 |
Фламинго всегда рисуют себя синими, кто знает почему
|
|
|
|
Знаешь, кто придумывает длинные слова вроде "интернационализм", "высокопревосходительство", "переосвидетельствоваться" и так далее? Это грустные люди, у которых ничего кроме букв-то и не осталось. Они выписывают их себе в блокнот, а потом складывают в разном порядке. Чаще всего получается ерунда, а иногда слова со смыслом, а иногда корабли. И хорошо, если космические, тогда можно перестать быть грустным, можно купить телескоп или компас, на крайний случай. Можно дотронуться до Сатурна, а потом всем рассказывать и показывать синюю пыль в баночке.
Если корабль обычный, с парусами, настоящим якорем и штурвалом, есть возможность переплыть все океаны, наугад заплывая в случайные гавани, а в одной из них найти маяк, построенный специально для тебя. И если сойти с корабля по покачивающемуся под ногами трапу, ты обязательно найдешь у маяка Человека Всей Твоей Жизни, читающего на скамейке книги или пекущего пироги. И вся суть в том, что тогда уже совсем перехочется уплывать и открывать Африку, до которой еще совсем немного не доплыл. И вы будете вместе жечь костры каждый вечер под интересные истории, которые невозможно рассказать за один раз, сколько бы этот раз ни продлился. Будете смотреть на звезды под одним одеялом, кормить лебедей долгими августовскими ночами, давая при этом каждому из них имена. Будете печь оладьи, споря о том, любят ли медузы делать желе. Только кораблю нельзя не плавать, поэтому вы разрешите местной детворе играть на нем в пиратов, а самому старшему даже поднимать паруса и водить корабль в бесконечные путешествия, которые бы не длились дальше Полярной звезды, когда та становится видна по левому борту.
|
|
|
Если же кораблик оказывался бумажным /ты ведь все еще помнишь, о чем мы ведем речь/, можно играть с воображаемыми друзьями в Богов, посылающих интересные и неопасные испытания крохотной команде. Потом и правда научиться управлять стихией и уйти жить к Посейдону, а по совместительству быть его учеником, перенимать опыт и объезжать морских коньков с утра и до вечера. Но не дольше, потому что можно опоздать на карточные игры устриц.
Поэтому если ты когда-нибудь увидишь сказочника, матроса с вечно мокрыми волосами или любителя обоев с синими блестками, знай, что почти у каждого из них дома лежит блокнот с кучей букв, сложенных по только им известным алгоритмам. У каждого из них есть корабль, который они могут прятать за пузатым самоваром в серванте или за книгами. И каждый из них знает десятки историй, которыми они поделятся с удовольствием.
Только я не из их числа, но об этом я расскажу в другой раз.
Спокойной ночи и не беспокойся, я выключу ночник.
Чайки не треплются о чае,
Вопреки всем слухам и своему названию
Знаешь историю про красные нити, соединяющие всех нужных людей? Самая лучшая сказка из всех, что мне довелось узнать. Здесь можно было бы и поставить точку, но сегодня я расскажу о том, как все было на самом деле.
У Бога нет ни вечерних телепередач, ни настольных игр, ни сплетен, доносящихся до его окон. Потому что у него и окон-то нет. Хотя нет, не поэтому. Бог путешествует на надувном круге между звезд, налетая на метеориты и отскакивая от них, как попрыгунчик. И ему все это дико нравится, вот зачем ему телевизор? Когда он отдыхает, ему в голову приходят разные гениальные идеи, а иногда, прямо скажем, не очень. В смысле никто не застрахован от ошибок, даже Бог. Нет, он вообще ни от чего не застрахован, т.к. весьма беззаботен и избегает страховщиков.
В общем, однажды он решил взять и разрезать все красные нити ровно посередине. Туда попали все красные нити, даже те, что в катушках. Если когда-нибудь захочешь проверить, начни разматывать и сам увидишь. Многие люди быстро сориентировались, зажали всю нить в ладошке /чтобы никто не наступал/ и отправились на поиски тех, кто когда-то был с того конца. Когда моя нить ослабла, я быстро взяла свой конец и аккуратно пошла вдоль нитки, аккуратно собирая ее по ходу движения. До сих пор помню, как растерянно присела на корточки возле оборванного конца прямо посреди улицы и долго вертела его в руках. Как же странно смотрели на меня люди. Я повязала свою половину нити браслетом на руку, собрала все книги со сказками и земляничный чай в рюкзак и отправилась. Куда-то к тебе. Самое сложное заключалось в том, что все нити одного цвета, одинаковой длины и на ощупь тоже одинаковые. Но мое намерение найти тебя было сильнее всех обстоятельств, самых твердых обещаний и клятв, самых добрых дел и тяжелых китов. Я писала тебе истории всю дорогу о своих приключениях и случайных встречах, неотрывно следя за Полярной звездой, не меняя своего направления.
|
|
|
А когда я наконец дошла до нее, то увидела там тебя. Ты лежал, раскинув руки, и наблюдал за Солнцем. Едва я приблизилась, ты сел, поджав по-турецки ноги, и сказал, что давно ждешь. Если брать пять минут за вечность, то вечности три, а если учитывать внезапно налетевший сон, то, наверное, все двадцать. И еще, что нигде в другом месте мы бы не встретились, и хорошо, что я взяла чай, потому что твой уже закончился.
Вот теперь мы сидим рядом и наблюдаем за одинокими городами, в которых люди знакомятся, связывают концы своих нитей в бантики, морскими узлами или другими нитями. И я не скажу, что они не ошибаются порой.
Мы болтаем ногами, а эта история уже много раз рассказана и перерассказана мной, так что, если ты не против, давай сложим из нее бумажный самолетик и ты запустишь его, размахнувшись, как только сможешь.
Футболка с бессмысленной надписью,
С каких всё и начинается
Поговори со мной! Осколки стекла соскальзывают мимо моей руки вниз. Монитор разбит, это когда долго чего-то хочешь от человека с той стороны всего этого, но выразить не можешь, а потом просто сжигаешь всех почтовых голубей. Невидимые наблюдатели переглядываются, пожевывая резинки своих карандашей и стараясь решить, не выходит ли это за рамки сказки.
|
|
|
Свои чувства можно выписать так красиво, что в процессе забываешь про боль. Мой лечащий врач выписал мне свои чувства, а должен был лекарство от кашля. Я читала его историю в аптеке, когда пришла туда купить нужное средство. Зачитавшись у кассы, я пропустила всю очередь. Когда слова закончились, я почувствовала во рту вкус жизни, хотя ела мятный леденец, я прозрела и вышла из аптеки, пожелав всем самых чудесных дней и зим.
Я пишу тебе, но засыпаю с тобой во всём своем теле. Надо заказать новую магию, старая то ли просрочена, то ли украдена. Понимаешь? В танце можно выразить абсолютно всё, а, когда усталая и заменившая пустоту от тебя на исчезающий воздух, я падаю в постель, перья моего ловца снов подхватывает ветер, и сон приходит моментально.
Мы живем ради одного: чтобы засыпать счастливо. Чтобы никто не сидел в твоей голове на единственном стуле и не смотрел внимательно тебе в глаза с той стороны. Чтобы не было холодно или жарко от прошедшего дня. Чтобы не хотелось уехать на другой конец земли, хоть с одеялом, хоть в одеяле. Понимаешь? Поговори со мной, если так. Нет более верного способа достучаться до человека, чем не отправлять ему письма с криками о помощи сгоревшими голубями и воскресшими фениксами.
Монитор продолжает осыпаться, видны только края экрана, приходится писать осмотрительно, чтобы не допускать ошибок. Невидимые наблюдатели одобряют и что-то подчеркивают в своих блокнотах. Перед тем, как я отправляю письмо в Неотправленные, они крестят меня, благословляя.
Голуби цепляют огненными хвостами подоконник, его края тлеют и обугливаются. Я привязываю к их лапам чистые листы с обратным адресом, но без адреса получения, и отпускаю полетать.
Они взмахивают крыльями и оставляют меня танцующей в моих руинах.
Руинах древнегреческого храма.
|
|
|
