 |
Сравнение различных подходов к семейной терапии 14 страница
|
|
|
|
Контрольная встреча, состоявшаяся через год, подтвердила, что симптом у Рауля больше не возобновлялся. Он играл в оркестре и занимался бейсболом. Его табель пестрел отличными оценками, и мать купила ему велосипед, как и обещала еще во время курса лечения, в награду за то, что он будет хорошо учиться. Отец малыша продолжал жить вместе с ними. Мать выглядела более счастливой. Теперь она работала в качестве общественного помощника в местном госпитале.
Можно выделить следующие ключевые элементы в работе терапевта:
1. Понимание проблемы.
В качестве проблемы мать выдвинула недуг Рауля, заключавшийся в том, что по ночам ему слышались голоса. Сам Рауль, рассказывая о своей проблеме, первое по значению место отвел преследующим его еженощно страшным снам. Он выделил среди них один, периодически повторяющийся — с ведьмой, гнавшейся за ним по пятам, и лишь после этого упомянул женские крики, которые слышались ему ночами. Мать была единственным членом семьи, кто признал, что у нее тоже бывают плохие сны, а иногда она чувствует страх. Симптомы мальчика предположительно могли расцениваться как метафора страхов матери. Когда сын чувствовал страх, мать ободряла и защищала его, считая проявления страха происками дьявола, что придавало мальчику еще большую беспомощность. Гипотеза сводилась к тому, что посредством своего симптоматического поведения мальчик помогал матери, пробуждая в ней компетентность взрослого и требуя от нее активных усилий в роли воспитателя. Помогая своему сыну, мать отодвигала на задний план собственный страх, и собирала все свои силы, чтобы внушить мальчику чувство бодрости. Вместе с тем, помощь сына выражалась посредством такого поведения, которое не могло не вызывать у матери серьезной тревоги. А помощь матери выступала в такой форме, которая лишь увеличивала беспокойство сына. Необходимо было так обустроить их взаимодействие, чтобы мать с большим успехом помогала своему сыну, а сын, в свою очередь, каким-то иным, более правильным образом содействовал матери в том, чтобы она ощутила себя компетентным родителем.
|
|
|
2. Интервенция.
а) Определение проблемы. Терапевт проникается интересом к проблеме ночных кошмаров, оставляя в стороне упоминание о ночных голосах. Она обсуждает с семьей сны мальчика и заставляет мать и сына разыграть сюжет одного из них. Таким образом, в качестве проблемы был выделен ночной страх, явление, которое с большими основаниями можно отнести к разряду нормальных, нежели звучание нереальных голосов.
б) Включение проблемы в материал интервью. Благодаря инсценировке ночного кошмара страхи мальчика стали предметом непосредственного рассмотрения на сессии. По сравнению с ситуацией, когда страх оставался всего лишь темой, по поводу которой члены семьи вели свой разговор, терапевт на этот раз получила над проблемой больший контроль.
в) Терапевт выдвигает задачу имитации: для матери — собственного испуга, для сына — оказания ей помощи. Терапевт попросила разыграть ситуацию, как будто мать нуждается в помощи и защите со стороны сына, а тот спешит ей на помощь. Благодаря тому, что мать в открытой форме просила сына о помощи, а сын столь же открыто помогал ей, у Рауля больше не будет нужды вести себя симптоматически, неявным образом помогая ей. Важно отметить, что потребность матери в помощи, продемонстрированная во время инсценировки, была не подлинной, так же, как и способность прийти ей на помощь со стороны сына. Мать и сын были вовлечены в игровые отношения на основе игровой имитации. Когда сын страдал от своего симптома, мать, казалось, занимала по отношению к нему более высокую позицию в семейной иерархии. Но в действительности она находилась в позиции подчинения, поскольку мальчик помогал ей не меньше, чем она ему. Таким образом, в семье симультанно действовали две неконгруэнтные между собой иерархии. Просьба терапевта “сделать вид, как будто…” способствовала тому, что один из аспектов неконгруэнтной иерархии, где сын по отношению к матери занимал более высокую позицию, становился объектом игры, что само собой приводило неконгруэнтность к разрешению.
|
|
|
г) Инструкция, предписывающая продолжение игры в домашних условиях. Семья получила задание повторять сцену “страшного сна” каждый вечер дома. Если мальчик, разбуженный событиями сна, начнет кричать посреди ночи, следовало повторить инсценировку ночью, как бы всех ни тянуло спать. Таким образом, ночные кошмары мальчика перерастали в суровое испытание для всей семьи. Одновременно матери предписывалась необычная для нее форма реагирования на страх сына. Обычная ее реакция была заблокирована требованием терапевта, строго предписывающим мальчику спать только в его собственной постели.
3. Препятствия.
а) Школьный психолог. Школьный психолог невольно поддержала и укрепила симптоматическое поведение мальчика своим интересом к его проявлениям и озабоченностью. Она выступала в качестве внешнего эксперта, вмешиваясь в жизнь семьи и лишая мать ее родительской власти. Вмешательство психолога было приостановлено, что позволило установить четкую иерархию, где терапевту отводилась преимущественная позиция в том, что касается работы с проблемой страхов, а школьному психологу — в сфере успеваемости мальчика и прочих его школьных дел. Однако мальчик, реагируя на интерес школьного психолога, рассказал о “страшных людях”, которые представляются его мысленному взору, едва он закроет глаза. В индивидуальной работе с пациентом терапевт научила его свободно представлять себе, будто он видит разные картины, и так же свободно изменять то, что ему представляется.
б) Друг матери. Терапевт попросила партнера матери, выступавшего в этой семье в функции отчима, больше общаться с мальчиком, занимаясь вместе с ним теми видами деятельности, которые более всего соответствуют возрасту пасынка. Однако попытка терапевта не возымела успеха.
|
|
|
4. Реорганизация.
Отношения между матерью и сыном были преобразованы в гармоничную конгруэнтную иерархию. Для обоих нашлись занятия, соответствующие возрасту и наклонностям каждого, а также их общей ситуации. Мать стала занимать более высокую позицию по отношению к ребенку, причем не только потому, что приобщила его к новым, интересным для него видам деятельности, но и потому, что помогла ему преодолеть его проблемы.
8. МУЖЧИНА С ДЕПРЕССИЕЙ:
ИЗУЧЕНИЕ СЛУЧАЯ
Глава содержит выдержки из стенограммы терапевтического процесса в сопровождении комментария. В кратком виде случай представлен в третьей главе. Терапевтом выступал Ричард Белсон, супервизором — автор настоящей книги. Клиент —60-летний бухгалтер, который был направлен на супружескую терапию после неудавшейся попытки индивидуальной психологической помощи. Диагноз — депрессия. Его жена, терапевт, не сочла нужным явиться на первую сессию супружеской терапии.
В ходе этой сессии пациент жаловался на свою депрессию, утверждая, что ему ничего не удается, он давно забросил свои дела, уже не первый год совершенно не занимаясь ими и в течение пяти лет не платит налоги. Эти жалобы изливались в неприятной, раздражающе заунывной манере. Он также упоминал о своей жене, недавно ставшей терапевтом, о матери, чьи налоги он также не платил, и двух дочерях, которые старательно заботились о нем. Одна ожидала ребенка, а другая также должна была вскоре стать терапевтом и проводила с отцом длительные беседы по телефону, помогая ему преодолеть свою депрессию. В случае содержалось достаточно оснований для того, чтобы и формулировка проблемы и планирование стратегии строились в расчете не только на отношения супругов, но и на мать пациента и его дочерей. Все они заочно выглядели одинаково заботливыми, и привязанность пациента ко всем этим четырем женщинам также была очевидной. Однако терапевт и супервизор решили, что разумнее и эффективнее будет заняться только супругами. они полагали, что изменение ситуации супругов повлечет за собой и улучшение всех прочих отношений в семье.
|
|
|
В ходе первого интервью терапевт переопределил проблему. Он сказал пациенту, что тот находится в состоянии столь глубокой депрессии из-за того, что безответственно пренебрегает своими служебными обязанностями. Случай, таким образом, был квалифицирован как пример редчайшей безответственности, а вовсе не депрессии. Задача стала сводиться к тому, чтобы попытаться помочь этому человеку вновь стать ответственным. На втором интервью на жену была возложена обязанность контроля над тем, чтобы муж начал исправно трудиться.
Третье интервью
Белсон: Ну, что произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз?
Жена: Дэвид, наконец, взялся за те клиентские дела, по которым у него были заключены контракты.
Белсон: Вы напоминали ему о них, контролировали его?
Жена: Да, я постоянно ему напоминала и контролировала, и, надо сказать, он справился со всем прекрасно.
Муж: Да, но я не чувствую себя в связи с этим счастливее.
Белсон (жене): Вы сделали то, что обещали. Он вспомнил о том, что у него есть свое дело... …
Жена: Определенно да.
Белсон: Очень хорошо.
Жена: Кроме того, он принял участие в деле своей матери, посвятив организационным вопросам всю первую неделю и полностью погрузившись в возникшие там проблемы. Это заняло даже больше времени, чем предполагалось, так что пока он не занимался другими делами. К ним он приступил лишь на этой неделе. Просто удивительно, как он все успел! Со всеми долгами, которые висели над бизнесом матери, он полностью покончил.
Жена пунктуально следовала предписаниям терапевта и ежедневно звонила мужу на работу, контролируя, как тот выполняет накопившиеся дела. Муж наверстывал упущенное, хотя это было непросто. Возложив на жену ответственность за работу мужа, терапевт акцентировал превосходство ее позиции. Ожидалось, что муж прореагирует на это тем, что в конце концов захочет стать “не мальчиком, но мужем”, взяв в собственные руки руководство делами. В недавнем прошлом жена поддерживала мужа, горячо сочувствуя ему. Теперь она выступала кем-то вроде толкача, побуждающего его к упорной работе.
Можно было думать, что депрессия мужа совпала с некоторыми изменениями, которые однажды произошли в супружеских отношениях. Жена вернулась в школу, поскольку дети уже подросли, а затем стала терапевтом. В ранний период их супружества муж занимал доминирующую позицию в браке. Когда жена с все возрастающим интересом начала заниматься своей новой карьерой, у него стали возникать трудности. Чем ощутимее становились его проблемы, тем компетентнее на этом фоне выглядела жена и тем больше она концентрировалась на его беспомощности. У него началась “депрессия”. Этот недуг имел самое непосредственное отношение к сфере компетенции жены как терапевта. Депрессия мужа являлась для него источником и слабости и силы: слабости — поскольку жена могла опекать его в болезни, поддерживая полезными советами, силы — поскольку, не взирая на все ее старания, маловероятно, что ей удалось бы преуспеть. Супружеская иерархия приобретала черты неконгруэнтности, ибо муж и жена одновременно были и сильными, и слабыми относительно друг друга. С нарочитой парадоксальностью поставив жену в более высокую позицию, терапевт тем самым провоцировал супружескую пару на реорганизацию своего союза в направлении большего взаимного равенства.
|
|
|
Жена (мужу): Вот уже несколько дней, как ты опять взялся за старое дерьмо. Ты знаешь, что я имею в виду. “Я сделаю”, “я вот-вот возьмусь за это”, “я не могу взяться” — абсолютно та же фразеология, что и в прошлом.
Белсон: Вы имеете в виду его безответственность?
Жена: Совершенно верно, и поэтому я сказала: “Слушай, давай не будем возвращаться к старому. Я хочу знать перечень твоих долгов, накопившихся перед клиентами за пятнадцать месяцев, буквально перед каждым из них, названным отдельно. Я собираюсь звонить тебе ежедневно и проверять”. Он пообещал приготовить этот список и принести домой. Но ничего подобного не произошло.
Муж: Я принес его домой, но оставил в кармане.
Жена: И по этому поводу я предупреждала тебя сегодня утром, перед сессией: “Не забудь проверить, с тобой ли у тебя этот список”, потому что не стоит терять целый час, чтобы оказаться лицом к лицу с собственной безответственностью.
Белсон (жене): Мы должны поговорить о том, когда вы собираетесь добраться до ваших собственных финансовых дел.
Терапевт пригрозил, что жена сама возьмется за регистрацию возврата налогов. Об этом уже упоминалось на прошлой сессии, к заметному неудовольствию мужа.
Жена: Я могу приступить к этому делу немедленно, но муж не позволит. Он говорит, что это может обойтись ему в большую сумму денег.
Белсон: Я понимаю, но то, что мы делаем сейчас, это прорыв, и мы оставляем в стороне тупики.
Жена: Я хотела сказать то же самое.
Белсон: Я думаю, все, что вы делали, на самом деле хорошо, вы согласны? (Ответа не последовало. ) Вы не обязаны соглашаться. (Муж и жена смеются. )
Стиль терапевта, где вперемежку соседствуют игра и путаница, столкнулся с навязчивой, депрессивной манерой мужа.
Белсон: Факт, что нечто уже сделано... … Это самое важное. Вы ее поблагодарили? Вы поблагодарили ее за помощь, между прочим?
Муж: Нет, я...
Жена (смеясь): За то, что я такая сучка?
Муж: Меня это возмущает…...
Жена: На первом месте его возмущение. А я, меж тем, чувствую себя как мамочка. Мамочка, которая должна напоминать: “Ты сделал домашнее задание? ”
Белсон: Я все это вижу совсем в другом свете. Я вижу это так: супруги помогают друг другу.
Терапевту было важно подчеркнуть благожелательность, с которой жена вторгалась в дела мужа, ибо совсем не требовалось, чтобы тот, обижаясь, ссорился с женой. Цель в том, чтобы тот выполнял свою работу.
(Более поздний отрывок из интервью. )
Белсон: Обратим внимание на факты. Первый (повернувшись к жене) заключается в том, что вы неустанно заботились о нем в течение всей недели, второй (глядя на мужа) — если бы вы захотели стать более ответственным, тогда отпала бы нужда в участии с ее стороны. Иначе говоря, это сугубо временная вещь, необходимая лишь сейчас, пока вы не вернетесь на свою дорогу. Для меня совершенно ясно, что она делает именно то, в чем вы нуждаетесь. Мне бы очень хотелось, чтобы вы поняли: все это только временно.
Муж: Я понимаю, но мне кажется, что все это не имеет отношения к сути вопроса.
Белсон: Суть вопроса такова: едва вы начнете заботиться о своем деле, оно тут же сдвинется с мертвой точки.
Муж: Ну ладно, я знаю, Рим не за один день строился, и я не могу за одну неделю исправить то, чем пренебрегал в течение трех, четырех или даже пяти лет.
Белсон: Было бы удивительно, если бы это вам удалось.
Муж: Как хотите, я не смогу этого сделать.
Жена: Мы привели в порядок колоссальное количество документов за одну неделю.
Муж: Да, ты права, но я не могу сделать все.
Белсон: Между прочим, это неверие может быть связано с вашими словами о том, что вы не любите ставить себе в заслугу сделанное вами.
Жена: Несомненно, он провернул просто страшное количество дел!
Муж: Да, мне не хочется ставить себе в заслугу сделанное, потому что для меня гораздо важнее, что много времени я не делал ровным счетом ничего и сейчас делаю всего-навсего то, что должен.
Белсон: В таком случае вы не должны приписывать себе успех. Просто исполняйте свое дело.
Терапевт искусно повернул острие возражений пациента с работы и стремления ее выполнить на его нежелание ставить сделанное себе в заслугу.
Муж: Только поэтому я и стараюсь.
Белсон: Потому что вы, скорее всего, относитесь к той категории людей, которые не любят приписывать себе успехи, и в этом случае вы тоже не хотите изменять себе.
Муж: Я лишь хочу выполнить все добросовестно.
Белсон: Отлично.
Муж: И я рад, что освободился ото всего этого.
Белсон (жене): Не хвалите его.
Муж: Но я делаю все не так, как мне хотелось бы.
Белсон: Угу.
Муж: Но, тем не менее, делаю. Правда, я выбрасываю это из головы и потом снова должен приготовиться.
Белсон: Этого достаточно. Итак, что должно быть сделано теперь?
(Позже по ходу интервью. )
Белсон (жене): Мне интересно, собираетесь ли вы как-то упорядочить выплату ваших налогов, как бы ни были они высоки?
Муж: В конце концов, я окажусь в тюрьме.
Белсон: Сдругой стороны, мы будем следовать тем же путем. Я думаю, вы должны присматривать за ним и позванивать ему через определенные промежутки времени. Какой интервал, на ваш взгляд, наилучший для того, чтобы шла работа?
Жена: Один раз в день, и я звоню вечером.
Белсон (жене): Сколько надо дней, чтобы вы начали выплачивать свои налоги, и какую сумму вы собираетесь вернуть? Я думаю, вам придется смириться с потерей этих денег, потому что только так можно расчистить дорогу для будущего.
Жена: Думаю, по мере того как состояние Дэви будет улучшаться, я ежедневно или во всяком случае два дня в неделю буду откладывать небольшую долю. Только тогда можно будет сказать, что дело пошло.
В жизни супругов начались обнадеживающие преобразования: поведение мужа становилось более ответственным. Терапевт по-прежнему назначал жену главой, отвечающей за график деятельности мужа, несмотря на то, что муж возражал, настаивая, что добросовестно выполняет свою работу и собирается выполнять ее дальше. Наступала минута, когда можно уже было поощрить супругов к установлению в их семье конгруэнтной иерархии, с присущим ей большим равноправием партнерских отношений. Поскольку терапевт накануне принизил позицию мужа, назвав его безответственным, то теперь он переключился на жену, упрекнув в пренебрежении к мужу. Извинившись за оскорбление, он тем самым подчеркнул серьезность ее проступка. Сразу вслед за словами терапевта муж заговорил о не покидающем его чувстве одиночества и тех изменениях в отношениях, которые произошли, когда жена стала вмешиваться в его карьеру.
(Дальнейшее интервью. )
Белсон: Идея в целом заключается в том, что он должен стать более ответственным и это поможет событиям развиваться в нужном направлении. Как только появится ответственность, она станет чем-то пожизненно самовоспроизводящимся, потому что в душе он стремится к лучшему. И более того, мне хотелось бы сказать еще одну вещь, не совсем приятную, но тем не менее я все-таки выскажу ее. Итак, сможете вы выслушать и принять то, что я скажу? А?
Муж: Да.
Белсон: Я думаю, она была недостаточно внимательна к вам. И я... (жене) не воспринимайте это как оскорбление... …
Жена: Что вы, что вы, пожалуйста…...
Муж: Вы имеете в виду пренебрежение мною?
Белсон: Да.
Муж: Невнимательность ко мне, что это значит?
Белсон: То же самое... …
Муж: Пренебрежение мною…...
Белсон: Да, я полагаю, причина, по которой это могло произойти, заключается в том, что вы оба высоко профессиональные люди. В подобных случаях нередко случается, что супруги не уделяют друг другу столько времени, сколько необходимо, чтобы в их отношения не закралась косность. Я думаю (жене), что вы должны не менее двух вечеров в неделю проводить с ним в развлечениях разного рода.
(Далее по ходу интервью. )
Белсон: Таким образом, я чувствую, что она недостаточно включена в вашу жизнь.
Муж: Да, она не так во все вникает, как привыкла, но лишь потому, что я раньше гораздо больше, чем сейчас, говорил ей о том, что происходит со мною. А теперь у нее собственное дело.
Белсон: Мне недостает деталей. Не могли бы вы рассказать об этом чуть подробнее?
Муж: Извольте. У меня есть давняя привычка, возвращаясь с работы домой, как бы выворачивать свои внутренности, выкладывая все, что произошло в моей конторе. Все, что там было, что случилось и чего не случилось, и жена всегда все это выслушивала. Я не знаю, понимала она то, что слышала, или нет, но мне кажется, я так чувствую, что понимала. Думаю, она сочувствовала мне, сопереживала, и это помогало выкладывать все до дна. Но одновременно это, конечно, могло и надоедать ей, я понимаю, потому что многого она все-таки не понимала. Нередко я заводился из-за каких-то мелочей, чего-то формального, касающегося технической стороны дела, и старался растолковать ей. Затем она стала психотерапевтом, на что у нее ушло пять лет. Появились свои интересы. И, конечно, ее работу не сравнить с моей. У меня — сухая, техничная, у нее — живая. Словом, я уже не мог делиться, как прежде, выливая на нее все подробности. Помимо всего прочего, мне неловко постоянно жаловаться на то, что происходит. И тогда я взялся за письма. Например, я прочитал несколько писем к своей сестре, которые писал два года назад. И там — все то же, что чувствую сейчас, — я опустошен, не могу избавиться от этого хлама, оправдываясь, что поздно спохватился. Надо заметить, я ни капельки не изменился, все стало только хуже, а не лучше. И я не обсуждаю с женой ее дела, за исключением, может, тех случаев, когда происходит что-то впечатляющее, из ряда вон выходящее. А меня очень интересует то, что она делает. Но, как правило, она не очень-то делится. Наверное, считает обсуждение терапевтических случаев нарушением конфиденциальности. И ладно, о’кей.
(Из дальнейшего интервью. )
Муж: Другими словами, я не вижу, что в этом есть что-то резко отрицательное. Просто, как видно, она не так тесно вплетена в мою жизнь, как я бы того хотел...
Белсон: Как вы хотели бы — чего? “Она не так тесно вплетена в мою жизнь, как я бы того хотел... …” Что именно?
Муж: Я хотел сказать, какой мне хотелось бы, чтобы она была, но я не уверен, хочу ли этого.
Белсон: Хорошо, мне думается, надо это проверить.
Муж: Потому что умом я доволен, у жены появилась своя собственная сфера интересов — ее дело, работа, практика.
Белсон: Конечно.
Муж: Ее друзья. Это замечательно. Но я не в состоянии заполнить эту пустоту.
Белсон: Какую пустоту?
Муж: Пустоту, образовавшуюся, оттого что она теперь не живет так тесно моими собственными делами.
Белсон: Да, да.
Муж: Например, ферма, которую мы купили несколько лет назад. Дом учителя с небольшим участком земли. Мы с таким увлечением обставляли его и ездили туда почти каждую неделю, может быть, даже в ущерб нашим интересам здесь, в Нью-Йорке. А теперь ее и это мало волнует.
Белсон: Да... …
Муж: И кажется, ее не очень-то интересует, чтобы сделать там что-нибудь существенное.
Белсон: М-м-м.
Муж: Пока я не ткну ее носом.
Слова мужа о тех изменениях в супружеских отношениях, которые наступили, когда у жены появилась своя работа, подтвердили гипотезу, положенную в основание терапевтической стратегии. В прошлом мужа и жену соединяли общие интересы, которые сосредоточивались вокруг его работы, их социальной жизни, загородного дома. Затем у жены появились собственные профессиональные интересы, новые друзья и жизнь, которая протекала в стороне от ее мужа. И тогда у мужа началась депрессия. Его депрессия обеспечивала ему надежный вход в сферу новых интересов жены, связанных с психотерапией. Он извлекал из болезни силу, привязывая к себе жену с помощью своих недомоганий. И тогда терапевт стал воссоединять супругов, прибегнув к другому способу. Он посоветовал им больше разговаривать друг с другом.
Белсон: Я хотел бы порекомендовать вам это. Начинайте прямо со следующей недели. Понимаю, вы очень заняты и так далее, но я пожелал бы вам обоим изыскать время для того, чтобы каждый вечер иметь возможность проводить друг с другом хотя бы полчаса. Это не имеет смысла делать механически, но (мужу) вы должны использовать свои полчаса, чтобы поговорить с женой, не прибегая к жалобам, поговорить о том, как и за что вы любите свою работу. (Поворачиваясь к жене. ) Мне бы хотелось, чтобы вы использовали свои полчаса, обсудив с мужем один из ваших случаев. О’кей. Давайте решим, что будет сделано в расчете на это время.
Муж: Нет, это невозможно.
Белсон: Полчаса — не такая уж невозможная вещь. На самом деле, эти полчаса вызовут у вас прилив новой энергии, заполнят энергетический вакуум. Это крайне необходимо.
Муж и жена выдвигали разные возражения, но терапевт настаивал. Те препятствия, на которые наталкивались супруги, изыскивая полчаса, которые они могли бы провести вместе, свидетельствовали о нешуточности разделявшей их дистанции.
Белсон: Знаю, для вас не совсем просто предъявить жене такое требование, и все же я думаю, что вы возьмете инициативу в свои руки.
Жена: Хорошо, я хочу сказать, что смогу найти для этих целей время, но не раньше, чем в половине одиннадцатого.
Белсон: Прекрасно, давайте начнем. Сегодня вторник? О’кей, в котором часу сегодня?
Жена: Либо в десять тридцать, либо в одиннадцать.
Белсон: Десять тридцать или одиннадцать?
(Позже в том же интервью. )
Белсон: Он не решается этого требовать.
Муж: Допустим.
Белсон: Все дело в щепетильности…...
Муж: Нет, не в щепетильности. Я просто не убежден в пользе этого мероприятия, я не вижу в этом никакого проку.
Белсон: Уверяю, прок есть…...
Муж: Вы знаете, в моей жизни хватает безумия... … По моему мнению, ваши предложения — просто чушь. Не думаю, что они приблизят нас к самой сердцевине дела.
Белсон: “Безумные” предложения…...
Муж: Несомненно.
Жена: Что ты имеешь в виду, говоря о сердцевине дела?
Муж: Сердцевина — моя неспособность организовать свое собственное время.
Белсон: Я не хочу обсуждать сердцевину; хочу обсудить именно... …
Жена (смеясь): Легкие…...
Белсон: Легкие? Я хочу обсудить рот, уста, когда вы оба, наконец, соберетесь поговорить. О’кей?
Жена: О’кей.
Белсон: А о сердцевине мы поговорим позже.
Жена: Отлично.
Белсон: Итак, в котором часу во вторник?
Жена: В одиннадцать.
Муж: Каждый раз — в одиннадцать.
Белсон: Это организует.
Муж: Похоже на английский образ жизни. По понедельникам я хожу в мой клуб, по средам я хожу в мой клуб, во вторник у меня деловая договоренность, а в четверг и в пятницу — дружеская встреча.
(Жена и Белсон смеются. )
Жена: О’кей. Так.
Белсон: Вы поддерживаете сексуальные отношения?
Муж: Иногда.
Белсон: Что значит “иногда”?
Муж: Один раз в две недели.
Жена: Ты шутишь?
(Муж смеется. )
Жена: Нечего веселиться!
Белсон: Кажется, в этом вопросе нет согласия.
(Пауза. )
Жена: Ты сказал, раз — в две недели?
Муж: Хорошо, раз в неделю.
Жена: Дважды в неделю.
Муж: Дважды в неделю?
Жена: Именно.
Муж: По твоим представлениям, это дважды в неделю?
Жена: По моим представлениям? А что ты скажешь насчет календаря?
Муж: Ты что, это записываешь?
Жена: Нет, я хочу спросить, тебе что, это видится иначе?
Муж: Вроде того. Но вообще, это не было так уж плохо.
Белсон: Что вы хотите сказать? Вам недостает секса или секс недостаточно хорош?
Муж: Ну, и то, и другое понемножку.
(Из дальнейшего интервью. )
Муж: Я постоянно недоволен тем, что не могу расшевелить ее. Я вынужден прилагать специальные усилия, хотя в прошлом у нас были некоторые улучшения. Мне недостает в ней инициативы, агрессивности, за некоторыми исключениями в недавнем прошлом. Если я начинаю сексуальную игру, либо перед тем, как мы укладываемся в постель, либо уже после того, как ляжем, она кажется ублаготворенной, но иногда бывает агрессивна.
Жена: Да.
Муж: Ты сдаешься.
Жена: Что в этом плохого?
Муж: Когда я чувствую агрессию, то никогда не сдаюсь.
Жена: Это твой стиль.
(Несколько позже. )
Муж: Да. Я пробуждаю ее вот уже тридцать лет. (Жена смеется. )
Белсон (жене): Это все про то, насколько вы, извините меня, бываете небрежной. Можете записать следующим пунктом ваших долгов… (Белсон указывает на список, куда супруги записывают все, что от них требуется в связи с терапией. )
Муж: Я уже устал играть в эту игру, постоянно стараясь ее завести…...
Белсон: Верю. Действительно, это себя уже исчерпало.
Жена: Да.
|
|
|
