Современные теории психической депривации

Психические потребности ребенка наилучшим образом удовлетворя­ются, несомненно, его ежедневным общением с естественной предметной и, в частности, общественной средой. При полной изоляции от человеческой среды в течение длительного времени можно предполагать, что основные психические потребности, ко­торые с самого начала не удовлетворялись, развиваться не будут, и что они останутся на совершенно первоначальном рудиментарном уровне. При менее совершенной изоляции задержка и нарушение развития потребностей будут менее выразительными, так что можно предположить наличие плав­ных переходов причин и последствий, начиная с крайней патологии и вплоть до нормы.

Изоляция проходит через все социальные ситуации, при которых возникает депривация. В учрежде­ниях с постоянной коллективной заботой ребенок изолирован от стимулов, приносимых жизнью в семье, и подвергается определенной монотонии чувственных, а также социальных стимулов. При частичной коллективной заботе такая опасность сниженной, но не устраняется. На пер­вый план выдвигается вопрос психологической изоляции ребенка в семье, где для него «не хватает времени», или где родители не способны эмоцио­нально с ним сблизиться. Ребенок, проживающий в нормальной семейной обстановке, может быть и вместе с семьей изолирован от более широкого общества (например, семьи, проживающие в отдаленных уединенных ме­стах, семьи переселенцев в чужой среде). Наконец, изоляция может про­изойти в результате чрезвычайных общественных обстоятельств (жизнь в концентрационном лагере, в тюрьме и т. п.).

Единственный случай совершенной, «чистой» депривации специфических человеческих потребностей представляют те ситуации, когда ребенок полностью или почти полностью вырастает без человеческого общества и культуры. Ребенок старшего возраста способен уже — как Робинзон Крузо — собственными силами обеспечить хотя бы свое суще­ствование и выжить в течение некоторого времени. Маленький ребенок зависит, однако, при удовлетворении своих биологических потребностей от чужой помощи, которая ему в этих особых случаях предоставляется в крайне ограниченной мере либо людьми, либо — что редко случается — животными. Интерес представляют случаи покинутых, заблудившихся, одичавших или прямо «волчьих» детей.

Смотря в каких условия вырастает ребенок, подобные случаи можно классифицировать так: а) одичавшие дети, которые убежали или которых выгнали в дикую местность и которые там самостоятельно выжили; б) «волчьи» дети, которые были похищены и выжили с помощью домашних или диких животных; в) дети, которых кормили люди, но которые в остальном были изолированы от человеческого общества в большинстве случаев преступными или ума­лишенными родителями.

Одичавшие дети.

Первое действительно научное сообщение об «оди­чавшем ребенке» касается «авейронского мальчика дикаря», который в 1799 году в возрасте 12 лет, был найден охотниками недалеко от Авейрона на юге Франции. Предполагалось, что он потерялся или убежал в леса и жил там как дикое существо, лазил по деревьям, питался лесными плодами, не говорил и отличался поведением животных. Врач и учитель глухонемых Жан Птар взял на себя перевоспитание мальчика, предприняв большие усилия, однако с малыми результатами: мальчик хотя и потерял вид и поведение животного, превратился в милого человека, однако об­учился весьма малому числу слов и интеллектуально остался на весьма примитивном уровне. Дожил он до сорока лет. Выдающийся французский психиатр того времени П. Пинель объявил мальчика идиотом. Против этого имеется серьезное возражение, а именно то, что мальчик все же обладал достаточным интеллектом, чтобы поддержать свое существование в диком месте без чужой помощи.

Достоверно доказано, что ребенок может вскармливаться и воспитываться животными. Описано множество случаев такого воспитания. Наиболее тщательно задокументированным из них является случайс двумя девочками, которых в 1920 году обнаружили в стае волков близ индийской деревни Годамури. После того, как их поймали, выяснилось, что младшая из них, которую назвали Амалой, была в возрасте приблизительно 1,5 лет, а старшая (Камала) —приблизительно 8 лет.

После помещения их в сиротский приют в Миндрапуре за ними был организован уход и тщательное наблюдение. Поскольку Амала была моложе, она быстро прогрессировала в своем психическом развитии, однако она, к сожалению, через год умерла, поэтому все данные о дальнейшем развитии основаны на наблюдении за Камалой в течение последующих 9 лет. Она тоже умерла от уремии в возрасте 17 лет.

Человеческой речью они не владели. Более того, людей они боялись. Камала искусала одного из детей, неосторожно приблизившегося к ней. Перемещались они на четвереньках так ловко, что их трудно было поймать. Днем они спали, свернувшись в уголке и тесно прижавшись друг к другу. Ночью они проявляли максимальную активность и, как волки, регулярно по три раза за ночь выли. Подобно волкам Камала ворчала и скалила зубы, когда к ней кто-то приближался. Других звуков они не издавали. Елиони, стоя на четвереньках, прямо ртом из миски. Рот был также единственным хватательным органом. Руками они пользовались исключительно для своего передвижения. У обеих была очень чистая и здоровая кожа, на коленях огромные мозоли. Обнаружено было, что запах сырого мяса они чувствовали на расстоянии 70 метров.

Психическое развитие Камалы было крайне медленным. Свое первое слово она произнесла только спустя 2 года. Еще через два года ее словарь содержал 6 слов. К 17 годам она научилась произносить только короткие фразы. Стоять она научилась через 3 года после помещения в приют и еще через 3 года она сделала свои первые самостоятельные шаги. К концу своей жизни ее эмоциональные реакции ста­ли более дифференцированными и она могла уже приемлемым образом участвовать в жизни детского коллектива. Вместе с тем ее поведение часто остава­лось неадекватным возникающим социальным ситу­ациям (Й. Лангмейер, З. Матейчек).

Описаны случаи воспитания детей пантерой, ба­буинами и даже кенгуру. Во всех случаях наблюде­ния за поведением детей, воспитывавшихся живот­ными, отмечалось следующее:

1.В своем поведении они воспроизводили видовое поведение (повадки) животных, которые их воспиты­вали.

2.Все они запаздывали в умственном развитии, ха­рактерном для развития детей в обычных условиях.

3.Их дальнейшее перевоспитание было крайне за­труднено.

Сепарация

Одним фактором при возникновении психической депривации являет­ся, следовательно, недостаточное поступление стимулов—социальных, чув­ственных, но также сенсорных, что происходит, когда ребенок живет в си­туации «социальной изоляции».

Преполагается, что другим фактором при возникновении психической депривации является прекращение уже создавшейся связи между ребенком и его социальной средой. Подобная ситуация возникает при оторванности ребенка от тех лиц, которые до сих пор являлись для него источником эмоционального удовлетворения. Боулби (1951) высказал предположение, что долговременная разлука ре­бенка с матерью или с иным лицом, занимающим ее место, в первые три - пять лет жизни приводит, как правило, к нарушению психического здоровья ребенка, оставляя последствия, которые можно постоянно на­блюдать во всем дальнейшем развитии его личности.Так в психологию было введено понятие сепарация.

Итак, сепарация - это ситуация, при которой проис­ходит прекращение специфической связи между ребенком и его социальной средой.

Биологическая «зависимость» ребенка от матери только в течение грудного возраста превращается в эмоциональную зависимость и сепарация будет для его дальнейшего психического развития представлять наибольшую опасность в период, когда данная зависимость уже полностью развилась.

Сепарация может рассматриваться как нормальное если ребенок в постепенно освобождается от тесной зависимости от матери, начинает вести себя все более самостоятельно, отдаляется от нее и на более длительное время, вступает во все более разнообразные об­щественные области. Такая постепенная сепарация представляет оче­видное условие его социального созревания, его самореализации и, на­конец, его психического здоровья.

Не следует ставить знак равенства между сепарацией и депривацией. Депривации - это определенное состояние психики, тогда как сепарация, так же как и изоляция - это определенная внешняя ситу­ация, которая не обязательно может представлять депривационный фактор. Сепарация бывает нередко в самом начале процесса, в ходе ко­торого депривация возникает, однако она не является самим этим процессо.м и не представляет, также, его необходимого условия. Несомненно, существует депривация без фактической разлуки ребенка с матерью и с привычной социальной средой. С другой стороны, без сомнения происходит множество сепараций, иногда на длительное время, которые не приводят к денривации.

У ребенка создается специфическая связь не только с матерью, но весьма быстро и с остальными членами семьи и со всеми, кто с ним каким-либо образом имеет дело. У него образуется, однако, и определенное особое отношение к домашней среде, к атмосфере, которая здесь имеет место, к определенным предметам, игрушкам и т. п., так что всякая сепа­рация представляет комплексную, сложную психологическую ситуацию.

Во внимание следует принимать, однако, еще целый ряд других об­стоятельств. Сепарация может быть внезапной и постепенной, полной и частичной, короткой или длительной. Она может иметь также более травмирующее действие и приводить в большей или меньшей мере в действие механизмы фрустрации, посредством которых ребенок справляется с ситуацей, где его потребность эмоционального контакта с лицами, составляющими его социальную среду, не может быть удовле­творена из-за непреодолимого препятствия, которое в данном случае представляет физическая разлука.

Так как речь идет о нарушении «взаимного» контакта, то сепарация оказывает влияние не только на самого ребенка. Также мать и отец пере­живают фрустрацию своей потребности быть с ребенком, помогать ему, защищать его и т. п. С их стороны также следует предполагать наличие сепарационной тревожности. Поведение ребенка при сепарации воздействует на позиции, занимаемые матерью и отцом, а также на их поведение, а их поведение, наоборот, будет непременно отражаться в способе, каким сепарацию переживает ребенок и как он на нее реагирует. Без сомнения, значение имеет весь общественный фон, на котором происходит индивидуальная сепара­ция. В современном обществе частые сепарации представляют совершенно обыч­ное явление, например, при высокой занятости женщин, данный факт будет воздействовать на отношения, занимаемые матерью и ребенком, а также станет побуждением для поиска средств — как избежать сепара­ции, как ее ослабить, как обеспечить замещающую заботу и т. д.

Если сепарация продолжается длительное время, то она переходит иногда в ситуацию социальной изоляции, как мы об этом упоминали в предшествующей главе. Подобно изоляции, она проходит практически через все социальные ситуации, где может возникать депривация. Например, ребенок, поступающий в детский дом, непременно находится в разлуке с семьей. Однако определенную форму сепарации ребенок переживает и при переходе из одного учреждения в другое, из одного отделения в другое, а также при всякой смене персонала. Подобным образом дело обстоит и при каждом помещении в больницу и везде, где происходит чередование воспитательной заботы (т. е. там, где сочетается забота в семье с заботой в яслях, в детском саду, в школе, в школе продленного дня и т. п.).

Ребенок может переживать психическую сепарацию также иногда, когда он остается в семье (например, при рождении младшего бра­та или сестры, либо когда мать или кто-нибудь другой из воспитателей уходит из семьи и т. п.). Может случиться, однако, что ребенок подвергается сепарации от остального общества вместе со всей семьей.. Наконец, сепарация играет значительную роль также там, где говорят о чрезвычайных ситуациях, вызванных природными катастрофами (наводнения, землетрясения и т. п.), или общественными (войны, революции и т. п.) событиями.

Даже если предположить, что лишь незначительное число сепарации оставляет тяжелые и стойкие, травматические последствия, то недооцени­вать их нельзя, так как и малое число серьезных психических нарушений является предостерегающим. Необходимо индивидуально раз­личать детей особо восприимчивых, для которых сепарация может быть высоко вредной, от «стойких» детей, которых временная разлука не за­трагивает или для которых она представляет даже преимущество.

В целом влияние сепарации на развитие ребенка надо понимать всегда в рамках взаимодействия родителей и детей в семье, где ребенок не является лишь пассивной жертвой, но также активно и своеобразно реагирующим элементом. Нарушение взаимных связей ме­жду всеми членами семьи, причем безразлично, сопровождается оно сепарациями или нет, имеет серьезное депривационное влияние, т. е. пре­пятствует ребенку в удовлетворении его основных психических потребно­стей. В отличие от этого, хорошие связи хотя бы с одним из родителей могут уменьшить неблагоприятное воздействие разложения семьи и воз­можных сепарации.

Наиболее частыми жизненными, ситуациями, когда ребенка в раннем возрасте отрывают от семьи, являются следующие обстоятельства: выписка матери, до сих пор кормившей ребенка, из учреждения для грудных детей; помещение ребенка из семьи в больницу или в санаторий, в детдом или в недельные ясли; уход матери или отца из дома по причине болезни, или развода родителей.

Депривация в семье

Установление того, что воспитание в детских учреждениях и разлука с родителями вызывают нередко серьезные нарушения в развитии ребенка, привело к некоторым преувеличенным заключениям. Воспитание в детских учреждениях сразу превратилось в модель депривационной ситуации, тогда как семейное воспитание было провозглашено единственной надеж­ной защитой от депривации.В то же время, многие дети растут в столь плохих семейных условиях, что под угрозой находится не только их воспитание, но прямо их жизнь.

М. Эйнсуортс (1963) рекомендует различать собственно депривацию, как обусловленною не­достатком взаимодействия между ребенком и матерью, и нарушения, вызванные искажением такой связи, а так­же нарушения, вызванные ее прерыванием.

Нельзя забывать, что депривация в семье весьма часто предшествует депривации в детских учреждениях или становится ее продолжением. Кроме того, эмоциональная ситуация ребенка в семье, как правило, бывает значительно более сложной, чем в детском учреждении: позиции, занимаемые родителями в отношении детей, бывают и при неблагоприятных условиях более интенсивными, более глубоко обусловленными и более индивидуально дифференцирован­ными, чем позиции, занимаемые воспитательницами в детских учрежде­ниях. Однако, несмотря на все это, мы думаем, что целесообразным будет попытаться указать также в условиях семейной жизни на те ситуации, при которых скорее всего может возникнуть неудовлетворение основных психических потребностей ребенка, т. е. может возникнуть депривация. Данные условия можно разделить приблизительно в две группы.

Во-первых, это такие обстоятельства, когда по внешним причинам в семье царит совершенный недостаток социально-эмоциональных стиму­лов, которые необходимы для здорового развития ребенка. Это имеет, место, например, при неполной семье (отсутствуют отец или мать), если родители преобладающую часть дня находятся вне дома, если экономичес­кое или культурное состояние семьи настолько низко, что у ребенка отсутствует стимуляция для развития.

Во-вторых, имеются случаи, где в отношениях ребенка и воспитывающих его лиц образовался психи­ческий барьер, что препятствует удовлетворению потребностей, хотя источник удовлетворения находится почти под рукой. Так это бывает в цельных семьях, нередко с весьма благоприятным общественным и куль­турным положением, где, однако, мать, а также отец и другие воспиты­вающие лица эмоционально совершенно безразличны, у них нет связи с ребенком, они ему не уделяют никакого внимания, лишь редко, когда за ним ухаживают, обращаются с ним лишь механически.

Обе ситуации часто пересекаются: напри­мер, мать настолько занята, что она не успевает создать свои отношения с ребенком, отдавая весь свой интерес только своей профессии, она не использует даже и то ограниченное время, которое у нее фактически остается для ребенка; это может быть, далее, ребенок одинокой матери, у которого отсутствует отец и который страдает нередко от отвергающего отношения матери, переносящей на него свои чувства разочарования и го­речи, возникающие из-за трудного общественного положения. Различение обеих групп имеет практическое значение. Дело в том, что результаты в первом случае бывают более поверхностными, а исправление более легким, чем в ситуациях, где депривация вызвана серьезным психологи­ческим препятствием, заключающимся в самой личности воспитателей. Также ход исправления в обеих ситуациях бывает различным.

Депривация в семье по внешним причинам

а) Состав семьи

Семья в современном обществе имеет центральное значение для психического развития ребенка. Здесь каждый отдельный член вы­полняет естественным, спонтанным образом определенную роль и удовле­творяет жизненные потребности ребенка — физические, эмоциональные, интеллектуальные и моральные. В первый период при обычных условиях — это мать, которая за ребенком не только ухаживает, но и предоставляет ему первые интенсивные эмоциональные стимулы, нянча его на руках, лаская, улыбаясь ему и разговаривая с ним.

Роль отца, представляющего определенный пример поведения, а также источник уверенности и авто­ритета, осознается в более позднем возрасте, но она существенна уже в ранние годы жизни ребенка. Нельзя обходить также значение братьев и сестер. Общая атмосфера семьи, которая интенсивно формирует раз­вирающуюся личность ребенка, находится в очевидной зависимости от непрестанного тесного контакта в совместной жизни всех этих членов семьи.

Если в семье отсутствует какой-либо основной член, то легко возникает опасность депривации для ребенка так как не всегда можно заместить роль, которую данный член семьи должен был бы вы­полнять в отношении ребенка и в отношении всей семейной единицы. О значении распада семьи для возникновении депривационных нарушений_свидельствует_статистика, показывающая, что группы детей, подвергавшихся иссле­дованию и лечению по поводу различных психических расстройств, зачастую поступают из некомплектных семей.

У лиц с противозаконным, антисоци­альным или психопатическим поведением отмечается частое наличие смерти родителей или ранняя сепарация ребенка от родителей, причем безразлично, по какой причине. Однако нет достоверных доказательств в пользу того, что повышенное проявление «парентальной депривации» находится также в связи с остальными формами психических расстройств, что потеря матери обязательно более значима, чем потеря отца и что на­блюдаемое одновременное проявление свидетельствует о причинной связи между «парентальной депривацией» и асоциальным поведением или осталь­ными анормальностями. Повышенное чи­сло случаев потери матери было выявлено в крупных группах молодых психотических пациентов, тогда как в двух исследованиях, предпринятых у невротиков, отмечалась потеря отца.

Наибольшая опасность для развития ребенка, особенно в раннем возрасте, наступает, несомненно, тогда, когда нет матери («материнская депривапия»). От матери зависит не только уход, но также удовлетворение большинства психических потребностей — она представляет основу для отношения ребенка к людям, для его доверия к окружающему миру, прежде всего именно мать создает для ребенка «дом».

Много детей, у которых лет матери, воспитывается в детских учрежде­ниях. Однако в большинстве случаев собственную мать удается прием­лемым образом заменить. Многие мачехи бывают любящими и заботливыми воспитательницами, хотя на них часто и сосредотачиваются предрассудки общества. Многие бабушки несут недостаточно оцениваемую службу без­заветной жертвенности, а многие приемные матери идеально заботятся о детях. В большинстве случаев на ребенке сосредотачивается достаточно, иногда же слишком много внимания, заботы и любви. Следовательно, здесь нет условий для депривации.

В то же время, в некомплектных семьях чаще, чем в естественной семье, возникают различные конфликты, так как взаимосвязи здесь являются более сложными и более напряженными. Собственное депривационное влияние здесь детей может проявляться еще скорее всего там, где после смерти матери воспитывает отец самостоятельно, без чужой помощи, хотя и тут нам приходилось встречаться со случаями весьма тщательной и вполне удовлетворительной заботы.

Значительно более частым является отсутствие отца («натернальная депривация»). Это касается многих детей, живущих со своими незамужними или по иным причинам одинокими матерями. Если нет ни вспомогательного, ни уравновешивающего влияния отца, то естественно, что значение личности матери становится намного большим, чем при нормальных об­стоятельствах. К это­му следует добавить еще несколько важных обстоятельств. В современном обществе — правда, не равномерно во всех слоях населения, однако все же заметно — отцы значительно больше, чем ранее, принимают участие уже в уходе за грудными детьми и в их воспитании, причем в семьях возникает сотрудничество между мужчиной и женщиной, какого прошлые поколения не знали. На фоне данного социального развития отсутствие отца проявляется, таким обра­зом, намного более тяжко, чем в прошлом, когда вся работа с ребенком и около ребенка представляла исключительно «женское дело».

Речь идет не только о физическом труде и времени, которое здесь затрачивается (в данном отношении помощь ныне оказывает современная техника), но прежде всего о психической нагрузке, если одинокая мать сравнивает свое рабочее положение с положением других женщин. Помощь, предо­ставляемая в данном отношении совместными интернатами для одиноких матерей с детьми, также не является вполне совершенной. Во-первых, здесь продолжает отсутствовать мужской элемент в воспитании, а во--вторых, взаимопомощь матерей в домашних работах и в воспитании приводит к ситуации «разделяющейся материнской заботы» со всеми ее трудностями и неясностями.

Ребенок, растущий без отца, лишен, таким образом, важного мужского примера, который особенно значителен для мальчиков старшего возраста в регуляции их по­ведения, но важен также и для девочек в качестве модели их будущего партнера. Ребенок без отца страдает также, как правило, от недостатка авторитета, дисциплины и порядка, которые в нормальных условиях олицетворяются отцом.

Ребенок, растущий, главным образом, без отцовского авторитета, бывает часто недисциплинированным, несоциальным, агрессивным в отношении взрослых и детей.

Очень важным может явиться отсутствие уверенности и устойчи­вости в социальном включении, так как профессия отца представляет обычно реальную и символическую базу экономического обеспечения семьи, а ее основательность является порукой уверенности. В то время как мать предоставляет ребенку возможность ощутить интимность человече­ской любви, отец проторяет ребенку путь и отношение к человеческому обществу. По словам М. О. Шварца, мать нас приводит к человеку, а отец к людям. И то, и другое необходимо для развития личности, и то, и другое должно здесь присутствовать, если мы хотим когда-нибудь при­близиться к границе человеческих возможностей.

Наконец, отец пред­ставляет для детей и наиболее естественный источник познаний о мире, труде, технике, способствуя как их ориентировке на будущую профессию, и созданию социально полезных целей и идеалов. Если отца нет, то это имеет еще другое косвенное депривационное влияние. Дело в том, что если матери одной приходится нести все экономические и воспитательные заботы о семье, то она, как правило, бывает настолько занятой, что у нее не остается для ребенка много времени и у нее ослабевает даже интерес к нему. Ребенок в таких случаях предоставлен большую часть дня са­мому себе; если же о нем не позаботятся иначе, то легко может случиться, что он начинает бродяжничать, у него больше возможностей для право­нарушений, и он может легче сбиться с пути.

Как и в других случаях, помимо физического отсутствия, значительным фактором в развитии ребенка по направлению к асоциальности может явиться также несоответствующая роль, какую играет отец в семейном сообществе.

Если место отца занимает в семье отчим, а иногда дедушка, то де-привациоиные влияния подавляются, зато здесь более благоприятная почва для развития различных конфликтов, причем невротические расстройства, возникающие на данной основе, являются, очевидно, весьма частыми.

К нормальной структуре семьи относятся также братья и сестры. Их влияние на развитие ребенка хотя и не столь сильно, как влияние родите­лей, однако все же оно заметно в некоторых затруднениях у тех детей, которые лишены стимулирующего влияния братьев и сестер.

Старшие братья и сестры с самого начала принадлежат к стимули­рующему полю грудного ребенка. Это весьма подвижная стихия, создающая стимулы самого различного вида и в большинстве случаев высокой ин­тенсивности, оказывающие свое воздействие сначала в области анализа­торной, а позднее в аффективной и социальной областях.

Не менее серьезное, хотя и несколько иное значение для старшего ребенка имеют младшие брат или сестра. Они нуждаются в защите и помощи, вызывая таким спо­собом в старшем ребенке стремление стать на позиции защитника. Воз­можность совместной игры, общие игрушки, сладости, внимание родителей, посвящаемое им всем, решение мелких каждодневных споров, взаимо­соревнования или ревность — все это, а также многие другие обстоятель­ства — стимулируют здоровое развитие ребенка, облегчая ему включение в общество. Конечно, и здесь имеется возможность замещения товарищами при условии, что родители проявляют достаточное понимание данной основной потребности.

Расстройства сепарационного характера (переходящие иногда и в де-привацию) могут возникнуть в основном при двух противоположых типах ситуаций: а) когда ребенок приобретает братьев или сестер — б) когда ребенок их теряет. Первый случай представляется несколько парадоксаль­ным, однако это совершенно органично подключается к сведениям о се­парации. Это может иметь место в тогда, когда новый ребенок, родившийся в семье, настолько привлекает к себе внимание матери и ос­тальных членов семьи, что старший ребенок оказывается внезапно со­вершенно изолированным или, как мимимум, данная ситуация должна ему, по сравнению с предшествующим абсолютным правом на внимание родителей, казаться изоляцией.

Второй случай — длительную сепарационную реакцию при потере брата или сестры, можно показать на следующем примере из практики. Роль братьев и сестер значительно возрастает в случае потери отца или матери. Старший ребенок представляет для младшего определен­ную социальную опору, а иногда берет на себя прямо семейную функ­цию. Однако и там, где отсутствуют оба родителя, братья и сестры озна­чают друг для друга какую-то долю жизненной уверенности: у ребенка нет никого, «кому бы он принадлежал», однако у него есть кто-то, «к кому он принадлежит» (поэтому, например, несомненно, следовало бы помещать братьев и сестер в детские учреждения принципиально совместно).

Пробелы в неполной семье можно во многих случаях успешно воз­мещать повышенной заботой и вниманием остающихся членов семьи. Так объясняется тот факт, что во многих семьях без отца или даже без матери дети растут здоровыми и что такими же здоровыми растут и многие дети, бывшие единственным ребенком в семье. Компенсаторные обстоятельства и, напротив, источники конфликтов, со своей стороны, определяются в не­которой мере обстоятельствами семейной диссоциации: иной бывает си­туация детей, рожденных вне брака, а иной детей осиротевших, иной, далее, ситуация детей разведенных родителей и иной, опять-таки, в семьях, распавшихся по другим причинам.

Положение детей, рожденных вне брака, так же, как положение одиноких матерей является в результате юридических мер, а также более прогрессивных взглядов общества значительно более благо­приятным, чем это было раньше, однако здесь имеется повышенный риск, заключающийся в недостаточной заботе и воспитании.

Дети, родившиеся вне брака, бывают чаще недоношенными, мертворожденными, у них более высокая смертность и за­болеваемость, их школьная успеваемость хуже и у них больше трудностей в социальной адаптации.

Типы депривированной личности ребёнка в детских учреждениях(по Лангмейеру)

1. Социальная гиперактивность. Дети вступают в контакт без затруд­нений и не смущаясь. Отличаются выраженной тенденцией к действиям "напоказ". Однако общение бывает поверхностным и непостоянным. Живо интересуются всем происходящим вокруг, но сами принимают во всем очень поверхностное участие. Обучение в школе и психологическое обследова­ние представляют для них лишь развлечение, а не серьёзное дело. Соци­альный интерес явно преобладает над интересом к вещам, игре, задачам. Не отмечается ни агрессия, ни социальные провокации. Эти дети пользу­ются в общем симпатией, лишь у своих учителей они вызывают недоволь­ство, пак как работают они значительно ниже уровня своих интеллекту­альных возможностей. Их трудно увлечь коллективной игрой, зато простая игра может их заинтересовать. Они цепляются за каждого вновь пришедше­го, ластятся к нему, стараются показать себя, однако в более глубокие отношения не вступают, и ведут себя с каждым с одинаковой милой поверхностностыо. Они с трудом овладевают новыми навыками и новыми знаниями. Из-за постоянно рассеянного интереса к людям они не заботятся о вещах и плохо учатся.