 |
Вор Гаврюшка. Илья кум темный
|
|
|
|
Вор Гаврюшка
Ты долина моя, долинушка, раздолье широкое!
Ничего на тебе, моя долинушка, не уродилось;
Уродился на тебе, моя долинушка, только зелен садик.
Мимо садика мимо зелена лежала дорожка,
Что лежала‑ то дороженька неширокая;
Никто по той дороженьке нейдет, не проедет.
Проезжал же по той дороженьке один вор Гаврюшка,
Он на трех на своих троечках разношерстных:
Перва троечка у него коней вороныих,
Друга троечка у него коней гнедыих,
Третья его троечка коней соловыих.
Что гнались‑ то за вором Гаврюшенькой три погони:
Первая погонюшка – злые татары,
Другая погонюшка – злые корсаки,
Третья погонюшка – молоды казаки.
Не догнали вора Гаврюшеньку всего версты на три.
Приезжает вор Гаврюшенька во город Воронеж;
Он атласу и бархату закупает,
Никто‑ то вора Гаврюшеньку не признает,
Что за купчика вора Гаврюшеньку почитают.
Случилось идти вору Гаврюшеньке мимо темницы,
Признавали вора Гаврюшеньку своя братья.
«Уж ты батюшка наш Гаврюшенька, разбей ты
темницу,
Уж ты выпусти нас всех, колодничков, на волю,
На ту ли на волюшку – на матушку Волгу! »
– «Уж вы братцы мои, товарищи, мне теперь не время:
За мной ли за Гаврюшенькой гонят три погони;
Первая погонюшка – злые татары,
Другая погонюшка – злые корсаки,
Третья погонюшка – молоды казаки.
Первой‑ то я погонюшки не боюся,
Другой‑ то я погонюшке поклонюся,
Третьей‑ то я погонюшке покорюся! »
Илья кум темный
Еще было во городе Чернигове,
Там ведь жил‑ то молодой‑ от князь‑ от душечка,
Еще душечка да князь Семен Михайлович;
Живучись‑ то ихна жисть да хорошо жилась.
Им на радость ту Господь послал да чада милого,
|
|
|
Чада милого послал, да всё любимого,
Да родился у них маленький княжевич‑ сын.
Собирает он на радости почестен пир,
Собирает он всех князей‑ то, всех он бояров,
Он ведь всех гостей‑ купцей торговыих.
Научили его нянюшки‑ ти, мамушки:
«Ты поди‑ ка, душечка князь Семен Михайлович,
Ты зови, зови к себе всё кума стретного,
Кума стретного зови, кума крестового».
Тут князь‑ от не отслышался,
Он ведь звал‑ то себе да кума стретного,
Он того ли звал ведь темного разбойника,
Звал он темного разбойника да Илью Климанта.
Говорит ему княгина таковы слова:
«Уж ты душечка князь Семен Михайлович!
Ты худого, нехорошего себе привел кума,
Откажись возьми от кума Ильи Климанта».
Говорит‑ то ведь он да таковы слова:
«Угощу я на пиру кума крестового, ‑
На меня ведь лихо кум всё не подумает».
Приходил‑ то темный‑ от разбойник Илья Климантов,
Одержал он себе крестника любимого.
На пиру‑ ту он сидит, разбойник Илья Климантов,
Он сидит‑ то на пиру не пьет, не ест, не кушает,
Он ведь беленькой лебедочки не рушает.
Говорил ему‑ то душечка князь Семен Михайлович:
«Уж ты что сидишь, да кум ты мой крестовый‑ от,
Ты сидишь у мня не пьешь, не кушаешь,
Еще беленькой лебедочки не рушаешь?
Налились‑ то очи ясны всё кровью у тя горячею.
Разве местом я тебя обсадил теперь,
Обнесли‑ то разве тебя золотой чарой,
Надсмеялся разве кто‑ нибудь над тобой, крестовый кум? »
Говорит‑ то душечка князь Семен Михайлович:
«Не убил ты сегодня человека понапрасному,
Ты не пролил разве крови христианскою? »
Говорит темной разбойник Илья Климантов:
«Ты не бойся, мой крестовый кум Семен Михайлович,
Ты не бойся середи да дня ты белого,
Ты побойся во полночь хошь ночки темныя;
Ты спомянешь всё тогда кума крестового! »
Говорит‑ то тут ведь душечка‑ та князь Семен Михайлович:
|
|
|
«А не хвастай‑ ка ты, мой да кум крестовыя,
Ай ты тот ли наш разбойник Илья Климантов!
Я теперича услышал похвальбу твою, ‑
Я заложусь на крепки замочки тут заморские,
Я поставлю тут ведь верных караульщичков,
Не зайти теперь бы чтобы, не попасть никак».
Говорит темной разбойник Илья Климентов:
«Попаду‑ ту я к тебе, да я зайду к тебе».
‹Говорит ему княгина таковы слова: ›
«Уж ты душечка, ты князь Семен Михайлович!
Немалу ты теперь шуточку нашутил тут;
Эта шуточка тебе да как ведь с рук сойдет? »
Говорит‑ то ей ведь князь Семен Михайлович:
«Мы не будем ведь спать да во полночь ту, ночку темную».
Говорит ему княгина таковы слова:
«Подавай да дороги ему подарочки».
Он снимает свою шапку с буйной головы,
Подавает своему куму крестовому:
«Уж ты милый, любимой кум крестовый мой,
Еще тот ли ты разбойник Илья Климантов!
Ты бери бери подарочки, как я дарю».
Принимает он подарочки да единой рукой,
Не дават ему спасиба всё куму крестовому.
Почернело тут у разбойника Ильи всё у Климента,
Почернело лицо‑ то, кровь‑ та богатырская,
Богатырска в лице кровь переменилася:
«Я хошь взял‑ то у тебя подарки, кум крестовый мой,
Не укрепил ты моего теперь да ретива сердца.
Разгрубил ты всё мое да ретиво сердце».
Тут пошел у них кум да со честна пиру,
Запирает он двери крепко‑ накрепко.
Они тут ведь уж ночку ту уж не спали,
Они всю ту ночь ведь Господу молилися.
На другу‑ ту они ночку запиралися
Что на те ли на замки, замки на крепкие,
У замков были поставлены караульщики верные.
Говорит‑ то ведь душечка князь Семен Михайлович:
«Что же мы ведь станем на замках да запираться мы?
Уж уехал теперь мой крестовый кум».
Ай ведь у кума крестового была у Ильи Климантова,
Ай была у его шубка‑ невидимка,
Ай была‑ то у его шапка‑ невидимка.
Заходил‑ то кум крестовый на белом свету,
На белом свету зашел – его уж не увидишь тут.
Повалился под тесову под кроваточку,
Он держал в своих руках да саблю острую.
Он сидел‑ то, всё лежал да до полуночи,
Он в полночь ту ведь ставал да на резвы ноги,
Ай отсек‑ то он у кума крестового,
Он отсек‑ то у него да буйну голову,
|
|
|
Он отсек же у княгины буйну голову,
Он отсек‑ то у любимого у крестничка.
Отбрызнула от младеня‑ та горяча кровь,
Что брызнула во его‑ то во ясны очи,
Во ясны‑ ти очи Илье Климанту;
Он ослеп‑ то Илья, да Илья Климантов,
Закричал‑ то он своим‑ то зычным голосом:
«Вы секите, вы рубите мою грешну голову!
Что засек я своего кума любимого,
Я засек‑ то свою куму любимую,
У крестового у дитятка отсек я буйну голову;
Мне попала кровь горяча во ясны очи».
Захватили тут его всё за черны кудри,
Увезли они его на поле на Куликово,
Что отсекли‑ отрубили буйну голову.
|
|
|
