Необходимость выделять «следствия»

СУЩЕСТВУЕТ различие между иллокуцией и перлокуцией, которое кажется более похожим на возникновение проблемы, и вот ее-то мы должны преодолеть, определив различие между иллокуциями и локуциями тем или иным образом. Определенно, что перлокутивный смысл «совершения действия» должен как-то быть выведен из игры как нерелевантный по отношению к смыслу, в котором употребление, если осуществление его есть «совершение действия», является перформативным, то есть если оно, по крайней мере, отличается от кон-стативного. Для ясности: каждое или почти каждое перлокутивное действие может быть осуществлено в соответствующих обстоятельствах посредством осуществления (с расчетом или без него) прямого констативного употребления (если существует такой зверь). Вы можете, например, удерживать меня (С.Ь)⁴³ от того, чтобы я делал что-то, информируя меня, возможно, простодушно, но вовремя о том, какие последствия это действие будет иметь для меня в реальности: и это применимо даже к (С.а), потому что вы можете убедить меня (С.а), что она изменяет мужу, спросив ее, не ее ли это был платок, который найден в спальне.У,⁴⁴ или утверждая, что это точно ее платок.

Мы должны затем провести демаркационную линию между действием, которое мы совершаем (здесь: локуцией), и его последствием. И вот если действие в целом и не заключается в говорении чего-то, но является неконвенциональным «физическим» действием, то это запутанная материя. Как мы видели, мы можем (или можем думать, что можем) поэтапно классифицировать все больше и больше из того, что первоначально и обыкновенно включается или, возможно, может включаться под именем, данным «нашему действию» самому по себе, как на самом деле единственное последствие, так или иначе наименее удаленное и так или иначе естественно ожидаемое, наше актуальное действие в предположительно минимальном физическом смысле, которое мы затем обнаруживаем как производящее некоторое движение или движения с частями нашего тела (например, сгибание пальца, которое производит спуск курка, которое производит,... которое убивает ослика). Можно, конечно, больше сказать о том, что нас здесь не занимает, но по крайней мере в случае действий говорения чего-либо,

(1) Помощь оказывает нам номенклатура, чего обычно не происходит в случае «физических» действий. Потому что в случае физических действий мы практически всегда естественно именуем действие не в тех терминах, которые мы здесь назвали минимальным физическим действием, но в терминах, охватывающих более или менее широкий, но неопределенно большой круг явлений, который можно назвать естественными последствиями действия (или, по-другому, намерением, ради которого оно совершено).

Мы не просто не используем понятие минимального физического действия (которое в любом случае является сомнительным), но мы даже, как кажется, не располагаем каким-либо классом имен, которые разграничивали бы физические действия и их последствия; в то время как в том, что касается действий, связанных с произнесением чего-либо, словарь имен для действий (В), кажется, выразительно отмечает разрыв в определенной точке между действием (нашим говорением чего-либо) и его последствиями (которые обычно не являются говорением о чем-либо) или по крайней мере большинством из них.⁴⁶

(2) Далее, наше положение несколько облегчается вследствие особой природы действий говорения чего-либо по контрасту с обычными физическими действиями: ибо эти последние, даже минимальное физическое действие, которое мы тщимся освободить от его последствий, обладают, будучи движением тела, in pari materiel'· по меньшей мере многими из непосредственных и естественных последствий, в то время как, какими бы эти непосредственные и естественные последствия действия говорения чего-либо ни были, они по меньше мере не являются в нормальном случае другими дальнейшими действиями говорения чего-либо со стороны ли самого говорящего, что более обычно, или со стороны остальных участников коммуникации. Так что мы здесь имеем своего рода регулярный разрыв в цепи, который желателен в случае физических действий и который ассоциируется с особым классов имен для иллокуций.

Но на это можно спросить: разве последствия, вводимые с помощью номенклатурной перлокуции, не являются на самом деле последствиями действий (А), то есть локуций? Не должны ли мы, чтобы освободить «все» последствия, вернуться назад, за пределы иллокуции и локуций — ив действительности к действию (А.а), к употреблению звуков, которое является физическим движением?⁴⁹ Следует, разумеется, добавить, что для того, чтобы совершить иллокутивное действие, необходимо совершить локутивное действие: например, для того, чтобы поздравить, необходимо произнести определенные слова, а для того, чтобы произнести определенные слова, необходимо хотя бы отчасти сделать определенными более или менее неописуемые движения органов речи.⁵⁰ Так что разрыв между «физическими» действиями и действиями говорения чего-либо не всегда полный — существует некоторая связь. Но (i), несмотря на то, что это может быть важным в некоторых отношениях и некоторых контекстах, это не кажется предохраняющим от очерчивания линии для нашей настоящей цели, которой мы добиваемся, то есть линии а, разграничивающей завершение иллокутивного действия и все вытекающие из него последствия. И далее (ii), что гораздо более важно, мы должны отказаться от идеи, предполагающей, хотя и не утверждающей, что иллокутивное действие есть следствие локутивного действия, и даже от идеи, что то, что импортируется номенклатурой иллокуций, это дополнительная референция к некоторым из последствий локуций, то есть что сказать «он меня склонил к» значит сказать, что он произнес определенные слова и плюс к этому еще и наличие или предположение неких последствий (? воздействия на меня). Если бы мы пожелали по некоторой причине или в некотором смысле «вернуться назад» от иллокуции к фонетическому действию (А.а), мы не должны были бы возвращаться к минимальному физическому действию via⁵¹ цепи его следствий тем способом, каким мы предположительно возвращаемся назад от смерти кролика к движению спускового крючка. Употребление звуков может быть последствием (физическим) движения органов речи, дыхания, и т. д., но употребление слова не является последствием употребления звуков, физических или каких бы то ни было еще. И произнесение слов с определенным значением не является ни физическим, ни иным следствием произнесения слов. Поэтому даже фатические (А.в) и ретические (А.с) действия не являются последствиями — не будем принимать во внимание физические последствия, — фонетических действий (А.а). Что мы хотим импортировать посредством использования номенклатуры локуций, так это референцию, то есть не последствия (по меньшей мере в любом обыденном смысле) локуций, но конвенции иллокутвной силы как значение определенных особых обстоятельств в случаях осуществления употреблений. Мы ненадолго вернемся к смыслам, в которых успешное или законченное осуществление иллокутивного действия в определенном отношении привносится-таки «последствиями» или «результатами».⁵²

До сих пор я уверял, что мы имеем надежды изолировать иллокутивное действие от перлокутивного как производящего последствия, и это само по себе не является последствием иллокутивного действия. Теперь, так или иначе, я должен указать на то, что иллокутивное действие в противоположность пер-локутивному связано в определенном смысле с продуцированием эффектов:

(1) До ТЕХ ПОР пока определенный эффект не достигнут, иллокутивное действие не может считаться успешным, удачно завершенным. В этом, можно сказать, его отличие от того, чтобы определить иллокутивное действие как достижение определенного эффекта. Я лишь тогда вправе сказать, что я предупредил слушающих, когда они в определенном смысле услышали то, что я сказал. Если иллокутивное действие должно быть осуществлено, то эффект должен быть достигнут применительно к слушающему. Как же нам лучше за это взяться? И как нам ограничить это? В целом результат воздействия обеспечивает понимание и силу локуции. Так, совершение иллокутивного действия включает в себя обеспечение его усвоения.

(2) ИЛЛОКУТИВНЫЙ акт «достигает результата» определенными способами в противоположность производству последствий в смысле привнесения их в положение дел в «нормальном» течении изменений естественного хода событий. Таким образом, «Нарекаю этот корабль "Королева Елизавета"» имеет в качестве результата поименование, или крещение, корабля; определенные последующие действия, такие, как осуществление референции к этому кораблю как к поименованному «Генералиссимус Сталин», являются неправомерными. (3) Мы СКАЗАЛИ, что многие иллокутивные действия требуют ответа посредством конвенции или практического следствия, которые могут быть «однонаправленными» и «двунаправленными»: так, мы можем отличать убеждение, приказ, обещание, предположение и вопрос от предложения помощи, спрашивая «Будете ли вы делать то-то и то-то?» или спрашивая «Да или нет?». Если этот ответ получен или если практическое следствие осуществлено, то возникает требование другого действия со стороны говорящего или другого лица; и это настолько общее место причинно-следственного языка, что оно не может быть включено в начальный сегмент действия.

В целом мы можем, так или иначе, всегда сказать «Я заставил его...» (делать то-то и то-то). Это приписывает мне действие, которое является, если в нем применяются слова, перлокутивным действием. Так, мы должны разграничивать «Я приказал ему, и он подчинился» и «Я заставил его подчиниться». Общее предположение состоит в том, что в дело были пущены некие дополнительные средства, чтобы достичь этого следствия, которое может быть приписано мне, приманки, и даже частенько личное влияние, равносильное принуждению; очень часто иллокутивное действие существует как отличное от чистого приказа, как в том случае, когда я говорю: «Я заставил его сделать это, утверждая, что х».

Поэтому здесь имеется три способа, при помощи которых иллокутивные действия достигают своих результатов; и все они отличаются от производства результатов, которые являются характеристикой перлокутивного действия.

Мы должны разграничивать действия, которые имеют перлокутивный объект (убеждение, уговоры), от тех, которые лишь производят практическое перлокутивное последствие. Так, мы можем сказать «Я пытался предостеречь его, но добился только того, что растревожил его». То, что является перлокутивным объектом одной иллокуции, может быть практическим следствием другой: например, перлокутивный объект предостережения — насторожить человека — может быть практическим следствием перлокутивного действия, пробуждающего тревогу. Опять-таки устрашение может быть практическим следствием иллокуции, а не объектом говорения «Не делай этого». Некоторые перлокутивные действия всегда имеют практические следствия скорее, чем, объекты, особенно те, которые не обладают иллокутивной формулой: так, я могу удивить вас, или огорчить вас, или унизить вас посредством локуции, хотя не существует иллокутивной формулы «Я удивляю тебя...», «Я огорчаю тебя...», «Я унижаю тебя...».

Характеристикой перлокутивного действия является то, что достигнутый ответ или следствие может быть осуществленно дополнительно или нелоку-тивными средствами: так, запугивания можно достичь размахиванием палкой или целясь из ружья. Даже в случаях уговоров, убеждений и принуждений подчиниться или поверить мы можем достичь ответа невербально. Тем не менее только этого недостаточно для того, чтобы отграничить иллокутивное действие, в то время как мы можем, например, предостерегать, или приказывать, или назначать, или дарить, или протестовать, или просить прощения невербальными средствами, и это будут иллокутивные действия. Так, мы можем высунуть язык или запустить помидором в знак протеста.

Более важен вопрос, всегда ли перлокутивное действие может достигать своего ответа или практического следствия неконвенциональными средствами. Безусловно, мы можем достичь некоторых практических следствий перлокутивного действия сугубо неконвенциональными средствами (или, как можно сказать, «инконвенциональными» средствами) посредством действий, которые вообще не являются конвенциональными или не являются конвенциональными для этих целей; так, я могу убеждать кого-либо, спокойно покачивая большой палкой или спокойно заметив, что его престарелые родители все еще находятся в Третьем рейхе. Строго говоря, не может быть иллокутивного акта до тех пор, пока используемые средства являются неконвенциональными; то же касается невербальных средств для достижения целей действия — они должны быть конвенциональными. Но трудно сказать, где начинаются и где кончаются конвенции; так, я могу убедить его, покачивая палкой, или я могу подарить ему что-то, просто вручив ему это. Но если я убеждаю его, покачивая палкой, то покачивание палкой в таком случае и есть убеждение — он бы прекрасно понял, что я имею в виду: это будет казаться безошибочным жестом угрозы. Сходные трудности возникают в случае молчаливого согласия с каким-то проектом или голосования при помощи поднятия рук. Но факт остается фактом, что многие иллокутивные действия не могут быть осуществлены никак иначе, кроме как при помощи произнесения каких-либо слов. Это справедливо для утверждения, информирования (в противоположность показу), доказательства, предоставления оценки, выражения мнения и решения (> в юридическом смысле слова) — это справедливо для большинства вердиктивов и экспозитивов в противоположность многим экзерситивам и комиссивам.

ЛЕКЦИЯ X

ЗАБЫВ на время о начальном разграничении между перформативами и констативами, а также о программе определения списка эксплицитных перформативных слов, преимущественно глаголов, мы сделали свежий старт посредством рассмотрения смыслов, в которых сказать что-либо значит сделать что-либо. Так, мы разграничили локутивное действие (и внутри него фонетический, фатический и ретический акты), которое обладает значением; иллокутивное действие, которое обладает определенной силой при произнесении чего-либо; перлокутивное действие, которое достигает определенного результата посредством произнесения каких-то слов.

.В случае перлокутивного действия мы произвели приблизительное разграничение между достижением объекта и производством практического следствия. Иллокутивные действия являются конвенциональными действиями: перлокутивные действия не конвенциональны. Действия обоих типов могут быть осуществлены — или, более точно, действия, названные такими же именами (например, действия, эквивалентные иллокутивному действию предостережения или перлокутивному действию убеждения), — невербально; но даже тогда, чтобы заслужить имя иллокутивного действия, например, предостережения, это должно быть конвенциональное невербальное действие: перлокутивные же действия не кон-, хотя для их осуществления должны совершаться конвенциональные действия. Судья должен быть в состоянии решить, услышав все, что говорилось, какие иллокутивные и перлокутивные действия были совершены, но не то, какие перлокутивные цели при этом достигались.

Наконец, мы сказали, что есть еще целый ряд вопросов о том, «как мы используем язык» или «что мы делаем, произнося какие-либо слова» (о чем мы уже говорили) и что это интуитивно кажется совершенно иной проблемой, которой мы не будем здесь касаться. Например, есть намеки (и другие небуквальные использования языка), шутки (и другие несерьезные использования языка), а также ругань и бахвальство (которые, вероятно, являются экспрессивным использованием языка). Мы можем сказать: «Говоря х, я шутил» (намекал на..., выражал свои чувства и т. д.).

Мы должны теперь сделать несколько заключительных замечаний относительно формул:

«Говоря х, я делал у» или «сделал у»

«In saying х I was doing y» or «I did y».

«Сказав х, я тем самым сделал у» или «делал у»

«By saying х I did у» or «I was doing y».

Эти формулы показались нам приемлемыми и удобными потому, что первая (in — в говорении) применяется для обозначения глаголов, которые являются именами для иллокутивных действий, и вторая (by — сказав, посредством говорения) — для обозначения глаголов, являющихся именами для перлокутивных действий, того, что мы фактически выбираем в качестве имен для иллокуции и перлокуции. Например:

«Говоря ему, что я его застрелю, я ему угрожал» «in saying I would shoot him I was threatening him».

«Сказав ему, что я его застрелю, я напугал его» «By saying I would shoot him I alarmed him».

Обеспечивают ли нас эти лингвистические формулы тестом на разграничение иллокутивных и перлокутивных действий? Нет, не обеспечивают. Прежде чем объяснить, в чем тут дело, позвольте мне сделать одно общее наблюдение или признание. Многие из вас почувствуют нетерпение в ходе этого следования и в определенном отношении совершенно справедливо. Вы скажете: «Может, отрубить концы? Зачем продолжать говорить о списках приемлемых в обычной речи названий для вещей, которые мы делаем и которые имеют отношение к говорению, а также о формулах вроде "in" и "by"?» Почему бы напрямую не приступить к обсуждению проблемы в терминах лингвистики и психологии? Зачем все время кружить вокруг да около? Хорошо, разумеется, я согласен, что это должно быть сделано — но только, я бы сказал, после того, а не прежде, чем мы выясним, что можно почерпнуть из обыденного языка, даже если то, что мы из него черпаем, и так кажется безусловным. Но в другом случае мы многое упустим и пойдем слишком быстро.

«In» и «by» так или иначе заслуживают исследования, так же как и «когда», «в то время как» и т. д. Важность такого рода исследований очевидна в общем вопросе о том, как различные возможные описания того, «что я делаю», взаимодействуют между собой, как мы это видели в случае «последствий». Мы рассмотрим тогда формулы «in» и «by» и после этого вернемся к нашему первоначальному разграничению перформативов и констативов, чтобы посмотреть, как оно выглядит в новом ракурсе.

Сначала мы возьмем формулу «Говоря Х, я делал Y (или «я сделал Y») («In saying Х I was doing y» or «I did y»).

(1) ИСПОЛЬЗОВАНИЕ этой формулы не ограничивается иллокутивными действиями; она применима (а) к локутивным действиям и (Ъ) к тем действиям, которые, кажется, выпадают из нашей классификации. Это, конечно, не тот случай, в котором, если мы можем сказать «говоря х, вы у-кали», то «у-кать» — это непременно осуществлять иллокутивное действие. В большинстве случаев можно заявить, что эта формула не будет применима к перлокутивному действию, в то время как формула «by» не будет применима к иллокутивному действию. В частности (а), мы используем одну и ту же формулу, где «у-кать» означает осуществлять некоторую несущественную часть локутивного действия: например, «Говоря (in saying), что я ненавижу католиков, я имел в виду только нынешних католиков» или «Я подразумевал или думал о римских католиках». Хотя в этом случае мы, возможно, использовали бы формулу «in speaking of» (а не «in saying»). Другой пример этого типа таков: «Говоря «Iced ink"» (замерзшие чернила), я произношу звуки «I stink» (Я дурно пахну)». Но кроме того существуют другие разнородные случаи, такие, как «Говоря х, вы совершили ошибку», или «не рассмотрели обязательное разграничение», «нарушили закон», «подвергали себя риску», «забывали»: совершать ошибкуиди подвергать себя риску не означает осуществлять иллокутивное действие и даже локутивное.

Мы можем попытаться решить (а) тот факт, что оно не применимо к иллокутивным действиям, доказав, что «говорение» неоднозначно. Там, где использование не является иллокутивным, «saying» может быть заменено на «speaking of» или «использование выражения» или вместо «говоря х» мы могли бы сказать «посредством слова х» или «используя слово х». Это тот смысл выражения «говорить» (saying), который требует последующих кавычек, и в подобных случаях мы имеем дело с фатическим, а не ретическим действием. Случай (Ь) разнородных действий, выпадающих из нашей классификации, более сложен. Возможным тестом здесь был бы следующий: там, где мы можем употребить глагол в непродолженном времени (прошедшем или настоящем) вместо продолженного времени или, то же самое, там, где мы можем заменить «in» на «by», сохранив продолженное время, у-глагол не будет являться именем для локуции. Итак, для «Говоря так, он совершал ошибку» мы могли бы употребить без изменения смысла либо выражение «Говоря так, он совершил ошибку», либо «Посредством произнесения своих слов он совершал ошибку»: но мы не скажем «Говоря так, я протестовал» или «Посредством говорения этого я выражал протест».

(2) Но в ЦЕЛОМ мы могли бы заявить, что формула не сочетается с перлокутивными глаголами, подобными «убедить», «заставить», «отпугнуть». Однако мы должны слегка уточнить этот тезис. Во-первых, исключения возникают из-за некорректного использования языка. Так, люди говорят «Вы запугиваете меня?» вместо «Вы угрожаете мне?» и тем самым делают возможным употребление «Говоря х, он запугивал меня». Во-вторых, одно и то же слово может законным образом использоваться и иллокутивным, и перлокутивным способами. Например, «соблазнять» — глагол, который может быть с легкостью употреблен любым способом. Мы не говорим «Я соблазняю тебя», но мы говорим «Позволь мне соблазнить тебя сделать то-то», и диалог типа «Не хочешь еще одно мороженое?» — «Ты меня соблазняешь?» — вполне возможен. Последний вопрос был бы абсурдным в перлокутивном смысле, потому что ответить на него мог бы сам говорящий, если вообще мог бы кто-либо. Если я говорю: «Ну почему бы нет?» — может показаться, что я соблазняю его, но на самом деле он может и не соблазниться. В-третьих, имеется пролептическое⁵* употребление глаголов, таких, например, как «совращать» или «успокаивать». В этом случае слово «пытаться» кажется всегда возможной добавкой к перло-кутивному глаголу. Но мы не можем сказать, что иллокутивный глагол всегда

эквивалентен попытке сделать что-либо, что может быть выражено перлокутивным глаголом, например, что «доказывать» эквивалентно выражению «пытаться убедить» или что «предупреждать» эквивалентно «пытаться встревожить» или «насторожить». Потому что, во-первых, различие между попыткой и осуществлением уже содержится в иллокутивном глаголе точно так же, как в перлокутивном; мы различаем доказательство и попытку доказательства точно так же, как убеждение и попытку убеждения. Более того, многие иллокутивные действия не являются случаями попытки осуществить некий пер-локутивный акт; например, обещать не значит пытаться сделать что-либо.

Но мы можем еще спросить, возможно ли употреблять «in» в перлокутивном действии; это соблазнительно, когда действие совершается ненамеренно. Но даже здесь есть нечто некорректное, и лучше в данном случае употребить «by». Или, по крайней мере, если я говорю, например, «Говоря х, я убеждал его», я здесь отчитываюсь не в том, как я пришел к тому, чтобы сказать х, и не в том, как я пришел к тому, чтобы убеждать его; это другой путь использования формулы для объяснения того, что мы подразумеваем под фразой, когда употребляем формулу «говоря х», — здесь включается другой смысл («в процессе» или «в ходе» в противоположность «критерию») по сравнению с тем, который используется с иллокутивными глаголами.

Давайте теперь рассмотрим общее значение формулы «in». Если я говорю «Делая А, я делал В» (In doing A I was doing В), я могу подразумевать под этим либо что Л включает В (Л объясняет Б), либо что В включает А (В объясняет А). Это разграничение может быть выявлено путем противопоставления (ос.1) «В ходе и в процессе делания А я делал В (в ходе построения дома я строил стену) и (сс.2) «Делая А, я находился в ходе иди в процессе делания В» (Строя стену, я строил дом). Или, опять-таки, противопоставляя (а. 1): «Употребляя звуки N, я говорил S» — и (а. 2): «Говоря S, я употреблял звуки Ν»;Β (α.1) я объяснял А (в данном случае произнесение мною звуков) и утверждал, что моя цель состоит в употреблении звуков, в то время как в (а.2) я объяснял В (употребление звуков) и тем самым утверждал результат моего употребления звуков. Формула часто используется для того, чтобы мои действия служили в качестве ответа на вопрос: «Как ты пришел к тому, чтобы сделать то-то и то-то?» Из этих двух различных эмфаз словарь предпочитает первый случай (а.1), в котором мы объясняем В, но мы так же часто используем это и в случае (а.2) для объяснения.А. "" Если мы теперь рассмотрим пример:

Говоря..., я забывал...,

то обнаружим, что В (забывал) объясняет, как мы приходим к тому, чтобы сказать это, то есть объясняет А. Точно так же предложение

Жужжа, я думал, что это жужжат бабочки

объясняет мое жужжание (А). Кажется, что именно таким образом формула «говоря» (in saying) употребляется с локутивными глаголами: она объясняет то, что я делал, говоря (но не то, что я подразумевал при этом). Но если мы рассмотрим примеры:

(а.З) Жужжа, я притворялся пчелой Жужжа, я вел себя, как клоун,

мы обнаружим, что говорение о том, что кто-то делал нечто (жужжал), намеренно или фактически конституировало мое говорение того-то и того-то, действие определенного рода, и делало его пригодным для обозначения посредством другого имени. Иллокутивный пример

1Ьворя то-то и то-то, я предостерегал

есть пример именно такого рода: он не похож на «в ходе того-то» типа (ct.l) и (сс.2) (где А объясняет В или vice versa⁵⁶). Но он отличается от локутивных примеров тем, что действие строится не по намерению или по факту, а преимущественно по конвенции (которая тоже, конечно, факт). Эти особенности служат для того, чтобы удовлетворительно вычленять иллокутивные действия.⁵⁷

Когда формула «говоря» (in saying) используется с перлокутивными глаголами, с другой стороны, она используется в зачинах типа «в процессе» в смысле (ос.1), но при этом она объясняет В, в то время как случай локутивного глагола объясняет А. Поэтому она отличается и от локутивных, и от иллокутивных случаев.

Вопрос «Откуда берется..?» не ограничивается вопросами средств и целей, как мы можем наблюдать. Так, в примере

Говоря А, я забывал про В

мы объясняем А, но в новом смысле выражений «объяснять» или «включать в себя», что не то же самое, что средства и цели. Опять-таки, в примере Говоря.., я убеждал (оскорблял...) мы объясняем В (мое убеждение или оскорбление мною его), что в действительности является следствием, но не следствием используемых средств.

Формула «by» подобным же образом не ограничена перлокутивными глаголами. Существует локутивное употребление (посредством говорения... я подразумевал...), иллокутивное употребление (посредством говорения... я тем самым предостерегал...) и разнообразие маргинальных случаев (посредством говорения... я сам завел себя в тупик). Употребления «by» в целом могут быть по крайней мере двух типов:

(a) Посредством битья по шляпке гвоздя я забивал его в стену.

(b) Посредством надевания коронки я занимался зубной практикой.

В случае (a) «by» указывает на средства, посредством которых, в духе которых или с применением метода которых я осуществлял действие; в случае (Ъ) «by» указывает на критерий, применимый к тому, что я делал, и позволяющий определить мои действия как занятие протезированием. Кажется, различие между двумя этими случаями невелико, за исключением того, что употребление с целью указания на критерий кажется более внешним. Второй смысл «by» — критериеобразующий смысл, — кажется, также довольно близко приближается к «in» в одном из его смыслов: «Говоря это (in saying that), я нарушал закон (нарушил закон)»; и таким способом «by» определенно может быть употреблено с иллокутивными глаголами в формуле «посредством говорения» (by saying). Так, мы можем сказать «Посредствам говорения... я предостерегал его (я предостерег его)». Но «by» в этом смысле не используется с перлокутивными глаголами. Если я говорю «Посредством говорения... я убедил (уговорил) его», то «by» здесь будет иметь смысл средство-целевой или каким-то образом сигнализировать о манере или методе, посредством которых я совершил это действие. Используется ли когда-либо «Ьу»-формула в «средство-целевом смысле» с иллокутивными глаголами? Кажется, что здесь имеется по меньшей мере два типа случаев:

(а) Когда мы адаптируем вербальные средства осуществления чего-либо вместо невербальных, то есть когда мы говорим вместо того, чтобы воспользоваться палкой. Так, в примере: «Посредством говорения «Да, согласен» (жениться на ней) перформатив «Да, согласен» является средством для достижения цели, то есть женитьбы. Здесь «говорение» используется в смысле, в котором оно берется в кавычки и является использованием языка для фатическо-го, а не ретического действия.

Когда некоторое перформативное употребление используется как косвенное средство для совершения другого действия. Так, в примере «Посредством говорения "Объявляю три в пиках" я информировал его о том, что у меня нет бубен», я использую перформатив «Объявляю три в пиках» как косвенное средство информирования его (которое также является иллокутивным действием).

Суммирую: чтобы использовать формулу «посредством говорения» в качестве теста на перлокутивность, мы должны сначала быть уверенными в том:

(1) что «посредством» (by) употребляется в инструментальном смысле в отличие от критериального;

(2) что «говорение» (saying) используется

(σ) в полном объеме иллокутивного действия, а не в частичном, например, как фатическое действие;

(3 ) не путем двойной конвенции, как в вышеприведенном примере с игрой в бридж.

Существуют два других вспомогательных лингвистических теста на разграничение иллокутивного и перлокутивного действий:

(1) КАЖЕТСЯ, что в случае иллокутивных глаголов мы часто можем говорить «Сказать χ означало сделать у». Нельзя сказать «Стучать молотком по гвоздю означало забивать гвоздь». Но эта формула не даст нам чистого теста, потому что так мы можем сказать много вещей; мы можем сказать «Сказать это означало убедить его» (пролептическое значение?), хотя «убедить» — перлокутивный глагол.

(2) ГЛАГОЛЫ, которые мы классифицировали (интуитивно — поскольку это все, что у нас есть") как имена для иллокутивных действий, кажется, весьма близко подходят к эксплицитным перформативным глаголам, потому что мы можем употребить выражения «Я предостерегаю тебя от того, что» и «Я приказываю тебе» как эксплицитные перформативы; но предостережение и приказ — это иллокутивные действия. Мы можем использовать перформатив «Я предостерегаю тебя», но не «Я убеждаю тебя», можем использовать перформатив «Угрожаю тебе тем-то и тем-то», но не «Запугиваю тебя тем-то и тем-то»; убеждение и запугивание — перлокутивные действия.

Общий вывод должен так или иначе заключаться в том, что эти формулы в лучшем случае являются весьма ненадежными тестами для решения того, является ли выражение иллокуцией в противоположность перлокуции или не является. Но, тем не менее, «by» и «in» заслуживают скрупулезного исследования в не меньшей степени, чем столь популярное ныне «как».

Но какова же тогда связь между перформативами и этими иллокутивными действиями? Кажется, что, когда у нас есть эксплицитный перформатив, у нас тем самым есть и иллокутивное действие; давайте посмотрим тогда, каково отношение между (1) разграничениями, касающимися перформативов, установленными в ранних лекциях, и (2) различными типами действий.

ЛЕКЦИЯ XI

Мы вначале противопоставляли перформативное употребление констативному, мы говорили, что

(1) перформатив должен делать что-либо в противоположность тому, чтобы говорить что-либо; и

(2) перформатив является успешным или неуспешным в противоположность истинности и ложности.

Являются ли эти противопоставления в действительности разумными? Наше последующее обсуждение того, что делается и что говорится, кажется, определенно наметило вывод, в соответствии с которым, когда бы я ни «сказал» что-либо (за исключением, возможно, чистого восклицания типа «черт» или «ох»), я всегда осуществляю как локутивное, так и иллокутивное действия, и эти два типа действия кажутся теми самыми вещами, которые мы пытались использовать как средства разграничения (под именами «делания» и «говорения») перформативов от констативов. Если мы в целом всегда осуществляем обе эти вещи, как может выжить наша дистинкция?

Давайте пересмотрим противопоставление со стороны констативных употреблений: с этой точки зрения мы довольствовались обращением к «утверждениям» как типичному, парадигмальному случаю. Было бы ли это корректным — сказать, что, когда мы утверждаем нечто,

(1) мы совершаем нечто наряду и в противоположность просто произнесению чего-либо и

(2) наше употребление может быть либо успешным, либо неуспешным (наряду с тем, если угодно, что оно будет истинным или ложным)?

(1) разумеется, утверждать значит в очень малой степени совершать иллокутивное действие, такое, скажем, как предостережение или приговор. Конечно, это не значит осуществлять действие каким-то особым физическим способом, отличным от того, который включается, когда, говоря, мы производим движения органов речи; но тогда это, как мы видели, не является ни предостережением, ни протестом, ни обещанием, ни именованием. Кажется, что «утверждать» отвечает всем критериям, которые у нас были для разграничения иллокутивного акта. Рассмотрим такой безусловный пример:

Говоря, что идет дождь, я не спорил, не доказывал и не предостерегал:

я просто констатировал факт.

Здесь «констатировал» существует абсолютно на таком же уровне, как доказательство, спор и предостережение. Или опять-таки:

Говоря, что возрастает безработица, я не предостерегал и не протестовал: я просто констатировал факты.

Или взять другой тип теста, также, конечно, использованного нами ранее:

Я утверждаю, что он этого не делал. Этот пример существует точно на таком же уровне, что и

Я доказываю, что он этого не делал.

Я полагаю, что он этого не делал.

Спорим, что он этого не делал. Если я просто использую первичную и неэксплицитную форму употребления:

Он не делал этого,

то мы можем сделать эксплицитным то, что мы делали, говоря это, или выявить иллокутивную силу этого употребления, произнеся равным образом любой из трех вышеприведенных примеров.

Более того, хотя употребление «Он этого не делал» часто используется как утверждение и, следовательно, должно быть, без сомнения, истинным или ложным (это уж точно, если вообще можно о чем-то говорить), тем не менее не кажется возможным говорить, что оно в этом отношении отличается от «Я утверждаю, что он не делал этого». Если кто-то говорит: «Я утверждаю, что он не делал этого», мы исследуем истинность этого утверждения точно таким же способом, как если бы он simpliciter** сказал «Он не делал этого», когда мы рассматриваем это, как часто на самом деле и делаем, в качестве утверждения. То есть сказать «Я утверждаю, что он этого не делал» означает сделать точно такое же утверждение, как сказать «Он этого не делал». Это не значит сделать другое утверждение о том, что «я» утверждаю (за исключением маргинальных случаев: историческое и хабитуальное настоящее и т. д.). Так же, как в предыдущем случае, когда я говорю «Я думаю, что он это сделал», кто-то проявит грубость, если скажет мне на это «Это ты о себе говоришь». И это действительно может относиться только ко мне, в то время как настоящее утверждение не может. Так что существует непременный конфликт между

(a) нашим употреблением как совершением чего-либо

(b) нашим употреблением как истинным или ложным.

Чтобы разобраться в этом, сравним, к примеру, «Я предостерегаю тебя, что он собирается напасть», где равным образом имеется и предостережение, и истина или ложь относительно того, что он собирается напасть; и эта двойс

⇐ Предыдущая123

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: