 |
Зарисовка из психотерапевтической практики: «Я не цветочница, я – нефтяник!»
|
|
|
|
Как правило, наше отношение к делу нельзя назвать продуманным. Мы относимся к нему как к некой кабале или повинности. При этом наше дело – это то, без чего нам никак нельзя обойтись, и не потому, что это необходимо для получения средств на выживание, а потому, что без дела всякий человек оседает, словно бы снежная баба с приходом тепла. Если мы хотим быть успешными, мы должны понимать, что дело необходимо нам как воздух, мы без него просто задохнемся, нам будет некуда тратить свои силы, а наши силы – это то, что беспрестанно нарождается в нас, то, что требует своей траты. Можно, конечно, придумать какие-то бессмысленные траты, но, право, если у вас есть средства, разве разумно выбрасывать их на ветер?
Итак, что нужно делать? Читайте и не падайте в обморок: продайте свои потребности. Да-да, я не оговорился! Когда вы флиртуете с объектом вашей влюбленности, то пытаетесь сделать именно это – всучить ему (ей) свои потребности (в данном случае прежде всего сексуально-эротические). Как вы знаете по своему опыту, это далеко не всегда удается (именно поэтому к флирту и надо относиться как к работе, о чем речь ниже). Но в отношении работы эта стратегия, напротив, как нельзя кстати. Более того, она просто не может не увенчаться успехом.
Повторяем: если мы хотим быть успешными в делах работы, мы должны научиться продавать свои потребности. Допустим, я по профессии доктор (что, кстати сказать, правда) – какие у меня есть в этом плане потребности? Я потратил ни много ни мало 10 лет на обретение своей специальности: я учился, практиковал и снова учился. Я знаю теперь, как устроен человеческий организм, чем он болеет, что это за болезни и как их лечить – этому я обучался в медицинском вузе (6 лет) и в интернатуре по терапии (1 год). Я знаю также, что такое человеческая психика, как ее работа может нарушаться, в чем состоят эти нарушения, а также то, чем можно помочь человеку с такими нарушениями, включая и лекарственную, и психологическую помощь. Эти знания были получены мною во время обучения психиатрии (1 год) и психотерапии (2 года). Итак, выходит 10 лет…
|
|
|
Мудрость заключается только в одном: признать разум как то, что управляет всем при помощи всего.
Как вы думаете, захотелось мне отработать вложенные мною усилия? Вам бы захотелось? Или же, потратив 10 лет своей жизни на получение высокоспециализированного образования, вам захотелось забыть о том, что вы стали профессионалом в определенной области? Нет, я не хочу забывать то, что умею и знаю, я не хочу, чтобы полученные мною знания и умения тлели и истончались внутри моего поддающегося амнезии мозга. Я потратил на свое образование силы и средства, дни и ночи; прочитаны горы учебников и специальной литературы, проведены сотни опытов и исследований, а суточные дежурства и теперь уже многие сотни пролеченных больных и почти сотня опубликованных научных работ! Нет, у меня есть потребность пустить накопленный мною капитал – мои знания и умения – в ход, я хочу, чтобы теперь он работал на меня.
Представим себе врача, который рассуждает следующим образом: «Черт возьми, мне надо снова идти на эту проклятую работу! Снова смотреть на этих, чтоб они сквозь землю провалились, больных. Слушать все, что они будут мне рассказывать, заниматься диагностикой их болезненных состояний, назначать им лечение, брать на себя ответственность за их выздоровление, а потом еще уговаривать их лечиться! » Разумеется, что с таким отношением к делу легче сразу застрелиться и не мучить ни себя, ни своих пациентов, ни кого-либо еще.
Чем лучше вы знаете себе цену, тем вам легче принимать решения.
|
|
|
Однако, если этот врач осознает собственную потребность реализовать тот капитал, который накоплен им за долгие годы учебы и практики, если он рассматривает свою работу как возможность получения «прибыли» на свои вложения, разве так он будет относиться к своей работе? А как он в таком случае будет лечить? Вы бы лично у какого врача хотели лечиться: у того, кто ходит на свою работу как на Голгофу, несет, так сказать, свой крест… красный, или же вы все-таки выберете того, кто хочет удовлетворить свою потребность быть востребованным по своей специальности? Я думаю, что не ошибусь, если отвечу за вас: «Ко второму! Только ко второму! Исключительно ко второму! »
Будет ли этот второй доктор – тот, который не просто лечит больного, а реализует свою потребность в профессиональной востребованности, – хорошим доктором? В этом нет никаких сомнений. А если его работа будет успешной, то будет ли он профессионально совершенствоваться? Разумеется. А если он будет профессионально совершенствоваться, будет ли он успешным доктором? Будут ли расти его гонорары? Будут ли другие врачи перенимать его опыт? Иными словами, будет ли он пользоваться признанием и авторитетом среди коллег? Да, да и еще раз да. И теперь я хочу спросить вас о том, гнался ли этот доктор за успехом или позволил ему, этому своему успеху, догнать себя? Думаю, что вы согласитесь со мной: успех не был его целью, он лишь хотел и удовлетворял свою потребность. Успеху же более ничего не оставалось, как догнать нашего доктора.
Наша жизнь стоит столько, во сколько она нам обошлась при преодолении возникших в процессе ее трудностей.
Но почему именно доктора? В совершенно аналогичной ситуации оказался бы человек любой профессии, не гонись он за успехом, а удовлетворяй он свою потребность в своем деле. И ведь все, что для этого было нужно, так это просто совершить небольшой психологический трюк: отказаться от успеха, начать удовлетворять свою потребность и оказаться настигнутым своим успехом!
Помните: если вы хотите быть успешными, вы должны изменить свое отношение к работе, теперь вы должны воспринимать ее иначе. Работа – это больше не «работа», не «тяжкий труд», не «мученическая повинность». Работа – это возможность удовлетворить свою потребность, это возможность продать свою потребность, это, наконец, возможность, удовлетворяя и продавая свою потребность, самосовершенствоваться. Вы начинаете инвестировать прибыли со своего вложения, то есть расширяетесь. Успех в этом случае гарантирован, и заметьте, вы не гонитесь за успехом, а лишь позволяете ему вас догнать.
|
|
|
Переходите от конкуренции к сотрудничеству
Фильм Рона Ховарда «Игры разума» был признан Американской киноакадемией лучшим фильмом 2001 года и получил главного «Оскара». О чем кино? О Нобелевском лауреате Джоне Форбсе Нэше, который всю жизнь страдал тяжелым психическим расстройством. Впрочем, премию ему дали не за его болезнь, а за фантастическое открытие: сотрудничество эффективней конкуренции. Странно, что душевнобольной человек, страдавший заболеванием, которое делает человека аутичным (замкнутым в самом себе, психологически изолированным от окружающих), смог до этого додуматься, а миллионы здоровых ведут себя прямо противоположным образом.
Конечно, экономика без конкуренции – это оксюморон, но без взаимодействия и сотрудничества – она теперь просто невозможна. Впрочем, весь мир шел к этому прозрению не один год. Джон Нэш, который сформулировал этот принцип еще в свои студенческие годы, получил заслуженную им премию только в 1994 году.
В упомянутом фильме есть замечательный эпизод, демонстрирующий суть открытия Нобелевского лауреата. Конечно, все здесь упрощено до неприличия, но в целом получилось достаточно наглядно. Авторы фильма показывают нам, как студент Джон Нэш, сидя в баре со своими сокурсниками, вступает в заочную полемику с отцом-основателем современной на тот момент экономики – Адамом Смитом. Адам Смит – это признанный экономический гений, узаконивший в свое время принципы конкуренции, показавший важность личных амбиций каждого из членов группы. В сущности, Смит провозгласил в экономике принципы естественного отбора: человек человеку враг, а победит сильнейший.
|
|
|
Несчастные нуждаются в людях, которые были бы к ним добры. Те, кто процветает, нуждаются в людях, к которым они могли бы проявить доброту.
И вот, когда молодые студенты дискутируют по «актуальным экономическим вопросам», в дверях бара появляется компания, состоящая из пяти девушек. Одна из них – шикарная блондинка, четыре другие женские персоны на ее фоне безбожно теряются. Юноши активизируются и даже пытаются делать ставки на то, кому достанется «лучшая из женщин», при этом все готовы вступить в конкурентную борьбу за эту белокурую красавицу.
И тут нам показывают рассуждения Нэша, которые сводятся к следующему: сейчас мы все кинемся к «первой леди», она растеряется, не будет знать, кого предпочесть и как реагировать, а потому просто проигнорирует наше – то есть всех пятерых молодых мужчин – наступление. Отчаявшись добиться взаимности от «первой леди», юноши обратятся к четырем оставшимся дамам, но напрасно, те уже почувствовали себя оскорбленными, ведь «никто не хочет быть вторым». Таким образом, и это наступление также окажется сорванным. Предприятие по завоеванию женских сердец будет провалено, причем по всем фронтам, и все останутся с носом.
Недостаточно еще знать, нужно также применять; недостаточно еще желать, нужно также делать.
Если же, рассуждает Нэш, мы сговоримся и проигнорируем «первую леди», сразу обратившись к девушкам, которые оказываются «вторыми», то ситуация повернется прямо противоположным образом, успех компании здесь гарантирован. «Только так мы получим женщин! » – восклицает пронзенный своим наитием Нэш. «Адам Смит, – объясняет он своим сокурсникам, – считал, что лучше, если каждый член группы действует в своих интересах. Но для того чтобы результат был оптимальным, нужно, чтобы каждый член группы делал что-то для себя, а что-то для группы».
Ирония современной экономики состоит в том, что у продуктов, которыми мы пользуемся, нет производителя. Патент на какую-то технологию может принадлежать одной компании, использование этой технологии в конструктивном решении некого продукта происходит уже в другой компании, сборка этого продукта происходит в третьей, причем находящей в другой части света, да и сама эта сборка осуществляется из деталей, которые, в свою очередь, разработаны и произведены еще в десятке других стран и сотне других компаний.
Не думай, что позорно принимать помощь. Ты должен исполнять предназначенный тебе долг, как солдат на посту. Но если, к примеру, ты хром и не можешь сам участвовать в сражении, то почему бы тебе не сражаться с помощью товарища?
|
|
|
Конкурентное преимущество теперь не в том, что ты все сделал сам и больше ни у кого другого такой технологии или продукта нет. Конкурентное преимущество теперь – это скорость, причем сверхскорость, тогда как сложность продуктов с каждой новой итерацией только возрастает. Все это вместе означает только одно – ты не можешь успеть все сделать сам, своими силами, ты должен входить в кооперацию, сотрудничать, обеспечивать взаимопроникновение технологических и бизнес-процессов.
Мы возвращаемся к понятию «инвестиции». Чтобы инвестировать свой капитал, нужно иметь то, во что этот капитал можно инвестировать. Однако жесткая конкуренция служит уничтожению среды обитания. А потому вступающие в конкурентную борьбу уничтожают не только своих конкурентов, но и потенциальных партнеров, и, вслед за этим, саму ту среду, которая их кормит. В результате инвестировать будет просто некуда, а потому победитель в самом скором времени ляжет в гроб рядом с побежденным. Если вы хотите быть успешными, вы должны искать не тех, с кем можно было бы конкурировать, а тех, чьи силы и капитал можно объединить с вашим ради вашего же общего блага. Девиз современной цивилизации – «Объединяй и властвуй! », причем первое превыше второго, ибо является его условием.
Конкуренция обусловлена борьбой членов группы за лидерство, работой «иерархического инстинкта». Лидирующая позиция гарантирует животному, с одной стороны, большие возможности к личному выживанию (лидер, как известно, первым освежевывает добычу, он же обладает и «правом первой брачной ночи»). С другой стороны, наличие лидеров поддерживает стабильность группы, где, благодаря единоначалию, каждый выполняет свои задачи для достижения общей цели. Лидер (вожак) устанавливает порядок, пресекая всякие попытки своих «подчиненных» к взаимному выяснению отношений, чем и защищает друг от друга своих неразумных собратьев.
Итак, стремление к лидерству продиктовано биологически. Но вот в чем загвоздка: у животных есть очевидный критерий, который позволяет кому-то одному быть безусловным лидером. Этим критерием в животном мире является сила. В человеческом обществе критерии куда сложнее, их и не сформулируешь толком. Если бы мы жили по законам природы, то все было бы понятно: главой объединенного человечества был бы Майк Тайсон.
Впрочем, поскольку критерии, выявляющие лидера, в нашем обществе не определены, то всякий, кому не лень, хочет лидировать. Конфликтов в этом случае не избежать. Вот и получается, что тот механизм, который в животном царстве обеспечивает мир и стабильность, в нашем обществе, напротив, способствует бесконечному разжиганию всяческой розни. Само же общество стоит на конкурентном принципе: «Я выиграл – ты проиграл! »
И, к сожалению, мы оказываемся здесь заложниками глупейшей путаницы. Мы путаем борьбу за власть с работой по повышению собственно благосостояния. Нам кажется, что власть и благосостояние – это вещи не только друг с другом связанные, но даже в каком-то смысле идентичные; на самом же деле это вещи принципиально отличные.
Человек, который осмеливается потратить впустую час времени, еще не осознал цену жизни.
Власть – это то, что возникает в процессе непосредственных социальных отношений, это, грубо говоря, отношение нас друг к другу; а благосостояние – это экономический достаток конкретного человека. Причем наше благосостояние тем выше и надежней, чем лучше благосостояние наших сограждан. Если ты богат, а остальные бедны и голодны, то в скором времени от тебя останутся рожки да ножки. Если ты богат, а остальные бедны, но не голодают, ты не сможешь вести активную экономическую политику, ведь, вкладываясь в производство, которое может повысить твой достаток, ты должен обеспечить себя потребителем производимого товара. А вокруг все бедные, и купить твой товар некому, следовательно, и заработать у тебя нет никакой возможности.
Таким образом, если борьба за власть – это борьба на выбывание, то стремление к достижению благосостояния – это всегда командная игра. Но мы категорически отказываемся способствовать обогащению других людей. И это странно, ведь, обогатившись, они перестали бы просить у нас в долг, перестали бы находиться у нас на иждивении, обеспечили бы спрос на производимую нами продукцию (товары и услуги) и, в свою очередь, сделали бы нам выгодные предложения, способствующие процветанию нашего бизнеса.
У XXI столетия будет три главных отличительных признака: забота о людях, сотрудничество с людьми и предоставление людям возможностей.
Однако мы, боясь потерять власть, препятствуем улучшению благосостояния окружающих, оттесняем их, не предлагаем им сотрудничества. Мы используем десятки способов борьбы за власть и преуспели в отработке подобных стратегий. Но каких тогда мы ждем результатов? Победы на выжженной земле?! Хорошим же будет в этом случае наше собственное благосостояние! Джон Нэш посчитал эту политику ошибочным решением, и в этом он был прав и как математик, и как человек. Только когда мы научимся видеть друг в друге партнеров, успех станет для нас привычным делом. Пока же итоги неутешительны.
Итак, если мы действительно хотим быть успешными, нам следует развести эти две свойственные нам биологические (инстинктивные) потребности: быть лидером и добиться благосостояния. Напротив, их совмещение чревато неудачами и даже полным крахом. Забираться на стену легче, используя плечи друг друга, а вот запрыгивать на нее самостоятельно, пытаясь параллельно сбить с этой стены своих «конкурентов», бессмысленная и вредная политика.
С подчиненными нужно обращаться с таким же уважением и вниманием, как вы бы сами хотели, чтобы с вами обращались, окажись вы на их месте. Вы должны охотно доверять работе и идеям других людей, вы должны пропагандировать свои жизненные ценности и никогда не забывать о них.
Мы должны научиться сотрудничеству, так что не позволяйте своим амбициям помешать вам добиться успеха. Не бойтесь разделить прибыль, бойтесь не получить прибыли из-за собственного тщеславия, собственной жадности и жажды власти. Находите соратников, находите тех, кто станет для вас достойным партнером, партнером, на которого можно положиться, которому можно доверить, который сможет работать и зарабатывать, чтобы вы, в свою очередь, тоже могли работать и зарабатывать. Так или иначе, в одиночку в этом мире не выжить.
Если вы хотите быть успешными, вы должны помнить: стать первым – не главное, главное – это использовать весь свой потенциал, и в том числе потенциал своего взаимодействия с потенциальными партнерами и соратниками. Время войн безвозвратно ушло в прошлое, современный мир, причем на всех уровнях своей организации, столь увязан и взаимозависим, что всякая, даже самая незначительная, потасовка может обернуться глобальной катастрофой. Не раскачивайте лодку, а вместо этого сговоритесь с вашим окружением о направлении ее движения. Дальше вам останется только разделить между собой обязанности в соответствии с возможностями каждого из членов группы. И если каждый даст для общего результата то, что он может дать: кто-то возьмется за весла, кто-то за штурвал, кто-то будет штурманом, а кто-то станет коком, – результат будет желаемым, хотя и общим, одним на всех.
Зарисовка из психотерапевтической практики: «Я не цветочница, я – нефтяник! »
Это была одна из самых примечательных в моей профессиональной жизни консультаций. Пациент, который проходил у меня курс психотерапии, рассказал своей знакомой – жене одного из руководителей крупнейшего гиганта нефтяной промышленности – о том, что есть, мол, такой доктор. Она изъявила желание со мной познакомиться. Надо признать, это самое нелепое дело – консультировать на предмет «просто так».
– На самом деле я не знаю, что у вас спросить, я никогда не была на приеме у психотерапевта, – протянула Тамара, сидя напротив меня в одном из самых элитных московских ресторанов.
– Спрашивать могу я, – я решил прийти к ней на помощь.
Тамара элегантно отказалась от предложенной ей помощи:
– Вообще-то я бы хотела проконсультировать своего мужа…
– Тогда надо консультировать мужа.
– Да что вы! Он ни за что не пойдет к психотерапевту! – воскликнула моя собеседница.
– Это потому, что я такой страшный, или потому, что муж такой пугливый? – я рассмеялся.
– Ну… А чем вы занимаетесь?.. – Тамара нервно поправила свои очки.
Зрелость наступает тогда, когда человек пересекает грань между привычкой к соревнованию и привычкой к сотрудничеству.
Никогда не знаешь, что на это отвечать. Могу сказать прямо: психотерапевты занимаются психотерапевтическим лечением пограничных психических расстройств. Это чистая правда, которую, впрочем, вряд ли кто-то из неспециалистов способен понять. На Западе, где психотерапия почти в десять раз старше, чем современная отечественная, эта проблема решается иным образом. Там у людей есть привычка ходить к психотерапевту. Как сказала мне одна моя пациентка-американка (из эмигрантов), «если у нас в Америке кто-то скажет, что ему нужно раньше уйти с работы, потому что у него встреча с психотерапевтом, его без вопросов отпустят, а потом еще и повышение по службе дадут». Там это нормально, а ненормально обратное – если человек не пользуется услугами психотерапевта, чтобы избавиться от психологических проблем. Тот, кто ходит к психотерапевту, тот, значит, избавится, а потому ему вполне можно дать повышение. У нас же все шиворот-навыворот: мы пытаемся управиться с проблемами своими силами, а в результате нагружаем ими окружающих, полагая, видимо, что у них голова не болит. А ведь у них болит, от чего мы, в свою очередь, и страдаем. Ну, да ладно…
– А по какому поводу вы бы хотели проконсультировать своего мужа? – Мне хотелось или как-то уже перейти к делу, или, если перейти к делу нельзя, то закончить эту встречу.
– Ну, я боюсь, что он надорвется на работе, он только о ней и думает, переживает. Но теперь ему как-то все стало не интересно, он совсем перестал шутить, говорит, что устал…
Господь дал нам две руки: одну – чтобы получать, а другую – чтобы отдавать. Мы ведь не бездонные бочки для сокровищ; мы – каналы, чтобы делиться с людьми этими сокровищами.
– И, наверное, сон нарушен, и давление скачет, и сосредоточиться ему трудно, и вес он стал набирать, и в первой половине дня он себя хуже чувствует – очень раздражителен, и тревога…
– Да, да! Все это есть, особенно сон и давление, и вес сильно вверх пошел последние два года, и раздражение, и, знаете, он очень тревожен! – Тамара посмотрела на меня с озабоченностью и заинтересованностью, словно говорила: «Откуда вы это знаете?! » Было бы странно, если бы я этого не знал, ведь диагноз депрессии вырисовывался передо мной шаг за шагом, а перечислить «недостающие» ее симптомы психотерапевту труда не составляет.
– Скажите ему, что психотерапевт все это лечит. Если ему действительно захочется от этого избавиться, пусть приходит на консультацию…
– Нет, нет… Он не придет… – Тамара снова отчаялась.
– Ну что я могу поделать? Мы или думаем о качестве жизни, или не думаем, – при всем желании помочь не могу, помочь можно только в том случае, если твою помощь готовы принять.
– И с дочкой я не знаю, что делать… – снова простонала моя собеседница.
– А вы знаете, что у вас у самой депрессия? – спросил я Тамару, не особенно, впрочем, рассчитывая на понимание.
– У меня?! У меня депрессии нет! – категорично заявила Тамара.
– А слезы у вас уже второй раз за десять минут нашего разговора проступают, это что, признак хорошего душевного расположения? И я думаю, вы каждый день плачете.
– Да… но… я отвлекаюсь, пытаюсь как-то себя занять… – Тамара настойчиво пыталась убедить меня в том, в чем меня просто невозможно было убедить: «У Тамары все хорошо! » – Сейчас я специалиста по ландшафтам взяла – очень талантливую девушку. Она парк обустраивает вокруг нашего загородного дома…
– Вы сейчас не работаете – я правильно понимаю?
– Да, мы когда с мужем с Севера приехали, я пару лет поработала, а потом перестала – незачем, – подтвердила мою догадку Тамара.
– А с дочерью все благополучно – «хорошая девочка», учится, серьезная, но с вами конфликтует, не слушается, разговаривать не хочет, уходит в свою комнату…
– Да! Я только начинаю с ней о чем-то серьезном говорить, как она отворачивается и идет в свою комнату! – В голосе Тамары прозвучали металлические нотки раздражения.
– И вы полагаете, у вас нет депрессии? – спросил я недоверчиво.
– Нет, я же справляюсь, – растерялась Тамара.
– Ну хорошо. Я, знаете, что думаю? Вам нужно открыть свой цветочный магазин, только так, чтобы в нем вы именно работали – изучили все нюансы этого бизнеса, все «про цветы», лично отбирали и приглашали дизайнеров, курировали поставки, инструктировали персонал на предмет работы с покупателем, – я произносил эти фразы слегка отстраненно, так, словно бы к Тамаре это не имело никакого отношения.
– Но я не цветочница, я – нефтяник! – почти что в состоянии ужаса воскликнула Тамара.
– Вот и хорошо. Будем считать это сменой обстановки! – постановил «добрый доктор».
Я крайне редко даю такие дурацкие рекомендации, но поскольку я ничем не мог помочь этой женщине (вследствие исключительного ее сопротивления всякому моему участию), то и ограничился данным отнюдь не случайным замечанием. Вероятность того, что она последует моему совету, была минимальной. Разъяснять, почему я думаю, что ей нужно поступить так, а не иначе, я не стал, потому что… потому что не стал – оставил карточку, встал, поблагодарил за проведенное время и распрощался. Но почему, отчего, в связи с чем «цветочный магазин»?
Если муж Тамары, как я предполагал, находился в депрессии, то ее непродуманные должным образом в значительной части случаев навязчивые попытки как-то повлиять на его жизнь могли обернуться лишь ухудшением их супружеских отношений и его депрессивного состояния. Состояние самой Тамары тоже бы ухудшилось, а там уже одно за другое, и пиши пропало. С другой стороны, Тамара, что следовало из моих наблюдений, была от природы человеком активным, деятельным и властным. Возможно, потому она и не усидела на прежней работе, где разгуляться подобной активности было негде (когда муж – «большой начальник», положение жены в «трудовом коллективе» весьма специфическое). Вот Тамара и сосредоточилась на муже и, по всей видимости, в особенности – на дочери. А дочь – хоть и юная, но уже почти взрослая, самостоятельная, так что тут, что называется, нашла коса на камень. Поскольку же Тамара больше ничем в этой жизни не была озабочена, эта коса, даже натыкаясь на камень, продолжала свою бессмысленную и вредную для обеих сторон миссию – наносить царапины и затупляться.
Теперь предположим, что Тамара занялась каким-то «своим делом», которое было бы ей интересно, требовало бы от нее изучения предмета, работы с людьми, руководящих навыков и способностей, развитых в ней Севером (там она, очевидно, не в самой скважине работала, а технологом каким-нибудь, инженером руководящего звена).
Во-первых, муж перестал бы думать о том, как ему избавиться от ее навязчивых беспокойств за него (в депрессии хочется, чтобы все тебя оставили в покое, хотя бы дома), и заинтересовался, может быть, чем она занимается. Во-вторых, дочь перестала бы смотреть на свою маму как на самодуршу, которая «сидит дома, жизни не знает, ничего не делает», а если что и умеет, так это давать «бессмысленные ценные указания». В-третьих, самой Тамаре нужно куда-то деться, а раз она уже занялась «ландшафтами», то в цветочный бизнес ей прямая дорога. Благо при ее достатке можно заниматься чем угодно.
Я ничего не слышал о Тамаре более года, быть может, даже полутора. Потом у меня снова объявился тот пациент, который некогда меня ей сосватал, и сказал, что Тамара хотела бы со мной встретиться. Надо сказать, что на этот «бизнес-ланч» я собирался без всякого энтузиазма и… ошибся.
Существуют три разновидности людей: те, кто видит; те, кто видит, когда им показывают; и те, кто не видит.
– Я снова не знаю, о чем с вами говорить… – начала Тамара, а я снова мысленно схватился за голову. – В общем, я не знаю, как это у вас называется и имеет ли это к вам какое-то отношение, но я все-таки хотела вас поблагодарить.
– За что же? – удивился я, поворот дела меня весьма обнадежил.
– Вы тогда, при нашей первой встрече, сказали, помните, про цветочный магазин. Я еще вам ответила, что я не цветочница, а нефтяник, – она смущенно улыбнулась.
– Конечно, я все хорошо помню.
– Ну, я тогда подумала, что вы какой-то, ну, в общем, странный доктор. Потом посидела в ресторане, заказала вина, вспомнила одну мою знакомую, которая открыла косметический салон, и подумала, что, может быть, попробовать «цветочный бизнес», поручить кому-нибудь управление. Потом вспомнила, что вы говорили об изучении, подборе персонала, работе с поставщиками, то есть о работе. И стала работать.
Дальше у Тамары все получилось, как я и предполагал (на что, впрочем, никак не рассчитывал). Дело ее увлекло, муж согласился на него с радостью, дочь сначала смотрела на мать скептически, а теперь даже стала проявлять признаки уважения. Сама же Тамара воспряла духом, ей стало интересно, постоянно новые лица, она думает о «расширении». Таким образом, самореализация в жизни Тамары чудным и вместе с тем естественным образом совпала с гармонизацией внутрисемейных и межличностных отношений. Всех проблем Тамары эта ее новая работа, конечно, не решила, но, по крайней мере, в какой-то части разгрузила ситуацию и снизила остроту. Проблемы мы создаем себе сами своей необдуманной жизненной политикой.
– Знаете, меня муж как-то спросил, почему я взялась именно за цветочный бизнес. Он, кстати, изменился с тех пор, стал мне больше внимания уделять, хотя у меня теперь на него времени почти не осталось. Ну да я не об этом… Я ему сказала, что я ему психотерапевта искала, – вы, кажется, психотерапевт или психолог?
– Психотерапевт.
– Да, я ему так и сказала, что я искала для него психотерапевта и он, то есть вы, посоветовал мне цветочным бизнесом заняться. А муж мой, представляете, говорит: «Ты что, хотела, чтобы и я нефтяной бизнес оставил, на цветы переключился?! » Представляете? Он подумал, что психотерапевт – это типа маркетолога!
Тамара смеялась, я улыбался, но, по всей видимости, она совершенно не подозревала, насколько мне было забавно все это наблюдать. Разумеется, во всей этой ситуации я был психотерапевтом в той же степени, в какой хирург может быть хирургом, участвуя в пожаротушении.
Да, до американцев нам всем пока очень далеко – и в смысле понимания целей и задач психотерапии, и в смысле отношения к бизнесу. Наше отношение к бизнесу, к работе очень специфическое, и нам только предстоит понять, сколь важное место работа занимает в жизни человека, что это не восемь часов, которые отобраны у жизни, а та энергия, которая изымается из жизни и инвестируется в работу, чтобы вновь быть изъятой нами же для наших же нужд.
Глава третья
Флирт как работа
Мы привыкли думать, что флирт – это интрижка с интимным подтекстом. Но приглядитесь повнимательнее, и вы заметите, что даже привычный семейный скандал – это своего рода флирт: супруга пытается таким образом вывести мужа из постигшей его летаргии. Мужья беспрестанно флиртуют со своими женами, даже на третьем и четвертом десятке брачного союза, провоцируя их разнообразными выходками на внимание к собственной персоне. Флиртуют и старики, и дети, и сотрудники по работе, и соседи, флиртуют все поголовно, ведь флирт – это попытка задать новый, позитивный импульс любым отношениям. Правда, «позитивный» импульс получается нечасто, ведь мы не знаем, что главное правило здесь звучит следующим образом: если хотите, чтобы ваш флирт удался на славу, к нему нужно относиться как к работе. Собственно, обо всех этих тонкостях и нюансах мы сейчас и поговорим.
Не манипулируйте другими людьми – дороже выйдет!
Знакомство с «психологией» у большинства наших соотечественников началось в перестройку, когда на книжном рынке появился г-н Карнеги со своими бестселлерами. И все это псевдонаучное мракобесие было посвящено тому, как научиться манипулировать другими людьми. К сожалению, в нас слишком сильна эта во всех смыслах порочная практика. Мы обучаемся ей с самого раннего детства, тренируясь на собственных родителях, желая удовлетворить то или иное свое желание. Ребенок плачет, рассчитывая на жалость и снисхождение со стороны взрослых, в других случаях он, напротив, заискивает перед ними, зарабатывая благосклонность и извлекая из нее дивиденды. Нужды малыша понятны – он хочет избежать наказания и получить желаемое. А кто этого не хочет?! Тут все понятно, но потом в отношениях пропадает искренность, пропадает подлинная близость, пропадаем мы сами.
Вся моя жизнь есть, собственно говоря, лишь одно продолжительное воспитание.
После того как мы уже «карнегизировали всю страну», на книжном рынке появилась наконец работа Э. Шострома – «Человек-манипулятор», которую российские издатели очень метко обозвали – «Анти-Карнеги». В ней Шостром дал бой идеологии манипуляций, он призвал читателя, то есть нас с вами, бороться с собственным стремлением и привычками манипулировать другими людьми. «Не предавайте себя, будьте патриотами своей личности», – так Шостром завершает предисловие к своей книге, четко формулируя в этой фразе главную мысль: когда мы манипулируем другими людьми, мы лишаем себя счастья быть людьми.
Самый революционный поступок, какой только можно совершить в современном обществе, – это быть счастливым. Если вы действительно хотите изменить мир, сосредоточьтесь на радостной жизни, и пусть это будет заметно. Тогда вы почувствуете, что связаны со всеми живущими на Земле людьми, что вы целиком принадлежите жизни, даже больше, чем осмеливаетесь предположить. А отблагодарить за это чувство можно только служением человечеству.
В конечном счете не наш «рассудок» и не наши «интеллектуальные способности», не «успехи» нашей цивилизации делают нас людьми. Людьми нас делают человеческие, то есть искренние, заинтересованные и полные взаимной заботы отношения с теми, кто нам дорог. Вот почему я не буду рассказывать вам о том, как манипулировать другими людьми, не буду, потому что это и вам, и мне в конечном итоге выйдет дороже. Лучше уж мы обсудим, как быть счастливыми, а не то, как быть удачливыми, но несчастными, тем более что подобная удачливость только кажущаяся.
Может быть, мы и не такие уж манипуляторы, как утверждает доктор Курпатов, вторя доктору Шострому? Что ж, попробуем ответить на этот вопрос, только начнем с другого конца. Давайте спросим себя, много ли в нашей жизни людей, с которыми мы по-настоящему близки?
Трагедия нашей жизни в том, что современный человек в результате своего бесконечного манипулирования потерял всяческую возможность выражать себя прямо и творчески и низвел себя до уровня озабоченного автомата, который все свое время тратит на то, чтобы удержать прошлое и застраховать будущее. Современный человек пробирается по жизни ощупью, используя целый арсенал слепых масок и уклончивых заявлений, и понятия не имеет о том, как богат и красочен реальный мир.
Здесь имеются в виду не те люди, которым мы можем поведать о своих проблемах, а те, кто искренне беспокоятся, чтобы мы были счастливы.
Думаю, отвечая на этот вопрос, большинство из нас просто рухнет в настоящую депрессию. Ведь даже родители, которым по самой логике жизни следует это делать, беспокоятся не о том, чтобы мы были счастливы, а о том, чтобы мы соответствовали их представлениям о счастье. Нисколько не интересуясь тем, что бы мы сами почли за счастье, они пытаются всучить нам то, что, по их мнению, составит наше счастье. И если уж такая петрушка в этом вопросе творится с нашими родителями, что уж говорить о других, менее близких нам людях!
У каждого из нас свои интересы, и даже в тех случаях, когда наши интересы в чем-то совпадают с интересами других людей, мы испытываем некоторое чувство досады и разочарования, ведь это совпадение никогда не бывает полным. А частично удовлетворенное желание – это, считай, неудовлетворенное желание. Вот и получается, что для достижения желаемого нам приходится манипулировать другими людьми. Конечно, наши манипуляции далеко не всегда осознаются нами в полном объеме. Чаще это подспудные, незаметные нам самим манипуляции, а так, чтобы мы манипулировали продуманно и целенаправленно, – это вообще исключительные случаи. Но что меняет это уточнение: «Я манипулирую тобой, сам того не осознавая»? Разве мы сами, окажись на месте человека, которым подобным образом – подсознательно – манипулируют, будем довольны? Нас это обрадует? Вряд ли.
Это может прозвучать парадоксально, но если вы уважаете людей такими, какие они есть, то вы гораздо эффективнее сможете помочь им стать лучше, чем они есть.
Помните, что манипуляции для всех нас естественны, мы научились им еще в детстве, а потому почти не осознаем их. Даже если вы добьетесь желаемого, оно вряд ли будет вас тешить, поскольку то, в чем вы нуждаетесь, невозможно получить насильственными мерами. Вы не можете заставить людей полюбить вас, вы не можете вынудить их быть искренними и благодарными, вы не можете принудить их к тому, чтобы они понимали вас. Все это станет возможным только в том случае, если они захотят, но манипуляция – это худший спосо
