15.Художественно-поэтические формы словесного фольклора.

Произведения устного народного творчества – сказки, былины, загадки, пословицы, поговорки, песни и многие дру­гие его виды – составляют сокровищницу нашей культуры. Понятие «устное народное творчество» более широкое, чем «народная словесность», поскольку в народную словесность обычно не включают песенное творчество. В данной главе будет идти речь об устном народном творчестве в целом, а также о жанрах народной словесности. Народному песенному творчеству посвящена специальная глава (вопрос 16).

Основной особенностью устного народного творчества является то, что оно возникло как бесписьменная форма на­родной культуры и в древние времена, до появления печат­ных сборников, его произведения передавались «из уст в ус­та», от поколения к поколению. Другая особенность устного народного творчества – вариативность. Даже один и тот же сказитель, как бы он не старался быть точным, при каждом повторении одного и того же текста добавлял что-то свое. Еще одна особенность этого вида народного творчества - его коллективность. Каждый исполнитель наделяется правами творца.

Остановимся вначале на малых жанрах устного народ­ного творчества. Это пословицы, поговорки, скороговорки, загадки. Их рождение связано с практической деятельностью людей, главным образом – с познанием окружающего мира. Пословица – коротенькая притча: «голая речь не по­словица». Это – суждение, приговор, поучение, высказанное обиняком и отточенное народом. Но «одна речь – не посло­вица»: как всякая притча, пословица состоит из двух частей: из иносказания (обиняка), картины, общего суждения и из приложения, толкования, поучения. Пословица не сочиняет­ся, а является следствием обстоятельств, как крик или воз­глас, невольно сорвавшийся с души. Сборник же пословиц – свод народной премудрости и суемудрия; это житейская на­родная правда, своего рода судебник, никем не судимый.

Предлагаем несколько поучительных наставлений из сборника В. Даля «Пословицы русского народа», отражающих различные духовно-нравственные ценности.

Добро - милость - зло

С добрым жить хорошо. В добре жить хорошо.

Делать добро спеши (или: поспешай).

Торопись на доброе дело, а худое само приспеет.

Доброе дело и в воде не тает (или: не тонет).

На свете не без добрых людей.

Доброму добрая память.

Ласковое слово – что весенний день.

Радость - горе

От радости кудри вьются, в печали секутся.

Время красит, а безвремянье чернит.

День меркнет ночью, а человек печалью.

Злой плачет от зависти, добрый от радости.

Правда - кривда

Неправдой нажитое впрок не пойдет.

Кто правдой живет, тот добро наживет.

Молвя правду, правду и чини.

Какова работа, такова и плата (и наоборот).

      Не всяк судит по праву, иной и по криву.

Былое - будущее

Знать бы, где пасть, так бы соломки подослать.

Год – житейский, день – в святцах, а месяц на небе (т. е. неизвестно когда, о будущем).

Пока травка подрастет, воды много утечет.

Далекая пора, старина. Мохом поросло, не видать.

Жили люди до нас, будут жить и после нас.

Поговорка, по народному определению, «цветочек», а пословица «ягодка» – и это верно. Поговорка – окольное выражение, переносная речь, простое иносказание; обиняк, способ выражения, но без притчи, без суждения, заключения, применения; это одна первая половина пословицы. Поговорка заменяет только прямую речь окольною, не договаривает, иногда и не называет вещи, но условно весьма ясно намекает.

Приговорка или пустоговорка, которую также иногда зовут поговоркой, – это изречение, иногда одно слово, часто повторяемое, приговариваемое без большого толка и значе­ния, а по местной или личной привычке.

Присловье – весьма близко к прозвищу, но относится не к лицу, а к целой местности, в которой жителей дразнят, бранят или чествуют приложенным к ним присловьем. Оно иногда состоит из одного слова.

Скороговорка, чистоговорка – слагается для упражне­ния в скором и чистом произношении, в ней сталкиваются звуки, затрудняющие быстрый говор. Она служит для разви­тия речи, устранения его дефектов (народная логопедия). Не меньшее значение в воспитании имеют загадки, развивающие сообразительность, смекалку, образное мышление... через уподобление, метафорическое описание предмета.

Прибаутка, пустобайка. не совсем ясно определяется; самое название – пустобайка – показывает, что она может быть иногда пустоговоркой, а об остряке говорят, что он знает много прибауток. Иные называют целый ряд поговорок и приговорок, сложенных складно, без большого смысла; сюда относятся прибаутки ямщиков, сбитенщиков, которых теперь уже почти не стало, пирожников и др.

Постигая законы жизни с помощью малых жанров уст­ного народного творчества, человек узнавал о мире не только серьезную, но и веселую правду, учился думать, радоваться и шутить. Народная педагогика – это живое и яркое наставление. Свою лепту в ее развитие внесла сказка – один из жан­ров устного народного творчества. В «Толковом словаре жи­вого великорусского языка» В. Даля это – «вымышленный рассказ, небывалая и даже несбыточная повесть, сказание»; в народе – байка, присказка, побасенка, небылица. Рассказчи­ков сказок именовали «баянами», «балянами», «баюнами», «баутчиками», «бахарями». Их искусство всегда высоко це­нилось. Невозможно установить точное время рождения той или иной народной сказки. Как и другие формы устного творчества, она веками обходилась без записи, жила в преда­нии, передавалось из поколения в поколение. В России пер­вые письменные собрания сказок появились в XVII веке.

По происхождению сказка связана с мифологической стадией мышления; в ней одушевляются силы природы; жи­вотные и растения наделяются человеческими свойствами. Сказка не претендует на достоверность; ее рассказывают не с познавательной, а с развлекательной целью; она не связана с ритуалом. В сказке обязательно есть фантастический элемент – несбыточность.

Народные сказки можно подразделить на сказки о живот­ных, волшебные, бытовые, анекдотические (это условная клас­сификация). Самые древние из них – сказки о животных.

В сказке действует закон повтора, часто встречается один и тот же общеизвестный зачин и исход, действуют в разных сказках одни и те же персонажи, бесконечно возни­кают одинаковые ситуации (похищение царевны, сражение с чудовищем, разгадывание загадок и т. д. ), внутри текста повторяются, в русской традиции обыкновенно трижды, слова и поступки героев.

Сказки доступно рассказывают о самых существенных, вечных, волнующих каждого человека во все времена про­блемах: о жизни и смерти, о любви и ненависти, о благород­стве и подлости, о непрекращающейся борьбе добра со злом.

Сказочные образы – яркие и запоминающиеся; но до­вольно однозначны. Богатырь непобедим, царевна – краше всех на свете, злодей отвратительно уродлив. Мотивы по­ступков элементарно просты: герои не ведают сомнений, ре­шительно идут к цели и побеждают. Возникает своего рода упрощенная модель мира, и по ней удобно изучать свойства характера (смелость – трусость, лень – трудолюбие и т. д. ). Сказка – это забавная поучительная история. Воспитательные возможности сказки достаточно велики. Сказка учит опти­мизму, вере в будущее; счастливый конец почти обязателен. Переосмысливая старую сказку, человек подключается к грандиозному источнику духовной энергии разных наций и поколений.

Не сразу общественное мнение склонилось к необхо­димости собирания народных сказок. Это можно объяснить тем, что сказка, как воздух, казалась обычным, обыденным явлением.

Собиратели народных сказок – А. С. Пушкин, В. А. Жуковский, И. А. Худяков, Д. Н. Садовников, Н. Е. Ончуков, Д. К. Зеленин и многие другие. Главный, самый знаменитый собиратель и издатель русских народных сказок А. Н. Афанасьев. Впервые «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева увидели свет (в восьми выпусках) в 1855 –1863 гг. Записи сказок в большинстве своем не принадлежали А. Н. Афанасьеву. Установлено, что он записывал немногим более десятка сказок в Воронежской губернии, но от этого значение его участия в предпринятом издании ничуть не уменьшается. Тексты сказок ученый извлек из архива Русско­го географического общества и вместе с этими текстами опубликовал записи сказок другого выдающегося деятеля русской  культуры  –  В. И. Даля.   Таким образом, А. Н. Афанасьев сумел систематизировать огромное собрание сказок и издать их. До сих пор это самый большой сборник сказок (их свыше 600).

Русский эпос. К жанрам народного творчества носится русский (устный) эпос: песни, сказания, предания повествовательного характера, произведения о событиях из жизни героев, которые создавались устным путем, исполнялись и запоминались на слух, передаваясь из поколения в поколение. Самым древним видом устного эпоса, сохранившимся в народной памяти на протяжении многих столетий, являлись так называемые бы­лины (в народной среде в XIX – XX веках их называли стари­нами) – песни большого объема, состоящие из нескольких сот, иногда тысяч стихов.

Читая былины, мы погружаемся в особенный мир: он населен персонажами, непохожими на реальных людей; в нем происходят необычайные события, которые в действительном мире происходить не могли; он полон вещей, которые обла­дают чудесными свойствами. Это, с современной точки зре­ния, мир фантастический.

Символический смысл былинных образов неоднократ­но привлекал внимание русских и советских писателей, среди которых мы находим имена Г. И. Успенского и Н. А. Некрасова, А. П. Чехова и А. М. Горького.

В русской исторической и филологической науке бы­лина вызвала живой интерес и стала предметом разносторон­них исследований после опубликования в 1818 г. эпических песен знаменитого сборника XVIII века «Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым». Издатель сборника К. Ф. Калайдович предпослал ему предисловие, ко­торое и явилось первым научным трудом, посвященным изу­чению былин и исторических песен. Внимание к былинному наследию особенно возросло и усилилось в связи с открытием П. Н. Рыбниковым факта бытования и живого исполнитель­ства былин на русском европейском Севере в середине XIX в. К настоящему моменту история научного изучения былевого эпоса насчитывает более полутораста лет.

За это время определились основные пути и наиболее существенные темы в изучении эпоса. В связи с изучением певческих школ в заметках и трудах уже самых первых соби­рателей эпических песен сказывается большой и устойчивый интерес к личности и таланту сказителя. А. Ф. Гильфердинг делает важное наблюдение над соотношением традиций и личного почина в пении онежских певцов.

Соотношение общеколлективного и индивидуального на­чала в эпическом творчестве продолжает вызывать интерес и во всей последующей фольклористике вплоть до наших дней.

В былине сконцентрирован, поэтически и философски осмыслен, художественно засвидетельствован богатый исто­рический опыт народа.

Этот опыт касается самых различных сторон нацио­нальной жизни: борьбы с иноземными поработителями, ста­новления государства, семейных отношений, социальной борьбы народа со своими угнетателями, общественных идеа­лов и т. д. В ходе этой борьбы вырабатывалось представление о нравственных ценностях, постепенно складывался истори­ческий идеал человеческого поведения и образа мысли, воз­никал идеальный тип русского былинного героя, воплотив­шего представления народа о личном достоинстве, гуманиз­ме, любви к родной земле, свободолюбии, социальной актив­ности и бесстрашии в борьбе за свои цели.

В центре эпического мира – его герои – богатыри. Само слово «богатырь» было хорошо известно в Древней Руси. Оно неоднократно встречается в летописях, часто с эпитета­ми «славный», «дивный», «храбрый», «великий».

Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович, Садко, Василий Буслаевич недаром представляются нам не только эпическими образами, вызванными к жизни народной фантазией, но и своеобразными и глубокими символами на­родных исторических устремлений, сил и возможностей.

Былины веками существовали исключительно в устной традиции, поэтому они вариативны и многослойны, в них со­хранились приметы различных эпох, в частности соединяют­ся языческие и христианские элементы.

Все русские былины можно подразделить по месту соз­дания и особенностям содержания на два цикла – киевский и новгородский. Киевские былины – это героические песни о подвигах богатырей – воинов, защищающих Русскую землю от несметных полчищ врагов. Новгородские былины говорят о мирной жизни, быте, торговле, приключениях купцов.

Прежде чем судить о былинах в целом, следует опреде­лить песенные жанры. В. Я. Пропп выделяет былины героиче­ские, сказочные, новеллистические, а также находящиеся на грани с балладой, духовным стихом и т. п. Героические бы­лины составляют основной костяк песенного народного эпо­са. Для героических былин характерен бой, открытое столк­новение, героическая схватка богатыря, народного заступни­ка, борца за общенародное дело с врагом. Врагом может быть чудище (Змей, Соловей-разбойник, Тугарин, Идолище). Сра­жаясь с ним, богатырь освобождает Киев, очищает Русскую землю от насильника и злодея (былины о Добрыне-змееборце, Алеше Поповиче и Тугарине, Илье Муромце и Соловье-разбойнике, Илье и Идолище). Врагом могут быть татаро-монгольские полчища, угрожающие самому сущест­вованию Русского государства. Главным героем, освобождающим Киев от осадивших его врагов, бывает Илья Муро­мец. Значительная часть героических песен посвящена теме социальной борьбы. Герой этих песен борется с князем и его боярским окружением за свое попранное достоинство (были­на о Сухмане), бунтует против власти богатых и знатных, возглавляя протест неимущих и простолюдинов (былина о бунте Ильи Муромца против князя Владимира; сюжет о борьбе Василия Буслаевича с новгородцами). Есть среди бы­лин этого жанра и песни о героическом сватовстве (например, былина о Дунае, сватающем невесту князю Владимиру). Но сватовство, поиски жены, если только это не связано с борь­бой с иноземными врагами, обычно уже не героизируется в былинном эпосе, хотя исторически так было не всегда. Мно­гие сюжеты о сватовстве перешли в жанр сказочных былин Для них характерны типичные образы и ситуации волшебной сказки. Так, например, в былине о Садко мы встречаем вол­шебного дарителя, посылающего Садко со дна Ильмень-озера чудесный дар (волшебное средство) – рыбку с золотыми перьями. Этот дар позволяет герою в споре выиграть богатый заклад у новгородских купцов. В этой былине, подобно ска­зочному герою, Садко попадает в иной мир, подводное цар­ство, где ему предлагают выбирать невесту среди дочерей морского царя. Героя другой сказочной былины – Михайло Потыка – закапывают вместе с умершей женой Но, будучи погребен, он предусмотрительно припасенными металличе­скими прутами убивает змею, пытающуюся его погубить.

Особой художественной формой и способом поэтиза­ции героев обладают былины новеллистические. В них нет открытой схватки, боя, военного столкновения. Есть бытовой эпизод встречи, спора, сватовства или какого-либо иного происшествия. Примером новеллистической былины может служить песня о Микуле и Вольге. Крестьянин-труженик, могучий землепашец противопоставлен в ней князю-феодалу. Тема другой новеллистической былины о Соловье Будимировиче – сватовство, но не связанное с героикой борьбы с чуже­земцами, не осложненное безысходно трагическим расхожде­нием между будущими супругами. Былина носит светлый характер, тон ее веселый, и заканчивается она счастливым соединением любящих.

Былинная традиция начиная с XIII-XIV вв. может слу­жить одним из источников вновь нарождающихся жанров устного народного творчества, таких, как баллада, например. Известны былины, находящиеся как бы на полпути к балладе. В русской народной балладе воспеваются трагические исто­рии любовных и семейных отношений. Такова же, к приме­ру, и песня о Даниле Ловчанине или заключительная часть былины о Дунае и Настасье, в которой рассказывается о том, как герой, ревнуя жену-воительницу к своей богатырской славе, убивает ее, ожидающую рождения сына, а затем сам кончает самоубийством в порыве отчаяния.

На периферии былинного творчества находятся былины-скоморошины, которые объединяет с другими эпическими песнями общность некоторых поэтических приемов. Их мир близок насмешливому миру народной бытовой сказки, сати­рической песне, фольклорной пародии.

Но именно героические былины и по своей поэтиче­ской форме, и по содержанию представляют собой самый ха­рактерный и специфический для былевого эпоса в целом вид песенно-эпического творчества.

Былина – уникальное явление русской культуры. Она не воспроизводима в новых исторических условиях. Ее бога­тое содержание возможно было воплотить только в тех свое­образных, архаических художественных формах, которые в своей совокупности составляют удивительный и во многом загадочный поэтический мир героической эпической песни.

Духовные стихи.      Духовные стихи определяются обычно как эпические или лирические произведения религиозного характера или народные произведения на религиозные темы.

Существует также точка зрения, что термин «духовные стихи» искусственный, что народ этот вид поэзии так не на­зывает. Предлагается называть народные тексты религиозно­го характера «апокрифическими песнями».

Народ называет духовными стихами тексты религиоз­ного характера, объединенные функционально. Они исполь­зуются во внелитургической ситуации, связанной с календа­рем; разрешается их петь во время постных дней, когда за­прещается исполнение песен, и во время постов (для некото­рых групп - во время всех постов за исключением Великого, когда запрещались и стихи). Термин «стихи» известен в Рос­сии на севере и на юге, на востоке и на западе. Название «ду­ховный стих» менее употребительно. Так, в старообрядче­ских селах Верхокамья противопоставляются «старые духов­ные стихи» из рукописных традиционных сборников «новым, московским» из печатных сборников начала века. При этом тексты «старых» и «новых» стихов могут практически совпа­дать – важно, что старые рукописные духовные стихи посвя­щены традиции, идущей от Выговского поморского общежительства. Очевидно, что репертуары стихов в разных регио­нах различны. На севере (Карелия) стихами (с ударением на первый слог) называют, кроме собственно стихов, ряд баллад (например, о братьях-разбойниках и сестре или о Василии и Софье), которые также пелись во время постов. На юге (Бес­сарабия) старообрядцы белокринского согласия делят стихи на постовые и монастырские. Первые существуют в устной традиции местного населения и также связаны с календарем; вторые пелись иноками в старообрядческих монастырях и имели письменную традицию – они были рукописными.

Чтобы понять, что такое духовный стих, надо проана­лизировать его место и функции в словесной народной куль­туре. Один из самых первых исследователей духовных стихов Ф. И. Буслаев сформулировал основную функцию духовною стиха – быть посредником между книжной христианской и устной народной культурой: «Что касается до духовного сти­ха, то в нем наши предки нашли применение просвещенной христианской мысли с народным поэтическим творчеством».

«Духовный стих – как церковная книга, она поучает безгра­мотного в вере, в священных преданиях, в добре и правде. Он даже заменяет молитву».

Духовный стих – своеобразный посредник между дву­мя мирами – христианским учением и традиционной народ­ной культурой. Духовные стихи черпали свое содержание из книжных источников, это были сюжеты Ветхого и Нового заветов чаще всего в толковании христианских писателей (например, стих об Иосифе Прекрасном). На духовный стих оказали большое художественное воздействие иконы и фре­ски (например, стихи о Страшном суде испытали влияние иконографии).

В русской народной культуре в течение нескольких ве­ков стихи подразделялись на два основных потока, первый включал народные эпические стихи, возникшие главным об­разом на основе апокрифов, второй представлял собой сово­купность стихов покаянных – само название говорило об их характере и тематике. Это были стихи лирические, представ­ляющие монолог кающейся души – «стихи высокой литера­туры». По мере распространения они приобретали признаки народной поэзии. Первые покаянные стихи найдены в спи­сках XV века.

Ученые предполагают, что создателями и исполните­лями духовных стихов в Древней Руси были калики (или калеки) перехожие, паломники по святым местам и мона­стырям. В какой-то мере они были бродячими певцами с серьезным «божественным» репертуаром; исполнение духов­ных стихов давало им средства к существованию. Былины знают калик-одиночек («Илья и Идолище») и каличьи ватаги («Сорок калик», в этой былине калики поют для князя Вла­димира «Еленьской стих»); подобные сведения о каликах есть и в древнерусских летописях.

Репертуар духовных стихов складывался в течение ве­ков. Вероятно, этот процесс начался вскоре после крещения Руси, продолжался на протяжении ряда веков, расширяясь вслед за окончательным признанием народом христианства своей религией. Творчество в области духовных стихов полу­чило развитие со времени церковного раскола в 50-70-е гг. XVII века; но это было творчество относительно малой части населения, упорно сохраняющей «древлее благочестие».

Свои духовные стихи старообрядцы называли псаль­мами (в женском роде). Псальмы, лирические или лиро-эпические песнопения в науке получили название «младших» стихов в отличие от «старших», эпических стихов. Деление стихов на «старшие» и «младшие» условно, оно указывает лишь на преобладающее появление псальм в последние века. Среди самых старших по времени сложения стихов можно указать по приведенной классификации стих «Плач Адама» – лиро-эпическое произведение (псальма), которое было из­вестно уже в XII веке (знание его обнаруживает Даниил За­точник в своем «Молении»).

Духовные стихи, по крайней мере, старшие эпические стихи, – единственная группа фольклорных произведений, исполнение которых было профессией определенного круга лиц – калик перехожих. В последние века русской истории каличье звание закрепилось только за нищими, убогими, преимущественно бродячими слепыми, добывающими средства к существованию пением духовных стихов. Калики ходили в одиночку (с поводырем) и объединялись в артели (ватаги). Они пели стихи в селениях под окнами, на церковных папер­тях и обычно устремлялись туда, где проходили многолюд­ные ярмарки, в монастыри во время храмовых праздников.

Поскольку духовный стих несет в себе глубокое нази­дательное, учительное начало, то он, как замечает Ф. И. Буслаев, «... изъят из общего ежедневного употребления и представлен как особая привилегия только тем лицам, ко­торые то же будучи изъяты из мелочных хлопот действительности, тем способнее были сохранить для народа назидатель­ное содержание его религиозной поэзии».

В старообрядческой среде духовный стих переживает свое второе рождение. С одной стороны, он как бы возвраща­ется к своему источнику – становится более книжным в по­этике и в языковых выражениях, а с другой – он делается более народным по бытованию. Духовные стихи старообряд­цев были поэтическим воплощением их истории и учения. Основная функция стиха у старообрядцев – связь христиан­ской книги с миром народных представлений, толкование сложных текстов понятным языком. Иными словами, духов­ный стих в разных своих проявлениях был и остается поэти­ческим выражением народной герменевтики (грсч. hermeneno – искусство и теория истолкования, имеющего целью вы­явить смысл текста). Об этом говорит классическое исследо­вание В. П. Адриановой-Перетц, где тщательно проанализиро­ваны многие десятки текстов стиха об Алексее, человеке Божием и установлены черты сходства и отличия текстов двух редакций «Жития Алексея человека Божия», явившегося для этого стиха источником. О «толковательной» роли духовного стиха говорится и в монографии Ф. Батюшкова, где приводит­ся сопоставление текстов «Слова о суете жизни и покоянии» Ефрема Сирина и распространенного в старообрядческой среде «Стиха о человеческой жизни»: «Человек живет, как трава растет».

Духовные стихи складывались, с одной стороны, как ответвление церковных песнопений, а с другой, – постоянно испытывали воздействие различных «языческих « песенных жанров русского фольклора. Почти повсеместное бытование духовных стихов на территории расселения русских, оконча­тельно не затухшее до сего времени, их взаимодействие с на­родным и церковным искусством позволяют констатировать, что духовные стихи образуют весьма существенную, обу­словленную историческим развитием России, часть целост­ной народной культуры. Область духовных стихов распола­галась в том ее секторе, где находился один из полюсов противоречивого народного мировоззрения, а именно, религиоз­но-христианский, вернее, христианско-языческий.

Русский фольклор без духовных стихов не может быть признан целостным явлением. Духовные стихи не представ­ляют в нем изолированного круга произведений. В устном бытовании они взаимодействовали с былинами, обрядовыми и историческими песнями, подвергаясь их влиянию и сами оказывая значительное воздействие на них. История русского фольклора без духовных стихов так же неполна, неполноцен­на, как история русской культуры без истории православной церкви. Живут в «своем» времени герои всех жанров устного народного творчества: волшебных сказок – в очень отдален­ном прошлом, былин – в Киевской Руси, баллад и бытовых сказок – в относительно недавнем прошлом, лирических пе­сен и частушек – в настоящем... Время действия в отдельных духовных стихах тоже может быть вполне определенным и ограниченным, в целом оно начинается с «сотворения мира» и продолжается после кончины существующего мироздания. И дело не только в размещении изображаемых событий во всей их протяженности, но и в связи с их постоянно дейст­вующими персонажами. Часто это персонажи древнеславянской мифологии (например, Мать-Сыра Земля):

Растужилась, расплакалась Матушка-Сыра Земля

Перед Господом Богом:

«Тяжел мне, тяжел, Господи, вольный свет!

Тяжелей, много грешников, боле беззаконников! »

Речет же сам Господь сырой земле:

«Потерпи же ты, Матушка – Сыра Земля!

Потерпи же ты несколько времечка, сыра земля!

Не придут ли рабы грешные к самому Богу

С чистым покаянием?

Ежели придут, прибавлю я

Им свету вольного, царство небесное.

Ежели не придут ко мне, к Богу,

Убавлю я им свету вольного,

Прибавлю я им муки вечныя.

Поморю я их гладом голодным! »

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: