 |
Владислав Петкович Дис (1880-1917)
|
|
|
|
МЫ ЖДЕМ ЦАРЯ
На войну мы взяли мужество без меры,
Поцелуи милой, материны стоны,
Детскую улыбку и святую веру
В Бога и оружье, в сербские знамена.
Зная, кто зовет нас в жаркое сраженье,
Обрели от смерти дивное лекарство:
Не вкусив ни разу горечь пораженья,
Обошли мы земли Душанова царства.
Все святыни наши, горькие юдоли,
Где среди развалин, скорби и печали
Липкий страх гнездился, мы спасли от боли,
С факелом свободы призрака прогнали.
Нас встречали сербы с Косова и Скопья,
Прилепа, Белеса, Битоля и Дебра,—
Мы вернули древний дух, мечи и копья,
Митры и короны и молитву себра.
А когда день Божий над землею плача
Вновь взошел, нам жалко стало сей гробницы,
Где так много тусклый полумесяц значит,
Чьи дороги просят турок воротиться.
И пошли мы дальше — ради новой славы,
Сквозь седые горы и долин безбрежье,
Чтобы гром орудий об орлах двуглавых
Возвестил над дальним южным побережьем.
Но когда мы вышли к синему Ядрану,
Отступленье трубы в страхе затрубили,
Свежую покинуть заставляя рану,
Собственные клятвы и друзей могилы.
А из них, из каждой, возле синя моря,
Провожал нас скорбный голос павших воинов:
«Государя ждем мы на морском просторе,
Чтоб уснуть навеки мирно и достойно».
С сербского перевел Илья Числов
Десанка Максимович (1898-1993)
КРОВАВАЯ СКАЗКА
Было это в одном крестьянском краю
на Балканах когда-то.
Ушли ребята
в школу свою.
Ушли без возврата.
В одно лето
все рождены,
в одной школе учили песни,
вместе всех
водили на праздник весны,
прививки у всех от одной болезни,
и все в один день ушли без возврата.
Было это в одном крестьянском краю
|
|
|
на Балканах когда-то.
Ушли ребята в школу свою,
ушли без возврата.
А за пятьдесят пять минут
до смертного часа
сидели за партами
своего класса
и трудные решали задачки
насчет количества
воды в водокачке...
Одну за другою
цифры в уме
вычитали бойко.
А по тетрадкам в портфелях
бессчетно лежали вразброс
пятерки и двойки.
Пригоршни схожих мечтаний
и схожих тайн,
державных, любовных,
стискивали на дне карманов.
И каждый верил,
что долго,
бесконечно долго
будет носиться под небом этим,
пока не решит
все задачки на свете.
Было это в одном крестьянском краю
на Балканах когда-то.
Ушли ребята в школу свою.
Ушли без возврата.
С сербского перевел Юрий Лощиц
Радован Зогович (1907-1986)
ЧЕРНАЯ КОННИЦА
Налетела туча с моря, налетела,
черна конница поля перекопала.
Поломала лес и села посровняла,
раскопытила всю землю и пропала...
Ночь весенняя всю ночь потом чесала
гребнем месяца всю ночь скребла, ласкала
щеткой ливня разлохмаченное жито.
Вверх зачесывает, набок, так и этак,
покрывает сеткой измороси мелкой,
чтоб не тронули ни ветер и ни птица!
Молотили жито, ох как молотили,
раскопытили всю землю и забыли...
Ночь весенняя всю ночь холмы, пригорки,
как овца ягненка, языком лизала.
Лижет, моет, распускает, расправляет
ветерком шершавым завитки, колечки!
На заре весенний ветер утихает,
жмурясь, смотрит близорукая левада...
В дымке утренней досматривают стойла
сон, во сне уже согретые лучами.
В чреве матери пригревшийся детеныш
бьет копытцем изнутри нетерпеливо.
Дым печной идет прямым столбом: знак сбора,
ясновидение жатвы, мысль простора...
Поломали стойла, села посровняли,
раскопытили всю землю и пропали...
С сербского перевел Юрий Кузнецов
Иван Лалич (1931-1998)
СМЕДЕРЕВО
Мы построили город, Ивое, город из камня;
И четырехгранные тени башен мы омочили
|
|
|
В серой широкой реке. Ныне город на правом,
А ветер на левом берегу. Осень пришла
И следом за нею, к дождю, леса поржавели.
Люди-стражи у грузных ворот,
С пиками, в темных латах, как жуки-рогачи.
Над красным огнем греют зябкие руки.
Ждем, и с нами двадцать четыре башни,
Доступные времени, как мы здесь — дождю.
Знаю, что нас никогда не забудут,
Нас из последнего города на правобережье,
Хотя мы под башнями не намерены окаменеть.
Довольно того, что стоим здесь на страже, прислушиваясь,
Как эхо тысяч копыт в ночи вырастает
Под звездами-близнецами. Наш государь Деспот
Пьет вино золотое, как карпы пьют воду,
А борода его седа, как слава предков;
Пусть ему Спаситель дарует конец перед концом.
Мы — последние. Если заснем здесь, под башнями,—
Кто нас разбудит? Догорают огни.
Город — на правом берегу, а ветер — на левом.
С сербского перевел Владимир Цыбин
Добрица Эрич (р. 1936)
ПЛАЧЬ, ЛЮБИМАЯ ЗЕМЛЯ
(Заглавие взято из одной старой книги, слова — у народа, слезы — у детей, а тоска — моя.)
[ Отрывок]
Плачь, Любимая Земля, освети слезами
мысль, сжигающую нас и в добре, и в зле:
изо всех великих Слез, пролитых очами,
горше нету Детских Слез на большой земле.
Кто оплатит их, и чем, и какой ценою?
Страх, Бессонница ночей — есть ли им цена?
Дни, похищенные злом, что людской молвою
кратким именем одним названы — война.
Плачь, Любимая Земля, ты позор не смоешь,
слезы горькие твои стали песней нам.
Только прах одних детей ты из ям отроешь,
как другие уж летят в недра этих ям.
Вы, кто рушит нам жилье, сокращает сроки,
каннибалы, дикари, ждет вас Божий суд.
Для кого творите вы Новый мир жестокий,
если дети от него в дикий лес бегут?
……………………………………….
Плачь, Любимая Земля, освети Слезами
Сердце, бьющееся в нас и в добре, и в зле.
Изо всех великих Слез, пролитых очами,
солонее Детских Слез нету на земле!
С сербского перевел Иван Голубничий
Милован Данойлич (р. 1937)
* * *
Ради лугов, где пасется солнце кроваво-густое,
ради всего, что под солнцем,
сто͑ит выстоять. Стоит.
Пусть я тобою, время,
буду проглочен, растрачен.
Капля дождя — как семя
в ужине дымном, горячем.
|
|
|
Белая яблоня грома
крону раскинет ветвистую,
миг станет миром огромным...
Стоит выстоять. Выстою!
С сербского перевел Валентин Корчагин
Матия Бечкович (р. 1939)
ОТЦОВСТВО
Мне помнятся родительские лица,
Сегодня я уже их старше вдвое.
Отец ушел за полосу прибоя,
Меня оставив своему убийце.
А тот и посейчас мне детство застит,
Перерезая ниточку отцовства,
От своего томится беспокойства,
Следит за мной с мучительным пристрастьем.
Но я пущусь в глубины праотцовства —
Найти себя, да и понять при этом,
И, ласкою Спасителя согретый,
Приму плевки смиренно, без геройства.
Но нет у праха смерти и могилы.
Отдай же мне меня, прошу, Создатель!..
Вот так вот каждый, на исходе силы,
Кричит: «Отец, Ты слышишь ли?!» — с распятья.
А все слова суть одного лишь: быть.
С сербского перевел Петр Кошель
Момир Войводич (1939-2014)
КАМЕННАЯ ВОЛЧИЦА
У волчицы каменной на брегах Морачи
Не глаза, а пропасти; не клыки, а лед;
Не глаза, а вспышки выстрелов горячих,
Утром, когда солнце — молоко и мед.
Из-под ее лапы ночь выходит рваная,
И ягнята черные из голодной яви —
На пастбища голые из садов оставленных,
Где сквозь пастухов пробились молодые травы.
Видел я глаза ее, будто пеплом застланные, —
Пеплом от деревьев, что давно упали
В том лесу, куда валились молодые ласточки,
В час, когда ступни наши крапивой зарастали.
Видел я глаза ее, полные костей,
В них, кровавых, вместе с небом птица отражалась;
Ничего землистее, чем глаза у ней,
Птица-хищница в когтях больше не держала.
Горы подожженные в ее взоре кроются
И лета минувшие сходят рос напиться
Вниз по праздным пастбищам ночи, по бессоннице
Утра, из которого живность прочь стремится.
Видел я глаза ее — под луной
предсолнечной. Вдаль, за нею следом, скрылось мое детство...
В ту окаменелость путь лежит из горечи
Расцветания, плода — и вечного бегства.
С сербского перевел Иван Прийма
Зоран Костич
ЛАЗАРЬ
При жизни Князь — и Царь по смерти,
Легенда целого народа,
Граница, где не раз, поверьте,
Сойдутся рабство и свобода —
И все, что Князь в борьбе кровавой
Утратит, как последний воин,
От Бога примет Царь со славой,
Венца средь первых удостоен;
Последний он, чья мысль едина
Родную кровь на смерть послала,
Но первый, чья Душа-Дружина
За Царство и Христа восстала —
Свершить завет креста честного
Для Господа и Сербства снова.
Перевод И. Числова
|
|
|
Милан Ненадич
УСКОЦКАЯ ПЕСНЯ
Раны мне разбередив однажды,
Предки, грозно смотрят ваши лица.
От божественно-безумной жажды
Вашей мне уже не отрешиться.
В детстве нас немногому учили,
А тоска была такой глубокой:
Я невольно вышел в вашем стиле
И стыдился этого жестоко.
Как вино и хлеб, родны мне звуки,
Что перетекли преданий кромку,
Как сладки, как светлы ваши муки
И к лицу далекому потомку.
Первые слова мои, коль скоро
Вырвались, сияли вашим ликом.
Я певец не града, а разора:
Хрип предсмертный вслед за вашим криком.
Над могилой встанете моею,
Вместо звезд, что гаснут понемногу.
Сам себя когда преодолею —
Вы ко мне укажете дорогу.
Перевод И. Числова
Радован Караджич (р. 1945)
ВУКСАН
Сны твои — волки разносят
и пищи иной не просят;
Вуксане, волчьи мечтанья,
красивое имя.
Сойди в города,
чтоб гадов добить навсегда;
Вуксане, благодеянье,
красивое имя.
Ждал свет покорный немало
тебя, наездник усталый;
Вуксане, могильный камень,
красивое имя.
С сербского перевел Илья Числов
Любица Милетич (р. 1948)
|
|
|
