 |
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 13 глава
|
|
|
|
Потому-то она внезапно поняла, что Джулиан —
мужчина ее мечты. Совпадение? Едва ли.
Я говорю ей, что она просто цинична.
— Не вздумай портить ей удовольствие.
— Ладно. В любом случае сменим тему, — говорит Дарси, вытирая салфеткой уголки рта. — Когда ты в последний раз общалась с Маркусом?
— На той неделе.
Она наклоняется ко мне и говорит, что в течение выходных он несколько раз вспоминал меня.
— Славно, — отвечаю я, глядя в меню. Маркус — как же давно это было...
Она делает недоумевающее лицо.
— Почему ты так к нему равнодушна? Разве тебе не кажется, что он очень милый?
— Да. Он милый, — говорю я.
Подходит официант, чтобы принять заказ. Дарси просит пиццу, а я салат «Цезарь». Она протестует.
— А кроме салата ты ничего не будешь?
Ее, можно сказать, выводит из себя, что я заказала салат, а она — пиццу. Она хочет, чтобы гурманом считали ее. Я успокаиваю ее, говоря:
— Этот салат очень калорийный, от него поправляются.
— Ладно, можешь отщипнуть у меня пиццы. Я все равно всю не съем.
Она обращается вроде бы ко мне, а на самом деле — к официанту. Он улыбается. У Дарси такое дружелюбное, открытое выражение лица. Замечаю, как она прячет левую руку под стол, чтобы он не заметил ее кольца.
Когда он собирается уходить, Дарси говорит:
— Да, и проверьте, чтобы пицца снизу не подгорела. Иногда такое бывает. А я люблю, чтобы пицца была... как бы это сказать... не насквозь прожаренная.
Она перекидывает свой «хвост» через плечо. Он смеется и подмигивает.
— Никаких проблем.
— He молод для тебя? — осведомляюсь я, ничуть не беспокоясь, что он может услышать.
— Что? — невинно спрашивает она. — Умоляю! Я и не думаю флиртовать.
Прежде чем она успевает сменить
|
|
|
тему, я пытаюсь выяснить, все ли у них в порядке, и заговариваю о свадьбе.
— Вы решили, что хотите записать на диск?
— Диск? — Она выглядит растерянной. — Ах, диски! Да я о них как-то не думала. Решила вычеркнуть эти выходные из предсвадебного расписания. И кроме того, по-моему, с дисками слишком много возни. Скорее всего в качестве сувениров будут орехи или конфеты. Знаешь, такие классные коричные пастилки в форме сердечка. Может быть, мы так и сделаем. Ты же знаешь, как Декс их любит.
— М-м... нет, не знаю.
— Нуда! Пастилки с корицей.
Декстер не звонит до позднего вечера, и я пропускаю звонок — просматриваю документы в конференц-зале. Он присылает короткое сообщение: «Привет, Рейч. Прости, что не звонил. У нас тут целый день аврал, готовились к этой чертовой встрече в четверг... Мне стоило бы сделать хоть что-нибудь на выходных. Не то чтобы я только этим бы и занимался... Время, проведенное с тобой, — бесценно. Скучаю. Поговорим потом».
От этого сообщения почему-то веет неискренностью. Что это? Отчет? И вдобавок это дурацкое словечко — «аврал». В следующий раз он скажет, что его «запрягли» — так частенько говорят финансисты вместо «я занят». Но самое главное, он и словом не обмолвился ни о Дарси, ни о том, когда мы с ним увидимся — вообще ни о чем. Сказал только, что скучает. С его уходом исчезло все, что меня радовало. Я начинаю паниковать. Но говорю себе, что надо набраться терпения. Декс все сделает правильно. В конце концов мы будем вместе.
Встречаемся вечером в четверг. Он приезжает поздно, измученный, после работы. Мы несколько минут болтаем, а потом он засыпает, положив голову мне на колени, пока я смотрю «Клан Сопрано». Тони снова изменил Кармеле. Полностью ей сочувствую — по иронии судьбы, это жена, а не любовница. Думаю о Дарси и сравниваю наши чувства по отношению к Дексу. Она не любит его так, как я. Просто не может. Это будет мой последний аргумент.
|
|
|
Бужу его за полночь и говорю, что ему надо домой. Он неохотно соглашается и снова говорит, какой у него безумный рабочий график. Я отвечаю: понятно, сама знаю, что это такое. Он целует меня и прижимает к себе. И уходит к Дарси. Когда он шагает за порог, спрашиваю, что он будет делать в выходные. Стараюсь казаться бесстрастной, но в душе хватаюсь за соломинку и надеюсь, что он как-нибудь урвет несколько часов для встречи со мной.
— Собирался приехать папа со своей женой. Я тебе не говорил?
— Нет, нет. Не говорил. Как мило. И что вы будете делать?
— Все как обычно. Обед. Может быть, кино.
Представляю их вчетвером в городе. Жаль, что я не могу встретиться с его отцом или подвезти их до дома: я Дексу никто. Другая женщина. Думаю обо всех «других женщинах», вынужденных довольствоваться редкими вечерами. Для них под запретом семейные праздники и корпоративные вечеринки. Их отстраняют, когда дело действительно серьезное. Потом я вспоминаю, что Декс никогда не давал мне никаких обещаний, искренних или ложных, вроде тех, что дают любовницам в кино. Ничего, кроме «Я тебя люблю» и игральных костяшек.
Вечером в субботу Хиллари приглашает меня пообедать с ней и Джулианом. Мне не хочется быть третьей лишней, но я соглашаюсь, потому что не могу оставаться в одиночестве со своими мыслями. Меня терзает мысль о выходном в кругу семьи. Декс улыбается само собой разумеющимся разговорам о свадьбе и думает, что ему в самом деле пора жениться. Может быть, он прав. Понятия не имею, что у них происходит, и это ожидание и догадки особенно мучительны после нескольких дней, проведенных с ним вдвоем.
Я встречаюсь с Хиллари и Джулианом в итальянском ресторанчике «Трулли». Мы сидим за маленьким круглым столиком, среди цветов, в замечательном патио, окруженном стенами из бурого песчаника. Над нами — лоскуток ослепительно-синего неба. Во дворике горят свечи, а среди ветвей висят крошечные белые фонарики. Трудно придумать что-то более романтичное, даже если учесть, что я — третий лишний.
Уже через пятнадцать минут понимаю, что Джулиан мне нравится. Ничуть не напыщенный, хотя и склонен к несколько глубокомысленной манере беседы. Он говорит «отдавать предпочтение», а не «нравиться», «приятный», а не «классный», «приступим», а не «начнем». В общем-то, это одно и то же, не то чтобы нечто сверхизысканное, и потому я понимаю, что он не рисуется. Однажды я ходила на свидание с парнем, который выдавал перлы вроде «сакраментально», «благорассудительный» и «злоумышление». Второе приглашение я отклонила из опаски, что он нарочно наденет профессорскую мантию. И хотя внешность Джулиана не во всем отвечает общепринятым стандартам мужской красоты, мне нравится, как он выглядит. У него длинные вьющиеся волосы, смуглая кожа, темно-карие глаза (почему-то вспоминаю португальских моряков).
|
|
|
Наблюдаю за ним, когда он, чуть наклонившись вперед, смеется над тем, что сказала Хиллари. Никто в жизни не подумает, что они всего неделю как встречаются. Общаются легко и естественно, и она не прибегает ни к каким уловкам, свойственным женщине, которая только что завязала новое знакомство. Дважды спрашивает, не надоела ли ему своей болтовней, съедает все, что у нее на тарелке, и намекает, что нам нужно заказать десерт.
Поглощая сырный пирог, мы рассказываем Джулиану, как ненавидим свою работу. Он спрашивает, почему бы нам не уволиться. Не все так просто, отвечаем мы, это вроде как золотая клетка, нужно сначала выплатить долги и так далее. А кроме того, что нам еще остается делать?
Он смотрит на меня и переспрашивает:
— Что еще?
Гляжу на Хиллари и хочу, чтобы она ответила первой.
— Хилл откроет антикварную лавочку, — говорит он, касаясь ее запястья. — Да?
Хиллари улыбается. Они уже готовы осуществлять мечты. Держу пари, что она откроет свой магазинчик в деловом районе Монтайка.
— А что ты умеешь делать, Рейчел? — снова спрашивает Джулиан и испытующе смотрит своими карими глазами.
Так обычно спрашивают на собеседовании в юридической фирме, вслед за вопросом «Почему вы решили поступить на юридический факультет?», на который ты, естественно, отвечаешь, что хочешь заняться изучением права, а в душе думаешь: «Потому что я — типичная успешная выпускница университета, которая не пошла на медицинский лишь потому, что боялась крови, а теперь понятия не имеет, чем ей заняться».
|
|
|
Говорю, что не знаю, и смущаюсь, потому что это правда.
— Может быть, если ты уволишься, то быстрее поймешь, — мягко говорит Джулиан. — Нужда обостряет мышление.
Звонит мобильник. Очень неприятный звук. Извиняюсь, говорю, что забыла его выключить. Может быть, это Декс. Может быть, спрятался в ванной, чтобы мне позвонить.
— Кто это? — спрашивает Хиллари.
Она тоже думает, что это, возможно, Декс.
— Не знаю.
— Ну так посмотри. Мы ведь не против.
Джулиан согласно кивает:
— Конечно, не против.
Не могу устоять. Достаю из сумочки телефон и прослушиваю сообщение. Это всего лишь Маркус. Он просит прощения, что звонит так поздно; думал, что я еще не сплю.
— Маркус, — говорю я, не в силах скрыть свое разочарование.
Хиллари поясняет Джулиану, что это тот парень, который вместе с нами снимает летний домик. Тот, конечно, его помнит.
— Почему бы тебе ему не позвонить? Пусть приходит, — говорит Хилл. — Закажем еще бутылочку вина.
Она очень любезна, но на самом деле ей хочется, чтобы я оставила их вдвоем. И мне самой больше не хочется чужого великодушия. Отказываюсь, говорю, что устала — ужин был прекрасный, но мне уже пора домой. Джулиан взглядом подзывает официантку и просит счет.
Когда мы выходим из ресторана, Хиллари спрашивает, не поеду ли я на такси. Говорю, что лучше пройдусь пешком.
— Столько кварталов?
— Все нормально, вечер хороший.
Расстаемся на углу Двадцать седьмой. Джулиан целует меня в щеку. Он почти одного со мной роста — на целых два дюйма ниже Хиллари. Удивительно, что Дарси об этом не упомянула. Говорю Джулиану, что была очень рада познакомиться. Он отвечает тем же и надеется увидеть меня в Монтайке. Обнимаю Хиллари и улыбаюсь, чтобы показать ей, что я просто в восторге от ее нового друга. Когда поворачиваю домой, понимаю, что действительно рада за Хиллари: ее предыдущие случайные связи заставляли меня еще острее ощущать свое одиночество.
Некая компания из четырех человек сейчас, наверное, только что вышла из кинотеатра и собирается пойти поужинать, побродить по улицам, смеясь и прислушиваясь к об-рывкам мелодий, доносящихся из мюзик-холлов. Меня душит разочарование. Если бы у меня были с собой игральные кости, я бы выбросила их в канаву.
Выхожу на Третью авеню и смотрю на часы. Сейчас около десяти. И внезапно я понимаю, что мне не хочется идти домой. Думаю перезвонить Маркусу, но решаю, что это было бы нечестно, ведь я всего лишь использую его, чтобы забыть о Дексе. Но я так несчастна и зла, что все- таки набираю его номер.
Он отвечает после первого же гудка.
|
|
|
— Чем занимаешься? — спрашиваю я.
— Ты получила мое сообщение?
— Да. Я ужинала. Сейчас нахожусь неподалеку от тебя. Хочешь встретиться и пойти куда-нибудь выпить?
— Был бы рад. Где ты?
— На углу Двадцать седьмой улицы и Третьей авеню.
— Рядом с баром «Родео»?
Я оглядываюсь. Верно.
— Да, прямо через дорогу.
— Отлично, заходи и возьми для меня пива, хорошо? Сейчас приду.
Голос у него оживленный и бодрый, и я улыбаюсь. Говорю, что буду ждать его в баре с пивом.
У
Бар «Родео» провинциален, насколько это возможно на Манхэттене. Над стойкой развешаны дощечки прейскурантов, а на потолке висит огромное чучело бизона. Весь пол усеян арахисовой скорлупой.
— Привет, славно выглядишь, — говорит, подходя, Маркус. — Здесь занято?
Смеюсь и говорю, что он может сесть.
— Вот твое пиво.
— Еще холодное, — замечает он, делая большой глоток. — Спасибо.
— Очень рада тебя видеть.
— Где ты была?
— В «Трулли».
Он кивает; это место ему знакомо.
— Здорово. Ходила на свидание? — спрашивает он с притворной ревностью и сжимает кулак, делая вид, что готов набить морду тому, кто посягнул на его права.
Улыбаюсь:
— Нет. Я была там с Хиллари и Джулианом, ее новым другом. Ты ведь видел его в те выходные?
— А, да. Тот пижон, которого Хиллари подцепила на пляже.
Снова смеюсь:
— Ну да, что-то вроде этого.
— Подцепила. Это точно. Хороший ход.
— Хиллари сама больше похожа на парня, чем на женщину, — говорю я и думаю, что никогда не подойду к не-знакомцу на пляже, как она.
— Да... Все равно здорово. А я думал, ты на меня рассердишься.
Улыбаюсь:
— В самом деле?
— Ага. — Он тоже улыбается и смотрит мне в глаза.
— И что дальше?
— Вот так. — Он кладет свою руку рядом с моей.
— Такая бледная, — говорю я, сравнивая наш загар.
— Люблю бледных, — отвечает он. — Это очень женственно.
— Дай-ка мне подумать. Значит, ты любишь женственных злючек?
Он щелкает пальцами и указывает на меня:
— В самую точку. А ты что, такую знаешь?
Смеюсь, прихлебываю пиво и думаю, поцелует ли Маркус меня сегодня. Если да, то я тоже его поцелую. Может быть, мне даже понравится. Если ты не можешь быть с тем, кого любишь...
Мы допиваем пиво. Говорю, что устала от музыки в стиле кантри, и спрашиваю Маркуса, не пора ли нам идти. Он соглашается — а может быть, я хочу отправиться в другой бар? Я бывала когда-нибудь в «Перекрестке»? Это в паре кварталов отсюда.
— Рядом с «Трулли», да?
— Да. Я был там только один раз и потому не знаю, все ли у них тип-топ. Но у них есть потрясающий яблочный мартини, который тебе обязательно понравится. Так ты пойдешь?
Откуда он знает, что мне нравится?
— Конечно. Идем.
Мы быстро идем к «Перекрестку», минуем внушительного, одетого в черное охранника у двери. Заходим. Народу столько, что яблоку некуда упасть, — все битком забито поклонниками европейского образа жизни. Я иду за Маркусом мимо сигарной стойки в самый конец и сажусь рядом с ним на обитый кожей диванчик с огромными под-локотниками. Уютно, но с Дексом было бы лучше. Заставляю себя не думать о нем.
— Что ты будешь?
— Яблочный мартини. — Чувствую, как в моем желудке бурлят красное вино и пиво. Возможно, мартини — не самая лучшая идея, но мне уже все равно.
— Ты не пожалеешь. Сейчас приду.
Он возвращается с моим мартини и стаканом виски для себя.
— И как? — спрашивает он, когда я делаю глоток.
— Мне нравится.
— Вроде коктейля «Веселый фермер», по-моему.
Отпиваю еще.
— Да, похоже. Хочешь попробовать?
Он пьет из моего стакана, облизывает губы и смотрит на меня. Это приглашение. На мгновение смущаюсь, потому что я уже опьянела и не знаю, что делать дальше. Думаю о Дексе. Он все еще не разорвал помолвку. Может быть, так этого и не сделает. Так что можно поцеловать Маркуса. Я должна защищаться. Что-то говорит мне, что Маркус совсем не возражает против того, чтобы с ним обращались подобным образом. Придвигаюсь к нему и целую.
— Ого, — смеется он. — Я такого не предусмотрел.
Целую еще раз.
— И такого тоже, — говорит он.
Интересно, расскажет ли он Дексу? Отчасти надеюсь, что расскажет. Целую его снова и на этот раз слегка работаю языком. Потом мы какое-то время болтаем. Я пьяна и потому ощущаю какое-то смутное влечение к нему. У него красивые предплечья — не слишком волосатые. Мы еще несколько раз целуемся, и мне это нравится, но никакого возбуждения я не испытываю. Каждый раз, когда наши губы встречаются, все больше скучаю по Дексу.
Наконец мы выходим из «Перекрестка» и нерешительно останавливаемся на улице. Со стороны Двадцать седьмой едет такси. Маркус не мешает мне остановить машину, не зовет меня к себе. Чувствую облегчение, потому что скорее всего могла согласиться. И во всем был бы виноват мартини — и все растущее чувство разочарования, потому что я одна вот уже шесть дней, вынуждена быть третьей лишней на романтическом ужине и целовать совсем не того мужчину в душном баре, полном сигаретного дыма.
Глава 16
Поцелуи, которые я подарила Маркусу, Декс должен получить стократ. Абсолютно нелогично, но я чувствую, что даже маленькая ложь — и мы с Дексом будем два сапога пара, пусть и ненадолго. Он помолвлен, я целовалась с его другом.
Хиллари не приемлет никаких разумных объяснений. Она просто выходит из себя, требуя, чтобы я с ним порвала. Хватит. Довольно.
— Еще немного, — говорю я. — Сейчас только июль. Всего лишь июль.
Она скептически смотрит на меня.
— Брось, Хилл. «Терпение — это великая добродетель», «Кто ждет — тот всего добьется», «Время лечит»...
— Нуда, — говорит она. — А как насчет «Не откладывай на завтра»? Доводилось такое слышать?
— Скоро решусь. Обязательно.
— Ладно. Потому что это и в самом деле не может продолжаться долго. Тебе надо его бросить. Иди своим путем, куда тебе вздумается, а это бесконечное ожидание до добра не доведет, Рейч. Я в самом деле за тебя волнуюсь.
— Знаю. Я с ним поговорю, — отвечаю я. — Учти, что с тех пор, когда мы вместе провели выходные, я виделась с ним всего один раз. Поздно вечером после работы. Он заснул на моей кушетке.
— Ага, — понимающе хмыкает она.
— Что значит «ага»?
— Разве это ни о чем не говорит? Понимаю, на что намекает Хиллари.
Если бы Декс действительно меня любил, то проводил бы со мной больше времени. Что Четвертого июля я упустила все шансы.
— Это ни о чем не говорит, — сердито отвечаю я. — Мы оба замучились на работе. Лэс просто спятил, ты сама знаешь. У нас буквально не было ни минуты, чтобы повидаться.
— Хорошо. Даю ему еще неделю сроку. И уж потом никаких оправданий.
— Две недели, — торгуюсь я и объясняю, что только очень легкомысленный человек может так сразу разорвать помолвку. Что ситуация куда более сложная, чем она себе представляет. Что Декс ни за что на свете не будет меня обманывать. Что он по крайней мере дорожит дружбой и помнит о моей привязанности к Дарси. Что он честный. Что он меня любит. На самом деле любит. Говоря все это, я одновременно убеждаю саму себя.
— Тогда ладно, — отзывается Хиллари. — Две недели. Самое большее.
Улыбаюсь и киваю, думая, что за две недели все как-нибудь образуется. Так или иначе.
В то же самое время передо мной иная проблема: девичник у Дарси. Третья суббота июля уже давно отмечена в моем календаре, но по самоочевидным причинам мне хочется все выяснить окончательно. Клэр звонит после обеда, чтобы уточнить детали.
— Мы едем в Хэмптонс или остаемся здесь?
— Не знаю. А ты как думаешь? — Я прихожу в ужас, заметив, что секретарша отправила не вычитанный мной факс, где «рекомендуется» написано через два «м». Если Лэс увидит, придет в бешенство.
— Зависит от того, что скажет Дарси, — говорит Клэр.
Естественно. Всегда все от этого зависит!
— Хорошо.
— И что она предлагает? — спрашивает Клэр таким гоном, который яснее ясного говорит: тебе лучше должно быть известно, ты же подружка невесты. Отвечаю, что пока ни в чем не уверена. — Ну так давай свяжемся с ней и выясним, — заявляет Клэр тоном председателя женского клуба. Просит меня подождать и подключается снова, уже вместе с Дарси.
Мы предоставляем Дарси на выбор Манхэттен и Хэмптонс. Клэр объясняет ей плюсы и минусы обоих вариантов и уверяет, что в любом случае это будет самый лучший девичник на свете.
Дарси говорит, что ей все равно. Хорошо будет и там, и там. Она сделает так, как мы скажем. Что-то здесь не так. Может быть, у них начались неурядицы дома и их отношения дали трещину? Возможно, Декс что-то ей сказал. Чувствую прилив надежды, и вместе с тем меня охватывает сокрушительное чувство вины. Неужели я с таким равнодушием пройду мимо, когда у моей подруги беда?
— Так тебе все равно? — спрашивает Клэр. — Вот что нам нужно было узнать.
— Решайте сами, мне любой вариант подойдет.
— А Декс чем занят?
Разумеется, мне тоже хочется это знать.
— Понятия не имею, — отвечает Дарси. — Говорил, что поедет в Хэмптонс играть в гольф.
— Ну, если он туда поедет, нам точно следует остаться. Ты же не хочешь, чтобы он слонялся поблизости, когда у тебя будет вечеринка? — спрашивает Клэр.
— Нет, — говорит Дарси. — Конечно, нет.
Что-то определенно не так. Она, кажется, вовсе не рада празднику в свою честь. Мне хочется докопаться до истины.
— Мы с Клэр все приготовим и дадим тебе знать, — говорю я. — Тебе это
нравится?
— Да. Здорово, — равнодушно отвечает она.
— Все в порядке? — спрашивает Клэр.
— Да. Просто немного устала.
— Ладно. Тогда мы начнем готовиться, Дарси. Получится классная вечеринка, — говорю я.
Прощаемся. Клэр мне тут же перезванивает.
— Что с ней такое? По-моему, она расстроена.
— Не знаю.
— Может быть, она сердится, что еще не все сделано? Мы ведь и в самом деле не торопились, — говорит Клэр. Она явно обеспокоена. Всегда неприятно, когда Дарси на тебя дуется.
— Нет. Быть такого не может. Она знает, что мы разослали приглашения уже неделю назад. И никто не отказался. Остались только кое-какие мелочи, и все будет готово. Я с ней поговорю, — отвечаю я.
Кладу трубку и перезваниваю Дарси. Она отвечает безжизненным голосом.
— Ты уверена, что все в порядке? — спрашиваю я и ожидаю ответа. Меня одолевают самые противоречивые мысли.
— Да. Просто устала... А может быть, нездоровится.
— Почему? Как прошли выходные? — испытующе спрашиваю я.
— Хорошо.
— Весело было с отцом Декса?
— Да, он славный, — отвечает она.
— А его мачеха тебе понравилась?
— Ничего себе. Хотя, похоже, та еще заноза.
Сама такая.
— Почему?
— Все ныла, что в кинотеатре холодно. Надо было слышать, как она это твердила весь антракт, даже когда мистер Тэлер принес ей жакет. Мы с Дексом чувствовали себя так... ну, как будто под мышками жмет.
Мы с Дексом. Сердце у меня обрывается. Когда я слышу такое, то забываю обо всем.
— Но в целом вы хорошо отдохнули? — спрашиваю я, прижимая трубку к уху.
— Да. Здорово.
— Так почему же тебе нездоровится?
— Ой, не знаю. Может быть, просто месячные. Со мной все будет в порядке.
В нормальной ситуации я бы попыталась развеселить Дарси, как-нибудь встряхнуть ее, но вместо этого говорю:
— Ладно, тогда я побежала. Есть еще кое-какие замыслы по поводу вечеринки.
Она хихикает.
— Да. Действуй. Пусть вечеринка получится на славу.
— Хорошо, — говорю я, памятуя о том, что все бремя по организации праздника с моего соизволения ляжет на Клэр. Она будет просто счастлива взять на себя такую ответственность. Верит, что для Дарси она важнее, чем я, и что ее не сделали подружкой невесты лишь потому, что мы с Дарси дольше знакомы. Возможно, она права. Все, что у нас с Дарси общего, — это прошлое. Прошлое и Декс.
Конец недели проходит быстро. Я не вижусь с Дексом, но только потому, что он в командировке в Далласе. Пытаюсь внушить Хиллари, что предельный срок нужно про-длить еще на три дня, потому что он в самом деле ничего не может предпринять, будучи в Техасе (хотя мы с Дексом и умудряемся проболтать четыре часа по телефону). Она говорит, что в любом случае за время, проведенное вдали от меня, Декс сможет окончательно разобраться в своих чувствах и выработать
план действий. Отвечаю, что уверена: именно этим он и занимается.
Утром в пятницу, несколько часов спустя после возвращения Декса в Нью-Йорк, он звонит и говорит, что мы можем вместе перекусить, прежде чем он уедет в Хэмптонс. Решаем встретиться в кондитерской «Пончик» около моего дома, чтобы не лезть в толпу торопящихся на ленч. Садясь в вагон поезда, я нервничаю. Мы не виделись больше недели — расстались гораздо раньше, чем я целовалась с Маркусом. Понятно, что это ничего не значит (конечно, Дексу бы так не показалось, если бы я вздумала признаться), но я чувствую что- то странное, когда целую его при встрече. Не то чтобы вину. Просто неприятно что-то скрывать.
— Я так по тебе скучал, — говорит Декс, качая головой. — Все надеялся, что ты возьмешь да и прилетишь в Даллас, чтобы сделать мне сюрприз.
Смеюсь, потому что действительно думала об этом.
— Я тоже скучала, — отвечаю я, и мне сразу становится легче.
Стоим на углу и улыбаемся, как ненормальные, потом заходим в кондитерскую. Там полно народу, и, натыкаясь на нас, то и дело кто-то извиняется. Мы сталкиваемся бед-рами, одной рукой он касается моих волос, другой поддерживает под спину, пока ведет меня через толпу. Наслаждаюсь тем, что я рядом с Дексом, и забываю, что нужно что-то купить. Мы пропускаем вперед троих, прежде чем наконец решаем взять пирожки с яичной начинкой. Расплачиваемся за них и за два холодных чая с лимоном и быстро идем ко мне. Убеждаю себя не поддаваться эмоциям. Нужно поговорить о Дарси, прежде чем подготовка к девичнику пойдет полным ходом. Я должна сделать это сейчас, за пирожками. Если, конечно, он не начнет первым.
Возле самого дома вдруг замечаю, что навстречу нам шагает Клэр. Слышу, как Декс чертыхается вполголоса, и одновременно вижу удивление на ее лице. Нет времени советоваться и придумывать историю. Еще пять шагов, и она перед нами. Мы попались.
— Привет, Клэр, — спокойно говорит Декс.
— Что вы тут делаете? — Она перебрасывает свою желтую сумочку от «Прада» на другое плечо и удивленно улыбается.
Нервно смеюсь:
— А ты что здесь делаешь?
Это неловкая попытка выиграть несколько секунд. Я страшно теряюсь под ее пристальным взглядом, просто беда. Никогда не соглашусь участвовать в судебном процессе и присутствовать при разбирательстве — да вряд ли мне когда-нибудь и предложат. Лучше буду сидеть с пачками документов в нездоровой атмосфере конференц- зала.
— Я сегодня ушла с работы пораньше, чтобы все приготовить к завтрашней вечеринке. Только что была в магазине канцтоваров — покупала оберточную бумагу и открытку для Дарси.
Она смотрит на наши коричневые пакеты. Я несу чай, Декс — пирожки.
— Вы собираетесь перекусить?
— Нет, — говорит Декс. Потрясающее спокойствие! — То есть да, мы купили тут кое-что, но вообще-то я возвращаюсь к машине — пора ехать в Хэмптонс.
— Понятно, — говорит Клэр, но, видимо, она не удовлетворена. К счастью, она смотрит на Декса. На него я больше полагаюсь, чем на себя.
— Мне пришлось кое-что отдать Рейчел, чтобы она передала Дарси, — говорит Декс.
Клэр склоняет голову набок.
— И что это?
Едва ли она нас подозревает; просто ей и в голову не приходит, что наши дела ее не касаются. По мнению Клэр, она входит в узкий круг доверенных лиц Дарси и поэтому должна знать все, что имеет отношение к ней. А мы с Дексом, безусловно, имеем.
— Записку, — говорит Декс. — Маленькую записку. Хорошо, если б Дарси ее прочла до того, как начнется эта сумасшедшая вечеринка.
— Ага. — Клэр улыбается и, очевидно, не задумывается над тем, что Декс мог бы просто оставить записку дома — зачем это ему понадобилось делать меня своим посыльным? — Вечеринка будет просто безумная. Можешь на это рассчитывать.
— Представляю себе... — говорит Декс.
— Так что, Рейчел, вечер у тебя свободен?
Я заикаюсь, запинаюсь и говорю: да... то есть нет... я не знаю, хотя... наверное.
— Ой, плюнь на работу. Пойдем со мной и вместе купим все, что осталось. Я сейчас иду в магазин женского белья, там есть кое-что потрясающее, — сообщает она. Завтрашний праздник начнется с презентации нижнего белья для невесты. Гибрид девичника и дефиле. — Пожалуйста, пойдем!
— Хорошо. Конечно. Только забегу домой, переоденусь и кое-кому позвоню. Встретимся через пятнадцать минут?
— Разумеется, — отвечает Клэр.
Хочу, чтобы она ушла, надеясь, что улучу момент и останусь с Дексом наедине, но она упорно торчит на тротуаре. Через несколько секунд Декс прощается и отходит. Стараюсь не смотреть ему вслед, пока он удаляется.
— Ладно, — говорю я Клэр. — Сейчас приду.
Прибегаю домой, убеждая себя, что все в порядке, что
Клэр, конечно, не заподозрила нас в столь чудовищном преступлении. Декс звонит, как только я закрываю за собой дверь. Когда беру трубку, у меня трясутся руки.
— Эй, — говорит Декс. — Ничего себе!
— Господи, мне все время казалось, что я вот-вот упаду в обморок. Где ты?
— За углом. В машине. Думаешь, все сошло?
— Надеюсь, — говорю я, чувствуя, как пульс постепенно приходит в норму. — Ты держался молодцом. И как только так быстро сообразил?
— Не знаю. А она, по-моему, поверила.
— Кажется... но что же делать с запиской?
— Я сейчас ее пишу... Черт, понятия не имею, что написать. Просто смешно. Сейчас приду, хорошо?
Говорю, что не стоит, потому что меня ждет Клэр.
Он вздыхает:
— А я так хотел провести немного времени с тобой. Ты не можешь от нее избавиться?
Чувствую, что готова сдаться.
— А ей не покажется подозрительным, если я ее спрокажу?
— Но ведь всего на пару минут.
— Ладно, — говорю я. — Приходи. Но только для того, чтобы передать мне записку. Потом мне действительно нужно будет уходить.
Он появляется через пару минут, отдает мне мой пирожок и свернутую записку. Кладу и то и другое на кофейный столик. Садимся на кушетку.
— Почему в этом городе с нами всегда случается такая фигня? — спрашиваю я.
— Точно, — отзывается он, беря меня за руку. Пытается поцеловать, но я слишком потрясена, чтобы ответить ему тем же. Никак не могу успокоиться. Как будто Клэр все еще рядом.
|
|
|
