 |
Александр Степанов 7 страница
|
|
|
|
Но Шульц ничего не хотел слушать. Как только расстояние до противника уменьшилось до сорока кабельтовых, Шульц приказал открыть огонь. Матросы, не раз видевшие под Артуром крейсера такого типа, отнеслись к противнику с некоторым пренебрежением. Но это был не потрепанный в боях «Ниптака», а однотипный с ним, совершенно новенький, только что спущенный крейсер «Цусима». Его артиллерия была в полной исправности, орудия не расстреляны, и первые же снаряды стали ложиться очень близко от «Новика».
— Ишь японец всурьез серчает, — зубоскалил Нюрин, комендор ютового орудия, старательно наводя свою пушку на врага.
Не успел он выстрелить, как снарядом противника снесло кормовой мостик, сбило машинные вентиляторы, а один из осколков впился в левый бок комендора.
— Да что же это, братцы! — испуганно вскрикнул он и медленно повалился на палубу.
Стоявший неподалеку Штер был ранен в плечо.
— Не везет, черт возьми! — говорил он, морщась от боли. — Перевяжите‑ ка меня кто‑ нибудь.
Двое матросов тут же наскоро забинтовали рану, и Штер остался в строю.
Сражение становилось все упорнее. Обе стороны развили сильный артиллерийский огонь. Число попаданий с обеих сторон было почти одинаково. Но более крупные японские снаряды, к тому же начиненные сильнейшим взрывчатым веществом, производили очень значительные разрушения.
Вдруг «Новик» весь вздрогнул. Огромный столб черного дыма взвился на шканцах. Осколки снаряда полетели на мостик, разбив штурманскую и повредив командирскую рубку. Двое сигнальщиков и рулевой, обливаясь кровью, покатились на палубу.
Штуртросы оказались перебитыми, и управление перенесли в румпельное отделение, где рулевой привод еще действовал. Между тем японцы хорошо пристрелялись и несколькими попаданиями подряд нанесли «Новику» три подводные пробоины, сквозь которые хлынула вода. Ютовое орудие, выбитое снарядом из цапф, взлетело на воздух и придавило трех человек из пожарного дивизиона.
|
|
|
В дыму разрывов матросы метались по палубе, наскоро исправляя повреждения. Стрельба не прекращалась ни на минуту. То и дело вспыхивали выстрелы, гремели о палубу стреляные гильзы орудийных патронов. Лязгали открываемые и закрываемые орудийные замки, нории с шумом подавали на палубу новые патроны.
Наконец «Новику» удалось повернуть к берегу и разойтись на контргалсах с японским крейсером, который имел тоже весьма плачевный вид. Передняя мачта была снесена до половины, все три трубы исковерканы, заметен был сильный крен и рысканье на курсе, что говорило о потере способности управления крейсера.
«Новик» продолжал стрелять даже тогда, когда японцы прекратили огонь. Офицеры силой оттаскивали комендоров от пушек.
— Вашбродь, дозвольте еще один разок по японцу садануть, — упрашивали комендоры. — В самого ихнего командира попадем.
— Вали, только это будет последний выстрел, — уступил Штер. И выстрелы загремели один за другим.
Японский корабль был хорошо виден на светлом вечернем небе. Четко вырисовывались две его мачты с тремя дымящими трубами между ними. Вдруг против средней трубы взвилось зеленоватое пламя и поднялось негустое облако дыма. В следующий момент, когда дым разошелся, средней трубы не оказалось на месте, а вместо нее чуть возвышались бесформенные обломки.
— Ура! — пронеслось по крейсеру, и смолкнувшая было артиллерийская стрельба разгорелась вновь.
Японцы поспешили повернуться кормой к «Новику»и стали медленно удаляться.
— Полный вперед! — скомандовал при виде этого Шульц, но машины как раз в этот момент отказали, пар сел в котлах, холодильники начали перегреваться.
|
|
|
Шульц с сожалением взглянул на уходящий японский крейсер и повернул к Корсаковскому посту. Порембский быстро осмотрел повреждения: три подводных пробоины в корме, затоплены рулевое и сухарное отделения и кормовой патронный погреб. Вследствие этого корма села на три с лишним фута. Через пробоину у ватерлинии вода проникла в каюту старшего офицера и затем по коридору стала заливать кают‑ компанию и другие офицерские каюты. Половина котлов бездействовала.
Выслушав доклад Порембского, Шульц отчеканил:
— Ввиду тяжелых повреждений, полученных нами, я решил взорвать крейсер.
— Что?! — изумился лейтенант. — Впереди у нас целая ночь. За это время мы справимся с главнейшими повреждениями.
— Свозить команду на берег и приготовить всех к взрыву! — скомандовал Шульц.
Никто не двинулся с места.
— Братцы, да что же это такое? — выкрикнул Кащенко. — «Новик» хотят затопить, как негодный брандер!
— Попытаемся сперва справиться с течью и привести машины в порядок, а там уже видно будет, что делать, — примирительно заметил Порембский.
— На горизонте видны огни прожекторов, — доложил сигнальщик.
Все обернулись в указанном направлении. Три бледных полоски света скользнули у горизонта и исчезли, а затем появились опять. Японцы, видимо, разыскивали русский крейсер в наступившей темноте.
— По радио слышны переговоры нескольких судов, — доложил радист. — Их, по крайней мере, два, если не больше.
— Спустить шлюпки на воду! — скомандовал Шульц.
— Ваше высокоблагородие, — вышел из толпы матросов Кащенко, — я с самого спуска «Новика» на воду служу на нем. Дозвольте мне и умереть здесь. Не хочу я уходить с него.
— Ведите нас в бой. Лучше умереть, чем топить наш «Новик». Долой командира! — раздались крики. — Небось Николай Оттович никогда бы этого и не подумал!
На мостике произошло замешательство.
— Вода продолжает прибывать, несмотря на работу всех помп, — доложил Тихонов. — Залита вся броневая палуба и принято не менее трехсот тонн воды.
Порембский приказал спускать уцелевшие шлюпки на воду; с берега потребовали баржи, начали свозить людей и самые необходимые вещи. «Новик» медленно погружался. Прожекторы больше не показывались на горизонте. Вскоре с севера налетел густой, холодный туман.
|
|
|
— Эх, будь он сегодня днем! Мы проскочили бы под носом у врага! — сетовал Порембский.
К утру «Новик» погрузился на дно, накренившись на правый борт. На поверхности остались трубы, мачты, шлюпбалки и значительная часть верхней палубы.
Из сопровождавших эскадру восьми миноносцев три вернулись в Артур, остальные прорвались и ушли в нейтральные порты, где и были разоружены.
Таким образом, из восемнадцати кораблей, вышедших двадцать восьмого июля, прорвались лишь девять — один броненосец, три крейсера и пять миноносцев, остальные вернулись в Артур.
|
|
|
