 |
Письменная и устная коммуникация: модусы и каналы
|
|
|
|
Самое крупное противопоставление между типами коммуникации – это противопоставление по модусу. Сам этот термин (перевод английского communication mode) призван отразить тот факт, что различие между письменной и устной коммуникацией есть самое фундаментальное противопоставление, которое не может быть сведено только к одному параметру. Так, термин канал, который к тому же находится в рамках информационно-обменной метафоры коммуникации, отражает достаточно вторичные характеристики коммуникативного взаимодействия и представляет собой разные вещи в зависимости от того, говорим ли мы о канале восприятия или передачи информации. При восприятии информации мы имеем дело со слуховым, зрительным, тактильным и другими каналами, а при передаче информации речь может идти о разговоре лицом к лицу, телефонном звонке, электронном носителе, факсе, официальном письме, или наоборот переданной соседом записке. Но все это лишь варианты форм воплощения двух основных коммуникативных модусов, двух форм существования языка - письменного и устного.
Исходным, базовым модусом является устный, основанный на звуковом взаимодействии между говорящим и адресатом. Говорящий порождает звуковой сигнал при помощи своего артикуляторного аппарата, а адресат его воспринимает как акустический при помощи слуха. Возможно, имеет смысл выделять жестовый модус, основанный на визуальном взаимодействии между говорящим и адресатом. Жесты, сопровождающие обычную устную речь, настолько тесно интегрированы со звуковой речью, что отделить их в особый модус вряд ли возможно. Однако существует совершенно иной тип использования жестов – жестовые языки глухих. В них визуальный канал восприятия и передачи информации очевидно является единственным, поэтому при таком способе взаимодействия говорить об устном модусе было бы довольно странно, учитывая этимологию слова «устный».
|
|
|
С самого начала существования языка, по-видимому, существует и мысленный модус, при котором человек создает внутренний текст, непосредственно недоступный никому другому. Тем самым человек пользуется языком, не оставляя при этом никаких перцептивно доступных следов языковой деятельности. В этом случае язык также используется коммуникативно, но одно и то же лицо является и говорящим, и адресатом. В силу отсутствия наблюдаемых следов мысленный дискурс исследован гораздо меньше, чем устный и письменный. Это явление традиционно изучается не столько в лингвистике, сколько в психологии, начиная со знаменитой монографии Л.С.Выготского «Мышление и речь»(1934).
Вероятно, в будущем исследования устной и мысленной речи объединятся, поскольку два эти модуса неразрывно связаны между собой и не могли бы существовать один без другого.
Гораздо больше известно о соотношении между устным модусом и письменным. Письменный модус, основанный на зрительном сигнале, возник в истории вида Homosapiens относительно недавно, около 5000 лет назад. Хотя письменный язык изучать, безусловно, удобнее, элементарная логика требует признать его вторичность и производность. Совершенно очевидно, что устный модус – это исходная, фундаментальная и более простая форма существования языка, а письменный текст является производным от устного и представляет собой более позднюю, вторичную разновидность языка – и в онтогенезе, и в филогенезе. Большинство человеческих языков и по сей день являются бесписьменными, то есть существуют только в устной форме.
Очевидная, казалась бы, идея о приоритете устной формы языка с трудом пробивала себе дорогу в лингвистике. В ходе развития европейской цивилизации (и некоторых других цивилизаций) письменная форма языка приобрела экстраординарную культурную роль. Многие культуры были фактически созданы вокруг тех или иных сакральных письменных текстов – достаточно упомянуть роль Библии в культуре евреев и позже европейских народов. Это обеспечило письменной форме языка высокий престиж и создало обычно неэксплицируемое, но популярное убеждение, что письменный язык — истинный, “чистый”, “правильный”, освобожденный от всяких случайностей, собственно единственная форма языка, заслуживающая просвещенного внимания ученых, а устный язык – всего лишь “испорченная” версия этого правильного языка.
|
|
|
Эта точка зрения из обыденного сознания была унаследована многими поколениями лингвистов. После того как некоторые лингвисты признали (в XIX в.) приоритет устного языка, в течение большей части XX в. не осознавалось то обстоятельство, что письменный язык и транскрипция устного языка – не одно и то же. Удивительным образом и сейчас многие лингвисты не осознают ни приоритета устного языка, ни того факта, что письменный язык не тождествен языку вообще. Равноправие или приоритет письменного языка редко отстаивается в эксплицитной форме, гораздо чаще можно встретиться с имплицитной практикой, в соответствии с которой лингвисты обращают внимание только на письменную форму языка и полагают, что, изучая письменные предложения, они изучают язык вообще. Только один простой пример: большинство словарей в иллюстративной зоне словарной статьи, призванной продемонстрировать употребление соответствующей языковой единицы, до сегодняшнего дня предлагает различного объема цитаты из художественной литературы. Реальное сопоставление устной и письменной речи как альтернативных форм существования языка началось лишь в 1970-е гг. Ну и конечно на это сильно повлиял начавшийся в самом конце прошлого века процесс создания электронных корпусов национальных языков, позволивший благодаря новым технологиям зафиксировать образцы устного языка в его реальном акустическом виде.
Различие в канале передачи информации имеет принципиально важные последствия для процессов устной и письменной коммуникации. Эти последствия были исследованы У.Чейфом в работе Chafe 1982, в которой он сопоставил два корпуса текстов – устных и письменных.
|
|
|
|
Первое из двух главных последствий связано с разным временнЫм режимом речи и письма. При устной речи порождение и понимание происходят синхронизированно, а при письменной – нет. При этом скорость письма (рукописного) более чем в 10 раз ниже скорости устной речи, а скорость чтения несколько выше скорости устной речи. В результате в устной коммуникации имеет место явление фрагментации: речь порождается толчками, порциями, квантами – так называемыми просодическими единицами, которые типично отделены друг от друга паузами, имеют признаки просодической завершенности и автономности (единый интонационный контур, наличие одного главного акцента, характеристики по темпу и громкости) и типично совпадают с простыми предикациями, или клаузами (clause)).
При письменной же коммуникации происходит интеграция предикаций в сложные предложения и прочие синтаксические конструкции и объединения. Так, в корпусе, исследованном У. Чейфом, в устных текстах частота номинализаций (образование существительных от глаголов, например представление от представлять) составила 4,8 номинализаций на тысячу слов, в письменных – 55,5. Этот количественный эффект связан с тем, что для письменного текста очень характерно описание событий не в виде глагольных конструкций, а в виде отглагольных именных групп, и такие события тем самым интегрируются в состав других событий. Ср.: Я наблюдаю, как лошадь бежит (я наблюдаю и лошадь бежит – два события) – Я наблюдаю за бегом лошади (одно событие наблюдения).
Второе принципиальное последствие, вытекающее из различия устного и письменного модусов – это наличие/отсутствие контакта между говорящим и адресатом во времени и пространстве: при письменной коммуникации такого контакта типично нет (поэтому люди и прибегают к письму). В результате при устном общении имеет место вовлеченность говорящего и адресата в ситуацию, что отражается в употреблении местоимений 1 и 2 лица, в указаниях на мыслительные процессы и эмоции говорящего и адресата, в использовании жестов и др. невербальных средств и т.д. При письменном же общении, напротив, происходит отстраненность говорящего и адресата от передаваемой информации, что, в частности, выражается в более частом употреблении пассивного залога. Например, при описании научного эксперимента автор статьи скорее напишет фразу Это явление наблюдалось только один раз, а при устном описании того же эксперимента с большей вероятностью может сказать Я наблюдал это явление только один раз. В корпусе Чейфа частоты пассивных конструкций (на тысячу слов) составили для устного и письменного текста 5 и 25,4 соответственно, а частоты местоимений 1-го лица, напротив, 61,5 и 4,6 соответственно.
|
|
|
Вопрос о том, является ли письменный язык отдельной системой или представляет собой “настройку” языка на другой канал сообщения, может быть изучен на материале младописьменных языков. Действительно, языки с длительной письменной традицией, такие как английский или русский, имели возможность выработать частично автономную подсистему, используемую при письме, своего рода «другой (письменный) английский» или русский. Если это так, то у́чащиеся писать дети должны фактически изучать новую языковую систему по сравнению с устным языком, которым они уже владеют. Но есть языки младописьменные, которые всю свою часто весьма длинную историю существования ведут в устном модусе, а письмо получили лишь в последние 50-100 лет. Как обстоит дело с различием этих самых модусов в таких языках?
Исследование, специально направленное на вопрос о том, как устроена письменная речь на младописьменном языке, было проведено на материале языка навахо (Юго-запад США, атабаскская языковая семья). Один и тот же рассказ был записан от одной и той же рассказчицы в устной и в письменной форме. Первоначально был записан устный вариант, который затем был затранскрибирован. Через некоторое время рассказчица, обладающая полной грамотностью на родном языке (достаточно редкое явление среди индейцев навахо) написала тот же самый рассказ. После этого можно было сравнить два варианта, различающиеся только модусом. Все остальные переменные – жанр, регистр, автор и даже содержание – были зафиксированы. Результаты сопоставления оказались следующие.
|
|
|
· письменный вариант содержит в полтора раза меньше предикаций, чем устный
· предложения письменного варианта длиннее, чем в устном варианте: 2,2 предикации в среднем против 1,9
· предикации письменного текста содержат существенно больше именных групп, предикации устного рассказа содержат существенно больше частиц
· в письменном варианте существенно чаще встречаются многие типы зависимых предикаций (=придаточных предложений)
Очевидно, мы наблюдаем, что младописьменный язык, который не мог “успеть” выработать специальные конвенции для письменного модуса, немедленно развивает те же особенности, что и языки с длительной письменной традицией. Это более сложный синтаксис, использование более «тяжелых» предикаций, большее количество зависимых предикаций, и с другой стороны исчезновение различных прагматических маркеров – указательных слов, слов, выражающих оценку и вероятность совершения событий и т.д. Следовательно, письменный модус является в первую очередь результатом приспособления устного языка к специфике письменной ситуации использования. Это не значит, конечно, что язык с длительной письменной традицией не может на протяжении столетий вырабатывать какие-то конвенции, которые резко отличают его от устного языка в самой языковой структуре. Но конвенции эти наверняка не случайны: они первоначально возникают под влиянием особенностей режима передачи сообщения, создаваемого письмом. Семена всех явлений, наблюдаемых в письменном тексте, присутствуют в устной речи, но часто лишь в зачаточном виде.
Электронная коммуникация
Несколько тысячелетий назад письменная форма языка возникла как способ преодолеть расстояние между говорящим и адресатом – расстояние как пространственное, так и временное. Такое преодоление стало возможно лишь при помощи особого технологического изобретения – создания физического носителя информации, канала передачи: глиняной дощечки, папируса, специально обработанной бересты и т.д. Дальнейшее развитие технологии привело к появлению более сложного репертуара каналов для передачи языка и речи – таких, как печатные тексты, телеграмма, телефонный разговор, радиопередача, общение при помощи пейджера и автоответчика, наконец, переписка по электронной почте. Все эти разновидности коммуникации – каналы, или субмодусы – выделяются на основе типа носителя информации и имеют свои особенности. Один из таких субмодусов в последнее время приобрел экстраординарную роль и иногда рассматривается как особый модус, наравне с устным и письменным.
Это электронный модус. Общение по электронной почте (а затем и в чатах, и в социальных сетях и т.д.) представляет особый интерес как феномен, возникший 15-20 лет назад, получивший за это время огромное распространение и представляющий собой нечто среднее между устным и письменным общением. Подобно письменной речи, электронный модус использует графический способ фиксации информации, но подобно устной он отличается мимолетностью и неформальностью. Еще более чистым примером соединения особенностей устной и письменной коммуникации является общение в режиме Talk (или Chat), при котором собеседники “разговаривают” через компьютер: на одной половине экрана участник диалога пишет свой текст, а на другой половине может видеть побуквенно появляющийся текст своего собеседника. Исследование особенностей электронной коммуникации является одной из активных областей современного дискурсивного анализа
Интернет можно считать особой коммуникационной средой, а анализ виртуального общения можно производить в терминах основных понятий, характерных для вербальной коммуникации.
С исследовательской точки зрения электронная сеть Интернет допускает огромное разнообразие подходов. Интернет рассматривается как информационная технология, как психосоциологический феномен, как сообщество, как фольклор, как универсальная база данных. С точки зрения коммуникативных целей, общение посредством интернета обладает всем тем разнообразием, которое присуще другим разновидностям коммуникации – это видно невооруженным глазом при первом же обращении к содержанию сообщений в пространстве интернета. Но как эти цели воплощаются в тексты электронных сообщений? По тем же гласным и негласным правилам, писаным и неписаным законам, что и для обычной речи, реального письма, нормальной статьи, объявления и т.п., или по своим собственным законам? Не случайно, что виртуальная коммуникация вызывает особый интерес психологов, социологов, культурологов (а в отношении поставленного выше вопроса - лингвистов), пытающихся увидеть законы и закономерности своей дисциплины в их «электронном» исполнении.
При этом очевидно, что электронная коммуникация сама по себе неоднородна, и потому правильнее говорить о множестве жанров электронной коммуникации и присущих им особенностях. Среди многочисленных уже жанров виртуальной коммуникации выделяются по крайней мере несколько, где зафиксированы особые правила языкового поведения – электронная почта и чаты, блоги, социальные сети.
Как говорилось выше, электронная, или виртуальная, коммуникация может быть определена как некая отдельная, специфичная сфера по признаку коммуникационного канала. При этом имеются в виду не собственно технологические аспекты, поскольку для лингвистического подхода к виртуальной коммуникации не так важно, используются ли для передачи языкового сообщения модемы, телефонные сети или оптоволокно, как осуществляется раутинг, с какой скоростью передается информация и вводится ли она через голосовой интерфейс или клавиатуру. Из особенностей данного коммуникационного канала принципиально важными являются два обстоятельства: интерактивность, то есть возможность быстрого, почти мгновенного ответа, сближающего этот модус с устной речью, и с другой стороны, возможность воздержаться от немедленной коммуникации, что при общении лицом к лицу практически неприемлемо. Из этих особенностей вытекают многие другие свойства.
Главная особенность виртуальной коммуникации связана с особыми отношениями, в которых находятся получатели и отправители сообщений – теми ролями, которые они для себя выбирают. А те, в свою очередь, мотивируют и содержание, и языковую форму посылаемых сообщений.
Каждый акт коммуникации - это уникальное взаимодействие фоновых знаний и текущего сознания данного отправителя с аналогичными знаниями и формами сознания данного получателя в условиях конкретного контекста. Самое первое условие успешной коммуникации (пожалуй, после наличия общего языкового кода) – более или менее верное представление отправителя о том, на кого направлено его сообщение. Для разных сфер коммуникации выполнение этого условия означает разные вещи. В публичном выступлении, в рекламном ролике важны правильные социодемографические оценки состава аудитории, представления о наиболее актуализированных проблемах, волнующих в данный момент зрителей/слушателей. Хороший преподаватель представляет уровень знаний студентов о предмете. А межкультурная коммуникация потому и приводит к кросс-культурным конфликтам, что знания сторон друг о друге (их культурно обусловленная коммуникативная компетентность) малы. В межличностном общении даже хорошо знающие друг друга близкие люди могут столкнуться с коммуникативными неудачами, если плохо представляют себе, что волнует их слушателя в момент данного дискурсивного события.
С точки зрения лингвистики, лингвистической прагматики, представление говорящего о текущем состоянии знаний слушающего включает, в том числе, и представление говорящего о том, как слушающий представляет в данный момент состояние знаний самого говорящего.
Ясно, что в условиях виртуального общения эта модель принимает весьма специфичную форму, и ярче всего это проявляется в такой области, как чат, то есть - мгновенный обмен сообщениями в условиях реального времени. Каковы же последствия этой специфичности, связанные с прагматикой виртуальной коммуникации?
В чатах (и, в не меньшей степени, также в различных форумах) часто отсутствует реальный адресат. Поэтому главная когнитивная особенность такого общения заключается в том, что в нем происходит конструирование адресата. Что из этого следует? Как пишет исследователь игрового аспекта Интернета психолог Н. Петрова «Причина необычной для реального мира открытости людей в чате происходит от безопасности, которую дает вымышленное имя, невидимая внешность и никому не известная личная история... Общаясь по Интернету, мы не только дополняем образ виртуального собеседника своим воображением и опытом. Мы дополняем его еще и своими психологическими проблемами и стереотипами». Как это ни странно, но похожая ситуация существует и в совсем другой области виртуальной коммуникации – при создании коммерческих сайтов, личных страниц в сети – то есть опять-таки там, где принципиально невозможно, а иногда просто не важно понимать, кто будет получателем этой информации.
Таким образом, принципиальная открытость Интернета с одной стороны расширяет возможности для общения, а с другой – накладывает свои ограничения. И это проявляется как в мире большого интернетовского бизнеса, так и в доброжелательной, "безопасной" среде чатов. Тот факт, что в них возникает сказочный, фольклорный мир вымышленных героев с необычными именами и темами – Марго, Мальчиш, синица, SweetLana и т.п. не является добровольным, осознанным выбором участников. В значительной степени это результат отсутствия у коммуникантов реальной и актуальной когнитивной модели друг друга. Кроме того, что имеет место вымышленность адресата, сама их множественность в условиях чата затрудняет разработку такой модели. Можно предположить, что поддержание коммуникации сразу с несколькими получателями не способствует более детальной разработке когнитивных моделей адресата, так как ведет к информационным перегрузкам.
Темы для коммуникации в чате естественно ограничиваются рамками вымышленного мира[8]. Виртуальный дискурс в чатах не имеет контекстных ограничений реального мира, и это придает ему определенное стилевое своеобразие. На первый взгляд, оно имеет отношение к фольклору, но еще в большей степени напоминает литературу нонсенса, мира вверх-тормашками, поэзии абсурда, где нет необходимости следовать обычной логике – ни в вербальных действиях, ни в описании этих действий.
Особо следует отметить такой, в общем-то, внешний по отношению к самому коммуникативному процессу фактор, как разница временных поясов. Поскольку Интернет-сообщество, возникающее в рамках чата, по сути не привязано к месту физического нахождения участника в пределах земного шара, оно тем самым не привязано и к времени[9]. Принципиальная возможность войти в чат в любое время суток означает, что традиционная система часовых поясов теряет для участников функцию ограничителя. Так, активные пользователи системы ISQ (беседа с конкретным виртуальным партнером в режиме реального времени) имеют специальные часы, отражающие единое время Интернет-пространства. Однако при этом нарушаются и представления о естественном для данной лингвокультуры членении суток на части с сопутствующими им формами деятельности и способами номинации, такими как утро, день, вечер, ночь.
Также в чатах происходит нарушение главной идеи диалога и полилога. А именно, в диалоге реплики следуют одна за другой. Даже если имеет место полилог, то есть, одновременно в коммуникативном событии участвуют более двух коммуникантов, их реплики могут быть линейно упорядочены. В письменной речи это графически отражается порядком следования реплик.
Не так обстоит дело в чате: то, что каждый участник видит на своем экране, не есть последовательность реплик, отражающих развитие темы в рамках диалога или полилога. В традиционной беседе может участвовать несколько человек, но тогда их соседствующие по времени произнесения реплики объединены общей темой. В чате такое требование совершенно необязательно и более того, чаще всего не соблюдается. Рядом стоят реплики из совершенно разных диалогов. Именно поэтому для того, чтобы не потерять “нить”, в чатах используются либо графические средства различения реплик по их принадлежности тому или иному автору (например, цвет или вид экранного шрифта), либо прямое упоминание имени адресата, которому направлена данная реплика (чаще используется в комментах блогов или социальных сетей). Тогда адресату легче вычленить среди множества реплик, доступных ему на экране (до 15-20), ту, на которую он отвечает в данный момент, а также восстановить предыдущие реплики, составляющие линию отношений с данным коммуникантом.
Виртуальная коммуникация - явление весьма недавнее, она бурно развивается и опирается на динамичную технологию. Естественно было бы ожидать, что правила, регламентирующие интернет-коммуникацию, не слишком будут зависеть от предшествующих традиций, но станут диктоваться прагматическими соображениями удобства и быстроты. В лингвистической прагматике неформальное понятие "удобства" уточняется как экономия усилий говорящего (в данном случае – отправителя) и слушающего (получателя). Отправитель экономит усилия, делая сообщение более кратким, максимально редуцированным; получатель же, наоборот, для экономии своих усилий, связанных с декодировкой, нуждается в более развернутом, максимально эксплицированном сообщении. Эффективная коммуникация достигается путем балансировки усилий обеих сторон.
В виртуальной коммуникации экономия усилий говорящего (=пишущего) ярко выражена в разрешенном пренебрежении правилами орфографии и даже грамматики – например, отсутствии заглавных букв, пропуске артиклей в артиклевых языках и т.п. Ясно, что это не облегчает, а затрудняет чтение и понимание. Поэтому, как только отправителю приходится соревноваться за избирательное внимание получателя, то есть в частности, в ситуации коммерческого использования Интернета (почтовые рассылки, сайты организаций, новостные группы, а теперь аккаунты и страницы организаций в социальных сетях), эти правила сменяются другими, которые не только не пренебрегают заглавными буквами, но и максимально используют воздействие графических средств, дополняя ими символьную информацию
Графическая информация обильно используется и в менее официальной среде – чатах, блогах или электронной корреспонденции со знакомым адресатом. Там она необходима для адекватной передачи эмоционального сегмента сообщения. В письменном модусе речь теряет часть смыслоразличительных средств, присущих устному модусу. В первую очередь, это невербальный и паравербальный компоненты – интонация, мимика и жесты – то есть именно те средства выражения, которые в первую очередь передают эмоциональный компонент. При этом сжатый, экономящий усилия и время отправителя виртуальный жанр не способствует детализации описания, присущей традиционному письменному тексту – что могло бы хотя бы отчасти компенсировать отсутствие паравербальных средств. Поэтому роль компенсаторных механизмов выполняют "смайлики", или эмотиконы, то есть – графические символы, или пиктограммы. Они либо получаются в текстовом режиме и кириллицы, и латиницы на обычной клавиатуре, либо преобразуются программой в готовые картинки. Эмотиконы осуществляют передачу эмоций и реализуют коммуникативную функцию выражения отношения к миру, уточняя смысл сообщения, его экспрессивно-интонационную окраску, способствуя тем самым лучшему пониманию и экономии усилий получателя: 
:-) улыбаюсь 
:-(грущу 
;-) смеюсь
:0 удивляюсь 
;) плачу
Еще один графический способ передать языковой смысл это отразить смысловую важность данной информации посредством заглавных букв или повторения одной и той же графемы. Здесь работает стратегия иконического отражения прагматических приоритетов: чем более важное место в текущем сознании отправителя занимает данная информация, тем больше зрительного пространства получателя занимает языковая форма, передающая эту информацию:
(1).1. Я же знал,что ты ООООООООООЧЕНЬ хорошая!!!!!!!!!!!!
(1).2. Как только Вы получите паспорт, НЕМЕДЛЕННО отправьте мне факсом копию ПЕРВОЙ страницы.
В "разговорном жанре" – в чатах и личной почте – по-другому могут действовать и правила пунктуации. Как известно, пунктуация в любом языке лишь частично отражает смысловые оттенки, вносимые отправителем сообщения в текст, а в большинстве случаев представляет собой кодифицированные формальные правила. Неформальный регистр речи в данных жанрах электронной коммуникации возвращает пунктуации ее семантический характер: запятые и многоточия передают, в первую очередь, темп речи – см. (2).1; тире выделяют прагматически релевантную информацию, находящуюся в фокусе внимания, и обычно противопоставляемую предшествующему тексту – (2).2; в скобки помещается то, что неважно, а также то, что относится к метатексту (рассужденям автора о самом сообщении) – (2).3., 4., 5. Метатекст, в свою очередь, выступает либо как текстовый заместитель зрительной информации, недоступной получателю в виртуальном общении (похоже на авторские ремарки в пьесе), либо как пояснение отправителя в связи с его прогнозом текущего состояния знаний получателя.
(2).
1. щас устал... спать буду.... наверно.... а может и не буду..... наверно... <количество точек, которыми разделены слова, указывает на темп речи>
2. Я боялась, это будет такой ура-патриотический фильм, на эмоциях, на противопоставленииях, такой анти-американский – чушь, дело не в этом – это просто плохой фильм – пошлая мело драма
3. Буду весьма признателен (расшаркиваясь)
4. Здесь всё конечно гораздо сложнее (как это всегда и бывает в жизни), это и дети понимают....
5. А мой начальник (он маленького роста и очень по этому поводу комплексует) вдруг как взбесился.
Причем в отличие от авторских ремарок в пьесах, помещение в скобки выражений типа (отвернулся и заплакал) производит дополнительный игровой эффект, так как автором ремарки и производителем действия является в реальности одно и то же лицо. Кроме того, в виртуальной реальности это создает эффект раздвоения личности.
Исследователями особенно отмечается специфика проявления в интернете базового для вербальной коммуникации разграничения между устными и письменными модусами. Не является ли виртуальный дискурс, письменный по форме, но лишенный многих атрибутов последнего, своего рода мостиком между обоими модусами? И чего в нем больше? Ответ на этот вопрос зависит от того, какие свойства обоих модусов рассматриваются в первую очередь.
Устная речь линейно разворачивается во времени: что-то говорится раньше, что-то позже. Сказанное нельзя отменить, его можно только опровергать. Устная речь не имеет черновых вариантов. Все, даже неудачные попытки равно предлагаются для интерпретации слушающему. Письменный текст разворачивается в пространстве своего бумажного носителя слева направо и сверху вниз (по крайней мере для языков «средневропейского стандарта»). При письме есть время обдумать, исправить, отменить. Это возможно благодаря временнòму зазору между порождением письменного текста и тем моментом, когда он реально поступит к получателю. Все другие, в том числе структурные, различия между письменной и устной формами вытекают из этой фундаментальной разницы.
Виртуальная коммуникация во многом снимает эти противоречия и создает свои. Так, в отличие от ситуации с многоголосной устной беседой, в чате не возникает проблемы с очередностью реплик или их накладыванием друг на друга – компьютерные сети линейно упорядочивают реплики по времени их поступления. А так как каждая реплика сопровождается указанием от кого и кому она направлена, снимается еще одна проблема многосторонней беседы, когда реплика может быть воспринята не тем, кому она адресована. Ясно, что эти свойства чата имеют компенсаторный характер: по сравнению с избыточностью коммуникационного канала в ситуации личного общения, в чате дополнительная графическая информация, заключенная в самом тексте сообщения, компенсирует недостаток визуальной информации о конситуации общения.
При виртуальном общении могут моделироваться потенциально разные ситуации. Типичным для чата является такое положение вещей, когда отправитель печатает свое сообщение, видя его целиком или частично на маленьком экране. В процессе создания сообщения его можно откорректировать и только потом послать. Оно возникнет на экране получателя, где и будет находиться до тех пор, пока не вытеснится другими сообщениями. Такая ситуация подпадает под определение письменной коммуникации. Но не менее типично и другое поведение: отправитель печатает свое сообщение с очень высокой скоростью, сравнимой со скоростью говорения. Неформальный стиль общения, принятый в чате позволяет не обращать внимания на ошибки, нарушения структуры, неточности. Знаки препинания ставятся по смыслу, отражая прежде всего интонационную структуру. Не перечитывая и не исправляя, отправитель шлет свою реплику. Получатель сообщения прочитывает его и отвечает, не обращаясь более к тексту самой реплики. Такая ситуация изоморфна устной речи и в некотором приближении является ее письменной фиксацией. Технические возможности электронной коммуникации и выработанные в интернет-сообществе нормы коммуникативного поведения делают подобную амбивалентность реальной. Поэтому ответ на вопрос о модусе электронного общения вряд ли может быть дан с полной определенностью. Однако совершенно ясно, что он зависит от контекстных условий. Во-первых, от жанра электронного общения и во-вторых, от того, какое направление примет развитие таких электронных жанров, как чаты и произойдет ли их становление как полноценных жанров со своими коммуникативными целями, отличными от задач фатического общения. В конечном счете, электронная коммуникация либо разовьется в особый модус наряду с письменным и устными модусами, либо превратится просто в форму коммуникации.
Функции коммуникации
Остановимся теперь коротко на основных функциях коммуникации. В зависимости от подхода и понимания общения могут предлагаться различные точки зрения на эту проблему. Можно обратиться к «классической» схеме Р.О.Якобсона, которая уже приводилась выше. Ее автор на основании шести составляющих (адресант, адресат, контекст, сообщение, контакт, код) выделяет 6 функций языка.
С Контекстом связана референтивная функция. В данном случае внимание оказывается сосредоточено на содержании сообщения, той информации, которая передается: Экзамен пройдет в пятницу; Автором «Обломова» является И.А.Гончров. Сам Р.О.Якобсон указывал: «Хотя установка на референт, ориентация на контекст – короче, так называемая референтивная (денотативная, или когнитивная) функция – является центральной задачей многих сообщений, лингвист-исследователь должен учитывать и побочные проявления прочих функций». (Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против».М. 1975).
С Адресантом связана эмотивная функция, т.е. выражение им своих чувств и эмоций, передача собственного отношения к сообщению и конситуации: Я не считаю возможным это сделать; Уверен в успехе наших планов. Ах, какое счастье! «Так называемая эмотивная, или экспрессивная, функция, сосредоточенная на адресанте, имеет своей целью прямое выражение отношения говорящего к тому, о чем он говорит. (…) Она связана со стремлением произвести впечатление наличия определенных эмоций, подлинных или притворных. (…) Эмотивная функция (…) окрашивает в известной степени все наши высказывания – на звуковом, грамматическом и лексическом уровнях. Анализируя язык с точки зрения передаваемой им информации, мы не должны ограничивать понятие информации когнитивным (познавательно-логическим) аспектом языка» (Там же).
С Адресатом связана конативная функция, которая реализуется при стремлении воздействовать на него. Сюда могут быть отнесены различные просьбы, призывы, приказы, побуждения, запреты и т.д.: Не влезай, убьет! Немедленно вымой руки! «Конативная функция – находит свое чисто грамматическое выражение в звательной форме и повелительном наклонении, которые синтаксически, морфологически, а часто и фонологически отклоняются от прочих именных и глагольных категорий. Повелительные предложения коренным образом отличаются от повествовательных: эти последние могут быть истинными или ложными, а первые – нет» (Там же).
При установлении и поддержании Контакта между коммуникантами реализуется фатическая функция: Внимательно вас слушаю; Ах, как интересно, продолжайте, пожалуйста! « Существуют сообщения, основное назначение которых – установить, продолжить или прервать коммуникацию, проверить, работает ли канал связи (…). Фатическая функция, осуществляется посредством обмена ритуальными формулами или даже целыми диалогами, единственная цель которых – поддержание коммуникации» (Там же).
С Кодом связана метаязыковая функция, реализующаяся при рассуждениях о нем самом или его составляющих, эту функцию иногда называют метакоммуникативной. Наиболее ярко она реализуется в научных и обыденных описаниях и толкованиях языка и его использования – от наивных рассуждений о происхождении того или иного слова до академических грамматик и правил орфографии и пунктуации из школьных учебников: Деепричастные обороты выделяются на письме запятыми. «Метаязык – это не только необходимый инструмент исследования, применяемый логиками и лингвистами; он играет важную роль и в нашем повседневном языке. Наподобие мольеровского Журдена, который говорил прозой, не зная этого, мы пользуемся метаязыком, не осознавая метаязыкового характера наших операций. Если говорящему или слушающему необходимо проверить, пользуются ли они одним и тем же кодом, то предметом речи становится сам код: речь выполняет здесь метаязыковую функцию (то есть функцию, толкования)» (Там же).
Поэтическая функция связана с Сообщением. Речь идет прежде всего о форме самого сообщения, о тех случаях, когда внимание сосредоточено на самом высказывании, которое воспринимается как самоценное. Эта функция наиболее ярко реализуется, например, в литературных произведениях, анекдотах, различных формах языковой игры. «Любая попытка ограничить сферу поэтической функции только поэзией или свести поэзию только к поэтической функции представляет собой опасное упрощенчество. Поэтическая функция является не единственной функцией словесного искусства, а лишь его центральной определяющей функцией, тогда как во всех прочих видах речевой деятельности она выступает как вторичный, дополнительный компонент» (Там же).
Рассмотрев основные функции языка Р.О.Якобсон указывает: «После того как беглое описание шести основных функций речевой коммуникации более или менее закончено, мы можем дополнить нашу схему основных компонентов акта коммуникации соответствующей схемой этих функций:
· Коммуникативная (референтивная)
· Апеллятивная
· Поэтическая
· Экспрессивная
· Фатическая
· Метаязыковая» (Там же).
Данный список коммуникативных функций можно назвать «классическим», основные из них под тем или иным названием оказываются представленными в большинстве из известных классификаций. Практически во всех из них на первом месте стоит информационная (коммуникативная, информационно-коммуникативная функция), выделяют также эмоциональную (экспрессивную функцию) и социальную (регулятивную) функцию. Остановимся на каждой из них чуть подробнее.
Информационная функция, вероятно, в наибольшей степени лежит «на виду» и может считаться главной, обусловливающей остальные функции. При всей неоднозначности взаимоотношений между информацией и коммуникацией, о которых мы говорили выше, они теснейшим образом взаимосвязаны и не могут существовать друг без друга, но должны считаться взаимозависимыми и взаимоопределяющими. При этом возникает проблема с терминологией, с тем, как называть рассматриваемую функцию. Термин «коммуникативный» не видится удачным в силу очевидной тавтологичности (ср.: коммуникативная функция коммуникации), кроме того, коммуникативны и все остальные функции, что следует из их определения. Чаще в данном случае используется термин «информационный», но и здесь все не так просто. Ведь и выражение экспрессии является информативным в собственном смысле этого слова, на что указывал Р.О.Якобсон в приведенной выше цитате, вот еще одно принадлежащее ему же замечание: «Когда человек пользуется экспрессивными элементами, чтобы выразить гнев или иронию, он, безусловно, передает информацию» (Там же). В определенной степени информативными оказываются и фатические речевые акты (сообщение о желании вступить в коммуникацию или о готовности ее поддерживать), и поэтические тексты (при всем своеобразии передаваемой в них информации и ее принципиальном отличии от той, что содержится, например, в газетной хронике). В связи с этим во избежание путаницы предлагаем вслед за Р.О.Якобсоном называть эту функцию референтивной или денотативной. Наиболее полно она реализуется в тех случаях, когда внимание сосредоточено на содержании сообщения, на том, как отражает оно тот фрагмент действительности (реальной или воображаемой), который представлен в высказывании, на том, что последнее отражает.
Социальная функция коммуникации позволяет ей играть ведущую роль в процессах социализации индивида и организации социального взаимодействия в человеческом сообществе. Воспитание, становление человека как личности происходит благодаря общению, вне этого общения человек, развиваясь биологически не развивается интеллектуально и духовно, оказываясь в этом отношении на одном уровне с животными, т.е. не превращаясь в собственно человека, в подтверждение чему существует немало фактов, связанных с детьми, растущими вне человеческого общества. Не менее очевидна и роль коммуникации в организации социальных взаимоотношений, вряд ли кто-нибудь из нас может даже представить, как могли бы совместно существовать и организовывать свою деятельность люди (даже в самых примитивных социумах), если бы они не общались между собой. Как уже говорилось выше, эту функцию еще называют регулятиавной, делая при этом акцент на то, что коммуниканты, вступая в общение стремятся определенным образом воздействовать друг на друга, изменить поведение партнера тем или иным образом или «подстроить» свое под его действия.
Экспрессивная функция коммуникации обусловлена тем, что человек познает мир и взаимодействует с ним не только с помощью разума, но и с помощью чувств. Соответственно, человеческое общение невозможно без выражения чувств и их понимания со стороны того, кому адресуется высказывание. Адресант не просто сообщает что-либо, но и передает свое отношение к сообщаемому. Адресат стремится не просто истолковать значение и смысл посылаемого ему сообщения, но и понять чувства и переживания говорящего.
Кроме этих основных функций, так или иначе проявляющихся практически в любом коммуникативном акте, некоторые исследователи выделяют и иные функции, а именно: прагматическую и рекреативную.
Прагматическая функция коммуникации обусловливается тем, что люди никогда не вступают в общение только ради того, чтобы вступить в общение. Они всегда решают какие-либо конкретные или более абстрактные задачи, добиваются достижения ближайших или отдаленных целей: узнать необходимую информацию, купить нужный товар, уладить конфликт, изменить мир и т.д. и т.п. Для этого говорящий пытается тем или иным образом воздействовать на адресата: побудить к определенному действию, изменить свой взгляд на тот или иной фрагмент окружающей действительности, сформировать определенное отношение к тому или иному объекту или явлению и др. Эта функция соотносится с той, которую Р.О.Якобсон называет конативной или апеллятивной.
Соответственно рекраетивная функция соотносится с поэтической в той же классификации. Она связана со стремлением человека к игре (в широком понимании), развлечению: рассказывание анекдотов, придумывание каламбуров, сочинение детективных романов, декламация любимых стихотворений и т.д.
Выделяется и еще одна функция коммуникации, о которой не говорит Р.О.Якобсон. Это так называемая ритуальная или магическая функция. Наиболее ярко она реализуется в ритуальной коммуникации. Последняя характеризуется фиксированностью формы и «стертостью» содержания, т.е. незначимостью собственно вербальной стороны высказывания. При этом сама ритуальная коммуникация отнюдь не ограничивается сферой религиозного обряда. Ритуальная функция регулярно реализуется и в бытовом диалоге (поздравление с днем рождения, обмен приветствиями), и в политической речи (выступление на митинге против терроризма, президентское поздравление с Новым годом), и в деловом общении, и в иных сферах. М.Фуко писал: «Религиозные, юридические, терапевтические, а также частично – политические дискурсы совершенно неотделимы от такого выполнения ритуала, который определяет для говорящих субъектов одновременно и их особые свойства, и отведенные им роли» (Фуко М. Археология знания.Киев, 1996, с. 71).
А.Н.Баранов указывает, что ритуальная функция коммуникации «в точности соответствует функции заклинания в первобытных обществах; принятие участия в ритуале есть не что иное, как периодическая «клятва на верность» социуму» (Баранов А. Н. Политический дискурс: прощание с ритуалом // Человек. – 1997. № 6, с. 109). Обратим внимание на то, что ритуальная функция реализуется отнюдь не только при участии в определенных обрядах с использованием устоявшихся вербальных средств, форма которых может фиксироваться с разной степенью жесткости. Весьма полно проявляется она вразного рода заклинаниях, т.е. попытках словесным выражением своей воли, своих желаний привести к тому, чтобы эти желания сбылись, чтобы слова материализовались. Это и заклинания в собственном смысле слова, и, скажем, крик футбольных болельщиков «Нужен гол!», и молитва, и обращение к своему автомобилю с просьбой завестись, и настенные политические надписи типа «Долой N!» или «Вся власть Советам!», и много иных высказываний разных типов.
Все это заставляет нас признать, что ритуалы и разного рода заклинания отнюдь не являются чем-то маргинальным, неким отмирающим атавизмом. Это обстоятельство, обусловливает необходимость выделения ритуальной (магической) функции коммуникации.
Приведенный список не является, конечно, исчерпывающим. Повторим, что различные исследователи по-разному выделяют основные и специализированные функции коммуникации, исходя при этом из разных критериев. В предложенной выше классификации представлены те функции, которые встречаются у большинства исследователей и с выделением которых, вероятно, согласится большинство ученых, обращающихся к данной проблеме.
При всем этом нельзя забывать о том, что, во-первых, жестких и однозначных границ между указанными функциями не существует, а во-вторых, что ни одна из них практически никогда не реализуется изолированно. Снова процитируем Р.О.Якобсона: «(…) Вряд ли можно найти речевые сообщения, выполняющие только одну из этих функций. Различия между сообщениями заключаются не в монопольном проявлении какой-либо одной функции, а в их различной иерархии. Словесная структура сообщения зависит прежде всего от преобладающей функции» (Там же).
Итак, перечисленные функции не реализуются автономно, но действуют комплексно, вступая в сложное взаимодействие между собой. Рассмотрим только один пример. Для читателя романа «Война и мир», как и любого иного художественного произведения, рекреативная функция, безусловно, является одной из ведущих. При этом читатель может получить из этого текста неизвестную ему информацию о войне 1812 года или о быте русской аристократии (информационная функция). Автор произведения, имея свой взгляд на общество и то, как должны строиться отношения между людьми, пытается внести свой вклад в организацию социальных взаимоотношений, изменить их определенным образом (социальная и прагматическая функция), при этом он выражает свое эмоциональное отношение к описываемым явлениям и фактам.
Форматы коммуникации
Помимо кодов, модусов, каналов и других рассмотренных выше параметров, коммуникация может также описываться в терминах разных признаков и характеристик, которые объединяют коммуникативные взаимодействия в часто встречающиеся, наиболее естественные и наиболее значимые для жизни человеческих сообществ группы, называемые форматами коммуникации. В данном разделе наша задача состоит в том, чтобы представить разнообразие коммуникации посредством описания ее форматов. Традиционно выделяются следующие форматы: внутриличностная, межличностная, групповая коммуникация, организационная, межкультурная, общественная и массовая коммуникация. Эта классификация построена не на одном основании. Из того, что уже известно о разнообразии коммуникативных взаимодействий, их уникальности, обусловленности контекстом следует тот факт, что мы можем группировать их по самым разным основаниям. Например, по степени формальности (от бытового до официального регистров), по размеру аудитории (от небольшой до массовых аудиторий), по степени освоенности темы, предмета, самой ситуации коммуникации (от знакомых ситуаций к неизвестным), по преимущественно диалогическому или монологическому характеру протекания.Форматы коммуникации это естественным образом группирующиеся кластеры признаков, включающие коммуникативные цели, типы адресатов, каналы, указанные выше другие условия протекания. Более того, центральными, смыслоразличительными могут оказаться вовсе не те признаки, которые зафиксированы в названии. Так, например, групповая коммуникация (где группа - это множество, определяемое числом составляющих ее членов - от 3 до 12-15) в первую очередь и наиболее содержательно характеризуется не по количеству участников, но целями (сообщать информацию, порождать новые идеи, решать проблемы, помогать).
Какой из форматов коммуникации следовало бы считать первичным, исходным и основным? Для начала стоит договориться о том, что мы говорим об исходности и первичности не в историческом, или отнтологическом, смысле, хотя очевидно, что некоторые виды коммуникативных взаимодействий (например, массовая или организационная коммуникации) присущи далеко не всем этапам развития общества.
Кроме того, поскольку коммуникационные форматы являются сложными многомерными характеристиками, при описании каждого из них мы обращаем внимание на его специфичные признаки, на те коммуникативные задачи, которые этот формат позволяет решить.
|
|
|
