Психологические признаки кризиса макроэкономики

Современная макроэкономическая наука обладает рядом особенностей, которые в последующие годы, по-видимому, будут тормозить ее дальнейшее развитие. Наиболее важными, на наш взгляд, являются следующие [1, с. 72]:

1. Беспомощность человека перед лицом накопленных экономических знаний. Выше уже говорилось, что современный арсенал макроэкономики достиг невероятных размеров. Чтобы получить достаточно полное представление о состоянии современной макроэкономической мысли, нужно перевернуть столько литературы, что это не под силу уже ни одному человеку. Например, знакомство с классиками политической экономии весьма желательно, но это означает изучение многотомных трактатов Дж.С. Милля, Т. Мальтуса, А. Смита, Д. Рикардо, А. Маршалла, Дж.М. Кейнса.

Однако, это лишь начало. Затем необходимо изучить основополагающие труды нобелевских лауреатов по экономике, а число этих лауреатов уже близко к сорока. Это при том, что знакомство с творческим наследием любого из них само по себе уже тяжкий труд. Нельзя забывать и работы крупнейших экономистов современности. Одновременно нужно штудировать различные разделы математики, истории, права, социологии и статистики. Даже идейный багаж макроэкономики огромен, а если сюда добавить весь ее методический инструментарий, то получится и вовсе неподъемный груз.

На первый взгляд, можно предположить, что современные учебные пособия должны помочь в решении проблемы освоения экономической науки. Однако на поверку это оказывается не так. Во-первых, многие положения в экономике не являются настолько бесспорными и классическими, чтобы их можно было включить в учебник. В то же время и не рассматривать такие положения тоже нельзя. Во-вторых, сами учебники, «сжимая» исходный материал, часто недопустимо упрощают и вульгаризируют обсуждаемые результаты. Итак, учебники не снимают проблему изучения первоисточников.

Для рядового исследователя-экономиста основная проблема состоит, прежде всего, в том, что практически по любому вопросу, который он берется рассматривать, уже имеются разработки. Поэтому сказать что-то принципиально новое крайне затруднительно. Это с самого начала предполагает копание исследователя в частностях, что не может дать большого научного эффекта. Психологически данное положение дел приводит к тому, что у любого здравомыслящего человека опускаются руки перед бездной существующей экономической литературы. Глубокое разочарование постигает и опытных экономистов.

Таким образом, перенасыщенность экономической науки всевозможными разработками имеет вполне определенный психологический результат: в начале пути исследователя - страх, в конце – разочарование [1, с. 72].

2. «Неблагодарность» экономической науки. Одной из особенностей экономики является неблагодарность последующих поколений. В основе такого феномена лежит следующий факт. Дело в том, что когда перед экономистами встает какая-то проблема и они не знают, как ее решить, то эта проблема всеми признается как чрезвычайно сложная. Таковой она и считается до тех пор, пока не появляется человек, находящий решение этой проблемы. Но в экономике все фундаментальные идеи, лежащие в основе любых теорий и позволяющие раскрыть самые запутанные вопросы, являются, как правило, очень простыми. И как только ключевая идея высказана и с ее помощью исходная проблема решена, то внешне простое решение создает иллюзию его очевидности. В результате проходит немного времени, и пионерные идеи становятся общепринятыми и даже самоочевидными. Теперь человек, впервые высказавший их, уже не воспринимается в качестве оригинального мыслителя, а его вклад в экономическую науку не кажется столь значительным.

Особенно ярко проявляется эта тенденция при смене поколений экономистов. Например, вряд ли теорема эквивалентности Д. Рикардо или закон Л. Вальраса современным молодым экономистам покажутся гениальными открытиями. Для них это скорее некие банальные факты. Многими экономистами революционное разделение понятий «рыночных товаров» и «конечных благ», введенное Г. Беккером, уже сейчас воспринимается как вполне естественное, само собой разумеющееся. Таким образом, в экономике действует принцип: когда все неясно, то все трудно; когда кто-то прояснил непонятное, то все легко и банально. Разумеется, и в других науках есть нечто подобное, но в экономике этот принцип проявляется особенно ярко [1, с. 72].

Непосредственным результатом подобного положения вещей является быстрое забвение имен, даже самых крупных экономистов. В этой связи характерно высказывание М. Леонтьева, ведущего передачи «На самом деле», по поводу заслуг его знаменитого однофамильца - В. Леонтьева. По словам телеобозревателя, умерший экономист разработал никому не нужную межотраслевую табличку. И это сказано об одном из самых крупных экономистов, которого многие сравнивают с Дж.М. Кейнсом, и об одном из значительнейших достижений экономической мысли - межотраслевых моделях. Самое неприятное в этих словах - то, что в них есть правда. Межотраслевые балансы давно утратили свою научную привлекательность и все реже используются на практике.

Психологический итог рассмотренной особенности экономической науки прост: в начале пути - сомнение, в конце - обида. Надо сказать, что преодолеть эти эмоции не так просто.

3. Усиление меркантильных наклонностей в среде экономистов. Вполне логично предположить, что хорошие экономисты, которые знают об экономике больше других, должны зарабатывать хорошие деньги. Вся история экономической мысли - это череда сменяющих друг друга ученых-бессребренников и удачных дельцов. Однако, похоже, что академическая карьера все меньше устраивает профессиональных экономистов. Степень доктора наук, ученое звание профессора, членство в различных академиях и ассоциациях все меньше заботит прагматически настроенных людей. Абстрактный статус ученого, подкрепленный соответствующими дипломами, может быть интересен только на начальной стадии профессиональной карьеры экономиста. Значительно важней зарабатывать большие деньги и заниматься «настоящим» делом [1, с. 72].

Так как «чистая» наука не может сравниться по уровню заработка с бизнесом, то подобные умонастроения могут иметь далеко идущие последствия. Во-первых, на стадии выбора жизненного пути уже сейчас многие экономисты предпочитают коммерческий сектор и государственную службу кабинетным занятиям наукой. Во-вторых, даже кадровые профессора испытывают постоянные импульсы к тому, чтобы уйти из науки в более оплачиваемые сферы деятельности. Причем если для астрофизика, палеонтолога, спелеолога, зоолога, историка и философа это не очень актуально, то для экономиста такие центробежные тенденции проявляются чрезвычайно сильно.

Примечательно, что в последние годы все явственней просматривается тенденция крупных экономистов к отходу от чисто академической карьеры и использованию своих знаний в целях личного обогащения. Так, Л. Клейн в 1960-х гг. продавал свои эконометрические модели частным корпорациям и государственным учреждениям [7, с. 123]. В 1970-х гг. У.А. Льюис, как уже упоминалось, имел свой банк на Барбадосе [7, с. 112].