выполнения специальных операций. Первые роботы, известные как промышленные, действовали по жесткой, не меняющейся в процессе работы программе, и были предназначены для автоматизации несложных операций при неизменном состоянии окружающей среды. Даже малейшее изменение окружающей обстановки, малейший сбой в технологическом процессе, могли привести к нарушению действий таких роботов. Их поведение было полностью детерминированным, и они оказались бессмысленны там, где требоваласьсамостоятельная инициатива. Поэтому человеку необходимо было сделать роботов инициативными или, говоря языком теории адаптивного управления, – адаптивными. Так появились на свет роботы нового поколения, наделенные способностью действовать в изменяющейся среде. Для работы в такой среде робот должен постоянно получать о ней информацию, иначе он не сможет ориентироваться в окружающем пространстве. В связи с этим адаптивные роботы имеют значительно более сложную, чем роботы первого поколения, систему управления. Эта система распадается на две подсистемы: 1) сенсорную – в нее входят те устройства, которые собирают информацию о внешней окружающей среде и о местоположении в пространстве различных частей робота; 2) ЭВМ, которая анализирует эту информацию и в соответствии с ней и заданной программой управляет перемещением робота и его манипуляторов.

Итак, в чем же заключается сущность адаптации? Когда робот попадает в изменяющуюся среду, он первоначально находится в состоянии неопределенности, поскольку не обладает достаточной априорной информацией о ней. В процессе адаптации происходит последовательное накопление текущей информации с целью устранения неопределенности, а за этим следует достижение определенного, обычно оптимального состояния. Любой робот, если он обладает инициативой, должен самостоятельно выбирать такой способ действия, который гарантирует минимальный расход энергии и минимальный объем информации, необходимый для достижения цели. Таким образом совершается выбор наиболее оптимального по целесообразности поведения. Делая выборы и запоминая их, робот приобретает способность к обучению. Обучение происходит во время взаимодействия робота со средой, когда среда выдает ответные реакции на его поведение. В робототехнике под обучением понимается процесс выработки в системе той или иной реакции на внешние сигналы путем многократных воздействий на систему и внешней корректировки. Внешняя корректировка, или как ее еще называют, «система поощрений и наказаний», осуществляется «учителем», который сообщает системе дополнительную информацию о том, верна или неверна реакция системы. В роли «учителя» в общем случае выступает сама среда, которая воздействует на вход робота и формирует сигналы, в зависимости от которых изменяется его поведение.

Сами понятия адаптации и обучения изначально всегда связывались с поведением либо отдельных живых организмов, либо коллективов их. Сейчас уже стало обычным использовать эти понятия применительно к автоматическим системам, способным выполнять свои функции в условиях начальной неопределенности. Это не означает, конечно, что следует всегда отождествлять адаптацию и обучение в живых организмах с адаптацией и обучением в автоматических системах. Но, по-видимому, как замечает в своей работе «Адаптация и обучение в автоматических системах» Я. Цыпкин, «теория адаптации в автоматических системах в ряде случаев может оказаться полезной для объяснения удивительного поведения живых организмов». Сосредоточим внимание на особенностях обучения с внешней корректировкой. Фактически, это обучение строится на основе корректирующей обратной связи. Обратная связь передает информацию о результате действия обучающейся системе и заставляет ее изменять свое поведение с целью достижения желаемого результата. Это хорошо известный метод проб и ошибок, используемый живыми организмами для саморегуляции и самокоррекции. У животных отбор целесообразных реакций происходит благодаря их подкреплению, то есть успешная реакция имеет большую вероятность последовательного воспроизведения. В робототехнике подкрепление – это функция входного воздействия, используемая для введения и сохранения программ в памяти системы.

Как известно, система поощрений и наказаний является проверенным средством модификации поведения животных и людей. Наиболее показательным применением этой системы является процесс дрессировки, хорошо изученный зоопсихологами, во время которого происходит формирование и закрепление желательных условных рефлексов. При дрессировке обычно используются как наказание, так и поощрение. Первое устраняет нежелательные реакции, второе подкрепляет нужные. Однако для закрепления условных рефлексов можно обойтись исключительно наказаниями, поскольку отсутствие наказания может (и должно) рассматриваться как поощрение. С технической точки зрения речь идет о минимизации потока воздействий на объект. По мере выработки нужных условных рефлексов количество наказаний минимизируется. Когда знания зоопсихологов получили возможность реализации в автоматических системах, оказалось, что у роботов можно вырабатывать навыки и формировать условные рефлексы в точности как у собак. В робототехнике для описания процесса дрессировки обычно используются понятия штрафов и вознаграждений. Смысл реакции робота на сигналы штрафов и вознаграждений заключается в изменении значений вероятностей выполняемых действий. Целесообразность его поведения в некоторой среде заключается в увеличении числа благоприятных реакций и уменьшении числа реакций неблагоприятных.

В теории адаптивного управления система поощрений и наказаний была представлена точными математическими моделями. Их основа достаточно проста: при благоприятном поведении робота значение входного воздействия равняется нулю, а при неблагоприятном единице. На языке таких двоичных сигналов могут кодироваться различные входные последовательности: команды, инструкции, запреты, предписания, ограничения и прочее. С помощью двоичного кода подкрепления реально записывать сложные поведенческие программы не только в электронной памяти роботов, но и в мозге высокоразвитых животных, включая человека, о чем недвусмысленно заявляли представители бихевиоризма. Сам процесс выработки условных рефлексов может подлежать формальному описанию на языке алгоритмов. Так, в классическом эксперименте Павлова с колокольчиком (пищеварительными рефлексами собак), алгоритм обусловливания мог быть записан приблизительно следующим образом: 1. Воспринимать раздражители (условный и безусловный). Перейти к следующему указанию.2. Если происходит одновременное наступление безусловного и условного раздражителей, перейти к следующему указанию. В противном случае вернуться к указанию 1.3. Добавить единицу к содержанию памяти (предполагается, что система, реализующая алгоритм, имеет память, в которой может храниться некоторое число, в начале действия алгоритма равное нулю). Перейти к указанию 4.4. Сравнить содержимое памяти с заданным числом n. Если число в памяти больше n, перейти к следующему указанию, в противном случае – к указанию 1.5. Придать условному раздражителю свойства безусловного. Работу алгоритма закончить. Мы надеемся, что для простейших задач, связанных с процессом дрессировки, читатель сам выпишет алгоритмы, определяющие дискретные единицы поведения.

Наиболее тщательным образом теоретические модели адаптивного поведения были разработаны отечественным ученым-кибернетиком М.Л. Цетлиным. Цетлин занимался моделированием условно-рефлекторного поведения «конечных автоматов» – автоматов с конечным числом состояний, изменяющих свое состояние по определенным правилам в ответ на внешнее воздействие. Эта модель позволила изучить типичные стратегии поведения в различных условиях случайной внешней среды. Важным результатом стало исследование стратегии группового поведения такихавтоматов. Работы М.Л. Цетлина инициировали целое научное направление, получившее название «коллективное поведение автоматов». В подготовке экспериментальной базы для теории Цетлина и работ его последователей немаловажную роль сыграли эксперименты бихевиористов по модификации поведения. В числе последних стоит упомянуть имя Э. Торндайка, использовавшего в качестве случайной среды специально сконструированные лабиринты, по которым он гонял крыс и других мелких зверушек. Коридоры этих лабиринтов снабжались всевозможными приятными и неприятными для животных раз­дражителями, а стратегия их поведения, в общем случае, сводилась к тому, чтобы избегать наказания и приобретать вознаграждения. Когда Цетлин решил смоделировать поведение зверушек в лабиринте, он сумел высчитать, что решение о маршруте движения «принимает» за них механизм случайного равновероят­ного выбора. В дальнейшем дело стояло только за техническим приложением результатов этого моделирования.

Отечественные кибернетики увлекались тем, что придумывали коллективные игры для своих автоматов, в которых те порой проявляли вполне человеческий характер. Среди них выделялись оптимисты и пессимисты, аккуратные и доверчивые, консерваторы и новаторы. Было очень любопытно наблюдать, как они ведут себя в отношении других автоматов и как они приспосабливают себя к своей среде. Любая игра автоматов характеризуется системой правил, которые определяют порядок ходов, выигрыши и проигрыши игроков в зависимости от сделанных ими ходов. Автоматы могут запоминать свои ходы и просчитывать последующие действия на несколько шагов вперед. Выигрыши и проигрыши автоматов соответствуют для них вознаграждению или штрафу. Стратегия поведения автомата заключается в том, чтобы максимизировать свой выигрыш, при этом каждый в отдельности стремится только к личному обогащению. Самая интересная игра начиналась тогда, когда они попадали в среду с ограниченными территориально-пищевыми ресурсами. Автоматы вступали в настоящую борьбу за выживание, которая заключалась в том, чтобы выигрывать за счет потерей других. Чтобы максимизировать свой выигрыш, им требовалось минимизировать чужой. Запускалась в действие статистическая машина, отсеивающая менее удачливых, и вознаграждающая самых изворотливых.

Как можно видеть, до тех пор, пока автоматы действуют в индивидуальном порядке, их поведение сводится к набору достаточно простых программ, функционирующих по схеме стимул-реакция. Только когда они вступают в коллективное взаимодействие и начинают играть в игры типа кооперации или конкуренции, у них появляются метапрограммы, а там уже недалеко и до становления характера. Метапрограмма – это следующий уровень управления, управляющий выбором выработанных программ в зависимости от мотиваций. Возникшая система управления является иерархической – при помощи мотиваций формируется управление более высокого уровня, управляющее программами, направленными на удовлетворение элементарных условнорефлекторных потребностей. Таким образом, правила игры усложняются: возникает необходимость в метапрограммировании для оптимального решения задач адаптации в условиях коллективного взаимодействия. В сообществах людей и общественных животных эта игра принимает вид борьбы за статус. Простая задача биологической адаптации – обеспечение себя жизненными ресурсами – диктует необходимость в выработке индивидуальной стратегии выживания, мотивированной метапрограммами статусной иерархии. У общественных животных такие метапрограммы имеют хорошо очерченный вид и четко определяют стратегию взаимодействия членов сообщества. В качестве примера можно привести порядок клевания в птичьей стае или порядок размножения у приматов.

Сравнительное описание адаптивного поведения в биологическом мире и мире робототехники открывает для нас новый уровень познания этого удивительного эволюционного изобретения. Можно предположить, что система, обладающая биологическими потребностями и автоматическими управляющими функциями, будет достаточно близко соответствовать модели типичного биоробота, каким его рисует наше воображение. Такой биоробот будет автоматически выполнять программы и метапрограммы, связанные с потребностями биологического выживания и целями социального воспроизводства. Если мы хотим набросать штрихи к портрету социального биоробота, нам, прежде всего, следует определиться с набором его программного обеспечения. Нейрологи приводят описание четырех базовых «биовыживательных программ», инсталлируемых в человеческий мозг по механизму импринтинга: оральный импринт, территориально-эмоциональный импринт, логико-семантический импринт, социополовой импринт. Данные программы активизируются в четком последовательном порядке и имеют иерархическую структуру, передающую управляющие функции от ранее установленных импринтов к поздним. При этом они, разумеется, не стираются из памяти, а остаются с человеком на протяжении всей жизни, определяя характерные черты его индивидуальности.

Рассмотрим вкратце функции этих программ в структуре человеческого поведения. Оральная биовыживательная программа импринтируется при рождении у всех млекопитающих и запечатлевает образ матери. В зависимости от того, каким будет этот образ – дружественным или враждебным, в будущем определится наступательная или оборонительная стратегия выживания в окружающем мире. Территориально-эмоциональная программа или программа соперничества импринтируется на этапе обучения прямохождению, освоению территории и управлению мышцами. Она запускает элементарные эмоции, и отвечает за соблюдение территориальных и статусно-иерархических правил. В будущем на основе этой программы может быть сформирована стратегия доминирования или подчинения. Логико-семантическая программа активизируется при обучении речи и наделяет человека способностью мышления и распознавания символов. Она отвечает за обработку информации в рамках доступных на данном этапе обучения символьных систем. Социополовая программа импринтирует моральные нормы репродуктивного поведения и определяет дальнейшие сексуальные, семейные и общественные роли. То, насколько успешно будет запущена эта биопрограмма, зависит от текущих обстоятельств обучения и условий среды. Данный импринт считается высшим звеном в иерархии биовыживательных программ и принимает на себя управление ранее импринтированными поведенческими функциями.

Само собой разумеется, что программное обеспечение биоробота не исчерпывается этими базовыми программами. На их основе могут быть сформированы комплексные метапрограммы, связанные с общими задачами социализации, которые очерчивают круг его интересов и специализируют его сенсорный аппарат. Метапрограммы поддерживают автоматический режим управляющих функций биоробота. Они действуют как избирательные фильтры, подключенные к датчикам анализаторов, и определяют с какими именно сенсорными раздражителями ему можно и разрешается взаимодействовать. Восприятие окружающего мира через фильтры социальных программ напоминает процесс распознавания, знакомый робототехнике на примере автоматов-персептронов, который состоит из выделения и идентификации объектов и символов в среде. Из всей массы стимульной энергии, которая поступает в их анализаторы из многочисленных источников, биороботы способны воспринимать лишь то, что подходит под их схему символьной обработки информации. Они распознают социальные символы в своем окружении и сигнализируют об этом кинетической, вербальной или моторно-двигательной реакцией. Коммуникация в мире биороботов осуществляется на уровне цифровых компьютеров – путем передачи данных и программ их обработки. Во время общения с биороботом нужно соблюдать меры предосторожности, и поддерживать контакт до тех пор, пока не будет обнаружено конфликтующее оборудование на уровне программного обеспечения.

Перейдем к рассмотрению вопросов обучения биороботов. В наше время обучение стало делом техники. Данные из области программирования цифровых вычислительных машин проходят успешную апробацию в образовательном процессе и позволяют заполнить пробелы педагогической теории, оставленные традиционными методами обучения. Когда заходит речь об обучении машин, мы можем говорить о введении в память машины новых программ или входных обучающих выборок. Что касается обучения людей, оно этим, безусловно, не исчерпывается, но в своей основе строится на тех же самых принципах. Если мы намерены и впредь придерживаться этих принципов, наши сведения об обучении биороботов должны иметь под собой строгое научное обоснование. Обратимся за «технической поддержкой» к общепризнанным авторитетам в данной области. Одним из первых, кто решил поставить обучение биороботов на научную основу, был американский психолог-бихевиорист Ф.Б. Скиннер. Он предложил методику программированного обучения, в которой сформулировал кибернетическую точку зрения на учебный процесс как на систему управления. Программированное обучение рассматривает обучающегося как компьютерную систему, в которую закладывается подготовленная в виде программы информация, а выходные реакции об успешности ее усвоения корректируются обратной связью, исходящей от программиста, выступающего в роли учителя. Для того чтобы добиться обязательного выполнения обучаемыми запрограммированных действий в полном соответствии с предписанием, нужна постоянно действующая обратная связь. Если требуется интенсифицировать усвоение материала, необходимо усилить обратные связи, усилить контроль учителя над учеником.

Скиннер указывал на важность положительного подкрепления в виде оценки результатов обучения программистом-учителем. В отдельных случаях, когда результат не может быть оценен удовлетворительно, учитель-программист использует канал обратной связи для передачи сигнала негативного подкрепления, который должен привести к резкому уменьшению вероятности повторения тех реакций, которые непосредственно предшествовали этому сигналу. Использование двоичного кода подкрепления в образовательном процессе является самым простым и действенным способом изложения правил того, что такое хорошо и что такое плохо. Он сигнализирует о том, насколько хорошо происходит усвоение закладываемых в обучаемую систему программ. Различие между качеством оценок будет представлять сигнал ошибки, который обучаемая система должна уменьшить. Все это не предполагает с ее стороны никаких чувств. Отклонение от нормы в технических системах интерпретируется как неисправность, которая корректируется регуляторными механизмами самой системы или ее программиста. Обработанные в процессе программированного обучения психологические структуры вступают в резонансное взаимодействие с эффекторными механизмами нервной системы, образуя замкнутый контур адаптивной саморегуляции. А как же эмоции? – спросите вы, – ведь люди в отличие от компьютеров никогда без них не обходятся. Скажем так: эмоции – это датчики для проверки исполнения программы. Если ученик все выполнил правильно – он чувствует удовлетворение, включается положительная эмоция, если не выполнил, ошибся – включается отрицательная эмоция. Этот механизм эффективно используется для самоподкрепления в обучающем процессе.

Как показывает эмпирический опыт, принципы программированного обучения в целом могут выступать наглядным пособием прохождения процесса социализации. Безусловно, этот процесс неизмеримо сложнее, он протекает нелинейно и создает потребность в постоянной модификации адаптационных программ в вычислительной системе головного мозга. Но, если прибегнуть к методам редукции, выступающим отличительной чертой работ доктора Скиннера, нетрудно увидеть связь его методики с основными этапами формирования социальной личности. Чтобы вернуться к этим основам, воспользуемся духовным наследием патриарха советской педагогической теории А.С. Макаренко. В трудах Макаренко социализационный процесс получил название «проектировки личности». Для проектировки личности недостаточно участия одного учителя, его место должен занять коллектив программистов, берущий на себя воспитательные функции на основании заказа общества. Данный процесс начинается сразу же после рождения человека. На ранних этапах социального развития необходимо своевременно заменить органические реакции ребенка социально-приемлемыми механизмами поведения (выражением чувств). Формирование обусловленного поведения связано с четким формулированием тех условий, в соответствии с которыми маленький человек должен действовать, чтобы достичь одобряемых результатов. Сначала родители, затем воспитатели и школьные учителя ставят ему эти условия, негласно выполняя требования социального заказа. Чем больше воспитательной силы будет вложено в формирование условных реакций, тем более податлив становится маленький человек для внешнего принуждения.

Когда условные реакции будут сформированы в соответствии с общими положениями проектировки, начинается программирование мыслительного аппарата, в который необходимо заблаговременно вложить образцы мысли для общепринятых взглядов на вещи. Ответственным звеном интеллектуального производства является конвейерная система образования, которая занимается унификацией мышления по статистически установленным стандартам. Для выработки интеллектуальных реакций расширяются ассоциативные связи в коре головного мозга. Нервная система начинает накапливать логические адаптации. На данном этапе она особенно чувствительна к внешним корректирующим воздействиям. Боязнь штрафов и стремление к вознаграждениям заставляют ученика серьезно относиться к своим достижениям и двигаться по пути полезности для коллектива. Ответственное отношение к выполнению своих обязательств перед коллективом значительно упрощает его подгонку к будущей социально-половой роли. Когда наступает положенное время, проектировщики выставляют напоказ перечень гендерных стандартов, которые должно использовать для выбора личной самоидентификации. На базе этих метапрограмм происходит распределение знаний по половому признаку, включающих в себя «то, что следует знать» и «как следует себя вести» их типичным представителям. В дальнейшем процесс продолжается с незначительными вариациями.

Проектировка личности – это многогранный процесс, в котором не меньше тонкостей, чем в настройке точнейших технических приборов. В вопросах воспитания нельзя допускать как излишнюю взвинченность, так и чрезмерную разболтанность: необходимо установить точные стандарты и всегда придерживаться строгих воспитательных правил. Если в случае ошибок и недосмотров, допущенных на стадии проектирования, личность не сможет достичь предполагаемой степени интеграции, это в первую очередь должно отразиться на параметрах ее социального функционирования. В результате создается впечатление о ненадежности всей системы и неспособности проектировщиков «разместить» «черты личности» внутри индивидуума. Чтобы система личностных свойств работала как целое, она должна быть отрегулирована с точностью механизма. Недействующие компоненты системы должны быть изолированы для сохранения работоспособности всей системы в целом. Если последняя не отвечает эксплуатационным нормам, допустимо постороннее вмешательство в устройство психики для отрегулирования утраченных звеньев обратной связи. Для обеспечения стабильности работы в процессе эксплуатации рекомендуется периодически корректировать «личность» подкрепляющими воздействиями. При обнаружении дефектов производственного характера необходимо ввести ограничения в режим эксплуатации, так как «личность» замене не подлежит. В конце концов, элементы общественной системы безболезненно заменяются. Лучше всего это явление описывает формула «незаменимых людей у нас нет».

Одно из значимых преимуществ конвейерного образования видится в том, что оно позволяет осуществить избирательное формирование характерологических черт личности. Проектировка личности нуждается в детальной проработке характеров, предназначенных для выполнения специализированных социальных функций. Макаренко указал на это в специальной статье «Воля, мужество, целеустремленность», где он выставил на всеобщее обозрение список характеров, нуждающихся в исправлении. Это «тихони, иисусики, накопители, приспособленцы, шляпы, разини, кокеты, приживалы, мизантропы, мечтатели, зубрилы». Для того чтобы составить унифицированный портрет социальной личности, максимально адаптированной к принятым в обществе стандартам, потребовалось бы иметь перед глазами слепок социальной структуры, для которой она была спроектирована. В промышленности для этого используются особые модели-прототипы. Имеются они и в робототехнике. Роботы-прототипы представляют собой испытанные в действии модели целенаправленного поведения, которые программируются на ЭВМ, а затем проектируются на базе готового оборудования. Такие абстрактные модели могут быть воплощены как в металлических, так и в биомеханических конструкциях, на которых мы сосредоточим внимание в дальнейшем изложении. Мы не станем вдаваться в детали компьютерного моделирования, а сразу перейдем к рассмотрению тактико-технических характеристик, определяющих «характер» прототипа, на базе которого программируется типичный социальный биоробот.

Начнем с формулирования основных произвольно сделанных допущений. В абстрактном смысле биоробот – это не личность, а прототип, к которому личность может быть приближена по ряду характеристик, или с которым она может быть полностью отождествлена. Тактико-технические характеристики биоробота-прототипа адаптированы к условиям окружающей социальной среды и определяют стратегию его выживания в социальном мире. Биоробот не обладает свободой воли, поскольку он изготавливается для определенной цели, он функционально специализирован. Поведение биоробота детерминировано программами, которые последовательно активизируются в ходе смены стадий его жизненного цикла. Поведенческие функции биоробота действуют в автоматическом режиме, который обеспечивает безотлагательное исполнение команд, поступающих из высшего управляющего центра. По своим тактико-техническим характеристикам биоробот-прототип относится к классу технических систем и приводится в действие от внешних источников регулирования. Его реакции на окружающие события непроизвольны и предсказуемы. Спонтанность отвергается, так как система исходит из представления об абсолютной заданности результата заранее. Любые спонтанные проявления предотвращаются регуляторными механизмами, настроенными на получение запрограммированного действия.

Характер биоробота-прототипа может измеряться по следующим параметрам. Идеальный биоробот – это тщательно отрегулированный, надежный элемент общественной системы. Он честно отрабатывает свои условные рефлексы и испытывает необходимость поддерживать условную связь с себе подобными. Благодаря выработанной адаптацией точности биоробот-прототип не терпит ошибок в реализации социальных программ. Он может вести себя как машина или как животное, но для него зачастую представляет трудность имитировать поведение человека. Биоробот лишен душевных качеств по определению, но по призванию обладает развитыми способностями к вычислению и измерению. Встроенные вычислительные функции помогают ему последовательно просчитывать свои действия и принимать технически правильные решения. Биоробот с готовностью реагирует на стимулы среды и при этом ему почти не приходится затрачивать время на анализ ситуации. В мире технических систем увеличение времени реакции сравнимо с ухудшением показателей адаптации. А если в его конструкции присутствуют хотя бы малые элементы искусственного интеллекта, то за него все благополучно решат эвристические алгоритмы. По этим и другим тактико-техническим характеристикам легко идентифицировать прототип биоробота. Одним своим видом он должен внушать «надежность» и «безотказную способность выполнять определенные задачи в определенных условиях эксплуатации».

Ценные наблюдения об особенностях характера биороботов оставил нам немецкий ученый-естествоиспытатель Вильгельм Райх. Ему удалось обнаружить существование «характерного панциря», функционально тождественного «мышечной броне», представляющей собой психосоматический каркас биоробота. Мышечная броня возникает одновременно с утратой способностей к естественной биологической саморегуляции, и является прямым следствием подавления спонтанности в раннем возрасте. Райх делал акцентуацию на жестких, биологически ригидных свойствах психофизиологической конституции биороботов. «Биологическая ригидность проявляется в повышении общей жесткости организма и очевидном снижении пластической подвижности... Так называемый цивилизованный человек действительно приобрел угловатость и механичность, утратив свою спонтанность. Другими словами, он превратился в автомат, «мыслящую машину»… Он живет, любит, ненавидит и мыслит все более и более механически… Он закрылся броней от естественного и спонтанного в себе и теперь испытывает страх перед всем живым и свободным». От себя добавим, что ригидность может считаться общесистемным свойством психики, которое проявляется тем ярче, чем сильнее блокируется выход за пределы фиксированных форм поведения, обусловленных сложившимися жизненными обстоятельствами.

В работе Райха «Психология масс и фашизм» прослеживается четкая связь между механистическим материализмом и обучением машинных людей. На примере нескольких удачных образцов Райх раскрывает полную идентичность механической структуры личности и механистической естественной науки. «Человек отличается от животных механическим триединством авторитарного мировоззрения, механической науки и машины». Райх делает упор на том, что весь жизненный цикл биоробота проникнут двойственностью: одна часть его жизни определяется биологическими законами, другая часть его жизни определяется машинной цивилизацией, он имеет биологические корни с одной стороны, и техническое развитие, с другой. Человеческий организм, поставленный в эти неразрешимые на уровне формальной логики условия, постепенно начинает превращаться в организм биоробота. Под давлением социальных условностей он необратимо лишается своих органических свойств, а под влиянием механистического мировоззрения создает о себе представление как о биологической машине. Райх пишет следующее: «Создавая машину, человек следовал законам механики и безжизненной энергии. Эта технология достигла высокого уровня задолго до того, как человек начал задумываться о собственном устройстве. Когда, наконец, человек стал постепенно исследовать свои органы, он интерпретировал их функции так, как за много столетий до этого научился создавать машины. Его интерпретация носила механический, безжизненный, ригидный характер».

Напоследок порассуждаем немного о перспективах создания биороботов собственными усилиями самих биороботов. Нас интересует, в первую очередь, могут ли биороботы обучать себе подобных без специальной обучающей программы, и насколько это вероятно с кибернетической точки зрения. Вопрос можно сформулировать и таким образом: может ли механизм воспроизвести себя в другом механизме? Обратимся за комментариями к первоисточникам. Однажды у Декарта спросили: могут ли часы родить? Мыслитель полагал, что, пожалуй, не могут. А вот английский писатель С. Батлер не согласился с Декартом. Механизм можно сделать столь сложным, что у него появится маленький двойник. К такому же выводу пришел и Н. Винер. Он специально посвятил один из разделов своей книги «Робот и Творец» изложению некоторых соображений, которые показывают, что машины вполне способны создавать другие машины по своему образу и подобию. Винер достаточно ясно определил для себя этот вопрос: «Что такое «образ» машины? Возможно ли, чтобы наличие этого «образа», воплощенного в одной машине, позволило любой машине, не обладающей какими-либо специфическими функциями, воспроизвести такую же машину, которая была бы либо абсолютно похожей на исходную, либо слегка отличалась от нее, причем так, что это отличие можно было бы истолковать как результат изменчивости».

На нынешнем этапе технического развития мы можем со всей ответственностью заявить, что биороботы способны не только к обучению других биороботов, но и к созданию мест совместного досуга для биороботов, азартных игр для биороботов, продуктов питания для биороботов, информационных каналов для биороботов, медицины для биороботов, органов правопорядка для биороботов, профессиональной карьеры для биороботов, общественных палат для биороботов и многому многому другому. Мир биороботов возник в истории не случайно. Образ социального биоробота – это выгодная стратегия адаптации и высокая степень его прототипичности позволяет сохранить сформированный психотип в неизменной форме на протяжении всей эволюции вида. Биороботы могут создавать новые системы управления, совершенствовать свои технологии, передавать свои адаптации на генном уровне роботам новых поколений. Не могут передать лишь то, чего не имеют по определению, и что отличает от них настоящих живых людей. Об «этом» обычно говорят словами притчей. Так вот, в одной притче робот пришел к своему изобретателю и стал просить дать ему душу. Он повторял свою просьбу снова и снова, но она повисла в воздухе, изобретатель мог только недоуменно качать головой. О том, кто смог бы спроектировать душу для робота, притча многозначительно умалчивает.