 |
Сказка про триединое государство
|
|
|
|
Здоровье, депрессия, упадок сил
МАДАМ ДАНО И ЕЕ ЛЮБОВЬ
Мадам Дано была очень, очень серьезной дамой и убежденно всем доказывала, что жизнь трудна, а счастье недостижимо. Кстати, она носила совсем другую фамилию, а «мадам Дано» ее прозвали за то, что все ее фразы неизменно начинались со слов: «Да, но…». Например, на слова «хорошая нынче погодка!» она тут же отвечала: «Да, но уже к вечеру она может испортиться», на сообщение о чьей-то свадьбе, поджав губы, говорила: «Да, но сейчас молодые семьи так часто распадаются…», на пожелание доброго здоровья – «Да, но кто застрахован от болезней, ведь может и кирпич на голову упасть?».
Но однажды на вокзале она познакомилась с месье Дану. У них завязался разговор, и мадам Дано по привычке стала жаловаться на жизнь. Но месье Дану тоже получил свое прозвище не просто так: он был весельчак, балагур, любил жизнь и на все ее каверзы и препоны предпочитал не сердиться, а удивляться: «Да ну?».
- С тех пор, как умер мой муж, я совершенно одинока, — удрученно говорила мадам Дано.
- Да ну?! – удивлялся месье Дану. – Ни за что не поверю, что такая чудесная женщина может быть одинока! Я думаю, мужчины просто столбенеют от восторга и предпочитают восхищаться вами издалека.
- Да, но… — по привычке начала мадам Дано и замолчала: слова месье Дану показались ей не лишенными очарования.
Польщенная мадам Дано продолжала:
- Жизнь меня не баловала, постоянно ввергая в суровые испытания…
- Да ну?! – всплеснул руками месье Дану. – То-то я чувствую в вас необычайную внутреннюю силу! Вот это жизнь вас натренировала!
- Да, но… — мадам Дано прислушалась к себе и точно ощутила что-то непонятное – может быть, даже внутреннюю силу.
|
|
|
- И еще – я так скучно живу, — доверительно призналась она. – Дом… прогулка… магазин… и все!
- Да ну?! – изумился месье Дану. – Тогда наша встреча – это судьба! Ведь я работаю униформистом в цирке-шапито! Сегодня мы развернемся на площади, и уже вечером я приглашаю вас на представление! Надеюсь, вы любите цирк?
- Да, но мой возраст… — застеснялась мадам Дано.
- Да ну?! – изумился месье Дану. – О каком возрасте вы говорите? Цирк – это любовь на все времена! Подумаешь, возраст!
- Да, но… — начала мадам Дано, но потом засмеялась и махнула рукой. Ей очень хотелось в цирк, ведь она там не была целых сто лет… – Ай, да ладно! В цирк так в цирк!
И вот вечером мадам Дано сидела в первом ряду, на приставном кресле, куда ее усадили по контрамарке, и вовсю хохотала и хлопала в ладоши, чувствуя себя маленькой девочкой. А один униформист в перерывах между номерами посылал ей воздушные поцелуи, и от этого сердце замирало и сладко ныло – совсем как в молодости!
… Через неделю цирк готовился уезжать.
- Как жаль, что вы нас уже покидаете… — огорченно проговорила мадам Дано, которая не пропустила ни одного представления.
- Да ну?! Это легко исправить! Поступайте в наш цирк, и мы вместе отправимся путешествовать по миру!
- Да, но… что я буду там делать? Я ведь ничего не умею!
- Да ну?! Наверняка вы умеете считать и сможете продавать билеты! Короче, вы приняты!
- Да, но униформисты не могут принимать такие решения, – усомнилась мадам Дано.
- Да ну?! Видите ли, униформист я для души, а вообще-то я директор этого цирка. В свободное от работы время! Так что быстренько за вещами, нас ждет Большое Цирковое Путешествие!
Если в ваш город приедет цирк-шапито, обязательно обратите внимание на кассиршу. Эта пожилая дама распространяет вокруг себя веселье и хорошее настроение. Ее зовут мадам Зато. Это не настоящая фамилия, а прозвище, потому что на любые жизненные невзгоды и неудачи она смотрит с оптимизмом и всегда находит, что противопоставить им. Моросит дождик? Зато грибов будет море! Сломались дужки у очков? Зато получилось чудное пенсне! Вся жизнь проходит на колесах? Зато у нее много друзей, радости и смеха, и можно делиться этим с людьми, которые приходят покупать билеты!
|
|
|
Может, вы не поверили, что такие чудеса случаются в жизни? Скажете: «Да, но…». Да ну, все равно не поверю, что вы такие зануды! Зато весело и вселяет надежду на чудо!
КВАШНЯ НА ПЕНСИИ
Есть ли жизнь после пенсии? Да она как раз только и начинается! (Сказка для Елены, Ираиды, Галины и многих других).
Квашня и Пестик проживали в одном доме, на одной кухне, но при этом были очень разные.
Квашня была широкая и неповоротливая, добрая и мечтательная. Все свое она предпочитала держать в себе, отчего в ней вечно что-то бродило, охало, вздыхало и вздымалось. Иногда из Квашни начинало лезть через край, и тогда она выходила из себя. Потом кто-нибудь приходил и уминал все содержимое внутрь, и Квашня временно успокаивалась. Но брожение при этом, конечно, не прекращалось – все равно что-то булькало, хлюпало и ворочалось. Это потому что Квашня в себя впускала много всяких всякостей и принимала все их проблемы близко к сердцу, переживала за них и часто не могла всего сразу переварить, вот и перло ее во все стороны, а то и поверх – аж крышку срывало.
А вот Пестик был совсем другой – вытянутый, стройный, крепкий, поджарый и очень шустрый. В себя он ничего не принимал, зато сам так и норовил куда-нибудь залезть и порезвиться. Например, что-нибудь с кем-нибудь перетереть. И всякую чушь молоть он очень любил. А еще он был задиристый и острый на язычок, его даже Жгучий Перец побаивался: скажет – как припечатает, а потом и еще добавит. Тем не менее друзей-приятелей у Пестика было великое множество, и все его любили. Квашне это было странно: всюду залезает, вечно болтается туда-сюда, все высмеивает, ко всему придирается, во все вмешивается, и все его привечают! За что? Почему? Ведь он, в сущности, хоть и тяжеловесный, но легкомысленный, а по натуре вообще авантюрист! Надо ли говорить, что Квашня Пестика недолюбливала и старалась не замечать? Тем более что он так любил над ней поупражняться в остроумии!
|
|
|
- Ну что, Квашня? Все киснешь? – начинал Пестик, подпрыгивая на своей полке.
- Не твоя забота, — сердито говорила Квашня, отвлекаясь от своих важных дел.
- Ну как же не мое? Мне до всего дело есть! – жизнерадостно отвечал Пестик. – В отличие, кстати, от тебя! Ты на своей внутренней жизни зациклилась, вот и кислая! От тебя знаешь какой запах идет?
- Знаю, свежего хлеба!
- Да ничего подобного! – веселился Пестик. – Запах свежего хлеба идет от Печки, когда она огоньку поддаст да припечет как следует. То-то он из Печки такой жаркий да румяный появляется! А от тебя кислятиной несет за версту.
- Ну и что? – защищалась Квашня. – Не было бы теста – Печке нечего было бы выпекать. Все равно все с меня начинается. Я свое предназначение выполняю, между прочим.
- Да? А чего тогда такая несчастная?
- Ах, отстань! – рассержено пыхтела Квашня. – Не твое дело!
Но Квашня порою действительно чувствовала себя несчастной. Когда-то она выполняла свое предназначение с большим энтузиазмом. Ей нравилось, что в нее загружают муку и прочие ингредиенты, все это знакомится и начинает бродить, а потом превращается в тесто – иногда пресное, для хлеба, иногда сдобное, для пирожков… Но в последнее время ей было как-то нерадостно. Она принимала в себя муку, соль, воду, жила их жизнью, вникала в их проблемы и перерабатывала их, чтобы получилось качественное, пышное, пригодное к выпечке тесто. А еще дрожжи – как без них? — поэтому все, что было внутри Квашни, росло, как на дрожжах, отчего ее распирало – аж обручи трещали. И так изо дня в день, год за годом… Ее угнетало однообразие, и она чувствовала себя старой квашней – кем, собственно и была. Вот потому-то она и кисла… А тут еще этот Пестик вечно доставал, как будто у него других дел не было!
Ах, если бы она знала, почему Пестик проявлял к ней такое пристальное внимание!!! Просто Квашня ему нравилась. Ему импонировала ее основательность, устойчивость, гладкие деревянные бока, смешные трогательные ушки, торчащие наверху, а еще ее богатый внутренний мир и душевная чуткость. Ему нравилось, что она не просто делает свою работу, а буквально вкладывает в нее душу. Она словно вбирала в себя судьбы тех, кто в нее попадал – воды, которая раньше жила себе спокойно в колодце, а потом ее набрали в ведро и извлекли на свет божий… муки, которая еще помнила, как была зерном и вольно покачивалась в семейном колосе, а потом жизнь разлучила ее с братьями-сестрами и жестоко перемолола своими безжалостными жерновами… Квашня разговаривала с ними, внушала им, что жизнь продолжается, и что вскоре они станут прекрасным душистым хлебом и принесут много радости тем, кто будет его вкушать… Всех могла утешить Квашня, всех – но только не себя. На себя у нее как-то времени не оставалось, да она и не думала о себе, все о других заботилась. И хотя Пестик критиковал ее за такое излишнее самопожертвование, он делал это из самых лучших побуждений: ему хотелось, чтобы Квашня подольше оставалась крепкой и работоспособной.
|
|
|
Но, как известно, когда переживаешь все и за всех, не оставляя достаточно времени для себя и для радости, изнашиваешься гораздо быстрее. Квашня переживала-переживала и, похоже, пережила… И однажды случилось то, что должно было случиться: ее отправили на пенсию. Взяли новенькую, сияющую Квашню с блестящими обручами, а старую вымыли, отскребли и задвинули под лавку.
- Все, жизнь кончилась! – трагически сказала Квашня и заплакала. – Как же я теперь, без любимой работы? Зачем я нужна? Теперь я быстро рассохнусь, начну скрипеть, и скоро меня отправят на помойку!
- Ну и дура! – тут же высунулся Пестик. – Нашла о чем мечтать — о помойке!!!
- Это не мечта! Это мое безрадостное будущее! – горько хлюпнула Квашня.
- Так не мечтай о безрадостном будущем! – предложил Пестик. – Мечтай о радостном! Что ты расквасилась?
- Это моя сущность, и я так живу, — печально ответила Квашня.
- А по мне, чем киснуть, так лучше вовсе не жить! – безапелляционно заявил Пестик. — Если уж жить – так как я: резко, дерзко, с солью, с перцем, с огоньком! Жизнь без приправ – пресная, невкусная, ее и жить-то не хочется.
- Хочу жить вкусно! – встрепенулась Квашня. – Только я не знаю, как это – вкусно жить?
- По-моему, знаешь, только никогда об этом не задумывалась, — ответил Пестик. – Ты всю жизнь чем занималась? Тестом! То есть полуфабрикатом! А теперь, на пенсии, у тебя есть замечательная возможность попробовать какой-нибудь конечный, готовый продукт!
- Я не смогу, — пригорюнилась Квашня. – Я же никогда не покидала кухни, я совершенно не знакома с жизнью за ее пределами. Я боюсь!
- Дружи со мной, и будет тебе счастье, — покровительственно сказал Пестик. – Слушай меня внимательно! Ты олицетворяешь собой женское начало, а я – мужское. Если мы вместе чего-нибудь замутим, от этого обязательно появится что-нибудь новое!
|
|
|
- Не поняла… что ты имеешь в виду?
- Ну что тут непонятного??? – с досадой дернулся Пестик. – Ты умеешь мечтать, я умею действовать. Ты вся в себе, а я общительный. Ты деревянная, а я металлический. Мы настолько разные, что прекрасно сможем друг друга дополнять, и нам никогда не будет скучно вместе!
- Правда? – с сомнением спросила Квашня. – Знаешь… мне надо подумать.
- Да что думать, делать надо… – начал было Пестик, но замолчал: за долгие годы он хорошенько изучил Квашню и знал, что не в ее характере принимать решения быстро. Впрочем, он также прекрасно понимал, что Квашню надо время от времени дергать, подначивать и заводить, иначе она опять начнет кваситься и киснуть – по многолетней привычке.
- Ну что, надумала? – то и дело спрашивал он ее. – Решилась? Набралась смелости? Долго еще будешь воду в ступе толочь?
- Воду в ступе толочь? А как это? – высунулась из-под скамьи Квашня.
- Как, как… — проворчал Пестик. – Не знаю как! Я никогда не пробовал. Просто так говорится, когда кота за хвост тянут.
- Я никогда не тянула кота за хвост. И тем более никогда не толкла воду в ступе. Я вообще ничего не делала, кроме переработки муки, воды и дрожжей в тесто!
- Ну так сделай! – тут же предложил Пестик. – Вода есть, ты будешь Ступой. А я уж сам за себя отвечу. Ну что, давай?
- А давай! – согласилась Квашня, которой, честно говоря, ужасно надоело стоять без дела.
Мероприятие получилось очень веселым. Пестик весело прыгал в Квашне, поднимая волны и брызги. Вода охотно вспоминала, как в прошлой жизни она была водопадом, и плескалась-пенилась в свое удовольствие. Квашня замирала от непривычных ощущений и очень боялась, что делает что-то неправильное. Но ей понравилось быть Ступой! Это было очень-очень ново, очень-очень необычно и очень-очень радостно.
- Ну как тебе воду в ступе толочь? – спросил ее Пестик.
- Я в первый раз в жизни делала бесполезное и веселое дело, — заявила Квашня. — Но это было очень здорово! Я опять почувствовала себя молодой и полной сил, словно жизнь только начинается.
- А я тебе что говорил??? – немедленно взвился Пестик. – Когда заканчивается что-то старое, всегда начинается что-то новое! Ну что, кота за хвост тянуть будем?
- Нет-нет, не будем! Мне кота жалко! – испугалась Квашня. – Я о другом беспокоюсь… Толочь воду в ступе – конечно, хорошо, но я не привыкла быть без работы… Ведь можно же делать что-нибудь новое и веселое, но притом полезное? Я об этом мечтаю, только сама ничего придумать не могу! Ты мне поможешь?
- Ну еще бы! – горделиво вытянулся Пестик. – Верь мне, я обязательно что-нибудь придумаю!
И он придумал: прикинул, поговорил кое-с кем, и вот к Квашне явились Душистый Горошек, сеньор Кардамон, крутой Перец Чили, Морская Соль, дон Кориандр, матушка Куркума и еще много разных гостей.
- Это мои друзья, — сообщил Пестик. – Каждый из них и сам по себе хорош, но очень одинок. Им надоело лежать по баночкам и пакетикам, и они тоже хотят попробовать что-нибудь новенькое! Поможем?
- Поможем! – охотно включилась Квашня. – А чем мы сможем им помочь?
- Я уже придумал. У нас будет Карнавал! – объявил Пестик. – Все будут танцевать, а мы с тобой править балом.
- А как, как мы будем править балом? – страшно заинтересовалась Квашня.
- Мы их сначала хорошенько перемешаем, затем измельчим, потом снова перемешаем… И у нас обязательно получится что-нибудь новенькое!
- Отлично! – обрадовалась Квашня. – Я готова! Прыгайте в меня, ребята! Карнавал начинается!
Ах, какой получился бал!!! Пестик неутомимо подпрыгивал, Квашня раскачивалась и пританцовывала, а вместе с ней кружились в разноцветном вихре и все гости. И когда все закончилось…
- Ох! Какая дивная специя! – говорили потом о невероятной смеси все те, кто ее испробовал.
- …чудная приправа, в ней чувствуется романтика дальних дорог!
- … словно это доставили караваном верблюдов из Индии!
- Браво! Брависсимо! Ав-то-ра!!!
- Я никогда и не думала, что способна на такое, — прошептала Квашня. – Без тебя я бы не решилась!
- Возможно, нам следовало подружиться гораздо раньше, — предположил Пестик. – Но раньше ты была так занята… Я рад, что у тебя появилось время для старого доброго Пестика. Вместе ведь веселее, правда?
- Мне так понравилось быть Ступой! – засмеялась Квашня. – Новое, совершенно необыкновенное ощущение! Жаль, что все так быстро закончилось.
- А вот и не закончилось! Потому что у меня уже есть следующая идея! – подмигнул ей Пестик. – Что ты знаешь о Бабе Яге?
- Ну, это такая волшебная старуха, живет в лесу, в избушке на курьих ножках, кого-то ест, кому-то помогает… вроде так. А что?
- А то, что у нее, по проверенным слухам, имеется ступа! – подсказал Пестик. – Причем не простая, а летающая! Ты понимаешь?
- Кажется, да! – сообразила Квашня. – Ой, Пестик, я что, смогу полетать? Ты уверен?
- Ничего невозможного нет, — уверенно сказал Пестик.
- А как же ты? Я без тебя боюсь!
- Не бойся, я все продумал! Ведь у Бабы Яги еще и помело имеется. Так вот: со старым Веником я уже договорился, он прутьями поделится. Так что я буду твоим помелом! Куда же ты без меня?
И правда: куда же Квашня без Пестика? И куда Пестик без Квашни? Нет, конечно, можно и порознь, но вместе куда веселее! Ведь они так прекрасно дополняют друг друга! И жизнь тогда превращается в бесконечный праздник!
Автор: Эльфика
ЗАВОДНАЯ ЛОШАДКА
Жила-была заводная лошадка. Местом ее обитания была большая игрушечная карусель. Когда карусель заводили, начинала играть музыка, и лошадка весело бегала по кругу, высоко вскидывая свои крепкие ножки – «тынц-тыдынц, тынц-тыдынц». А когда завод кончался, замирала – до следующего раза.
Но лошадка вовсе не знала и не думала, что ее кто-то заводит – ей казалось, что это и есть настоящая жизнь. Вот так она бегала и скакала, пока не случилась беда – почему-то завод перестал действовать. Ее заводят-заводят, а она не заводится. Или же все-таки соберется с силами, сделает кружок под музыку кое-как – и замирает.
- Что случилось с нашей лошадкой? Почему она стала такая ленивая? – обеспокоились окружающие.
- Я не ленивая! Просто… просто… — лошадка не знала, что и сказать. Она правда не была ленивой, просто что-то случилось, чему она пока не могла подобрать слов.
- Да-да-да, ты просто ленишься! Хорошая лошадка должна быть веселой и позитивной, должна бегать бодро, а выглядеть гордо! Тебе надо преодолеть свою лень! – внушали ей.
- Я понимаю, — расстраивалась лошадка и снова, сделав героическое усилие, собирала себя в кучу, чтобы весело скакать под музыку по кругу. Но долго ей держаться не удавалось, словно завод заканчивался гораздо раньше времени. Она теперь не бегала – «тынц-тыдынц, тынц-тыдынц», а плелась – «тык-дык, тык-дык»…
- Да, наверное, я ленивая, — решила лошадка. – Ну почему, почему мне совсем не хочется скакать? Ведь когда-то мне так нравилось – музыка, веселье, и я мчусь по кругу, только грива развевается… Отчего же все закончилось??? Почему я не чувствую в себе ни сил, ни азарта???
Ночью карусель не работает, потому что все вокруг засыпают. Но нашей лошадке не спалось. Ей думалось. Вот еще один день прошел, а завтра будет следующий, а потом еще… И она снова и снова будет бежать по кругу, по заданной траектории… А над головой будет все тот же полосатый шатер – всегда одинаковый. Ей почему-то стало невыносимо грустно.
И тут, как водится, в дело вступила Фея. Она обычно стояла высоко-высоко, на этажерке, и до поры-до времени помалкивала. Но тут она сочла, что лошадка нуждается в помощи, а ведь Феи на то и существуют, чтобы помогать в трудную минуту!
- Эй, лошадка! – позвала она. – Привет! Посмотри на меня!
- Здравствуйте, — вежливо ответила лошадка, оглядываясь по сторонам. – А куда посмотреть? Я вас не вижу.
- Конечно, не видишь! Тебе мешает шатер твоей карусели. Выйди из-под него и подними голову… посмотри наверх – я как раз тут и нахожусь.
- Но я не могу сойти с круга! – отвечала лошадка. – Я, видите ли, к нему прикреплена. Я должна бегать по кругу, потому что это карусель. Игрушка такая. Музыкальная!
- Лошадка на привязи, все понятно, — прокомментировала Фея. – Ладно, так и быть, спущусь к тебе. Оп! – и через мгновение возле карусели очутилось прелестное существо, сплошь состоящее из шелка, крылышек и улыбки.
- Ой! Какая вы… необычная! – ахнула лошадка. – Я никогда никого подобного не видела!
- Ну еще бы! – сплеснула ручками Фея. – Ты же все время бегаешь по замкнутому кругу, и твой маршрут не меняется никогда. Ни-ко-гда! По сторонам ты и не смотришь.
– А чего смотреть, если там постоянно одно и то же? – вздохнула лошадка.
- Ну, если бегать исключительно по кругу – то конечно. Лошадка на привязи – что может быть печальнее? А ты не пробовала когда-нибудь сорваться с привязи и расширить границы своего круга?
- Нет, что вы! – испугалась лошадка. – И в мыслях не было! Да у меня и времени на это нет! Я или бегу, или ленюсь.
- Ах, милочка, оставь! Лени не существует, чтоб ты знала! Когда нам что-нибудь по-настоящему хочется, мы не ленимся – мы делаем и прилагаем все усилия, чтобы наше желание поскорее исполнилось! Вот тебе – лично тебе! — что бы хотелось по-настоящему?
- Я не знаю… — растерялась лошадка. – Ну, может быть, хорошо выполнять свою работу? Быть полезной обществу, то есть карусели?
- Ерунда! – отмахнулась Фея. – Это не твои желания, а общественные. Это ты где-то услышала. Никогда не поверю, чтобы у такой молоденькой, славной лошадки не было собственных сокровенных желаний.
- Ну разве вот что… — подумав, ответила лошадка. – Я бы хотела, чтобы у меня было много друзей, и чтобы нам было весело, и чтобы у меня появилась подруга – самая лучшая, самая верная… и еще – чтобы окружающие ко мне относились серьёзно.
- Значит, у тебя нет друзей и даже задушевной подруги, тебе грустно и окружающие относятся к тебе несерьезно, — подвела итог Фея. – Печально! Но такова – увы! — участь любой карусельной лошадки. Теперь я точно уверена, что ты не ленишься. Тебе просто СКУЧНО!
- Нет! Неправда! – возмутилась лошадка. – Мне некогда скучать! Я с раннего утра завожусь – и побежала: круг за кругом, круг за кру… — и тут лошадка почему-то замолчала, так как ей опять стало очень грустно. Даже заплакать захотелось!
- Вот-вот! – покивала Фея. – Похоже, тебе все это ужасно надоело!
- Надоело, — вздохнула лошадка. – Все как-то одинаково. Но я не могу сойти с круга и бросить свою карусель, ведь этим я ужасно огорчу окружающих!
- Ты рассуждаешь не как молоденькая резвая лошадка, а как старая изношенная кляча, — безапелляционно заявила Фея. – Если так – то тебе остается только лечь и умереть. Знаешь, чем старость отличается от молодости? В старости двигаться лень, потому что уже все попробовал, все изведал, и ничего новенького не осталось. А молодость – это время, когда вокруг столько интересного! Того, что ты еще не пробовал, не видел, не щупал и не нюхал! Столько мест, куда еще не ступала твоя нога! Столько существ, которые похожи на тебя и которые решительно от тебя отличаются! Неужели тебе все это не интересно?
- Очень интересно, — ответила лошадка. – Но я никогда не пробовала…
- Так попробуй! Познакомься с дикими лошадками! Они пасутся на зеленых лугах, купаются в быстрых речках и скачут не по кругу, а куда захочется.
- Но моя карусель… там ведь музыка! А я так люблю музыку, я просто не могу без нее жить!
- Ты можешь крутиться под музыку на своей карусели, если уж тебе так это нравится, но изволь уделять время и познанию чего-то нового! И еще: посмотри вверх! Что ты видишь?
- Шатер над головой? — неуверенно сказала лошадка.
- Правильно. И больше тебе ничего не видно. А вольные дикие лошадки видят высокое небо, в котором днем облака, а ночью звезды и луна. Тебе же всю эту красоту застилает шатер. Это – твой потолок. Тебе уже лень делать то, в чем ты достигла потолка. Оно стало обыденностью. Так устрой же себе праздник!
- Праздник! – встрепенулась лошадка, и ее глаза загорелись. – Праздник!!! – и ее грива взметнулась, словно от ветра. – Да! Да! Хочу праздника!
- Тогда прыгай! – позвала ее Фея.
И лошадка, набравшись сил и храбрости, спрыгнула с круга. Теперь она увидела карусель со стороны: круг, шатер над ним и то место, где она находилась до сих пор. Ее мир… он казался теперь таким маленьким и ограниченным, хотя и был по-прежнему родным! Но гораздо интереснее было то, что по сторонам: там громоздились непонятные сооружения, и передвигались другие существа, и еще там было много всего неизведанного, что одновременно и пугало, и манило.
- Я побегу? – спросила она у Феи, нетерпеливо перебирая стройными ножками. Она дрожала, словно кто-то повернул ключик, и все ее внутренние пружинки были на взводе.
- Беги-беги, лошадка, — засмеялась Фея. – У тебя впереди столько интересного, что я тебе даже немножечко завидую!
- Спасиииибоооо!!!! — и лошадка помчалась навстречу ветру и солнцу, только грива развевалась, а копыта весело цокали – «тынц-тыдынц, тынц-тыдынц», и вдали, у реки, она уже увидела целый табун себе подобных – диких лошадей, с которыми – о счастье! – наверное, можно подружиться.
Карусель прежней жизни осталась позади, и лошадка на миг испытала чувство вины… ведь теперь ее место опустело, кто же будет бегать по кругу игрушечной карусели?
- Ай, да какая разница! – сама себе ответила она. – В крайнем случае, я смогу время от времени возвращаться и делать кружок-другой. Если уж очень захочется…
Да, у нее начиналась новая жизнь. Вот только музыку было жаль…
- Ну и что! Музыка – это я сама! – решила лошадка и громко запела.
Она летела по дороге навстречу новым приключениям, необычайным встречам, невероятным поворотам судьбы и чудесным открытиям, и ей это было ну ни капельки не лень!
ДЕВОЧКА И ТЬМА
- Я пришла за тобой, — сказала Тьма. – Собирайся.
- Нет, я не хочу! – испугалась Девочка.
- Ну да! Ты меня звала. Я услышала. Я пришла. Чего уж теперь?
- Я боюсь тебя, ты такая огромная и всепоглощающая!
- Да, я должна тебя поглотить – до конца, без остатка. Окутать тебя снаружи и наполнить тебя изнутри.
- Это значит, что я умру?
- Да, это и значит. Ты уже переполнена. Тебе надо умереть, чтобы очистить место для чего-то нового.
- Нет, нет, нет! Я не хочу умирать!
- Дитя мое, ты зря боишься смерти. Это не страшно, это всего лишь переход. Возвращение домой! Там ты напитаешься светом и безусловной любовью, наберешься сил… Там ты увидишь всю картинку целиком, во всем многообразии, во всех взаимосвязях. Там тебе всегда рады, там тебя ждут, там ты своя среди своих…
- А тут?
- А тут – по-другому. Сюда приходят пережить человеческий опыт. Это значит – буйство эмоций, перепады настроения, сложные ситуации, задачи, которые надо решать ежесекундно.
- Это боль, страх, непонимание…
- Да. Но и спокойствие, радость, душевный подъем, осознания и вдохновенный полет! Преодолевая боль, страх, непонимание, ты повышаешь свои вибрации и оказываешься там, на вершине чувствования. Это и есть человеческая жизнь, девочка.
- Но я и так все это испытываю, зачем я должна умереть?
- Видишь ли… Ты слишком давно не умирала. Это надо делать время от времени, чтобы очистить твое внутреннее пространство от всего, что там накопилось в процессе жизни. Смерть – это глобальная чистка. Все через это проходят.
- И я уйду из этого мира? Навсегда?
- Ты — да. Твоя душа – нет. Вы приходите из Тьмы огоньками Света и уходите во Тьму, чтобы снова вернуться. Бесконечный круговорот огоньков во Тьме Мироздания. Ты вернешься – чистенькая, светящаяся, распахнутая навстречу всему новому, готовая опять познавать мир во всем его многообразии. И ты будешь уже другой, совсем другой. Может быть, даже Мальчиком. Никто не может вернуться прежним, увы, это так! Да, ты все забудешь. Ты снова поступишь в Школу Жизни, и тебе придется заново пройти все Уроки, которые ты не усвоила в этом воплощении. Ну что, ты готова отдаться мне, чтобы отправиться в путь?
- Нет. Я не готова. Я не боюсь тебя больше, Тьма, но… Я же еще не нажилась! Здесь столько всего, что хотелось бы попробовать, увидеть, пощупать и узнать…
- А вот мне видится, что тебе больше тут не интересно. Ты все чаще выглядишь усталой и безразличной. Все, что в тебе и вокруг тебя, уже было, было, было…
- Да, я порою устаю, это правда. Но я же отдохну и буду снова играть!
- Ты уже Очень Большая Девочка, и твои игры тебе самой давно надоели. Да и не мудрено: сколько можно играть в одни и те же игры? Вот ты и заскучала. Разве нет?
- Ну, немножко… Может быть, я просто их переросла?
- Может быть… Вот поэтому я и говорю: пора! Придешь в этот мир заново, будешь учиться, постигать, узнавать, игры новые разучивать – красота! Ну, давай я тебя обниму – и…
- Нет-нет-нет, пожалуйста, нет!!! Я уверена, что есть другие способы очистить мое пространство! Тьма, ты знаешь все – расскажи мне о них!
- Я знаю только один способ. Начать с нуля. С чистого листа! Чтобы все-все-все было по-новому. Не так, как раньше…
- То есть умереть?
- Ну… В каком-то смысле. Для начала хотя бы понарошку. Давай попробуем: отрешись от всего… Закрой глаза… Дыши ровно и спокойно… Расслабься… Тебе никуда не надо бежать, тебе ни о чем не надо беспокоиться… Все ушло, отодвинулось… Сейчас есть только двое – ты и я. Обрати взор внутрь себя и посмотри, чем ты сейчас наполнена?
- Много чем. Мыслями. Картинками. Планами. Озарениями и прозрениями. Но больше всего воспоминаниями о боли – чужой и своей.
- А чувства, чувства в тебе есть?
- Не знаю… Не вижу. Не чувствую! Как странно, почему я не чувствую чувств?
- Потому что ты слишком переполнена, моя дорогая. Мыслями, воспоминаниями, озарениями, планами и прочими отходами производства. Одно – в прошлом, другое – в будущем. А места для Настоящего просто не осталось! А между тем чувства живут только в настоящем, чтоб ты знала. Но твое Настоящее – иллюзия, существующая только у тебя в воображении. Вот поэтому я и говорю: пора очиститься! Ну, пойдем?
- Ну погоди же! Я хочу понять, отчего так получилось, что Настоящее стало ненастоящим.
- Настоящими бывают только чувства. Все остальное – игры разума. Возможно, ты просто играла не в те игры?
- А какие – «те»? Наверняка существуют игры для чувств! Ну, где разум отдыхает!
- Ну да. Бездумно смотреть на воду и огонь. Это называется медитация. Представлять себя здоровой, спокойной и равновесной, живущей в гармонии со Вселенной – это называется визуализация. Валяться на свежескошенной траве, вдыхая ее аромат. Это называется слиться с природой. Обнимать от всего сердца. Смеяться и плакать от души. Принимать, не осуждая. Это называется безусловная любовь. Рисовать картинки иных миров. Совершать глупости и не жалеть о них. Делать не потому что «должна», а потому что «хочется». Это называется любить себя. И не бояться ошибок – их нет, есть опыт! У детей обычно так. А ты… Ты слишком много рассуждаешь. Такая умная – просто ужас. Даже не знаю, чем тебя мир еще может удивить!
- Нет, может! Может! Мир все может! И я все могу! Я сейчас зажмурюсь – и тебя не станет, вот!
- Хм… Нестандартное решение. Ну, зажмурься! И что ты там видишь?
- Тьму… Это опять ты, что ли?
- Ага. Я. Страшно?
- Не-а! Я сейчас потру глаза, и там проявится звездное небо. Я помню, я в детстве так делала. Ух ты, зажглось!
- И как, интересно?
- Очень даже! Я давно так не делала, даже забыла уже… А теперь вот вспомнила, зажглись звездочки во тьме! Ой, красиво-то как! Это будет моя личная Галактика!
- Ну, галактика… А дальше-то что?
- А дальше… Я придумаю Небесного Художника! Он будет бродить от звезды к звезде и раскрашивать их в разные цвета. А где-нибудь в центре я повещу Недреманное Око. Оно будет за всем наблюдать и следить, чтобы всем было весело и интересно играть в жизнь.
- Кому это «всем»?
- Ах да, я совсем забыла! Надо же населить мой мир разными существами! Только их еще нужно придумать… И проложить звездные дорожки, чтобы они друг к другу в гости ходили. Я уже даже знаю, как… Ты не торопишься?
- Очень тороплюсь. Думаешь, ты одна у меня такая? — улыбнулась Тьма. – Пожалуй, мне пора. А ты пока оставайся – тебе же еще столько разных разностей придумать предстоит!
- Так ты передумала меня забирать?
- Ну да. Я забираю тех, кто сдался добровольно. Тех, кто уже никогда не увидит во Тьме звезд.
- А чиститься? Что ли уже не надо?
- Очень надо. Сдается мне, в центре твоей Галактики стоит разместить какую-нибудь Черную Дыру, куда ты будешь отправлять все старое, ненужное, отжившее. Она все всосет и разложит на первоэлементы. Или протоматерию. Ну, в общем, как придумается!
- Здорово! Хочу Черную Дыру! Мне для строительства первоэлементы очень понадобятся. А из протоматерии я сошью Млечный Путь. Многоуровневый! Чтобы попадать напрямую куда хочешь. Только подумалось – а ты уже там!
- Ну, как я вижу, процесс пошел! Кстати, а что ты сейчас чувствуешь?
- Радость! Счастье! Вдохновение! Как будто я и есть Создатель!
- А ты и есть Создатель. Ты же сейчас создаешь свой новый мир – с чистого листа. Новый, свеженький, оригинальный. Ни у кого такого нет!
- Да, да, да! Знаешь, как интересно создавать миры?
- Ну нет, откуда мне знать, — засмеялась Тьма. – Я же ничего не строю. Я только фон для чьих-то творений.
- А когда я построю Галактику – ну, то есть окончательно! – что тогда? – всполошилась Девочка.
- Позови меня, — колыхнулась Тьма. – Может быть, когда-нибудь ты захочешь уйти со мной. А может, используешь меня как фон для новых творений. Помни только одно – чур, не повторяться!
- Угу. Поняла. Спасибо за совет! Я продолжу, ладно?
- Пока! – и Тьма поплыла прочь, раскинув полы своего бархатного плаща. Напоследок она оглянулась на девочку и с удовольствием проговорила:
- Ого, как увлеклась! Прямо светится! Ну вот, еще одну звездочку зажгла. Все-таки молодец я!
А Девочка уже ничего не видела – она увлеченно рисовала на чистом листе тот новый неведомый мир, который ей еще только предстояло познать…
ЗАГОВОРЕННАЯ
Вот ведь что странно: я молодая, вроде здоровая, семейными обязанностями пока что не обремененная, а к вечеру такая обессиленная – ну как выжатая тряпка, просто ужас! В постель не ложусь, а падаю, и сплю неспокойно. Часто утром проснусь и сама не понимаю: то ли спала, то ли вагоны разгружала?
Конечно, я встревожилась и стала с подругами и родственниками это обсуждать. Не для того, чтобы пожаловаться, я жаловаться вообще не люблю, а чтобы подсказали, в чес причину искать. Ну, все в один голос мне: «Это или сглаз, или порча, не иначе!».
Так-то я материалистка, мне бы руками пощупать, тогда поверю, и тут отмахнулась. Но моя лучшая подруга не успокоилась – нашла где-то адрес целительницы и велела мне собираться, чтобы ехать, не откладывая. Ну, я и поехала – а чего ж, интересно даже.
Целительница оказалась женщиной в годах, видной такой, приятной, с проницательным взором. Она меня сразу с порога спросила:
- Ну что, силы на исходе?
- Да не так чтобы… — отвечаю. – Держусь пока! Но факты имеют место.
- Небось, сглаз или порчу подозреваешь?
- Да я-то нет, а вот окружающие – да. Но я, уж простите, не верю.
- Правильно и делаешь. А спишь как? Что снится?
- Сплю тревожно, а что снится – не могу сказать, какие-то обрывки из отрывков, ничего не разобрать.
- Ну, так я и думала. Ты, небось, оптимистка, да еще и общительная, да?
- Очень даже «да». Телефон не умолкает, все говорят, что со мной пообщаешься – и на душе легче. А мне это в радость – делиться оптимизмом!
- А какие телепередачи больше любишь?
- Психологические такие. Ну, там где говорят, проблемы какие-то обсуждают, вопросы решают, советы дают. Слава богу, сейчас какой канал ни включи – везде такое есть. Психология рулит!
- Рулит-то рулит, а вот ты, похоже, не туда зарулила…
- В смысле, видите проблемы? Какие? Сглаз, порча? Или чего похуже?
- Не сглаз и не порча, тут другое. Заговоренная ты!
- Как??? – ахнула я. – Это что ж, на меня кто-то заговор сделал?
- Нет, не то думаешь. Это ты сама себя заговорила! – объясняет целительница.
- Ну уж нет! Я пока еще в своем уме и точно знаю: ничего такого я не делала! Магией не балуюсь, эзотерикой не увлекаюсь, к заговорам всяким крайне отрицательно отношусь и сроду их не применяла. Я и заговоров-то не знаю!
- Ну, это ты скромничаешь! Знать-то, может, и не знаешь, а применяешь регулярно. Вот ты утром встаешь – что делаешь?
- Компьютер включаю и радио. Это чтобы до работы почту проверить и заодно новости послушать.
- А на работе – молчишь?
- Да какое там! Я ж консультант, общение с клиентами – моя работа.
- Ну-ну! И вот работа закончилась, и…
- А после работы я или с друзьями встречаюсь, или дома нахожусь, телевизор смотрю или по телефону разговариваю.
- А потом, стало быть, спать… И что ж удивляться, что сон плохой? Ты ж как с утра разогналась себя заговаривать, так и не можешь остановиться. В голове-то у тебя к вечеру что? Сплошная каша, обрывки из отрывков… Ты говоришь, из телефона говорят, телевизор что-то талдычит, радио верещит… А еще и на работе, и необходимое общение… Вот ты к вечеру и заговоренная насмерть! И во сне все еще продолжаешь, по инерции…
- Во как! – озадачилась я. – То есть вы считаете, что я слишком много говорю?
- И слишком много
|
|
|
