Макарьева Анастасия Михайловна

Макарьева Анастасия Михайловна

Биотическая регуляция окружающей среды и климата в любой ее функции не может быть заменена никакой искусственной биогенной или техногенной системой, см. выше ответ Андрею Н. Естественный лес представляет собой сложное экологическое сообщество деревьев и других растений, бактерий, грибов и животных. Леса были открыты и построены жизнью в процессе ее эволюции как механизмы для обводнения и заселения суши. В течение более полумиллиарда лет леса эволюционно совершенствовались в направлении оптимизации жизни на суше. Современные ненарушенные леса закачивают атмосферную влагу с океанов на любые расстояния от океана так, что почва остается везде влажной и пригодной для произрастания деревьев и жизни всего лесного сообщества. Количество закачиваемой с океана влаги должно точно компенсировать речной сток. Ненарушенный лес предотвращает чрезмерный забор влаги из атмосферы, вызывающий наводнения. Он также не допускает недостаточного забора влаги, приводящего к засухам и возможности возникновения пожаров. Ненарушенный лес предотвращает развитие ураганных ветров и смерчей, поддерживая постоянную среднюю скорость ветра порядка нескольких метров в секунду. Наводнения, засухи, пожары, ураганы и смерчи – это следствия нарушения или уничтожения лесов человеком.

Становится все более понятным, на каких физических законах основана эта сложная регуляция окружающей среды ненарушенным лесом, см. об этом кратко “здесь”. Однако очевидно, что нам никогда не удастся понять всю сложность биотической регуляции и роль в этой регуляции всех видов лесного экологического сообщества. Нельзя регулировать окружающую среду лучше, чем естественный лес, нельзя помочь естественному лесу это делать, можно только не мешать.

В разных регионах Земли лес состоит из разных видов деревьев, которые отобраны эволюцией для наиболее эффективной регуляции окружающей среды. Естественные нарушения лесного покрова чрезвычайно редки, но тем не менее иногда происходят. Лес реагирует на эти нарушения определенной системой восстановительных мероприятий, подобно тому, как наш организм реагирует на травмы и болезни. Восстановление естественного леса осуществляется другими видами деревьев (например, хвойный лес восстанавливается сначала лиственными породами). Эти леса называют вторичными. Их функция состоит в восстановлении ненарушенного леса в как можно более краткие сроки. (При этом деревья такого леса воссоздают условия, пригодные для деревьев ненарушенного леса и невыгодные для самих себя, почему и происходит их последующее вытеснения деревьями ненарушенного леса.) Как человек в процессе восстановления от травм и болезней не способен к эффективной работе, так вторичный лес не способен к эффективной регуляции окружающей среды – он восстанавливает условия для жизни ненарушенного леса. Наш ненарушенный лес состоит, в основном, из ели и сосны и никак не может быть заменен тополями. В Сибири ненарушенный лес состоит из лиственницы и сибирского кедра и не может быть заменен на европейский ненарушенный лес, как европейский лес не может быть заменен лиственницей и кедром.

Вопрос:

Елена
Похоже, мы уже отклоняемся от темы интервью, но не могу не задать вопрос относительно скорости увеличения численности населения. Вы пишите, что "Даже такие страшные войны, как первая и вторая мировые, уничтожившие несколько десятков миллионов мужского населения враждующих стран, никак не сказались на скорости роста народонаселения этих стран. Менее чем через двадцать лет никаких следов от провалов численности населения не осталось, и рост народонаселения продолжался так, как если бы этих войн не существовало". А что же тогда такое демографическая яма в нашей стране, которая тянется со времен Второй мировой войны? Что же так боятся следующей ее волны?
Также хотелось бы спросить, известен ли Вам такой способ заражения СПИДом (а также вирусными гепатитами), как через медицинские манипуляции, начиная от переливания крови, и заканчивая "банальным" лечением у стоматолога? Может, зря сейчас всю донорскую кровь проверяют на ВИЧ и гепатиты С и В? Может, не было массовых заражений ВИЧ детей - у нас в Элисте, на Ближнем Востоке?

Ответ:

Макарьева Анастасия Михайловна

В решение демографической проблемы упираются все реальные пути выходов из всех кризисов, угрожающих современной цивилизации, включая климатические изменения. Поэтому я не считаю, что Ваш вопрос отклонился от темы интервью. Смысл моего ответа Галине, который Вы цитируете, сводится к тому, что войны (как и эпидемии) не влияют на скорость роста народонаселения, поэтому надеяться на войны и эпидемии как на способ решения проблем окружающей среды и климата нельзя. Это не только антигуманно, но и не приводит к желаемому результату. Поясню последнее подробнее.

Скорость роста населения, подобно скорости роста банковских вкладов, измеряется в относительных единицах – на сколько процентов изменилась численность популяции, скажем, за год. Если исходная численность была, например, сто миллионов человек и удваивалась за двадцать лет, а война уменьшила бы эту численность вдвое (хотя таких разрушительных войн и не бывает), то при неизменной скорости роста через двадцать лет численность восстановилась бы до прежних ста миллионов. Поэтому для окружающей среды и ненарушенной биоты никакого стационарного эффекта бы не было. Тот факт, что войны, голод, эпидемии не влияют на последующую скорость роста населения, хорошо известен. Например, в России годовой прирост народонаселения до первой мировой войны составлял около +2%, затем между 1910-1925 гг. упал до -3% в отдельные годы, но затем между 1925 и 1930 гг. превысил +2%. Аналогичная картина наблюдалась и после второй мировой войны, когда в результате послевоенного беби-бума скорость роста населения выросла с -4% в отдельные военные годы до более +1.5% в пятидесятые годы и превысила довоенный уровень второй половины тридцатых годов. В среднем Россия в 20-м веке, подобно многим индустриальным странам, демонстрировала медленное снижение средней скорости роста населения. Во время войны возникает провал в кривой роста численности населения, явно видимый на графике, отображающем зависимость общей численности населения от времени. Затем, вследствие послевоенного повышения рождаемости до уровня, превышающего довоенный, происходит быстрый прирост численности населения, полностью компенсирующий военные потери. Уже в середине пятидесятых годов численность народонаселения в России достигла довоенного уровня. Если соединить на графике, изображающем зависимость общей численности населения России от времени, точки 1941 и 1955 годов, мы получим плавную, монотонно возрастающую кривую, на которой война никак не сказалась.

Упомянутая Вами демографическая яма имеет отношение только к возрастному распределению численности популяции. Такие ямы, возникающие во время социальных катаклизмов, являются следствием узкого интервала производства потомства женщиной (например, 1-3 ребенка в возрасте от 20 до 23 лет). При сохранении этого узкого интервала и отсутствии рождаемости в какие-либо три года во всей популяции возникает узкая демографическая яма, при которой нет женщин, родившихся в этот период. Следовательно, через 20-23 года опять не будут рождаться дети, так как рожать их некому. Такая яма могла бы остаться навсегда, если бы не было женщин, рожающих детей в любом возрасте от 15 до 45 лет. Благодаря такому возрастному расширению демографическая яма достаточно быстро исчезает. (Отмечу, что высокая рождаемость (5-10 детей) принципиально не может соответствовать узкому репродуктивному интервалу (20-23 года), а с необходимостью распределена по всему репродуктивному возрасту женщины, поэтому для быстро растущих популяций влияние войны даже на возрастную структуру популяции будет малозаметным.) Поскольку послевоенные годы ознаменовались репродуктивным всплеском (демографическим пиком), когда было рождено больше детей, чем за соответствующий период довоенного времени, средняя за 10-20 лет послевоенная скорость прироста населения в результате войны практически не изменилась. Нерегулярности возрастного распределения (демографические ямы и пики) не являются проблемой для общества, не использующего возрастную дискриминацию. Например, при переходе к профессиональной военной службе, не привязанной к конкретному возрасту (18-20 лет) и возрастному интервалу в два года, демографическая яма не сказывается на боеспособности армии.

Что касается ВИЧ-инфекции, то ее распространение при переливании крови в медицинских учреждениях является следствием халатности по отношению к относительно новому заболеванию, халатности, которая никогда не допускается по отношению к таким хорошо изученным вызывающим эпидемию заболеваниям как оспа, чума, холера. Приведенные Вами факты не противоречат моему утверждению о том, что эпидемия ВИЧ-инфекции, как и другие эпидемии, поражавшие человечество, будет побеждена современной медициной. Резюмирую: ни войны, ни эпидемии не “помогут” человечеству избегнуть климатического коллапса, связанного с разрушением естественных экосистем Земли.

Вопрос:

Екатерина Маркова
Может ли природу Земли спасти экспансия человечества в космос (как бы фантастично это ни звучало) и использование людьми искусственно созданных регенерационных замкнутых экосистем (как на космических станциях), а также экологически чистых видов энергии, в т.ч. солнечной энергии, энергии воды и ветра? А многие полезные ископаемые можно было бы добывать на других планетах Солнечной системы, которые необитаемы и лишены жизни, таким образом сократив влияние на природу Земли.

Ответ: