 |
Двойственная природа Бытия
|
|
|
|
Реальность, в которой мы живем и частью которой мы сами являемся, только кажется очевидной и определенным способом постижимой. Нет ничего более странного и причудливого для рационального сознания, чем подлинная природа существования. Что мы воспринимаем в качестве наблюдателей и какова связь между представленными осознанию перцептивными образами и реальным Миром, воздействующим на нас?
Интуитивное осознание двойственности бытия преследует человека уже несколько тысячелетий. Мы чувствуем, что за психическим опытом кроется еще нечто, но присущая человеку склонность покорно следовать автоматическим восприятиям и упорядоченным, рациональным интерпретациям вытесняет этот факт на самую далекую периферию чувственного опыта и осознания.
Обратите внимание, мы крайне редко отдаем себе отчет в следующем, лежащем на поверхности обстоятельстве: основная часть духовного, мистико-религиозного и философского знания декларирует «странную» идею, что Реальность кардинально отличается от того «мира», что мы привыкли воспринимать. Изучая долгую историю человеческих попыток осмыслить внешнее и внутреннее Бытие, мы даже не удивляемся, что почти все гигантское наследие духовной и философской мысли исходит либо из некоего двоемирия, либо из противопоставления мира истинного и мира иллюзорного. А ведь это по-настоящему удивительная идея, противоречащая повседневному опыту и нашей стихийной рациональности!
Тем не менее, возникает вполне оправданное впечатление, что эта идея об устройстве мироздания возникла первой. Она была дана нам как наивная непосредственность первого опыта сознания, возможно, еще во времена позднего палеолита. Во всяком случае, мы можем говорить, что с этой идеи начинается история человеческого мышления.
|
|
|
Познавательная установка изначального «материализма» (противоположная концепция, где мир реальный и мир перцептивный объявляются фактически тождественными друг другу) возникла в человеческом разуме значительно позже. Очевидно, она явилась следствием чрезмерной увлеченности древних людей интуитивными концептами, оторванными от практических нужд инструментально-механического освоения жизненного пространства, своего рода реакцией на древнейшую метафизику. Можно сказать, что эта поздняя установка стала продуктом выхолащивания самого первого, непрактичного и, соответственно, более объемного видения. Иными словами, это результат интеллектуальной редукции, имевший исключительно прикладное, а не экзистенциальное значение для человека, вторгшегося во внешнюю среду с целью ее гуманизации (то есть, обустройства в соответствии с биологическими, психологическими и социальными потребностями кото шргепз).
Если взглянуть на ситуацию познания и описания мира таким образом, можно сделать вывод, что стихийно материалистическое мышление, утверждающее однородность либо жесткое (по принципу отражения) слияние реальности и воспринимаемого, парадоксальным образом оказывается мышлением, опирающимся на фантазию и воображение. Ибо идея материалистического мира возникла после акта во-ображения (конструирования фиктивного образа) человеком своей сути — своей природы, желаний, проблем и задач, связанных с осуществлением желаний, своей роли, функций и, наконец, судьбы.
Иными словами, примитивная конструкция «привычное восприятие окружающего равно или максимально приближено к объективной Реальности», вопреки своей кажущейся очевидности, не является когнитивным открытием. Это исключительно психологическая позиция, формирующаяся у человека вместе с субъективным образом себя. А это значит, что она обусловлена не онтологической истиной, а практикой выживания и условностями социального опыта.
|
|
|
Так и образовалась эта парадоксальная ситуация. Фантасмагорическая картина мира, созданная стихийными материалистами на редукционистской основе, стала общепринятой, само собой разумеющейся и неопровержимой. Объемное чувство Реальности, избегающее редукции и порождаемых редукцией искажений, осталось в центре внимания духовных искателей и непрактичных философов, и ушло, таким образом, на второй план. На фоне торжествующего прагматизма и рационализма оно стало казаться «бесполезными фантазиями», «дремучими заблуждениями примитивного человека», — словом, тем, что никому не нужно, не содержит никакой истины, а потому должно быть забыто.
Тем не менее, идея двойственности мира, идея иллюзорности перцептивного пространства продолжает настойчиво существовать в непосредственном чувственном опыте, по сей день (как и во все времена) мотивируя духовные стремления и философские размышления человека. Стоит нам отвлечься от привычного стереотипа практического действия по переделыванию и обустройству окружающей среды, как изначальное чувство Реальности пробуждается и начинает создавать идеалистические либо агностические модели мироздания.
Проще всего заметить эту закономерность на примере истории западного мира в XX веке, когда после двухсот лет непрерывной экспансии рационализма и редукционизма вдруг мощно возродились интуитивизм, иррационализм, всевозможные идеалистические концепции. И даже наука, казавшая раньше квинтэссенцией человеческого гайо, принимает позитивистскую теорию познания, развивающую критическую философию Канта, где Реальность провозглашена непостижимой вещъю-в-себе, а воспринимаемое предстает в виде потока феноменов — субъективных явлений, по которым принципиально нельзя судить о сущности являемых в опыте объектов.
Модель нагуализма, предложенная Карлосом Кастанедой, становится весьма показательной в этом контексте. Извечная идея двух миров представлена им с впечатляющим размахом и в новой перспективе.
Диада тональ и нагуаль — «истинная пара», лежащая в основе «магического знания» индейских шаманов — кажется настолько убедительной концепцией, что выяснение ее подлинного происхождения уходит на второй план. Действительно, так ли уж важно ее реальное авторство? Независимо от того, принадлежит эта идея древнему шаманскому знанию (знанию «толтеков») или это продукт мистической интуиции самого Кастанеды, значение нагуалистского описания ничуть не умаляется. Его в том или ином виде подтверждает множество духовных традиций (прежде всего, ориентальных), а также современные исследования в области теории восприятия, психологии и семантики, концепции современной квантовой физики, не менее «странные» для рационального ума, чем самый «темный» мистицизм.
|
|
|
В предыдущих книгах я посвятил сотни страниц размышлениям об «истинной паре» с точки зрения обусловленности перцепции, «описания (психической репрезентации) реальности» (тональ) и Реальности вне описания (нагуаль). Неоднократно было сказано, что нагуаль есть по сути своей Непостижимое, не подлежащее осмыслению и описанию, данное нам как непосредственное чувствование, тщательно замаскированное, вытесненное перцептивным аппаратом тоналя, организующего восприятие по законам созданного нами «описания мира».
И все же я считаю, что следует еще раз поразмышлять о природе истинной Реальности, ибо видение, наверное, наиболее ярко выражает эту непостижимую сущность.
Истинная Реальность
Несмотря на то, что окончательное Бытие остается трансцендентным, о некоторых проявлениях трансцендентного нагуаля говорить можно, хотя крайне трудно усвоить и осознать идеи, пребывающие на самой границе человеческого описания.
Во-первых, Реальность не содержит объектов. Такие понятия, как вещество или субстанция, к нагуалю не применимы. Это первый парадокс, с которым мы немедленно сталкиваемся, когда входим в контакт с Реальностью через нагуалистское видение — режим перцепции, максимально удаленный от всех присущих человеческой форме перцептивных шаблонов и паттернов. Мы созерцаем лишь непрерывно меняющееся расположение сил, за которым невозможно различить никакой стабильности, кроме повторения волновых паттернов, данных в чувственном опыте видящего как некие узоры ритмично возникающей и исчезающей светимости.
|
|
|
Пытаясь хоть как-то понять это отсутствие объектов и субстанций, из которых объекты построены, рано или поздно мы открываем, что встретились с непосредственным ощущением Реальности как гигантской энергетической волны. Эта волна наполняет все существование, становясь, таким образом, бесконечным Полем. Ни одна структура, воспринимаемая нами в обычном состоянии как «плотная материя», в Реальности таковой не является. Это касается как внешних объектов, так и собственного тела, что крайне важно в психоэнергетической работе.
Полагаю, что об этих «призрачных» свойствах Реальности можно говорить с большой степенью уверенности. В конце концов, их подтверждают даже физические исследования материи. Последовательно расщепляя то, что кажется нам веществом, физик достигает некоего предела, ниже которого человеческое «описание мира» перестает работать. Этот давно известный факт, очевидно, свидетельствует, что наше познание выходит за границы мира, структурированного тоналем. Все элементарные частицы, составляющие материю, начинают проявлять свою волновую природу. Электрон теряет свою протяженность, форму, и что еще важнее — локальность. Чем больше экспериментатор изучает поведение электрона, тем чаще он сталкивается с тем, что частица ведет себя как волна — то есть, возмущение поля. Сталкиваясь, различные частицы, лежащие в основе воспринимаемого вещества, создают интерференционные картины, что кажется нашему тоналю совершенно невозможным, поскольку нарушает фундаментальную перцептивную аксиому: поле и вещество (волна и частица) — принципиально разные формы бытия.
Несмотря на то, что современному ученому этот факт давно кажется банальностью, никто из людей, находясь в обычном состоянии восприятия, не может даже отдаленно представить это «смешение двух природ». Очевидно, видение является единственным способом восприятия, позволяющим прикоснуться непосредственным чувством к тому, что физики называют квантовой реальностью.
В этой ситуации совершенно неудивительно, что нам приходится говорить об энергетическом мироздании, поскольку энергия оказывается неустранимой и единственной чертой Бытия. Это неопределимо-зыбкий и все же единственный фундамент, на который можно опираться. Все остальное (поле, вещество, масса) — преходящие формы проявления энергии, которые мы созерцаем.
|
|
|
Во-вторых, видение Реальности подтверждает отсутствие отдельностей — любых автономных структур, изолированных от вселенского поля. И это легко понять, если принять во внимание волновую природу Бытия. Волна не подлежит фрагментации, ее нельзя замкнуть на себе или отделить один волновой паттерн от другого. «Ветер нагуаля» пронизывает все существующее в Бесконечности как единое целое, как неразрывный континуум. То, что кажется отдельным объектом, в Реальности предстает как часть потока, движущегося по определенному руслу. Обычное восприятие никогда не встречается со всей полнотой этого русла. Мы наблюдаем тот или иной аспект, крохотную грань флуктуации энергетической ткани.
Поэтому можно с уверенностью говорить, что любое человеческое восприятие, за исключением видения, схватывает лишь мимолетный отблеск Реальности. Тональ вычленяет из потока и «замораживает» этот отблеск, делает его статичным, дает название и, благодаря способности к галлюцинированию, превращает его в «вещь мира».
Для нас, человеческих субъектов, эта способность к галлюцинированию становится реальной схемой энергообмена. Поэтому в нагуализме она называется деланием — то есть, той психической силой, которая способна превратить «фиктивную» структуру, собранную из энергетических сигналов, в постоянное условие жизни и самореализации наблюдателя.
Если мы, используя различные психотехники, изменяем свою перцептивную позицию, то тут же ухватываем другой отблеск потока. В результате — воспринимаем иной феномен, иную «вещь мира», с которой вступаем в другой тип взаимодействия. С философской точки зрения мы всего лишь переходим от одной иллюзии к другой. Однако сила этих иллюзий настолько высока, что меняет наш энергетический статус.
Иными словами, изменяя привычное делание наблюдаемого, наблюдатель переделывает самого себя.
Это, безусловно, уникальное качество нашего осознания.
Способность к произвольной саморегуляции восприятия и внимания, формирующего восприятие, — в мире, где психическое и физическое не разделены, а являются формами одной и той же энергии, — является поразительной перспективой обретения Свободы.
Я хочу подчеркнуть это обстоятельство — психическое и физическое в Реальности не разделены. За пределами человеческого описания энергетический Мир, существующий как Единое Поле, не различает живое и не живое, сознающее и несознающее. В нашей перцептивной позиции мы наблюдаем узкий срез этого неразличения: живое превращается в неживое, сознание превращается в бессознательность и наоборот. Благодаря этому сущностному единству, восприятие одновременно является энергией (Силой), а Сила напрямую определяет режим восприятия.
В квантовой физике можно найти косвенное подтверждение этому «отсутствию отдельностей». В частности, оно выражает себя в разнообразных случаях нелокальных взаимодействий и специально выделено в холодинамической концепции Дэвида Бома. Следуя его терминологии, можно сказать, что все бессознательное импликативно содержит в себе сознание, равно как неживое импликативно содержит в себе жизнь.
В-третьих, нагуаль предстает перед видящим как нечто, определенно не обладающее пространством и временем. Разумеется, ни один субъект, пребывающий внутри перцептивного шаблона, создающего пространственно-временной континуум, не способен вообразить что-либо, лишенное этих фундаментальных свойств. Собственно говоря, развертывание воспринимаемых сигналов по пространственным и временным координатам, является абсолютно необходимым условием самого акта перцепции в обычных условиях.
Тем не менее, сопоставление материала видения и восприятия в базовом состоянии первого внимания, позволяет сделать вывод, что наша интерпретация пространственного размещения волнового паттерна («вещи») или его точки на темпоральной оси свидетельствует лишь о качестве энергетического взаимодействия. Далекое и близкое, прошлое, настоящее и будущее — в видении обусловлены только перцептивно. Каждый волновой паттерн, структура светимости (то, что в обычном состоянии восприятия кажется «объектом») является бесконечным и безначальным потоком, в неописуемом единстве содержащим все свои пространственные и временные состояния. Развив навык полноценного управления вниманием, практик во втором внимании может произвольно вычленять интересующие его сегменты потока.
Таким образом, он делает восприятие любой области пространства и времени.
Это явление можно также интерпретировать как «размазанность» самого наблюдателя по пространственно-временному континууму. С подобными явлениями человек сталкивается не так уж редко, но при попытке осознания их испытывает мощное психическое сопротивление, поскольку все виды не-пространственных и не-временных связей выходят за границы человеческого тоналя. Однако, как бы ни сопротивлялась наша ригидная психика, мы то и дело сталкиваемся со странными всплесками ясновидения, синхронизмами и разнообразными феноменами трансперсональной перцепции.
Исследования трансперсоналистов (начиная со знаменитой ЛСД-терапии Станислава Грофа) регулярно подтверждают существование этого феномена. Зафиксированы тысячи случаев непроизвольного выхода сознания за пределы пространства и времени — как правило, это видения, содержащие информацию о чем-то крайне далеком. Классические исследования С. Грофа показали, что человек в состоянии измененного восприятия может чувствовать себя кем угодно и даже чем угодно — кем-то из своих предков, человеком другой эпохи, животным, растением, даже одноклеточным организмом или неживым объектом.
Видение Реальности вне описания показывает, как все энергетические паттерны, независимо от их пространственного или временного расположения, накладываются друг на друга в единой вибрации. Мы всем своим существом осознаем Вечность и Бесконечность внутри собственной целостности. Квантовое поле Вселенной, вместе с ее прошлым, настоящим и будущим, содержится как внутри, так и вне нас. Это естественно, ибо различение внутреннего и внешнего теряют здесь актуальность.
Такое положение восприятия делает бессмысленным идею причинности как формы темпоральной последовательности. В моменты видения мы перестаем понимать, откуда и куда движется время, что является причиной, а что следствием в этом неразделимом потоке.
Что же остается в Реальности, если перцептивный мир (который Д. Бом красноречиво назвал «рябью на поверхности энергетического океана») теряется в бесконечном сиянии пульсирующего поля?
Остается нечто. Оно кажется одновременно движущимся и неподвижным, существующим снаружи и одновременно внутри, пребывающим в нашем собственном теле и охватывающим всю Вселенную. Мы бы не знали, как назвать это «нечто», если бы Карлос Кастанеда в своих книгах не предложил специфический термин — эманации.
Эманации
Эманации — явление видения, которые описать очень непросто. Вопреки шаманскому мифу Кастанеды, где говорится о том, что энергетические эманации «истекают» из некоего запредельного источника (Орла), никакого «истечения» в буквальном смысле не наблюдается. Да и как может происходить какое-то истечение, если само пространство в нагуале свернуто, а время трансформировано в единую и неразделимую в своей распространенности Вечность?
Эманации предстают в виде совокупности гармонических напряжений. О них стоит говорить не как о потоках или «лучах», а, скорее, как о типе порядка. Каждый из этих порядков вызывает в осознании субъекта ряд однородных проявлений, которые, если они доступны первому вниманию, интерпретируются взаимосвязанно. Самый простой пример подобной трансляции — агрегатные состояния вещества. Так, одна и та же эманация в соответствии с уровнем ее интенсивности может быть дана эмпирическому опыту как лед, вода или пар. При этом всякая простая эманация существует внутри себя как своеобразная гармоника, как аккорд частот, который может быть разбит на более тонкие составляющие. (В случае с водой этими составляющими становятся «тона» водорода и кислорода.)
Любая эманация на самых высших и самых низких уровнях интенсивности приближается по своим свойствам к тому, что можно назвать «эманационным фоном». Для обычного наблюдателя это уровни разрушения материальных структур — плазма, излучение, вакуум. Однако то, что в тонале воспринимается как экстремумы, точки «гибели миров», в нагуале предстает безусловным фундаментом Бытия — как раз за ним находится Источник всего, если уж вообще обращаться к идее «источника», говоря об энергетической Вселенной. Области самой высокой и самой низкой интенсивности эманации переходят друг в друга парадоксальным образом, подобно тому, как в даосской концепции бытия инь переходит в ян, а ян — в инь. В этих состояниях эманации являются, так сказать, «первоструктурами». Это самые простые и самые мощные фигуры, выделенные из эманационного фона. Но только сам фон, очевидно, следует считать подлинной Силой, тканью Единого Поля.
Итак, всякая эманация есть гармонический порядок. Однако люди, находясь в первом внимании, наиболее тесно взаимодействуют не с одиночными эманациями, а с их пучками разного уровня сложности. Это, прежде всего, обусловлено устройством самого энергетического тела человека, представляющего собой даже не пучок, а невероятно сложный агрегат, состоящий из подобных пучков эманации. Пытаясь понять устройство эманации в пучке и устройство пучков в агрегатах, мы непрерывно сталкиваемся с тем, что воспринимается осознанием как гармония и резонанс.
Если эманации (типы энергетического порядка) не гармоничны и не резонируют между собой, они не образуют пучка, а только безразлично пронизывают друг друга. Так, скажем, на простейшем уровне относятся друг к другу азот и кислород, на более сложном — камень и растение. Конечно, и здесь нужно учитывать уровень интенсивности эманации. Как уже сказано, высшие и низшие уровни интенсивности способны взаимодействовать со всеми более сложными и слабыми проявлениями эманации, пучков и агрегатов.
К примеру, эманация, транслируемая тоналем как гравитационное поле, входит в прямое взаимодействие со всеми более сложными порядками, начиная с излучения. Излучение, в свою очередь, может входить во взаимодействие с неорганическими и органическими структурами (от кристаллов и вирусов до планет и животных). Раскаленный газ превращается в плазму (высокая интенсивность эманации), и уже в этом виде вступает во взаимодействие с прежде безразличными ему структурами. Так осуществляется космический порядок, часть которого отражается в человеческом описании мира.
Каким бы странным это ни казалось, но человек гораздо теснее связан с вакуумом, чем с «плотными» объектами, живыми организмами, другими людьми. Именно на этом уровне (вакуум, поле, излучение) осуществляется непрерывное взаимодействие энергетического тела с внешним миром. Через этот невидимый фундаментальный фон реализуется наш энергетический потенциал, здесь происходит поглощение Силы и излучение ее, генерирование воли и осуществление намерения.
В свете всего сказанного выше, становится понятна мистическая сентенция Кастанеды о том, что «эманации наделены осознанием». Дело в том, что внутри человека только осознание непосредственно связано со всем диапазоном внешних и внутренних эманации. Все прочие поля энергетического тела (как доступные первому вниманию, так и недоступные ему) касаются внешнего поля опосредованно и фрагментарно. Таким образом, при видении большого объема эманации, не входящих в повседневный диапазон первого внимания у практика, как правило, возникает непреодолимое чувство, будто он сливается с крайне близким, «родственным» его осознанию полем. Исчезает обычное при тональном восприятии ощущение разделенности природы субъекта и природы внешних феноменов, личное осознание становится таким же фундаментом бытия, как явленные ему эманации.
Иными словами, можно с тем же успехом интерпретировать ситуацию следующим образом: в состоянии видения осознание «сливается» с большими эманациями и в значительной степени разделяет их безличное качество. То есть, не эманации обладают осознанием, а осознание становится совокупностью эманации.
Это же поясняет многочисленные трансперсональные явления в нашей психике, как те, о которых уже упоминалось, так и многие иные. В частности, такое широко распространенное ИСС, как «океаническое сознание», известное в духовных и мистических учениях как «слияние с Абсолютом», «космическое сознание», «созерцание Брахмана», самадхи, нирвана и т. д. Все эти феномены довольно близки к видению — специфическое их переживание связано лишь с перцептивной установкой субъекта, выбирающего некий срез видимого для трансляции через те или иные сенсорные модальности. Если в нагуализме видение по сути своей интегративно, охватывает абсолютно все способы психической репрезентации (от визуальной до кинестетической и проприоцептив-ной), то в иных дисциплинах адепты склонны к более безопасному (и, соответственно, менее трансформативному) способу «приближения» к эманациям мира.
Абсолютное тождество Бесконечности и личного осознания опасно. Оно поглощает нас, постепенно устраняя мотивацию к движению внимания, затягивает в безмолвие, апатию и забвение своего Я. Осознание эманации, будучи одной из предельных форм неделания, способно привести к Трансформации, только если оно уравновешено продуктивным деланием энергетических форм.
Во все времена и на всех континентах человечество интуитивно ощущало, что в слиянии с этим фундаментальным единством заключен источник огромной Силы. Мистики полагали, что эта Сила божественна и благодатна, маги — что она безлична, способна не только творить, но и разрушать. В бессознательном человека архетип божественного Абсолюта всегда сосуществовал со своей обратной стороной — темным архетипом Хаоса. Одни культурные традиции полагали их противоположностями, другие — более древние и мудрые — усматривали в этих началах двуликое единство. В одном случае человеческий космос пребывал между двумя грандиозными источниками Силы, в другом — одна и та же Сила перетекала из одного состояния активности в другое.
Я уже неоднократно писал, что видение не обладает абсолютным характером. Мы не можем увидеть окончательную природу Реальности. Несмотря на чрезвычайную сенсорную широту, на гигантскую удаленность восприятия от интерпретаций, присущих человеческой форме в первом и во втором внимании, видение не обеспечивает нам прямого контакта с нагуалем. Видящий, созерцая энергетическую Реальность, созерцает не бытие, а его весьма объемное и насыщенное «изображение».
Собственно говоря, такое положение вполне ожидаемо с философской точки зрения. Пока мы являемся людьми, невозможно избавиться от психической репрезентации, которая служит посредником между тоналем и нагуалем. Окончательная трансценденция («выход за границы себя», полное проникновение осознания субъекта в Мир-вне-человека) теоретически возможна в двух случаях:
1) в результате разрушения человеческой формы и человеческого тоналя, которое происходит в момент смерти,
2) в результате завершения тотальной Трансформации, когда энергетическое тело обретает непостижимую пластичность, отчего восприятие становится бесконечным и, следовательно, нечеловеческим.
|
|
|
