 |
Голодание в 65 дней. Голодание – 52 дня
|
|
|
|
____
Голодание в 65 дней
Другую, но не менее поразительную картину необычайно продолжительнаго, но и необычайно счастливаго голодания дало голодание г-жи Карлы Летфус. Г-жа Летфус средняго роста светлая блондинка, как и г-жа Струнджалич, чрезвычайно крепкая молодая женщина, подвижная и деятельная по природе. Единственно, что ее бременило, это излишняя полнота и боли в груди. Она хотела потерять, как можно более от своей полноты, для чего и стала голодать.
Обычный полный срок голодания – все шесть его недель, – для нея прошли изумительно легко, причем она не потеряла нисколько в своей подвижности, а по внешности только с каждой неделей свежела. Я помню, был прямо поражен, когда на 54-й день своего голодания она вбежала ко мне живая, веселая, румяная, вся обвешанная покупками, сделанными в городе. Она жила на другом берегу Дуная и чтобы добраться до меня, ей каждый раз нужно было проехать 20 верст автомобилем, переехать Дунай пароходом, трамваем проехать по городу до меня и тут пешком подняться в гору. И все это – почти два месяца не евши ничего! На 55-й день у нея начался свой особый по ея организму процесс. Обыкновенно в первое голодание от жировых отложений освобождается всего более талия и верхняя часть живота. В нижней же части его плотныя жировыя отложения разсасываются лишь в последующия голодания. Своим продолжительным голоданием г-жа Летфус вызвала и этот второй процесс в первое же голодание. Язык пожелтел, появились рвоты. Явилась характерная общая подавленность настроения. Человек чувствует себя под каким-то новым для него бременем, в чьей-то мощной власти, которая по своей воли начинаешь распоряжаться в нем.
|
|
|
Я видел г-жу Летфус на 65-й день. Язык ея был желтее, чем на 54-й день. В моей заметке, написанной с ея слов, сказано: «Сна нет, боли внизу живота. Три дня назад и вчера рвоты впустую. Все противно».
«Сна нет», – это было очень важное указание. Сон при голодании самый верный признак того, сколько сил для борьбы за себя сохраняет организм. Вообще при голодании по моей методе сон улучшается. Если же он начинает изменять, то значит, что организм видит край своих сил и надо дать ему отдохнуть – прервать голодание.
– Что вам посоветовать? – сказал я ей на ея вопрос, что делать. – Я по совести могу вам дать только один совет, ибо в жизни своей я видел лишь один подобный случай – пойдите к г-же Струнджалич и спросите, как она себя ощущала в эти же дни и что она вам посоветует? Я же могу только высказать свое мнение: – все-таки выждите очищения языка еще 4-5 дней, если только можете конечно.
Она уехала из Белграда к себе домой и там через три дня прекратила голодание на его 65-м дне – она испугалась увеличившейся слабости. Облегчения, котораго она ожидала немедленно, однако не последовало. Желудок не кончил своей работы по выбрасыванию жиров, уже переработанных в каких-то тайниках организма и превращенных в разлагающиеся шлаки, искавшие себе выхода, – ведя все еще эту работу пищеварения и тогда, когда он уже получил пищу через желудок. Г-жа Летфус приехала ко мне через неделю после того как стала есть. Настроение было тяжелое – желудок не принимал пищи. Язык показывал на средине определенное, желтое, плотное, круглое пятно – выход крупной струи шлаков разложения, которая очевидно с напором все еще шла из глубины организма.
– Пока это пятно на языке не исчезнет, желудок не может варить пищу, – сказал я г-же Летфус. Попробуйте все-таки преодолеть едою процесс очищения, если уже начали есть, но тогда, во всяком случае, вы не можете еще долго ожидать нормальнаго самочувствия. Несколько недель вы будете полубольны. Я советую вам, если не удастся на этих же днях свести пятно на языке едою – опять проведите 4-5 дней голодания. После этого или все придет в норму или во всяком случае период полубольного состояния много сократится – может быть на половину даже!
|
|
|
Но процесс завершился скорее, и через несколько дней к г-же Летфус вернулась вся ея энергия и живость.
За 65 дней голодания она потеряла 22, 5 кило веса из своих первоначальных 78 кило.
Как говорила г-жа Летфус, она могла бы продолжать голодание еще на 8 дней. Она чувствовала в себе довольно сил на это. Она вероятно не ошибалась, но врач не имел бы права допустить такой опыт пока практика голодания не приготовила вернаго средства органически возбуждать силы больного, ослабленныя голоданием, т. е. без потрясения его отравами и инъекциями, всегда рискованными в таком положении.
И г-жа Струнджалич и г-жа Летфус после своих первых героических опытов повторяли разные сроки голодания и в 20 и в 40 дней, освоившись с этим орудием против неисправностей в своем организме, которое им в руки дали природа, вернее – которое они сами взяли в свои руки, твердо выдержав до конца принятое однажды решение.
____
Голодание – 52 дня
52-дневное голодание д-ра М. Я. Ямбришака показало мне чрезвычайное значение для результатов голодания – возможно совершеннаго очищения кишечника а так же свободнаго запаса сил, избытка их, которыми располагает организм. Можно считать, что только, когда будет основательно очищен кишечник, начинается глубокое очищение и других областей организма. Когда организм небогат силами, голодание избавляет его от болезни и этого уже довольно, конечно! Но когда больной имеет некоторый избыток сил, он не только освобождается от болезни, но и происходит глубокое и благодетельное перерождение болевших органов.
В таких случаях для полноты успеха лечения становится особенно важной шестая неделя, когда приходится решать иногда нелегкий вопрос: с истечением 40 дней прекращать ли голодание или же продолжить его и далее, чтобы дать время закончиться начавшемуся процессу перерождения болевших органов.
|
|
|
Чуткость к себе, сила характера больного выступает тут, конечно, на первое место – чтобы не смалодушничать и не поторопиться окончанием поста.
Если бы др. Ямбришак закончил свое голодание в конце 6-й недели, когда очищение организма было как раз в своем разгаре, он конечно не получил бы от него и половины того, что он получил теперь, т. е. совершенно новый полный молодых сил организм и новую жизнь! Получил он все это, однако не случайно, но прямым решением своей воли: на 42-й день он призвал свою жену, самоотверженно ухаживавшую за ним все время, и сказал ей: «Суворин может испугаться за меня и разрешить мне есть, а ты не дай! Я чувствую – голодание идет мне на пользу. Пусть оно дойдет до конца! »
Начал свое голодание др. Ямбришак без моего ведома. Я пришел к нему по частному делу, и тут впервые познакомился с ним, и он сказал, что в тот день был 12-й день его голодания. Причиной голодания были тягостныя ощущения человека, который чувствует, что он «уходит» из жизни, обречен уйти состоянием своего здоровья. По всему телу его были разбросаны очаги воспаления. В почках были камни и они выделяли мочей гной и тяжелые осадки. Еще 24 года назад доктору сделали операцию в Вене: выпустили гной из лобной пазухи «Sinus frontalis». Воспаление в этой пазухе все же продолжалось, угнетая психическую деятельность. Левое ухо вследствие сильной простуды несколько лет назад почти совсем потеряло слух – оно слышало часы только, когда их вплотную прикладывали к нему. Правое ухо было нормально. В легких был давний достаточно острый катарр, дававший много гнойных выделений. Анализ несколько лет назад показал в них присутствие Коховских бацилл – первая супруга доктора умерла от туберкулеза. По всему телу проявлялась наклонность к отекам – особенно в ногах.
До 26-го дня доктор довольно легко выносил голодание, занимаясь всеми своими обычными делами до 3-4 ч. ночи. До 17-го дня он курил много, как всегда, но с этого дня курение стало ему противно и он оставил его и уже больше не возвращался к нему и после голодания, – до голодания он курил 60-70 папирос в день.
|
|
|
За это время он, как сам доктор, провел с особой тщательностью очищение кишечника и это дало большие результаты на все голодание.
На 26-й день силы его вдруг упали, и он должен был лечь в постель. Через три дня он встал, до 35-го дня был на ногах и затем должен был снова лечь и не вставал уже до самаго конца голодания. Это был единственный случай во всей моей практике – такое падение сил у больного уже на четвертой неделе! Случай был особенно удивителен при исключительной мощности самой природы больного. Но... именно для организма доктора все это было только вполне естественно. В организм этот внедрилось несколько тягчайших болезней. Он не мог сам совладать с ними, но запасы сил в нем оставались велики. Голодание принудительно призвало его к общему очищению, дав и возможность к этому. Тщательное очищение всего пищевого тракта дало новый толчок к этому очищению от себя и в организме началось вдруг и сразу генеральная чистка всего, и вместе перерождение заболевших органов до самаго их «дна». И мощный организм должен был сначала сдать. Его прямо срушило в постель!
Вся вторая половина голодания д-ра Ямбришака наполнилась мукой и борьбой, но организм его вынес все и спас себя. Одни за другими были вычищены и возвращены к своему природному здоровому состоянию почки, охваченныя гнойным воспалением, легкия, придавленныя туберкулезным эксудатом, ухо, лишенное слуха, носовая область, воспалением угнетавшая мозг, наконец глаза, глубоко поврежденныя 33 лет перед тем. И все это сложное лечение – кто вел, кто составил план для него? Кто скажет?
Гнойное воспаление почек, излечить которое удавалось едва ли многим из докторов Югославии – прошло так, что больной даже и не знает, как это случилось. Просто почки стали понемногу вполне здоровыми и только.
Ряд процессов очищения начался с 16-го дня чрезвычайно обильным выделением слюны и далее отвращением к курению. Затем начались постоянныя рвоты, причем через пищевод выбрасывалось и много гноя. Откуда был этот гной, когда на всем пищевом тракте не было никаких воспалений, ни язв? Из легких? Но гной выбрасывался не кашлем из бронхов, а рвотой через пищевод. Неожиданно для себя доктор убедился и самоощущением и выстукиванием, что одновременно с выбрасыванием гноя через пищевод площадь и размер эксудата в правом легком уменьшаются. Так вот откуда этот гной? Из легких... Но через пищевод? Как это могло быть? Оставалось допустить, что липкий и густой гной, выделявшийся из легких, так раздражал гортань, что немедленно следовала рвота, которая маскировала собою кашель. Этому, однако, противоречило то, что началом припадка все-таки должен был бы быть при этом кашель, а его не было ни при сильных припадках, ни при слабых, которые были, но и как и сильные – без кашля! Вероятнее, поэтому – ибо соответственнее внешним обстоятельствам припадков – были более по существу невероятныя объяснения их тем, что гной эксудата проходил в пищевод через какую-то фистулу, пищевод или хотя и кружным и сложным путем, но без необходимости при этом в кашле – через поджелудочную железу и желудок, как обыкновенно идет при голодании очищение гнойных очагов брюшной полости. Предположению о фистуле, прорезавшей стенку пищевода, благоприятствовало и то, что однажды в мокроте были найдены мелкие куски хряща, – откуда мог быть он? Где в бронхах он мог быть препятствием для прохода гноя? Ведь непременно по этой причине он был где-то разрушен, отделен и выброшен! Если же считать, что он отделился от стенки пищевода, то при фистуле это только естественно!
|
|
|
Клиники в свое время разрешат этот вопрос – ведь случай, если был однажды, то, конечно, и повторится с течением времени. Факт его во всяком случае в том, что в случае д-ра М. Ямбришака легкия чистились рвотою без кашля.
Очищение легкаго шло безпрерывно в течение почти 4-х недель, пока не закончилось вполне. Многолетнее страдание кончилось. Освободившееся от гнета гноя легкое стало так огромно забирать воздух при дыхании, что доктор был принужден обвязать грудь повязкою, чтобы ограничить ея размахи при дыхании, утомлявшие его, – слабосилие его увеличилось.
Все это было только началом.
Двадцать четыре года назад вследствие сильной простуды др. Ямбришак схватил воспаление лобной пазухи «Sinus frontalis» и у него стало глохнуть левое ухо. Воспаление лобной пазухи превратилось с годами в тяжелый гнойный насморк, который продолжался по целым иногда зимам. На пятой неделе голодания из пазухи однажды выделилось немного гноя и воспаление прекратилось. Ухо ко времени голодания слышало тиканье часов только когда они подносились к ушной раковине вплотную. Правое ухо оставалось нормальным. В конце пятой недели голодания глубоко во рту на мягком небе образовался нарыв, который прорвался и через него вытек гной, такой зловонный, «что в пору было убить себя». Через 2 дня это повторилось еще раз и левое ухо стало слышать так же как и правое. Гной, в нем скопившийся и вызывавшей глухоту, вытек... через этот нарыв в небе... Какой операцией мог бы проникнуть до него со своим ножом хирург?
Но самое поразительное было все-таки с глазами.
С 35-го дня доктор стал ощущать жар в глазах, который все усиливался и охватил наконец лоб и всю переднюю часть головы. Доктор стал невольно избегать света. Жар становился все сильнее. Глаза стали косить, зрачки сходились к переносью. Доктор все предметы видел вдвойне и не мог уже знать, где именно стоит видимый им предмет, т. е. какое изображение из двух видимых им настоящее и какое лишь видимое. Доктор должен был закрывать один глаз, чтобы увидеть точно, где находится нужная ему вещь.
Что это было?
Ясно, что орган зрения претерпевал величайшую катастрофу. Легко понять ощущения человека, когда ему грозит потеря зрения или уж по крайней мере искалечение его. Опасность ужасная, подавляющая.
Я спросил доктора:
– Но что было у вас с глазами до голодания?
– Сами глаза были в совершенно нормальном состоянии. Но зрение мое всегда было неправильно. Еще двенадцатилетним мальчиком я схватил малярию, и чтобы скорее избавиться от противнаго озноба проглотил разом весь запас хины, лежавшей на столе у кровати. 36 часов после того я пролежал без памяти и придя в себя перестал видеть отчетливо красный и зеленый цвет и из других цветов ясно видел только желтый и синий.
– Ну, поздравляю вас – после голодания у вас возстановится нормальное зрение! – сказал я.
– Но это невозможно! Это будет новая жизнь!
– А между тем это так и будет – процесс очищения захватил и глаза!
Доктор одел темные очки. Положение сразу стало трагическим. А если глаза по окончании голодания не поправятся, не станут правильно на свое место? Никто не мог сказать больному ничего утешительнаго наверно. Брошенный в постель без сил, без всякаго знания, куда стремительно его увлекают события, он мужественно предался их течению. И оно вынесло его на берег!
Последняя неделя голодания доктора была полна тяжкой борьбы за жизнь, которую вел не он один, но и его окружающие за него. Нужно было не уставать поддерживать и поддерживать энергию и жизнь в теле, из котораго каждую минуту грозили уйти и эта энергия, и эта жизнь. Тут я воочию увидел, как много в медицине делает уход женщины, как о многом умеет догадаться женское сердце и умеют сделать женския руки и понял раз навсегда, что никакое серьезное лечение без помощи женской заботы и ухода не обезпечено ни в чем, и этот уход и жизнь больного неразделимы, неразлучимы! Положа руку на сердце, я твердо могу сказать, что все случаи смерти, которыя я знаю в связи с голоданием, не произошли бы, если бы больные имели тот уход, которому д-р Ямбришак обязан полнотой своего излечения.
В последнюю неделю силы доктора были на исходе – так казалось, и так он сам чувствовал. Но тяжелыя рвоты и кашель продолжали мучить его. Утром, накопившаяся за ночь, мокрота никак не хотела откашливаться и грозила задушить больного. Придумано было средство и тут помочь ему – средство старое, но применение и доза новыя – теплыя ванны на 1, 5-2, 5 ч. Больной разом успокаивался в них, начиная легче откашливать и блаженно отдыхая. Иногда он даже засыпал в ванне и спал по получасу и более. Конечно при нем всегда был при этом внимательный, неотступный надзор. И после ванны грудь больного освобождалась от удушья и он способен был на борьбу за себя до следующаго утра, до следуюицей ванны.
Наконец около 50-го дня явились первые знаки возвращающагося аппетита. На 51-й день доктор стал жевать хлеб с апельсином, чтобы очистить и промыть слюной рот и язык и вызвать живой, а не кажущийся только аппетит. Он продолжал это терпеливо 1, 5 суток. Вечером 52-го дня он выпил первых несколько глотков горячаго молока, пополам с соком сырой моркови.
На другой день был первый день действительной еды – конец голодания и лечения!
Какой счастливый был этот день! Как светло радостны эти дни, когда после долгаго томительнаго лечения больной, успокоенный и удовлетворенной забвением всех своих болей и страданий, впервые начинает есть! Как все рады кругом него и полны нежной о нем заботы! Как весь дом полон какою-то новою зарею, которая вот таки пришла же! Лазарь встает из гробовых пелен и вот они – лежат тут же! А он уже полон жизни и желания жить!
В первые два дня аппетит все еще спал, но на третий пришел – колоссальный!
Через три дня доктор ел все и говорил о себе:
– Что же, я ем только три раза в день: от 7 ч. утра до 12 ч., от 2 до 5 ч. и от 7 до 9 ч. вечера!
Немедленно после еды сон валил его, – так пища обременяет человека и так сон возстанавливает его силы!
Глаза у доктора стали возращаться на свое место немедленно после начала еды. Когда он в первый раз вышел из спальни в свой кабинет, он не узнал его – обои кабинета были красныя. Он никогда до того не видел их такого цвета.
Супруга стала показывать ему свои вышивныя работы. Он видел эти работы и ранее – они вышивались перед его глазами. И когда он еще раз убедился, что различает в них не только желтый и синий цвет, но и все цвета, – он оглянулся на жену – она смотрела в сторону – и рука его поднялась сама собою и он перекрестился!..
|
|
|
