Зарисовка из психотерапевтической практики: «Я на этой жилплощади прописан, я право имею!»

Если вы не хотите быть одинокими и несчастными, выявляйте собственные попытки манипулировать другими людьми и пресекайте их в корне. Помните: манипуляцией является всякое ваше действие, которое служит вам средством добиться от других людей того, чего вы хотите от них добиться. К сожалению, большинство наших «манипуляций» трудно отличить от «неманипуляций», но приглядитесь повнимательнее: если вы чего-то ждете от человека, если вы рассчитываете на то, что он будет вести себя определенным образом, значит, вы уже хоть как-то, но манипулируете им. Однако же если вы не позволите ему быть самим собой, если вы будете пытаться манипулировать им, то вы никогда не узнаете радости искренних отношений с этим человеком. Поэтому просто перестаньте настаивать на своем, откажитесь от своих притязаний. Вы удивитесь, но именно в тот момент, когда вы сможете сделать это, вы и обретете искомое. Счастье приходит к нам тогда, когда мы перестаем загонять его в силки, подобно дичи.

       Начните со снятия претензий

«Как создать полноценные человеческие отношения? » Это вопрос, который мне часто задают как психотерапевту. И я неизменно отвечаю: «Начните со снятия претензий». Этот мой ответ чаще всего повергает вопрошавшего в некоторую растерянность: «Но у меня и нет никаких к нему (или к ней) претензий! » Так мы все думаем, мы полагаем, что наше отношение к другим людям проникнуто уважением, что мы не имеем к ним никаких претензий, а только заботимся об их благе. Но давайте зададимся вопросом, насколько хорошо мы представляем, что будет для этих людей благом. Действительно ли мы знаем, что этому человеку будет хорошо, а что плохо? Что будет воспринято им на ура, а что вызовет в нем раздражение, тревогу, негодование или сожаление?

Каждый человек может заблуждаться, но упорствовать в заблуждении может только глупец.

К сожалению, ответы на эти вопросы неутешительны. Мы знаем только то, что мы думаем, а вовсе не то, что есть на самом деле. Мы думаем, что ему (или ей) будет хорошо, если он (или она) перестанет делать то-то и то-то, а станет делать то-то и то-то. Например, мы можем думать, что Алле Пугачевой лучше не носить короткие юбки. И мы почему-то совершенно не задумываемся над тем, что она выбрала не длинные, а именно короткие юбки. И если это так, то, верно, ей хорошо именно в коротких юбках, а в длинных ей, по всей видимости, напротив, нехорошо (некомфортно, неприятно, неинтересно и т. п. ). Мы же говорим:

«Нет, примадонна, тебе нехорошо носить короткие юбки, поэтому одевай-ка длинные! » То есть нас ее «хорошо» не интересует, мы для нее свое «хорошо» придумали. Вот это наше «хорошо», которое мы ей предписываем, и есть требование, претензия, неправомерное ожидание. Конечно, нам кажется, что у нас «убедительные доказательства», свидетельствующие о нашей правоте: и возраст у нее не тот, и ноги у нее не такие, чтобы их демонстрировать нужно было. Мы ей, иными словами, «добра желаем», а она, поверьте мне, воспринимает это как наши к ней претензии.

Убедить человека стать лучше можно только на примере; затронуть чувства человека можно только проявлением чувств; возбудить любовь можно только любовью. Будьте сами такими, какими бы вы хотели видеть других людей. Сделайте самого себя проповедью.

Теперь вспомните всех своих родственников и друзей, сотрудников и начальников… Скажете, что вы не предъявляете им такого рода претензий? Или, может быть, они, в свою очередь, не предъявляют вам таких претензий? Им все в вас нравится?.. И то, что вы носите, и то, как вы носите, и то, что говорите, и то, как вы говорите, и то, что вы думаете, и то, как вы думаете… Конечно, у них есть свое представление о том, что было бы для нас «хорошо», но нам это их «хорошо» – близко не нужно! «Если хотят – пусть сами это свое “хорошо” и кушают, а нам не мешают! » – мы рассуждаем именно таким образом. Но лишь до поры до времени, до того времени, пока мы сами, со своей стороны, не придумаем для них свое «хорошо».

Короче говоря, претензий в нас масса, причем самых изысканных и замысловатых. Мы ждем от других людей, что они будут соответствовать нашим ожиданиям, «ведь это так логично, это так естественно»! Но это для нас «логично» и «естественно», а им кажется «логичным» и «естественным» совсем другое.

Главное правило поведения – это взаимная терпимость, понимание того, что люди не могут думать одинаково и что все мы видим фрагменты единой истины под разными углами зрения.

Проблема состоит в том, что нас лично никто и никогда не уважал. Родители, воспитатели, учителя не уважали ни наших интересов, ни наших «надобностей», они директивно требовали от нас соблюдения определенных требований. В результате мы сами не научились уважать людей, хотя с детства лишены уважения, но настойчиво требуем его от других.

«Ты меня уважаешь?! » – сакраментальный русский вопрос, в котором заключено адресованное нам требование принимать спрашивающего «таким, какой он есть». При этом сам он – этот спрашивающий – совершенно не заботится о том, чтобы, в свою очередь, принять нас «такими, какие мы есть», ведь, может статься, что мы его не «уважаем», а он от нас этого ждет, причем в очень категоричной форме! Дурацкая ситуация, не правда ли?..

Теперь вернемся к вопросу, как создать полноценные человеческие отношения с теми, кто нам близок и дорог. Если вы действительно ставите перед собой такую цель, вы должны прежде всего отказаться от всяких своих претензий (требований и ожиданий), вы должны научиться уважать его «хорошо». Если нам человек по-настоящему дорог, то мы просто обязаны относиться к нему с уважением и понимать: если ему что-то «хорошо», то ему это хорошо, даже если у нас по этому поводу другое мнение. Но это наше мнение, и мы должны держать его при себе. В противном случае мы можем рассчитывать только на конфликт и противостояние.

Благословенны те, кто может отдавать не помня и брать не забывая.

Конечно, если у нас есть какие-то предложения, то мы можем их высказывать, но не следует огорчаться или тем более сердиться, если он отклонит наши предложения. В конечном счете это его жизнь, он имеет право. Но и мы имеем право, ведь у нас своя жизнь. В чем состоит в данном случае наше право? Мы можем перестать взаимодействовать с этим человеком, если мы категорически не приемлем его образ жизни, его поступки или его мировоззрение. Если же мы решаем, что этот человек нам важнее, нежели наши представления о том, каким он на наш взгляд должен быть, нам придется расстаться со своими «прожектами» о его переустройстве. И мы должны сделать это честно и искренне, причем в этом случае мы должны быть честными и искренними не с кем-нибудь, не с ним даже, а с самими собой.

Если мы не откажемся от своих требований (претензий и ожиданий), а только отставим их, запихнем в дальний угол, то когда-нибудь они все равно вылезут, но тогда это уже будут не просто претензии (требования и ожидания), а чудовищные, гадкие монстры. Женщина будет восклицать: «Я отдала тебе лучшие свои годы! », а мужчина будет кричать ей в ответ: «Да ты мне всю жизнь испортила! » О чем свидетельствуют эти реплики? Они свидетельствуют о том, что эта женщина была все эти свои «лучшие годы» недовольна этим мужчиной. То есть требовала или ждала от него чего-то, чего он ей не давал, а возможно, и не мог дать. Выходит, она не отказывалась от своих требований, но лишь скрывала их, за что, собственно, и поплатилась. Выходит, и он не отказывался от своих требований, рассчитывая на то, что она «все-таки изменится в лучшую сторону». И именно эти требования, ожидания, претензии и стали краеугольным камнем несчастья этой пары, именно они посеяли зерно раздора, именно они подтачивали фундамент их отношений, именно они виновники произошедшего.

Милосердие состоит не в том, чтобы судить недостатки других людей, а в том, чтобы удовлетворять их нужды: бедняку надо оказывать помощь, а не выяснять, достоин ли он этой помощи.

Вот почему так важно отказаться от своих претензий в отношении других людей. Причем с этого нужно начать, а сделать это следует не понарошку, а самым честным образом. Мы, в принципе, можем обмануть кого угодно, но обмануть себя невозможно. Даже если мы сможем уговорить, заболтать самих себя, где-то и когда-то эта ложь все равно вылезет. Если мы не уважаем человека, на длительные и близкие отношения с которым мы рассчитываем, нам не стоит надеяться «на русский авось», что, мол, «пронесет», «прорвемся». Мы должны осознать: отказ от претензий, требований и ожиданий – это не какая-то там гуманитарная помощь, это не компромисс и не жертва, мы сами, в первую очередь, в этом заинтересованы, если, конечно, мы действительно ценим этого человека и нуждаемся в нем.

 

Отказ от претензий – это наше чистосердечное признание: другому человеку лучше знать, что ему «хорошо», а что ему «плохо». И если ему что-то «хорошо», если ему это «что-то» нравится, то мы – ни мыслью, ни словом – не будем ему в этом препятствовать, напротив, мы станем поддерживать его в этом. Кроме того, мы не позволим себе ждать от него, что он будет испытывать к нам те чувства, которые мы хотим, чтобы он к нам испытывал. Мы откажемся от обмена по формуле «баш на баш»: ты – мне, я – тебе (например, я тебя люблю, и ты, будь добр, давай-ка влюбись в меня немедленно). Мы, наконец, не будем требовать сатисфакции за собственные в него вложения, компенсации собственных потраченных на него усилий. Мы будем честными, мы не станем им манипулировать.

 

К чему приведет наш отказ от требований, претензий и ожиданий? Если это стоящий человек, то он не сможет не оценить нашей искренности, нашего уважения, нашей любви и заботы. Если же он не оценит, значит, тут просто не о чем говорить, следует разворачиваться и идти куда подальше, причем без обид и досады, а с чувством глубокого внутреннего удовлетворения: «Я свободен! Начинаю новую жизнь! »

 

Зарисовка из психотерапевтической практики: «Я на этой жилплощади прописан, я право имею! »

Когда-то давно, в конце девяностых, начале двухтысячных, я вел еженедельную рубрику «Психотерапевтический кабинет Андрея Курпатова» в газете «Новости Петербурга». И вот однажды я разместил там статью, посвященную «требованиям» (желаниям, ожиданиям, претензиям). Редакция газеты, желая, видимо, как-то «разнообразить» мой материал, поручила своим корреспондентам взять у горожан экспресс-интервью по теме этой публикации. Люди разных возрастов и профессий отвечали на простой вопрос: «Предъявляете ли вы требования к другим людям? » И моя статья вышла в обрамлении этих ответов… В целом получилось очень забавно.

Дело в том, что вопрос этот сам по себе нелепый, поскольку ответ может быть только один, причем вне зависимости от образования и рода деятельности: «Да, я предъявляю требования к другим людям». Возможно, какие-то святые и блаженные люди не предъявляют требования к другим, но встретить лиц подобной духовной ипостаси на улицах нашего города затруднительно.

Но что, вы думаете, ответили горожане на этот вопрос? Вы не поверите: пятеро из шести заявили, что никаких требований к другим людям они не предъявляют. Один респондент все-таки сознался, что, мол, есть такое дело, предъявляет он требования, но считает свои требования обоснованными, а потому все он делает правильно и претензий к нему быть не может.

Да, мы, мягко говоря, очень хорошего о себе мнения. Ведь если верить этим ответам, то получается, что мы просто не сможем услышать в транспорте: «Не толкайтесь! Что вы ко мне прислонились, я вам не стенка! Мужчина, уступите место! Уберите сумку! Дайте пройти! » В магазине не услышим: «Мужчина, вы куда лезете без очереди?! », «Девушка, вы что мне взвешиваете?! Я же сказала по 32 рубля, а не по 37! », «Почему у вас сметана просрочена?! » А в приемной у чиновника, следуя этой логике, вам никогда не скажут: «Вы что, не понимаете, у нас же обеденный перерыв! », «Вы что, не видите, что на дверях написано?! Приемные дни – вторник и четверг! », «Я же вам понятно объяснила, что надо предоставить архивную справку с вашего позапрошлого места работы! » и наконец: «Ходят тут всякие, работать не дают! »

Да и в собственной квартире, конечно, никто нам не скажет: «Я же просила ставить грязную посуду в раковину! », «Сколько можно говорить, чтобы не пускали собаку на диван! », «Кто-нибудь уберет пылесос, или он так и будет посреди комнаты валяться?! », «Можно тут не топтать?! », «Зачем ты это купила, у тебя что, ума нету?! », «Сделайте телевизор потише, я сейчас с ума сойду! », «Освободи уже телефон, третий час разговариваешь! », «А я что, вам нанялась за сигаретами бегать! », ну и т. д. Нет, мы ничего подобного никогда не слышали и услышать не можем, потому что никто из нас никому никаких требований не предъявляет, что такое претензии – слыхом не слыхивали, а ожидать от других, чтобы они соответствовали нашим представлениям, порядкам и правилам, нам и в голову не приходило. Конечно! Никаких сомнений!

Впрочем, особенно меня привлек один ответ. Какая-то милая дама, как было написано – пенсионерка, сообщила следующее: «Лично я никаких требований ни к кому не предъявляю. Но я многое делаю для своих близких – для детей, для мужа – и рассчитываю, что они не будут меня разочаровывать». По-моему, это просто вершина! Перед нами не просто ожидания, перед нами пассивно-агрессивные ожидания (требования, претензии), которые эта милая женщина не осознает, полагая их вполне «законными». Причем этот ее «личный закон» может быть сформулирован следующим образом: «Вы должны! » или «Вы не должны! » Суть ультимативна, а форма – сдержанно-благонравная. Что мы можем сказать о том, как будут складываться ее отношения с мужем и детьми? В целом картина представляется достаточно ясной: муж и дети будут чувствовать, что она полагает их себе обязанными, это будет их раздражать, поскольку они, со своей стороны, требуют (ожидают) от нее бескорыстной и чистой любви, а не получая желаемого, станут ее «разочаровывать». Дальше одно будет цепляться за другое, и даже если все это не выльется в драматические разрывы, в душе у всех перечисленных персонажей будут скрести зловредные кошки.

Каждый человек имеет право быть дураком, против этого ничего нельзя поделать, но и правом надо пользоваться с некоторой умеренностью.

И виной всему – наши требования, ожидания и претензии, которые мы имеем неосторожность предъявлять, демонстрируя тем самым чудеса недальновидности, нерачительности в отношении собственной жизни. Я вспоминаю сейчас одну мою пациентку, которая пыталась убедить меня, что она расстроила оба брака своей дочери только ради того, чтобы она – ее дочь – была счастлива.

Самая человечная вещь, которую мы должны совершить в своей жизни, – это научиться высказывать наши искренние убеждения и чувства и переживать последствия этой откровенности. Это основное требование любви, и это делает нас уязвимыми перед людьми, которые могут высмеять нас. Но эта уязвимость – единственная настоящая ценность, которую мы способны предложить людям.

– Она счастлива? – спросил я у этой своей пациентки.

– Она не понимает! – услышал я в ответ.

– Чего она не понимает? – удивился я.

– Она не понимает, что была бы несчастна с этими мужчинами!

– Я хотел узнать другое, я хотел узнать, чувствует ли ваша дочь себя счастливой? – это действительно единственно верный критерий.

– Она должна быть мне благодарна за то, что я спасла ее от этих уродов! – негодовала моя пациентка.

– Но она счастлива? – спрашивал я снова и снова.

– Да, она счастлива! – ожесточенно сказала мне эта женщина и удалилась из моего кабинета, хлопнув дверью.

Этим же вечером во время моего дежурства по клинике я спустился в холл и застал такую сцену. Молодая женщина, задерганная и измученная, кричала этой моей пациентке в лицо: «Мама, мама! Разве я тебя об этом просила?! Зачем ты ему сказала, что он меня недостоин?! Зачем, мама?! Что я тебе такого сделала, почему ты меня так ненавидишь?! » – в ее голосе звучали боль и отчаяние. «Ты не понимаешь! У тебя с ним ничего не получится! Он тебя погубит! Поверь мне, я-то знаю, я тебя вырастила! И перестань мне перечить! Все, что я делаю, я делаю ради тебя! »

Мне ничего не оставалось, как попросить дочь этой моей пациентки (а это была именно она) пройти со мной «для беседы». И эта 30-летняя женщина рассказала мне о том, как мать выжила ее первого мужа, который казался ей «молодым повесой», поскольку вместо того, чтобы сидеть круглые сутки в институте, он играл по вечерам на гитаре в любительском ансамбле. Та же участь постигла и второго ее мужа, который был бизнесменом, много работал, а потому ее матери показалось, что «на него нельзя положиться, ведь он так мало времени уделяет семье». Теперь, когда у этой женщины – дочери моей пациентки – появился, наконец, после долгой поры одиночества и отчаяния новый мужчина, ее мать – моя пациентка – устроила ему сцену: она обвинила его в том, что он «бабник», что он «только об одном думает», а потому недостоин ее дочери.

Мы должны совершать лишь те праведные поступки, от которых мы не в состоянии удержаться.

Здесь не время и не место обсуждать то, почему моя пациентка с такой ненавистью относилась к мужьям своей дочери. Причина скрывалась в неустроенности ее личной жизни, ведь с тех пор, как ее собственный муж) оставил ее с трехлетним ребенком на руках, она возненавидела мужчин. Здесь важно другое: ее требования, обращенные и к дочери, и к ее избранникам, сделали эту семью по-настоящему несчастной. Причем мать верила, что поступает так ради блага дочери, но это «благо» неизменно оказывалось злом. К сожалению, таковы всякие наши требования – они несут разрушение и несчастье, и никакие человеческие отношения не могут быть построены на таком основании.

       Не путайте искренность с жесткостью

Искренность в отношениях – это то, в чем нуждается каждый из нас, это универсальное желание. Но по странному стечению обстоятельств все мы, желая быть искренними и ожидая искренности, так редко удостаиваемся этого счастья. Почему? Ответ выглядит по меньшей мере странным: мы не знаем, что такое искренность. Наше практически поголовное стремление к искренности описывается следующей незамысловатой формулой: ту искренность, которую я знаю, я не хочу, а хочу той, которую не знаю. К сожалению, то, что и мы сами, и другие люди часто называем искренностью, на поверку оказывается никакой не искренностью, а банальной жестокостью.

Представим себе двух людей, которые считают себя близкими друг другу. Конечно, такие отношения предполагают наличие компромиссов, отказ от каких-то своих желаний или пристрастий в пользу другого, наконец, они невозможны, если мы не умерим свои требования (ожидания и претензии). И, как уже было сказано, все это можно сделать искренне, по-настоящему, всем сердцем, хотя это и не просто. А можно и погрешить против истины, можно сделать это отчасти – внешне отказаться, а внутри, в глубине своей души, продолжать настаивать на своем, оплакивать собственные нереализованные пристрастия и предъявлять требования. Всякий, кто пошел по второму, поначалу более простому пути, через какое-то время превратится в измученное и издерганное существо.

Когда возникающая в этом случае боль достигает своего предела, когда терпеть уже нет более никаких сил, наступает момент, который мы и привыкли называть «искренностью», хотя на самом деле это не более чем приступ отчаяния, не более чем попытка отмщения. «Хочешь начистоту? Я думаю, ты никогда меня не любила. Ты мною просто пользовалась. Нашла себе дурачка, потому что сама ничего из себя не представляешь, и стала меня доить. А я человек, слышишь, ты, я – человек! Мне тоже больно! Ты же мне постоянно врешь, ты меня обманываешь! Ты думаешь, я не вижу, не понимаю, что тебе со мной плохо? Что тебе все не нравится? А я тебя люблю и поэтому терплю все! » – говорит молодой (или не очень молодой) человек своей девушке (или уже давно не девушке). И спроси его: «Ну, чего ты ей наговорил? » А он ответит: «Чего я “наговорил”… ничего я не “наговорил”. Просто сказал ей все как есть, начистоту, правду сказал! »

И вот теперь вопрос: он сказал «правду» или он попытался отомстить ей за свои обиды и разочарования тем, что он назвал «правдой»? Сказать «правду» – это еще вовсе не значит «быть искренним», такая «правда» – это оружие, это боезаряд, это, если хотите, террористический акт. Если бы с этой «правды» отношения начинались, это было бы другое, но сейчас, после того как боль и ненависть накопились, это уже не правда, а способ побольнее ударить, способ отомстить. И хотя мы рассмотрели «мужской» пример, этим средством отмщения пользуются представители обоих полов и всех возрастов. Помните песню: «Все ждала и верила, сердцу вопреки. Мы с тобой два берега у одной реки»? Так вот, искренность – это не признание того, что мы «два берега у одной реки», а отсутствие этой реки, этого водораздела.

Если мы хотим быть искренними, то мы прежде всего должны быть искренними с самим собой. Если человек, с которым мы устанавливаем близкие отношения, нам по-настоящему дорог, то мы с легкостью откажемся от своих претензий (ожиданий и требований), причем сделаем это искренне и от всего сердца, всем сердцем. Если же наши «принципы» и «взгляды», наше представление о жизни нам дороже, то незачем и мучиться, но выдавать желаемое за действительное – это пагубная стратегия.

Нет такой глупости, которую бы нельзя было исправить при помощи ума, и нет такой мудрости, которую бы нельзя было испортить при помощи глупости.

Формирование искренних и по-настоящему близких отношений с другим человеком – это большой труд. Но это отнюдь не труд по «налаживанию компромиссов», это труд по определению приоритетов: что важнее – он или я с моими желаниями, взглядами и претензиями? Если мы будем честными с самими собой, то в нас не будет этого ужасного внутреннего напряжения, которое так часто разрушает отношения. Если же мы начнем юлить и передергивать, то в конечном итоге нам это дорого обойдется. Мы должны понимать, что все, что мы делаем в наших отношениях с другими людьми, мы делаем для себя, это нам нужно. А потому не следует вешать всех дохлых кошек на кого ни попадя, а тем более на тех, кто нам дорог.

Все мы боимся предательства, каждый из нас знает, что хуже этого в отношениях между близкими людьми ничего нет. Но что такое «предательство», если не половинчатое отношение, когда я вслух говорю «Да! », а про себя добавляю: «но при условии…» Быть может, мне страшно признаться? Быть может, я не готов всецело довериться? Быть может, я не так сильно люблю этого человека, если выставляю условия? Но зачем тогда рассчитывать на искренность? Какое, в таком случае, я имею право ждать от него, что он будет со мной честен и не припасет что-нибудь за пазухой на черный день?

Как ничего нет глупее непрошеной мудрости, так ничего не может быть опрометчивее сумасбродного благоразумия.

Нет, искренность – это не то, что следует искать, искренность – это состояние, в котором я должен пребывать сам, если действительно хочу таких отношений. В противном случае моя искренность окажется не искренностью, а жестокостью, которой я расплачиваюсь за нанесенные мне травмы, по моей же, впрочем, вине.

 

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: