– Как обстоят дела с антикоррупционной экспертизой нормативных правовых актов?

– Как обстоят дела с антикоррупционной экспертизой нормативных правовых актов?

– Это очень важная часть нашей работы. Посредством заблаговременного обнаружения изъянов проектируемой нормативной базы прокурорами устраняются лазейки, которые могут быть использованы для коррупционных злоупотреблений.

Следует отметить, что это весьма кропотливый и трудоемкий процесс. Учитывая многочисленность правовых актов и обширность регулируемых ими сфер деятельности, в антикоррупционной экспертизе постоянно задействованы независимые эксперты, аккредитованные Минюстом России, а также крупные научные и образовательные учреждения страны. Сейчас тестируется специальная программа с элементами искусственного интеллекта, предназначенная для обработки и анализа большого массива документов.

Для понимания масштабов проводимой работы отмечу, что только за девять месяцев текущего года прокурорами проведена антикоррупционная экспертиза более миллиона нормативных правовых актов и их проектов, из которых исключено свыше 65 тысяч коррупциогенных факторов.

Правозащитная функция прокуратуры диктует необходимость скрупулезного изучения документов, затрагивающих права граждан и регулирующих такие социально значимые сферы, как здравоохранение, образование, ЖКХ, обеспечение жилищных прав и социальных льгот, прав детей-сирот, пенсионеров, инвалидов и ряд других.

– Если мы говорим о борьбе с коррупцией, то какие изменения, по-вашему, следует внести в действующее законодательство?

– Необходимость решения задач по противодействию коррупции обуславливает нашу вовлеченность в правотворческий процесс. Недостатки законодательства нередко высвечиваются и в ходе надзорных мероприятий.

Например, несмотря на то, что судебная практика по уголовным делам идет по пути признания криптовалюты имуществом, то есть предметом взятки, все-таки нельзя признать это достаточным обстоятельством для формирования единого и устойчивого правоприменения. Как полагаю, этому должно способствовать введение понятия криптовалют и иных виртуальных активов в уголовно-правовое пространство посредством закрепления соответствующих норм в законодательстве. Тем более что применительно к его отдельным отраслям такие решения уже реализованы.

В связи с этим нами разработаны изменения в ряд нормативных правовых актов для того, чтобы находящиеся в незаконном обороте криптовалюты не только признавались предметом преступления, но и имелась юридическая возможность их ареста и конфискации.

Вместе с тем одним из решений проблемы криминализации цифрового пространства в целом могло бы стать введение Банком России цифрового рубля в качестве новой дополнительной формы денег. Эту идею мы полностью поддерживаем. По такому пути сегодня идут многие страны. Главное преимущество цифровой валюты Центрального банка заключается в существенном повышении прозрачности расчетов, а, следовательно, снижении рисков коррупции и отмывания денег. Другими словами, сами по себе современные технологии предоставляют новые возможности для борьбы с имеющимися криминальными угрозами.

Помимо уже упомянутых мною выше предложений подготовлен законопроект по ужесточению ответственности для мелких взяточников, когда их действия сопряжены с вымогательством, совершены в составе группы и прочее. Не всегда тяжесть содеянного определяется размером взятки, пусть размер и относительно незначительный. Думаю, что ответственность должна быть усилена для тех, кто в желании реализации своих преступных намерений избирает крайне опасные формы криминального поведения. Согласитесь, одно дело получить взятку как условную благодарность за выполнение своих обязанностей, другое – когда несколько человек требуют передачи денег, угрожая гражданину неблагоприятными последствиями. Оба сценария неприемлемы, однако угрозы и другие квалифицирующие признаки должны влечь за собой более суровое наказание.

Надеюсь и на поддержку предложений Генеральной прокуратуры о расширении уголовной ответственности за посредничество во взяточничестве.

– Каковы приоритеты деятельности Генеральной прокуратуры в сфере международного антикоррупционного сотрудничества?

– Данные приоритеты, как я и отметил в начале нашей беседы, определены в утвержденном президентом России новом Национальном плане противодействия коррупции. Среди них – повышение эффективности международного сотрудничества и укрепление авторитета России. В этом направлении мы работаем давно и успешно, являясь головным ведомством, обеспечивающим участие России в оценочных механизмах и выполнении международных обязательств по двум ключевым антикоррупционным международным договорам – Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции и Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию. Оценку выполнения последней обеспечивает Группа государств против коррупции (ГРЕКО). На сегодняшний день мы сохраняем нацеленность на выполнение ее рекомендаций в рамках четвертого раунда оценки по теме предупреждения коррупции среди парламентариев, судей и прокуроров.

В начале декабря в рамках 89-го пленарного заседания ГРЕКО состоялась защита отчета Российской Федерации о выполнении этих рекомендаций. Подробную информацию по данному вопросу мы предоставим в СМИ несколько позднее. Однако уже сегодня могу заявить, что на заседании ГРЕКО нашим усилиям в этой сфере дана объективная оценка.

Генеральная прокуратура также является участником антикоррупционных и " антиотмывочных" форматов, сформированных Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), " Группой двадцати", БРИКС, АТЭС, ФАТФ и других. Сотрудничество ведется и по конкретным уголовным делам в рамках процедур экстрадиции и оказания взаимной правовой помощи.

На пространстве СНГ действует Межгосударственный совет по противодействию коррупции, членом которого я являюсь. Этой осенью состоялось его шестое заседание, на котором обсуждены перспективы дальнейшего развития сотрудничества и обмена опытом в сфере противодействия коррупции, одобрен план работы на 2022 год.