Список основной литературы 11 страница

См. также Психоаналитическая психотерапия объектных отношений по Кернбергу.

ЭГО-ПСИХОЛОГИЯ (ПЕРСОНОЛОГИЧЕСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ). Направление психоанализа, представители которого (в отличие от ортодоксального психоанализа, рассматривающего инстинкты, влечения как доминирующую часть личности) считают, что наиболее важную и независимую роль в функционировании личности играет «Я», которое осуществляет борьбу с влечениями, регулирует взаимоотношения личности со средой и при этом является автономным образованием с определенными структурами и защитными механизмами. В персоналистской теории считается, что психологическая защита — это следствие противоречий в структуре «Я». Целью защитного процесса является согласование между реальным содержанием сознания и Я-концепцией. В англоязычной литературе это направление определяется как Эго-психология. Понятие «конфликт», характерное для классического психоанализа, в Эго-психологии может заменяться понятием «диалог индивида со средой». Среда рассматривается при этом как ближайшее окружение индивида. Процесс развития «Я» сводится к адаптации. Главными представителями Эго-психологии являются А. Фрейд (Freud А. ), Хартманн (Hartmann H. ), Эриксон (Erikson E. ).

Для Эго-психологии характерно стремление к самостоятельности и стабильности личности. Ее сторонники пытаются преодолеть расщепленность человеческой индивидуальности, характерную для теории Фрейда (Freud S. ). Они придают «Я» некоторые структурные характеристики, снабжают его механизмом ориентации в среде (перцепции), построения понятий, а также управления двигательными актами. Предполагается, что функции «Я» не зависят от влечений, они автономны. Влечения запускают в ход аппарат «Я», т. е. процессы восприятия, памяти, действия, однако не определяют характер их функционирования. Источником энергии для этих аппаратов либо являются они сами, либо возможно переключение первичной энергии влечений на нужды «Я» (Ярошевский М. Г., 1974).

Новая ориентация психоанализа, получившая наибольшее признание в США, помогала пациенту адаптироваться, обеспечивала ему хорошее самочувствие, укрепляла его защитные механизмы, формировала сильное Я, способное противостоять различным угрозам.

Развитие теоретических положений Эго-психологии принадлежит Хартманну, а также Крису (Kris Е. ), Ловенштейну (Loewenstein R. ). В 1939 г. Хартманн опубликовал статью «Эго-психология и проблема адаптации». В ней говорилось, что адаптивная психология может основываться лишь на признании решающей роли «Я», которое должно занять место Оно. «Я» стало в теории Хартманна центральной инстанцией, состоящей из 2 компонентов. Одна часть «Я» независима, не является следствием конфликта между Оно и Сверх-«Я» и формируется постепенно, следуя за этапами организаций психики. Это «автономное " Я" », которое нужно укреплять, чтобы помочь пациенту противостоять трудностям, возникающим при контакте с внешним миром. Наряду с этим «Я» выступает носителем «нейтрализованной» энергии, являющейся результатом уничтожения агрессивности влечениями либидо. Хартманн преобразовал «Я» в нейтральную инстанцию. Он создал концепцию о врожденных корнях развития «Я», существующих независимо от инстинктивных влечений в форме «аппаратов первичной автономии» перцепции, мобильности и памяти. Со временем эти физиологические задатки начинают регулироваться психическими процессами, они не развиваются на почве внутреннего конфликта, а скорее служат целям адаптации и овладения, однако могут участвовать в инстинктивных и конфликтных процессах, как, например, в случае, когда визуальное восприятие сексуализируется, что ведет к истерической слепоте. Эти первичные автономные функции являются филогенетическими гарантами координации в отношении «среднего ожидаемого окружения». С течением времени другие функции «Я», имеющие отношение к конфликту и защите, могут подвергнуться изменению путем десексуализации и автоматизации, т. е. могут утратить инстинктивное качество и стать полезными в адаптивном смысле. Они носят название вторичных автономных функций. Как первичные, так и вторичные автономные функции обеспечивают фундамент относительной автономии «Я» от влечений и тем самым служат адаптивным целям. Вместе с Крисом и Ловенштейном Хартманн работал над использованием некоторых идей о расширенном взгляде на «Я» в психоаналитическом лечении. Крис создал концепцию регрессии на службе «Я», которая нашла применение в изучении творчества в искусстве и литературе. Такие бессознательные силы могут генерировать творческие идеи и формироваться под интегративным контролем «Я».

Работа А. Фрейд «Эго и механизмы защиты» (1936) явилась значительным вкладом, который помог консолидировать прогрессивные идеи — предвестники понятия об адаптивных функциях «Я». В этой книге она разработала концепцию специфических защит, дополняющих основной механизм подавления, подчеркнула значение аффектов и показала отношение между ответными реакциями на внешнюю опасность и защитными формами против внутренней инстинктивной опасности. А. Фрейд указала на 9 защитных механизмов: регрессию, подавление, реактивное образование, изоляцию, уничтожение, проекцию, интроекцию, обращение против себя, реверсию; кроме того, выделила еще один, переходный, — сублимацию. Она полагала, что психоанализ детей ставит такие ситуационные проблемы, которые не имеют ничего общего с практикой лечения взрослых. А. Фрейд обосновывала, по существу, «квазиморальное» лечение, заостряя существующие у ребенка трудности и вызывая у него чувство виновности, чтобы доступными для него путями реализовать эквивалент желания, побуждающий взрослого прибегать к психоанализу. Она полагала, что Сверх-«Я» маленького ребенка еще малоэффективно, а психоанализ слишком быстро привел бы к удовлетворению его желаний. Будущая же его взрослая жизнь не сулит подобных быстрых удовлетворений, поэтому нужно укреплять Сверх-«Я» ребенка, готовить его к тому, чтобы в дальнейшем он мог успешно противостоять неудовлетворенным желаниям.

Третий из главных представителей этого направления, Эриксон, много лет работал над сближением культурных влияний и индивидуальной психологии. Начав с положений теории либидо, он изучал сложное взаимодействие социальных и культурных форм с силами становления зрелости, раскрывающимися в индивиде. Эта эпигенетическая концепция развития подчеркивает значение специфической для каждой фазы эволюционной задачи и врожденной координации со «средним ожидаемым окружением». В противоположность тезису психоанализа об антагонизме личности и общества Эриксон подчеркивал биосоциальную природу и адаптивный характер поведения личности, центральным, интегративным качеством которой является психосоциальная идентичность. Субъективно переживаемая как «чувство непрерывной самотождественности», психосоциальная идентичность базируется на принятии личностью целостного образа себя в единстве с ее многообразными социальными связями. Изменение социокультурных условий существования личности ведет к утрате прежней и необходимости формирования новой идентичности. Возникающие на этом пути личностные затруднения могут привести к тяжелому неврозу («потеря себя»). На основании этого Эриксон делал вывод об обусловленности массовых неврозов глубокими потрясениями в жизни общества на поворотах истории (войны, революции и т. д. ). Смысл психотерапевтической работы усматривался в возвращении пациенту утраченного чувства идентичности. Им были выделены 8 стадий человеческой жизни:

1) доверие — недоверие (1 год);

2) самостоятельность — нерешительность (2-3 года);

3) предприимчивость и чувство вины (4-5 лет);

4) умелость и неполноценность (6-11 лет);

5) идентификация личности и путаница ролей (12-18 лет);

6) близость и одиночество (начало зрелости);

7) общечеловечность и самопоглощенность (зрелый возраст);

8) цельность и безнадежность (после окончания основной работы жизни).

С точки зрения Эго-психологии индивид рассматривается с позиций способности к адаптации, испытанию реальностью, к защите и их использованию в клинической ситуации и жизни вообще, для того чтобы обратить внимание на внутренний мир побуждений, чувств и фантазий и внешний мир реальных требований. Способности к адаптации, испытанию реальностью и защите в своем эволюционном развитии рассматриваются как медленно достигаемые и формируемые со временем. В то время как исторически большинство Эго-концепций развивались из психологии влечений — конфликтов и оставались тесно связанными с ней посредством концепций защиты от влечений, работа Хартманна (1939) перенесла акцент на адаптацию к «среднему ожидаемому окружению». Концепция развития функционирования «Я» использовалась также для выделения понятия «дефект " Я" ». Поскольку взрослые (и старшие дети) имеют способности к адаптации, испытанию реальностью и защите, которых у детей младшего возраста нет, можно допустить их возникновение на промежуточной стадии. То, что развивается с трудом или путем, отклоняющимся от нормы, неудачи развития в сфере адаптивных способностей могут рассматриваться как «дефект " Я" », например аффективная вспышка, неспособность к отдалению импульсов и контролю над ними, неудачи в достижении постоянства. Такие дефекты связаны с конфликтом; конфликт может влиять негативно, и они в любом случае будут включены в фантазии индивида и его опыт и, следовательно, станут элементами конфликта, выполняя многочисленные функции (Waelder R., 1930), но при этом они могут быть с успехом (с рабочей, клинической точки зрения) приняты во внимание как дефекты — неспособность к адаптации.

Эти концепции, сгруппированные под общим названием Эго-психологии, оказали огромное влияние на направление развития теории и практики психоанализа. В последние годы они подверглись нападкам как слишком биологические и механистические, недостаточно уделяющие внимания смысловой стороне и внутреннему опыту. Кроме того, акцент на психической энергии и ее сложной изменчивости, по мнению многих психоаналитиков, слишком отдаляет Эго-психологию от клинических феноменов. В настоящее время наблюдается тенденция скорректировать этот акцент за счет контракцента на субъективном опыте, смысле и эмпатической интеракции. Вклад Эго-психологии в психоанализ был очень важным, так как она дала много полезных концепций, например таких, как первичная и вторичная автономность «Я», изменение функции, обоснование теорий объектных отношений и адаптации, врожденные социальные способности и взаимосвязь индивидуального развития с окружением (Curtis H. С., 1991).

ЭДИПОВ КОМПЛЕКС. Термин, навеянный известной античной драмой, впервые появляется у Фрейда (Freud S. ) в 1910 г. Означает сочетание любви и враждебности, испытываемое ребенком по отношению к его родителям. Впервые описан в «простой», или «позитивной», форме в соответствии с сюжетом драмы. Позитивный Э. к. понимается как желание смерти соперника — родителя того же пола — и сексуальное побуждение к родителю противоположного пола. Позднее Фрейд обнаружил более сложный характер Э. к. и описал так называемый «негативный» его вариант, проявляющийся в любви к родителю того же пола и враждебности к родителю противоположного пола. Эти тенденции могут быть представлены одновременно в причудливых диалектических сочетаниях, так что на практике Э. к. проявляется в виде комбинации вариантов вдоль оси между его позитивным и негативным типом. В период Э. к. отношение мальчика к отцу не является простым соперничеством за обладание матерью, а представляет собой сложное взаимодействие гетеро- и гомосексуальных тенденций.

Первоначально Фрейд не определял точного времени возникновения Э. к., допуская, что выбор сексуального объекта окончательно формируется лишь в пубертатном периоде. Выделение генитального или фаллического периода развития (т. е. когда направление аффективных побуждений начинает детерминироваться не достигшей еще полного развития генитальной сферой) и исследования инфантильной сексуальности, обнаружившие активацию Э. к. в этот период, привели к признанию того, что феномен Э. к. наблюдается в наиболее интенсивных проявлениях в возрасте 3-5 лет, т. е. во время фаллической стадии развития, теряет свою актуальность в последующей латентной фазе и вновь реактивируется в пубертатном периоде вплоть до завершения полового созревания. Эдиповому периоду предшествует так называемый преэдиповый период развития, в течение которого у детей обоих полов доминируют прегенитальные, т. е. асексуальные отношения с матерью, тогда как отец играет гораздо меньшую роль в семейной динамике. В школе Кляйн (Klein M. ) принято считать, что проявления Э. к. прослеживаются и в период, предшествующий генитальной фазе, начиная от момента распознавания ребенком лиц ближайшего окружения в качестве отдельных объектов.

В самых ранних версиях теория Э. к. была предложена на модели чувств, испытываемых маленьким мальчиком. Фрейд долгое время полагал, что она справедлива и для девочек, с соответствующей поправкой на пол родителей. Позднее были обнаружены существенные полоролевые различия в психодинамике Э. к. в связи с разным протеканием фаллического периода у обоих полов и характерным для девочек перемещением направления любовных побуждений от материнского объекта в преэдиповом к отцовскому в эдиповом периоде развития.

С точки зрения Фрейда, феномен Э. к. является универсальным, проявляясь в любых культурах, в том числе и там, где супружеская семья как элемент социальной организации общества не является доминирующей. Он играет фундаментальную роль в структурировании личности и ориентации инстинктивных побуждений. Определяется это тремя основными причинами: 1) Формирование полоролевой ориентации в пубертатном периоде универсально включает в себя проблему нормативного выбора пола объекта, с которым в дальнейшей жизни будут связаны сексуальные побуждения и идентификация с объектами своего пола. Родители при этом неизбежно являются первыми доступными ребенку полоролевыми моделями, на которых он приобретает индивидуальный опыт различения полов и осознания своей половой идентичности. Этот сложный процесс всегда включает формирование социокультурно фундированного психологического запрета на кровосмешение. 2) Половое созревание индивидуума не обеспечивается одним только формированием генитальных морфологических и нейроэндокринных структур организма и должно сопровождаться организацией соответствующих психологических структур. 3) Половое созревание имеет решающее значение в формировании таких личностных структур, непосредственно не связанных с половым поведением, как Сверх-Я и Идеал-Я.

Разрешение Э. к. в норме не должно представлять собой лишь подавление или вытеснение в сферу бессознательного социально неприемлемых сексуальных побуждений, так как в этом случае непреодоленный Э. к. сохраняет свою активность в бессознательной жизни индивидуума, создавая предпосылки для возникновения неврозов. Идеалом является завершение этого процесса, при котором отсутствуют конфликтные напряжения между такими структурными элементами личности, как «Я», Сверх-Я, Идеал-Я. Механизм разрешения Э. к. сложен и далеко не во всем определяется реальными отношениями внутри треугольника мать — отец — ребенок. Значительной здесь является роль архетипического запрета на кровосмешение, являющегося, с точки зрения так называемых «культуралистов» (Леви-Стросс (Levi-Strauss С. )), универсальным общечеловеческим законом и минимальным условием дифференциации «культуры» от «природы». Велика роль и типичных детских фантазий того периода — фантазия возможной кастрации как мести отца за кровосмесительные помыслы у мальчиков и фантазия родить отцу их общего ребенка, который компенсировал бы невозможность принадлежать отцу вместо матери, у девочек. На взаимодействие семейной группы в этот период могут оказывать влияние и бессознательные кровосмесительные фантазии родителей при неудовлетворительном разрешении у них Э. к., поскольку в структуру личности ребенка закладывается не только сам по себе образ родителя, но и тип отношений с ним.

ЭКЗИСТЕНЦИОНАЛЬНАЯ ГИПНОТЕРАПИЯ. Известные американские психотерапевты Кинг и Цитренбаум (King M. E., Citrenbaum Ch. M., 1993) разработали интегративную модель гипнотерапии, синтезирующую эриксоновский подход к гипнозу и некоторые основные положения экзистенциальной теории, применимые к использовании клинического гипноза. Авторы считают эриксоновский гипноз и психотерапию по своей сути экзистенциальными. В частности, отправным пунктом в работе Эриксона (Erickson M. N. ), отмечают они, была апелляция к бытию — к тому, какой жизнью жил человек, и каждый раз он создавал индивидуальную теорию личности пациента, приходящего в его кабинет. Им также импонирует свойственное работе Эриксона тесное переплетение гипноза и психотерапии.

Для экзистенциального гипнотерапевта важно следовать некоторым положениям экзистенциализма. Во-первых, понимание психотерапевтом Я-концепции как одной из обычных форм проявления отчуждения, и поэтому идеальная Я-концепция — это ее отсутствие. Во-вторых, тревожность сама по себе не оценивается как признак патологии. Экзистенциально-ориентированный гипнотерапевт научает пациента ценить чувство тревоги и управлять им, но не пытаться устранить его в результате лечения. В-третьих, существенной задачей гипнотерапевта является передача пациенту веры в реальность свободы личности. Избавление от всех душевных расстройств начинается тогда, когда пациент видит себя добровольно попавшим в ситуацию, а не считает себя ее жертвой. Как только пациенты начинают видеть, что в нынешней ситуации они оказались благодаря своему выбору, у них появляется реальная надежда, что они смогут ее изменить. Это начало психотерапевтического процесса. Каждый человек ответствен за понимание и использование своей собственной истории, с тем чтобы добиться исцеления. Быть ответственным также означает научиться перестать реагировать на тиранию «Их» (термин Хайдеггера — Heidegger M. ). Экзистенциальный психотерапевт может помочь пациенту увидеть, например, всю нелепость работы ради того, чтобы понравиться другим. В-четвертых, важной задачей психотерапевта является доведение до пациента понимания того, что выздоровление возможно, но оно потребует тяжелой работы от самого пациента. Если появление чувства ответственности за себя знаменует начало выздоровления, то чувство возрастающей личной силы и возможностей венчает успешный исход всего психотерапевтического лечения. Э. г. направлена на развитие и повышение сил и возможностей пациента. В-пятых, экзистенциальный гипнотерапевт в процессе всего лечения поощряет пациента к открытости для неизвестного, к экзистенциальной неопределенности и способности избавиться от догм.

Авторы Э. г. отвергают авторитарную модель гипноза и рассматривают его не как статическое состояние, а как процесс, являющийся продуктом психотерапевтических отношений «гипнотерапевт—пациент». Так как гипнабильность, или внушаемость, зависит от этих отношений, то для экзистенциального гипнотерапевта стандартные пробы на внушаемость или измерение глубины гипнотического транса не имеют значения. Экзистенциальный психотерапевт обязан уделять особое внимание целостному процессу взаимоотношений с пациентом и понимать, что гипноз — только один из лечебных инструментов, применяемых в его профессии. Гипнотерапия не должна быть основным лечением для любого пациента (и даже когда она им является, она редко может быть единственным терапевтическим методом). Авторы указывают на гипнотические переживания при гештальт-терапии и отсюда — об использовании с позиций экзистенциальной психотерапии некоторых ее техник: осознание и усиление ощущений, метод «пустого стула», осознание себя «здесь и сейчас», мнимые похороны.

Ключом к эффективному использованию экзистенциального гипноза является диалог между психотерапевтом и пациентом, особенно то, что в нем сообщается о гипнозе и во время гипноза. Важно уверить пациента, что гипноз дает ему необыкновенные способности разрешать его проблемы. Фактически, отмечают Кинг и Цитренбаум, это является первым «гипнотическим посланием». Второе убеждение, к которому экзистенциальный гипнотерапевт должен склонить приходящих на лечение пациентов, заключается в том, что они могут испытать состояние транса и этот опыт безопасен и приятен для них. Третье обстоятельство заключается в следующем: пациенты, особенно в состоянии неглубокого гипноза, должны быть уверены, что во время сеанса они действительно находились в состоянии транса. Авторы метода считают «доказательствами транса» оценку пациентом времени нахождения в гипнозе (обычно отмечается значительно меньшее время), а также констатацию неподвижности тела, замедленное дыхание и другие показатели транса.

Гипнотическое наведение заключается прежде всего в том, чтобы обеспечить максимальную концентрацию внимания. Фокус внимания может варьировать от внутренних образов до внешних восприятий. Итак, важно, во-первых, постоянно вновь и вновь концентрировать внимание пациента. Во-вторых, быть гибким в определении способа концентрации внимания. Например, после того как пациент сделал несколько глубоких вдохов, гипнотерапевт просит его зрительно представить школьную доску, потому что планируется использовать стандартное наведение гипноза с использованием цифр. Если через минуту становится ясно, что у пациента возникают трудности с внутренней визуализацией, гипнотерапевт должен предложить пациенту открыть глаза и найти пятно на стене и сосредоточить на нем свое внимание. В-третьих, важным принципом наведения гипнотического транса является «присоединение» или «подстройка» к ритму дыхания или различным аспектам поведения пациента. Гипнотерапевт с помощью соответствующих слов и реакций присоединения добивается не только наведения транса, но и создает подходящие условия для продуктивной психотерапевтической работы.

Всем пациентам дается установка на гипнотический транс как на освобождение от прошлого и замену нездоровых паттернов реальности на более удобные и здоровые реальности. Гипноз широко используется для восстановления травматически диссоциированных забытых воспоминаний с помощью техник регрессии. Использование образов «внутреннего ребенка» или «ребенка, живущего в пациенте» и связанных с ними стратегий «родительства по отношению к самому себе» может помочь подтолкнуть пациента к освобождению от ограничений прошлого. Работа с «внутренним ребенком» в гипнотическом трансе ориентирует пациента к оказанию помощи этому ребенку посредством позитивного общения с ним. Пациента также можно подвести к воображаемой встрече с идеалом хорошего родителя. Работу с давней травмой можно осуществить, позволив пациенту представить образ внутреннего ребенка, переживающего эту травму. Можно подтолкнуть пациента вообразить себя спасающим своего внутреннего ребенка, так чтобы он представил начало ситуации, приведшей к травме, а затем неожиданно вмешался и спас его (ребенка) от насилия.

Авторы экзистенциального гипноза активно используют техники «рассеяния» (Эриксон) или «встроенных внушений» (Гриндер (Grinder J. ), Бендлер (Bandler R. )). Встроенные внушения обходят сознательными анализ и сопротивление, препятствующие изменениям, освобождению от прошлого. В гипнотическом трансе психотерапевт рассказывает истории, в которых в разных контекстах многократно повторяется встроенное внушение, в частности «освободись». Каждый раз слово «освободись», обычно с добавлением имени пациента, произносится с изменением голоса, паузами. Подобные приемы помогают запечатлеть слово «освободись» в бессознательном. Один из методов использования образов в гипнотическом трансе для помощи пациенту освободиться от прошлого состоит в том, что надо попросить его представить или увидеть в виде какого-то символического образа то, с чем он ассоциирует прошлое, и затем проработать этот образ в терапии. Кинг и Цитренбаум приводят в своей книге «Э. г. » пример такой работы с образом. Пациенту с жалобами на скованность и подавленность, вызванными чувствами к бывшей жене, в состоянии легкого транса предложили представить то, на что похожи его чувства. Он описал их как «большой серый валун, загораживающий его путь». После предложения психотерапевта представить, что бы помогло ему убрать этот валун, он представил образ бригады рабочих с отбойными молотками, разбивших этот валун. Этот сеанс положил начало быстрому освобождению от имевшихся жалоб. Авторы также используют упражнение с привлечением образа «лишнего багажа» пациента как задание на самогипноз. Пациента в легком трансе просят представить себя поднимающимся на «чердак» своего сознания, сбором там «лишнего багажа», а затем избавляющегося от тягостного груза прошлого.

Лечение может считаться успешным, если у пациента появляется чувство личной силы. Как правило, необходимо большое разнообразие гипнотерапевтических методов, чтобы помочь пациенту преодолеть годы социализации, сформировавшие у него веру в то, что он жертва обстоятельств. Авторы данного метода считают гипноз и самогипноз инструментами увеличения личной силы. Наиболее подходящий способ повысить чувство личной силы — дать возможность пациентам сделать что-нибудь такое, что раньше они считали невозможным для себя. Процесс будет в значительной мере ускорен, если пациент зрительно в гипнотическом трансе представит успешное выздоровление или свое новое поведение. Использование зрительных образов для подкрепления нового поведения является частью Э. г., применяемой практически ко всем пациентам.

Экзистенциально-ориентированные психотерапевты, вместо того чтобы рассматривать тревожность как деструктивное и угрожающее чувство, считают его сигналом, предвещающим потенциально возможное возрастание личностной силы и осознание ответственности за выбор своего пути. Переопределение тревожности, придающее ей более позитивное и менее деструктивное значение, изменяет представления пациента и помогает ему принять на себя риск желаемых перемен. Поскольку гипнотический транс вызывает тонкие изменения в работе сознания и увеличивает открытость к восприятию новой реальности, в начале транса психотерапевт сообщает пациенту о его потенциале новых и приятных переживаний и реальностей. Уже на первом сеансе гипнотерапевт сочетает указание заниматься самогипнозом с контингентным внушением «когда— тогда»: «Когда вы занимаетесь гипнозом, тогда вы чувствуете себя спокойнее и увереннее». «Когда—тогда», подчеркивают Кинг и Цитренбаум, — это основная лингвистическая конструкция гипнотических внушений. Важно также, чтобы пациенты обращали внимание на относительное снижение тревожности, а не настраивались на ее полное исчезновение. Это «переадресование» или изменение фокуса представлений является основным инструментом Э. г.

В Э. г. необходимо обращаться ко всем важным сознательным или бессознательным смыслам проблем или симптомов, существующих у пациента. Достаточно часто пациенты сознательно не понимают важного смысла своих проблемных стереотипов. Гипноз может облегчить им это осознание.

В поиске пациентом экзистенциального смысла его симптомов могут быть использованы различные стратегии:

1) серия вопросов, облегчающих осознание;

2) предоставление большого набора возможных смыслов;

3) использование техники идеомоторных сигналов «да» и «нет» в гипнотическом трансе при выборе подходящей интерпретации смысла симптомов.

Рассказывание метафорических историй играет существенную роль в Э. г. В историях, которые составляются для конкретного пациента гипнотерапевтом, присутствуют два основных элемента:

1) используются представления и образы самого пациента,

2) обращение к внутренним ресурсам пациента для решения его проблем.

В своей книге «Э. г. » Кинг и Цитренбаум приводят многочисленные примеры гипнотерапевтической работы с позиций экзистенциального психотерапевта.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ. Собирательное понятие для обозначения психотерапевтических подходов, в которых делается упор на «свободную волю», свободное развитие личности, осознавание ответственности человека за формирование собственного внутреннего мира и выбор жизненного пути (Cohen A. M., Smith R. D., 1976).

Термин происходит от позднелатинского existentia — существование. В известной мере все психотерапевтические подходы Э. п. имеют генетическое родство с экзистенциальным направлением в философии — философией существования, возникшей в XX в. как следствие потрясений и разочарований, вызванных двумя мировыми войнами.

Идейным истоком экзистенциализма явилось учение Кьеркегора (Kierkegaard S. ) феноменология — философия жизни. Различают религиозных экзистенциалистов: Ясперс (Jaspers K. ), Марсель (Marsel G. О. ), Н. А. Бердяев, Л. И. Шестов, и атеистических экзистенциалистов: Хайдеггер (Heidegger M. ), Сартр (Sartre J. -Р. ), Камю (Camus А. ). Центральное понятие учения — экзистенция (человеческое существование) как нерасчлененная целостность объекта и субъекта; основные проявления человеческой экзистенции — забота, страх, решимость, совесть, любовь. Все проявления определяются через смерть — человек прозревает свою экзистенцию в пограничных и экстремальных состояниях (борьба, страдание, смерть). Постигая свою экзистенцию, человек обретает свободу, которая и есть выбор своей сущности.

Границы Э. п. точно не определены, и в литературе существует несколько вариантов ее понимания. В узком смысле термин Э. п. обычно упоминается, когда речь идет об экзистенциальном анализе Франкла (Frankl V. E., 1961). Иногда выделяют экзистенциально-гуманистическое направление, крупнейшим представителем которого называют Мея (May R. ).

В более широком смысле под Э. п. понимается гуманистическое направление в психотерапии в целом.

Часто в Э. п. включают дазайнанализ (анализ бытия, анализ существования) Бинсвангера (Binswanger L). Несмотря на использование синонимических слов в названиях обоих указанных направлений, образ мышления и состав понятий различны. В последнее время разрабатываются и современные подходы в рамках Э. п., которые включают индивидуальные и групповые лечебные и коррекционные технологии.

⇐ Предыдущая110111112113114115116117118119Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: