Jack Washington, Оператор сверлильного станка (in Experiment 2) 7 глава

Такова в общих чертах философия субъективизма, пользующегося до сих пор широким влиянием в социальных науках под именем «феноменологии», то есть «явлений вместо сути вещи».

Гегель справедливо возмутился такому безобразию и заявил, что все разумное действительно, а все действительное разумно и таким образом, разум видит именно действительность, а не явления. Это заявление делает ему честь, как великому мыслителю, особенно, если его сравнивать с эмпириками, не понимавшими, как далеко процесс познания отстоит от чувственного мира. И в этом пункте я не согласна с оценкой Расселом философии Гегеля, как всецело ложной. Несомненно, тот факт, что он понял и отделил качественные уровни познания и чувств показывают интеллектуальную проницательность настоящего гения. То же можно сказать и о его диалектике. Действительно, часто в ходе науке приходилось наблюдать, как накопившиеся противоречия разрешались благодаря новым знаниям и гармонично ложились в единую систему там, где еще совсем недавно они исключали друг друга.

Но Гегель, стоял на позиции второй машинки для сосисок и понимая роль интеллекта, не понимал роль материала среды в виде чувственных данных. Поэтому его разум превратился в самостоятельное бытие, но не в инструмент для переработки информации в знания. «Доказать» же связь своего «Абсолюта» с опытом он взялся на примере всемирноисторического процесса, утверждая, что история повторяет переходы Абсолюта, нарисованные для него Гегелем.

Маркс, Энгельс и Ленин от души посмеялись над этим наивным предположением, в тоже время высоко оценив теорию познания в области объективности знания. Маркс поменял местами опыт и мышление в философии Гегеля и решил, что этого достаточно для связи философии Гегеля с практикой. Теперь не всемирноисторический процесс повторял путь Абсолюта-мышления, но наоборот мышление повторяло путь исторического процесса. Оплошность этого характера связи с опытом обнаружилась сразу же. Такие громоздкие категории, как общественная формация, социальное бытие, исторический процесс не могут быть однозначно проверенны на опыте, так как распадаются еще на множество миллионов самостоятельных силовых единиц, таких как конкретные люди их составлявшие. Кто-то делал революцию потому что был голоден, другой потому что его унизили и он всех ненавидел, третий был влюблен и хотел доказать, что он герой, а четвертый как Маркс и Ленин потому что верили в прогресс производственных сил.

 

"Ели бы мы предприняли анализ подобных понятий, то мы уподобились бы химику, пожелавшему химически анализировать дом или железнодорожный поезд. Его задача оказалась бы полной бесконечных трудностей, ели бы он пожелал распространить свой анализ на всякий случайный предмет. В действительности понятию химического элемента предшествовало понятие чистого вещества поэтому и при анализе понятий надо сначала найти чистые понятия и тогда уже приступить к успешному систематическому анализу" Оствальд

 

Перефразируя Оствальда, мы можем сказать: прежде чем устанавливать критерии опытной проверки теории, нужно отделить вид природной энергии, законы которой и составляют искомую теорию. Если марксизм искал законы Психической энергии – то критерий практики - психика людей, и следовательно именно психология должна была бы быть ведущей наукой марксизма, а Маркс и его ученики, как известно, абсолютно пренебрегали психологией. Маркс по сути утверждал, что нашел Социальную Энергию или Историческую Энергию, как вам будет угодно, но что при этом эта Социально-историческая энергия не сводится к психике отдельного человека. Законы, которые управляют обществом в целом никак не связанны с законами, которые управляют поведением отдельных людей, составляющих это общество. Бредовость этого предположения очевидна и именно эта бредовость делает несостоятельным акцент марксизма на практике, как критерии истины знания как минимум, а как максимум лицемерным и вредоносным в связи с открывающимися возможностями подстраивать под догмы марксизма любые данные практики.

Так или иначе, но сложные агрегаты, подпадавшие под понятие практика в марксизме абсолютно лишили опыт его контрольного значения, так как таким единицам можно было приписать любое значение, и истолковать в любом русле.

«Если то, что подтверждает наша практика, есть единственная, последняя, объективная истина, – то отсюда вытекает признание единственным путем к этой истине пути науки, стоящей на материалистической точке зрения. ……Но так как критерий практики, – т.е. ход развития всех капиталистических стран за последние десятилетия, – доказывает только объективную истину всей общественно-экономической теории Маркса вообще, а не той или иной части, формулировки и т.п., то ясно, что толковать здесь о "догматизме" марксистов, значит делать непростительную уступку буржуазной экономии. Единственный вывод из того, разделяемого марксистами, мнения, что теория Маркса есть объективная истина, состоит в следующем: идя по пути марксовой теории, мы будем приближаться к объективной истине все больше и больше (никогда не исчерпывая ее); идя же по всякому другому пути, мы не можем прийти ни к чему, кроме путаницы и лжи» Ленин

 

Именно поэтому, марксизм не больше был связан контролем практики, чем гегелевская метафизика.

«Но как раз в то время когда я работал над первым томом Капитала, крикливые, претенциозные и весьма посредственные эпигоны, задающие тон в современной образованной Германии, усвоили манеру третировать Гегеля как «мертвую собаку». Я поэтому открыто объявил себя учеником этого великого мыслителя и в главе о теории стоимости местами даже кокетничал характерной для Гегеля манерой выражения». Из письма Маркса к Энгельсу Однако как Маркс знал, эта диалектическая болтовня имела дополнительную потребительскую стоимость. После статьи об индийском мятеже в 1857 году, где он предлагал британцам начать выход из Индии до того как начнется сезон дождей, Маркс признался Энгельсу: «Возможно, я поставлю себя в глупое положение. Но в этом случае всегда можно выкрутить с помощью диалектики. Конечно, формулируя свое предложение я говорил так, что могу оказаться правым в любом случае». Когда диалектика применяется таким образом, то она означает, что нет необходимости считать кого-то неправым». Френсис Вин 10 книг изменивших мир Маркс Капитал

В итоге, марксизм «сполз» в метафизику, то есть в оторванные от жизни бредовые абстракции. Так что определения сознания и материи, выраженные друг через друга, где, материя – это то, что дано сознанию, а сознание – это отражение материи, говорят нам не больше, чем «бытие в себе» Гегеля.

«Неудивительно поэтому, что на смену объективному анализу в сфере общественных наук пришли сознательное искажение, иллюзорные построения, утопические идеи. Выдавать желаемое за действительное, иллюзии за реальность стало в нашей стране в некотором смысле профессией, особенно выгодной для тех, кто этой профессии не стыдился, а напротив, активно и умело в ней преуспевал».Л.Васильев История востока

Итак, развитие гносеологии поставило перед человечеством вопрос о характере связи мышления с чувственным опытом:

«И эмпиризм, и идеализм столкнулись с проблемой, которой до сих пор философия не нашла удовлетворительного решения. Эта проблема состоит в том, чтобы показать, каким образом мы познаем другие вещи, отличные от нас самих, и каковы действия нашего собственного ума». Рассел

 

- идеалисты не видели вообще никакой связи, и от этого аппарат их мышления терял свою значимость;

- эмпирики видели только чувственный опыт и не видели значения мышления, как инструмента познания;

- марксисты не сумев определить вид природной энергии, законы которой они пытались установить, постулировали ложную связь с опытом, что принесло еще худшие последствия, чем полное отсутствие связи, как в первых двух случаях.

«Было немало споров по вопросу о том, в чем суть несходства между рабовладельческой и феодальной формациями на Востоке и где должна быть грань между ними. Однако, безрезультатность дискуссий на эти темы не подорвала господствующий стереотип: рабовладение и феодализм как формации на Востоке должны были быть, ибо марксистско-истматовская схема в этом смысле первична, а исторический материал вторичен (об изменении схемы не могло быть и речи; материал так или иначе должен был быть втиснутым в эту схему, пусть даже с необходимыми оговорками)» Л.Васильев История востока

Эмпиризм в лице позитивизма проявил свойственное ему непонимание значимости абстрактного мышления, что наряду с отсутствием понимания значимых критериев практики разрослось в патологический страх перед теорией и абстрактным мышлением вообще. Исключив из познания таким образом все его составные, он пришел к тем горьким результатам, которые мы сегодня имеем в социальных науках:

«Отдавая предпочтение видимому, внешнему, позитивизм (операционализм) утверждает, что методики эксперимента и измерения должны быть специфицированы в определении каждого понятия. Идеалом этого строгого требования является постро­ение психологии в одну шеренгу с физикой и математикой и достижение, таким об­разом, единства науки. Позитивизм стремится свести абстрактные понятия к данным наблюдения или к процессу наблюдения как таковому. Несмотря на то, что словесный отчет с неохотой признается операцией, допустимой в определенных условиях, ску­дость результатов, вытекающая из применения операциональных критериев, тормозит исследование сознания как такового и личности как сложной структуры, так как в этих областях можно выполнить, повторить и зафиксировать извне относительно не­многие конкретные операции. Именно из-за этого многие психологи не проявляют интереса к экзистенци­альному богатству человеческой жизни. Они говорят, что у них нет методов. Точнее, имеющиеся методы ущербны с точки зрения строгих требований, лежащих в осно­ве современного позитивизма. Стремясь соревноваться с «настоящими» науками, психологи поддаются искушению работать только над теми проблемами и лишь с теми объектами, которые отвечают принятым критериям. По этой причине зоопси­хология и математическая психология оказались высокоразвитыми. Позитивистский идеал настолько доминирует, что другие области психологии воспринимаются как не вполне серьезные».Олпорт

«Полный упадок понятия души и частичный упадок Я произошел, в частности, как я уже сказал, благодаря росту позитивизма в психологии. Позитивизм, как всем нам известно, является программой морального перевооружения, императивы кото­рой включают абсолютный монизм, абсолютную объективность и абсолютный редук­ционизм, — короче говоря, абсолютную непорочность. С этой аскетической точки зрения субъективные убеждения подозрительны, Я выглядит несколько неприлично, а любой намек на метафизику (то есть непозитивистскую метафизику) отдает слабо­стью. Как пояснил Гарднер Мэрфи, из психологии Я престижа не извлечешь». Олпорт

На этой оптимистической ноте, мы оставим рассмотрение старых проблем гносеологии и перейдем к энергетической теории познания, чтобы убедиться, что в ее рамках и теория и практика получают адекватную, эмпирически контролируемую интерпретацию.

2. Энергетическая теория познания - Энергетика.

 

Чтобы ответить на поставленные историей развития науки вопросы, нам следует принять следующие положения:

 

 

1) Интеллект существует в двух видах: в активном и пассивном. Активный интеллект – это, конечно же мышление, в то время как пассивный интеллект – это законы природы. Это утверждение означает, что интеллект также присущ человеку, как и всему остальному энергокосмосу. Оно означает, что интеллект является всеобщим свойством материи, если угодно прибегнуть к старой терминологии. Но это свойство качественно отлично от всех прочих свойств материи, и в этом классическая философия была абсолютно права. Связанно это с тем, что Интеллект является Формой материи, в то время как Энергия – ее Содержанием. Утверждение это в тоже время показывает абсурдность классической метафизики, противопоставлявшей материю и сознание, как две «субстанции», независимые друг от друга. Форма и содержание – это две стороны одного и того же целого.

 

 

2) Энергокосмос представлен множеством различных энергий, и каждая энергия имеет свою собственную форму, то есть свою собственную систему законов. Мышление устроено таким образом, что вступая в контакт с материей, оно вскрывает закономерности различных энергий, составляющий материю. Если пользоваться примером, то можно представить материю как большой замок, законы, как замочную скважину, а мышление как ключ, который отыскивает самостоятельно замочную скважину и открывает замок. Но если законы установлены, то что нам дает знание этих законов? Например, Мах утверждает, что законы природы – это ограничения наших ожиданий. Действительно ли это так? Допустим, мы знаем, что изменяющееся электрическое поле является причиной электромагнитной волны, составленной из чередований электрического и магнитного полей. Что нам дает это знание законов природы? По-видимому, не мало, если основываясь на этом знании, мы можем пользоваться телевидением, сотовыми телефонами и всеми прочими чудесами техники. Связанно это с тем, что знание законов природы позволяет нам контролировать эти законы и таким образом, открывает доступ к их силе! Какого бы толкования Мах не вложил в слова «ограничения наших ожиданий», они остаются неприемлемыми для факта, отрывающего нам неограниченный доступ к силам природы! Переходя на общий язык, мы можем заключить: Материя (энергокосмос) имеет пассивный интеллект в качестве формы, а активный интеллект в качестве возможности контроля этой формы. Сущность контроля формы в том, что он открывает неограниченный доступ к энергии материи.

 

 

3) Обозначенные выше положения приводят нас к двум одинаковым по важности выводам. Первый состоит в том, что между мышлением и энергией в процессе познания возникает посредник, который с большой точностью позволяет проверять истинность открытых мышлением законов природы на практике. Это единица изучаемого вида природной энергии, которую мы обозначим как Ток. Если бы Маркс опирался на этот закон познания и вместо того, чтобы анализировать целые социальные формации сразу, определил бы вид и единицу природной энергии человека, марксизм не стал бы догмой и религией, а нашел бы путь в науку.

Космос представлен различными видами энергий, отграниченными друг от друга различными формами, то есть специфичными системами законов. Это означает, что объектом познания может являться только какой-нибудь вид природной энергии и ничего больше! Следовательно у нас всегда есть возможность проверить на практике истинность открытых законов этой энергии путем наличия или отсутствия доступа к ее силе! Если мы верно увидели законы энергии, то мы сможем поставить ее под контроль. Например, тот факт, что мы верно видим законы биологической энергии проявляется в широком контроле здоровья человека, а также в успехах агрономии, зоологии, ботаники и тп. О контроле электрической энергии мы уже говорили. Такие же хорошие примеры верности открытых законов различных видов природных энергий представляют и химическая, и атомная, и механическая, и тепловая энергии. Но каждая энергия существует в виде своих силовых единиц. Так биоэнергия представлена бесчисленным количеством и видами организмов, единицы химической энергии составляют вещества таблицы Менделеева, электромагнитные волны разлагаются на электрические и индукционные токи и на соответствующие поля и тд и тп. Следовательно, каждая энергия помимо своей собственной формы, отличающей ее от всех других форм энергокосмоса имеет также и свою собственную силовую единицу. Эту единицу мы и назовем Током энергии. Отсюда ясно, что не только электрическая энергия имеет токи, но и все прочие. Например, током биологической энергии будут ее организмы; сосна и львенок два различных биологических тока, которые в свою очередь состоят из еще более мелких силовых единиц – клеток. Световой луч – ток электромагнетической энергии, молекула воды – химический ток.

Теперь, мы можем сформулировать важный вывод о котором упоминали выше: процесс познания имеет строго определенный объект – вид природной энергии, а истинность процесса познания регулируется наличием или отсутствием контроля на практике единиц этой природной энергии – ее Токов. Наличие контроля означает доступ к силе этой энергии. То есть если мы нашли верные законы энергии, мы сможем проконтролировать ее силу на практике, например сможем построить самолет и холодильник, которые много лет будут служить нам верой и правдой.

Здесь мы уже ответили на неразрешимые вопросы гносеологии. Отсутствию связи мышления и опыта у идеалистов и эмпириков и наличию ложной связи между ними у марксистов мы противопоставили истинную связь мышления и опыта, основанную на законах познания:

- познавать – значит познавать законы какого-либо вида природной энергии

- проверка опытом значит наличие контроля единиц этой природной энергии

- контроль природной энергии означает доступ к силе этой энергии

 

Глава 6. От субстанций Духа и Материи к разделению космоса на Контрольный Ток Психической Энергии и Детерминированные Энергии природы.

 

Философия – мать всех наук. Она зародилась в Древней Греции с созреванием операционной системы мышления как общий интерес к познанию, свойственный Интеллектуальному Контролю ПЭ. Философия означает в переводе с греческого любовь к мудрости, что еще раз подчеркивает ее общий по отношению к познанию статус.

Но со временем стало очевидно, что законы природы не представляют собой одну единую систему, но содержат множество подсистем, каждая из которых дает ключ к познанию и контролю какой-либо природных энергий. В Новое время философия распалась на множество отраслей наук – биологию, химию, физику, математику, геометрию, географию, геологию и тд и тп. Психология еще долго оставалась в лоне матери, все никак не решаясь появиться на свет. Наконец, философия благополучно разрешилась родами и от психологии. Но пожалуй самая длинная беременность у общей матери наук все еще продолжается – это беременность гносеологией. Еще древние греки были глубоко озабоченны вопросами познания, но и сегодня эти вопросы остаются на уровне обывательской любви к мудрости и все никак не примут системности научной теории.

Настало время появиться на свет и гносеологии. Оствальд нарек новорожденную Энергетикой, и у нас нет оснований не согласится с таким красивым именем. Энергетике Оствальда не долго было сидеть в девках – в нашем развитие она наконец лишается и невинности: от субстанций мышления, духа, и материи мы переходим к энергетическим понятиям токов Психической Энергии, особенностям закона сохранения силы и различных систем контролей – интеллектуального, физического – присущих различным токам Психической Энергии. Мы делим Интеллект на Пассивный – законы природы и Активный – Мышление. Мы идем дальше и предполагаем, что одного мышления как инструмента познания недостаточно и что Мышление по законам Контрольного Тока ПЭ развивается со временем в Интеллектуальный Контроль (ИК). Главное отличие ИК от мышления в разделение труда, а также в накопление знаний о самом процессе познания, позволяющих правильно соотносить теорию с практикой. Энергетика упраздняет не только понятия субстанций, но и понятия субъекта и объекта познания, которые лишь немногим отличаются от субстанциональной терминологии. На место объекта и субъекта познания приходят понятия Детерминированных энергий природы – носителей Пассивного интеллекта, и Контрольного Тока Психической Энергии – носителя как Пассивного, так и Активного Интеллекта, то есть мышления и ИК.

Без понимания необходимости инструментального разделения космоса

- на Энергию (содержание) и Интеллект (форму и контроль формы энергий) вместо субстанций Материи и Духа,

- на Контрольный Ток и Детерминированные энергии вместо субъекта и объекта познания,

- на Активный и Пассивный Интеллект вместо Идеализма и Эмпиризма,

- на Мышление и Интеллектуальный контроль вместо Метафизики и Материализма,

- на Токи природных энергий, как единицы познания вместо теории и эксперимента – гносеология оставалась любовью к мудрости, но никак не наукой.

Только внесенные изменения в понимание когнитивных процессов и энергетического строения вселенной позволяют перейти от гносеологического к энергетическому научному пониманию процесса познания. Да здравствует Энергетика!

 

1. Субстанция материи.

 

«Субстанция», если принимать ее всерьез, вызывает непреодолимые трудности. Предполагается, что субстанция – это носитель свойств, нечто отличное от всех своих свойств. Но когда мы отбросим свойства и попробуем вообразить субстанцию саму по себе, мы убеждаемся, что от нее ничего не осталось. Поставим вопрос по‑иному: что отличает одну субстанцию от другой? Не разница в свойствах, так как, согласно логике субстанции, различие свойств предполагает численное различие между «субстанциями», о которых идет речь. Поэтому две субстанции должны быть именно двумя, не будучи сами по себе различимы каким‑либо путем. Но как же тогда мы сможем установить, что их две?

Одним словом, понятие «субстанция» – это метафизическая ошибка, которой мы обязаны переносу в структуру мира структуры предложения, составленного из субъекта и предиката». Рассел

Как можно видеть из приведенной цитаты Бертрана Рассела, понятие субстанции – весьма неопределенно, так что никто толком не может сказать, что именно оно обозначает. Тем не менее, и это факт, понятие это имело самое широкое значение и распространение во всех важнейших областях человеческой мысли, что само по себе должно наводить на размышления.

«Под субстанцией стали понимать постоянный (persistent) субъект различных предикатов. В этом своем значении она была и остается в течение более двух тысяч лет одним из главных понятий философии, психологии, физики и теологии» Рассел.

Могло ли подобное иметь место, если бы понятие субстанции действительно было только ошибкой, не выражающей какого-либо внутреннего закона мышления, пусть и неадекватного для целей познания, но тем не менее закономерного явления самого по себе. Тогда нам надо ставить вопрос совсем по другому – не что есть логическое содержание понятия субстанция, а какой закон мышления это понятие отражает? Может быть на этом пути нас ждет удача. Мы вернемся к этой мысли позднее, а пока давайте проследим судьбу субстанции, не слишком задумываясь о ее значении.

«При попытке понять явления природы с механистической точки зрения

на всем протяжении развития науки до двадцатого столетия было необходимо вводить искусственные субстанции, такие, как электрические и магнитные жидкости, световые корпускулы или эфир. …..Наука не имела успеха в последовательном проведении механистической программы, и сегодня ни один физик не верит в возможность ее выполнения». Эйнштейн, Инфельд

В физике существовало большое множество субстанций, таких как теплота, электрические и магнитные жидкости, масса, эфир, пространство, время. Все вместе они были основаны на понятии «Субстанции Материи», которое приказало долго жить сразу после того, как последовательные открытия физики превращали субстанцию за субстанцией в очередной вид природной энергии. Так, теплота была субстанцией, пока массу тела не разложили на потенциальную и кинетическую энергию и не доказали, что теплота образуется в результате затрат кинетической энергии на трение. Таким образом, теплота из загадки превратилась в контролируемую природную силу, количества и процессы которой можно регулировать ее законами. Электричество и магнетизм носили загадочный статус субстанции, пока их не удавалось втиснуть в рамки законов механической энергии. Стоило Фарадею и Максвеллу понять, что они имеют свои собственные законы, отличные от законов механики, которые и нашли блестящие отражение в знаменитых уравнениях Максвелла, как электричество и магнетизм последовали за теплотой в состав природных энергий. Массу, как и пространство и время лишил субстанциональной невинности Эйнштейн, доказав, что масса не постоянна и уменьшается в зависимости от скорости движения тела, превращаясь таким образом в кинетическую энергию. Пространство и время предстали в теории относительности просто телом энергий природы, системой отношений этих тел, а не самостоятельными, независимыми от энергий «субстанциями», какими они были до нее. Как говорил сам Эйнштейн, объясняя в двух словах свое открытие: если раньше считали, что пространство и время останутся, если из вселенной удалить все вещи, то теперь известно, что тогда больше не могло бы существовать также ни пространства, ни времени.

Теперь, по крайней мере, мы нашли одну прочную закономерность, связанную с существованием понятия субстанции: оно как бы бессознательно «замещает» понятие природной энергии в нашем мозгу, и как только мы находим систему законов определенного вида энергии, оно лопается как мыльный пузырь, не обнаруживая больше в нас никакой потребности в нем. Так физика разрушила «субстанцию материи», превратив ее в различные виды контролируемых природных энергий.

«В то время как современный физик верит, что материя является в некотором смысле атомистичной, он уже не верит в пустое пространство. Где нет материи, там все‑таки что‑то есть, хотя бы световые волны. Материя более не обладает тем высоким положением, которое она приобрела в философии благодаря аргументам Парменида. Она не является более неизменной субстанцией, но просто способом группировки событий. Некоторые события принадлежат к группам, которые могут рассматриваться как материальные вещи, другие, как, например, световые волны, к этим группам не принадлежат. Веществом (stuff) мира являются события, и каждое из них характеризуется недолговечностью. В этом отношении современные физики находятся на стороне Гераклита, против Парменида. Но они находились на стороне Парменида до тех пор, пока на арене не появились Эйнштейн и квантовая теория. Что касается пространства, то современный взгляд на него состоит в том, что оно не представляет собой субстанцию, как это утверждал Ньютон и как должны были утверждать Левкипп и Демокрит; пространство не является также прилагательным протяженных тел, как думал Декарт, но представляет собой систему отношений, как утверждал Лейбниц. Как бы то ни было, но все же не ясно, совместим ли этот взгляд с существованием пустоты. Возможно, что абстрактно логически его можно примирить с пустотой. Мы могли бы сказать, что между любыми двумя вещами имеется определенный больший или меньший промежуток, а этот промежуток не означает существования промежуточных тел. Однако такую точку зрения было бы невозможно использовать в современной физике. Начиная с Эйнштейна, промежуток стал расстоянием между событиями, а не между вещами, и он носит характер столь же временной, как и пространственный. Это, по существу, причинная концепция, а в современной физике не существует действия на расстоянии. Все это, однако, имеет под собой скорее эмпирические, чем логические основания». Рассел

Итак, субстанция – это понятие логическое, а энергия эмпирическое.

«Факты нужно раскрывать наблюдением, а не рассуждением: когда мы успешно делаем вывод в отношении будущего, мы делаем это при помощи принципов, которые подсказаны эмпирическими фактами, а не являются логической необходимостью».Рассел

 

2. Субстанция Мышления. Основной вопрос философии.

 

Ситуацию с субстанцией материи немного прояснила история эволюции физики. Мы видели, что понятие субстанции привлекали каждой раз, когда возникала мысль о новом источнике природной силы, но законов этой силы еще не было видно и их выяснение казалось проблематичным или невозможным. Однако, стоило открыть законы, контролирующие эту силу, как понятие субстанции уступало место понятию природной энергии.

Но как нам быть с субстанцией мышления (духа), которое предшествовало возникновению своего материального побратима? Субстанция мышления возникла раньше, в философии Парменида, Пифагора и Платона. Затем она развивалась параллельно с субстанцией материи, так что факт их жесткого противостояния на протяжении всей философской мысли сам по себе тоже очень интересный.

Противостояние субстанций духа и материи оказалось в центре всех философский дискуссий, заслужив название основного вопроса философии. Вероятно, этот факт также скрывает в себе какую-то закономерность.

«После того как Декарт обеспечил твердое основание, он принялся за перестройку всего здания познания. Существование Я было доказано выводом из того факта, что я мыслю. Следовательно, я существую тогда, когда я мыслю, и только тогда. Если бы я перестал мыслить, не стало бы доказательств моего существования. Я – вещь, которая мыслит; субстанция, вся природа или сущность, которой состоит только в мышлении и которая, чтобы существовать, не нуждается ни в каком пространстве и ни в какой материальной вещи. Следовательно, душа совершенно отлична от тела и более легко познаваема, чем тело; она была бы всем тем, что она есть, даже если бы тела не было вовсе». История западной философии Расселл

Гегель: «Но единственной мыслью, которую привносит с собой философия, является та простая мысль разума, что разум господствует в мире, так что, следовательно, и всемирно‑исторический процесс совершался разумно. Это убеждение и понимание являются предпосылкой по отношению к истории как таковой вообще; в самой философии это не является предпосылкой. Путем умозрительного познания в ней доказывается, что разум – здесь мы можем продолжать пользоваться этим выражением, не выясняя точнее его отношения к Богу, – является как субстанцией, так и бесконечной мощью; он является для самого себя бесконечным содержанием всей природной и духовной жизни, равно как и бесконечной формой – проявлением этого ее содержания. Разум есть субстанция». История западной философии Расселл

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: