Системный подход. Географические системы и комплексы

В 60-е гг. XX столетия географов захватило всеобщее увлечение системным подходом, который стал приобретать значение важ­нейшего методологического подхода в различных областях знания. Сущность его основывается на признании системного устройства материального мира, и его можно рассматривать как развитие и конкретизацию философского представления о всеобщей связи предметов и явлений. Необходимо отметить, что для географов принципы так называемой общей теории систем, начало которой относится к концу 40-х гг. XX в. и связывается с именем австрий­ского биолога Л. Берталанфи, не явились чем-то абсолютно но­вым. Согласно Л. Берталанфи, система есть комплекс элементов, находящихся во взаимодействии. В других более развернутых опре­делениях подчеркивается, что система слагается из множества эле­ментов, образующих определенную целостность. Целостность мож­но считать основным свойством всякой системы. Системный под­ход ориентирует исследователя на раскрытие целостности слож­ных объектов, на познание механизмов внутренних связей между их составными частями — отдельными элементами.

Системный подход имеет давние и достаточно глубокие корни в ландшафтоведении. Самые первые определения ландшафта, в

99 том числе определение, сформулированное Л.С.Бергом в 1913 г., содержали указание на системный характер этого объекта (един­ство, или целостность, многокомпонентность, наличие взаимо­связей между компонентами), хотя вместо термина система у гео­графов традиционно был принят термин комплекс. Впрочем, сле­дует заметить, что в ландшафтоведении нередко использовались оба термина в качестве синонимов. Так, еще в 1949 г. Н. А. Солн­цев писал, что «ландшафт есть закономерно построенная система более мелких территориальных комплексов»¹. Согласно другому определению, «сущность географического комплекса вытекает из того, что все природные компоненты на земной поверхности тес­но взаимообусловлены и развиваются как части единой матери­альной системы»². Заметим, что в приведенном выше определе­нии Л.Берталанфи система определяется как комплекс, и это об­стоятельство не может не вызвать вопрос о соотношении обоих терминов, к чему мы еще вернемся.

Начало широкого внедрения системного подхода в географию может быть датировано 1963 г., когда В.Б.Сочава ввел в литера­туру понятие геосистема: «Геосистемы — это природные единства всех возможных категорий от планетарной геосистемы (географи­ческой оболочки или географической среды в целом) до элемен­тарной геосистемы (физико-географической фации)»³. Хотя тер­мин геосистема относится к объектам, традиционным для комп­лексной физической географии, он содержит в себе особый ак­цент, указывающий на принадлежность этих объектов к общена­учной категории «система», и ориентирует географов на освоение принципов и методов общей теории систем.

Внедрение системного подхода способствовало усилению вни­мания географов к структурно-динамическим и функциональным свойствам изучаемых объектов, стимулировало работу по упоря­дочению и расширению понятийно-терминологического аппара­та, по совершенствованию научного языка и организации иссле­довательского процесса. Укрепление связи с другими науками обо­гатило географию новыми подходами и методами, содействовало развитию взаимопонимания с другими специалистами, усилению интеграционн ^1 х тенденций внутри системы географических наук. Однако влияние системного подхода на географию не следует понимать как односторонний процесс. Огромный эмпирический опыт, накопленный географической наукой по изучению особого

¹ Солнцев Н.А. О морфологии природного географического ландшафта. — Вопросы географии. — 1949. — № 16. — С. 65.

Исаченко А. Г. Физико-географическое картирование. —Л., 1961. — Ч. III. — С. 6-7.

³ Сочава В. Б. Определение некоторых понятий и терминов физической гео графии // Доклады Института географии Сибири и Дальнего Востока. — 1963. — № 3. - С. 53.

100 класса сложнейших систем, мог бы составить существенный вклад в разработку общенаучной теории систем, которая практически основана на изучении лишь биологических и технических систем. К сожалению, этот опыт географии пока еще не стал общенауч­ным достоянием.

В географической литературе можно встретить высказывания, в которых системный подход противопоставляется традиционно­му «физикалистскому», связывающему тела, явления, системы с их генезисом и воздействием внешних факторов. В действительно­сти для такого противопоставления нет оснований, и наметившаяся тенденция к пренебрежению генезисом, историей, воздействием внешних факторов в географическом исследовании вызывает ре­альные опасения. В. Н. Солнцев справедливо обратил внимание на недопустимость поспешного переосмысления сложных географи­ческих понятий, которые, на первый взгляд, кажутся не вписы­вающимися в системную концепцию. «Несомненно, — пишет он, — что традиционная география в своих наиболее продуманных пост­роениях является более фундаментальной системной концепци­ей, нежели любая из до сих пор предложенных и подчас претен­дующих на то, чтобы "усовершенствовать" географию»¹.

Термин геосистема, введенный в географию В.Б.Сочавой, бы­стро приобрел широкую популярность у профессионалов-геогра­фов, но некоторые из них стали трактовать его по-своему, игно­рируя принцип приоритета и ясный первоначальный смысл, ко­торый Сочава вложил в этот термин. Высказывалось, в частности, мнение, что под геосистемой следует подразумевать лишь некото­рую абстракцию, или модель реальности, но не саму реальность. Однако такое представление никак не вытекает из принципов общей теории систем, имеющей дело с вполне реальными объек­тами. По Ю.П.Михайлову, обязательным признаком всякой сис­темы является управление, и на этом основании утверждается, будто природные территориальные комплексы не могут рассмат­риваться как системы. Но управление — признак лишь кибернети­ческих систем (систем управления), и названный автор ошибочно переносит его на всякие системы.

Вместе с тем возникло стремление перенести термин геосисте­ма в социально-экономическую географию и даже вложить в него некий тотальный общегеографический смысл. В так называемой теоретической географии предлагалось считать необязательными некоторые основополагающие критерии всякой системы, препят­ствующие построению тотальных общегеографических моделей. Так, утверждалось, будто понятие системы не предполагает кате­гории связи. Вместо этого рекомендовалось использовать чисто

 

¹ Солнцев В.Н. О трудностях внедрения системного подхода в географию. — Вопросы географии. — 1977. — № 104. — С. 22.

хорологические категории взаимного расположения, соседства и т.п. При таком подходе геосистема превращается в абстрактное построение, лишенное реального субстрата. Разумеется, нельзя отрицать пользы абстрактных моделей. Но абстракции, основан­ные на моделировании одних лишь хорологических признаков качественно многообразных материальных систем, вряд ли могут претендовать на универсальное общегеографическое значение.

На первом этапе активного внедрения системного подхода в географию некоторые физико-географы настаивали на том, что геосистемами следует считать только системы, формируемые од­нонаправленным физическим потоком вещества (например, реч­ные системы). Однако ни одно из известных определений системы не дает оснований для такого суждения.

А. Ю.Ретеюм разработал оригинальную концепцию нуклеар-ных систем, которые отождествляются им с геосистемами. В ос­нове этой концепции — убеждение в том, что смысл познания систем заключается в определении соотношений между воздей­ствиями на них со стороны внешней среды и ответными реакци­ями. Весь мир — материальный и идеальный, — от Галактики до микрокосмоса — представляется состоящим из сложных образо­ваний, имеющих один и тот же концентрический план строения в виде центрального ядра и периферии (оболочки). Отсюда идея так называемого хориона — нуклеарной системы, состоящей из ядра и периферии. В качестве ядра могут выступать различные матери­альные тела и идеи. «В земных системах, т. е. геосистемах, образо­ванных живым и неживым веществом, функции центра — очага и фокуса, корня и вершины — выполняет, как правило, одно мате­риальное или идеальное начало (тело, россыпь, поле, волна, пла­мя, знак или идея), являющиеся средоточием ее массы, энергии и информации»². В качестве универсального механизма сопряже­ния центра и периферии в системах рассматриваются цепные ре­акции причинно-следственных связей.

Среди приведенных автором конкретных примеров — хорион северного полярного вихря. Из множества порождаемых им эф­фектов приводится такая цепочка: океанические течения — пере­нос влаги на континенты — весеннее половодье на реках — смыв почвы — отложение наносов в поймах — рост трав — сенокоше­ние — поедание сена домашними животными — внесение орга­нических удобрений в почву на водоразделе — высокий урожай зерновых. Другой пример — хорион сосны обыкновенной — рас­сматривается как некоторая суперсистема, обладающая общеиз­вестными средообразующими функциями (перехват атмосферных осадков кронами, накопление снега вдоль опушки и т. п.) и свой-

 

¹ РетеюмА. Ю. Земные миры. — М., 1988.

² Там же. -С. 255 -256.

ствами эдификатора сообщества, с трофическими и другими свя­зями, вплоть до формирования подчиненных микрохорионов, или малых геосистем, с эпифитами в качестве ядер.

В сущности, мы имеем дело со своего рода расширенным вари­антом геосистемы, формируемой однонаправленным потоком суб­станции (энергии, вещества, информации). Географическая ре­альность предстает перед нами не как упорядоченная совокуп­ность целостных территориальных систем, а как мир бесконечно­го числа переплетающихся цепочек однонаправленных причин­но-следственных связей. Нельзя не заметить, что любое ядро долж­но иметь свое начало, т. е. причину или целую совокупность при­чин, а любое, казалось бы, конечное следствие может оказаться ядром новой системы. Таким образом, верхние и нижние границы причинно-следственных связей уходят в бесконечность, их на­чальные и конечные звенья условны, — они определяются целя­ми исследования. С точки зрения географа, это означает необхо­димость определенных ограничений, т. е. избирательного подхо­да, диктуемого спецификой предмета исследования. Концепция хорионов практически не накладывает на географа никаких огра­ничений.

Нетрудно заметить, что многие звенья хорионов уходят далеко за пределы интересов географии — в область геологии, биологии и других наук. Если географ поставил перед собой задачу объяс­нить уровень урожайности зерновых на таежных водоразделах, то для этого, очевидно, нет необходимости ретроспективно доиски­ваться до полярного вихря. Однако, с другой стороны, прослежи­вание всех возможных цепных реакций в хорионе полярного вих­ря не даст нам ответа на поставленный вопрос, ибо никакая уро­жайность не может быть обусловлена влиянием одной причины.

В концепции хорионов все тела и явления делятся на две груп­пы — определяющие (ядра) и зависимые, причина и следствие резко разграничены, хотя, как известно, они могут меняться ме­стами. В качестве одного из вариантов хориона А. Ю. Ретеюм назы­вает систему, в которой ядрами являются континенты, а перифе­рией — Мировой океан. Обоснованность такого подхода автор видит в хорошо известных фактах изменения характера донных отложе­ний, величины биомассы и других показателей в Океане по мере удаления от материка. Но не менее хорошо известны факты об­ратного влияния Мирового океана на природу континентов. С мощным воздействием океанов на ландшафты суши связана одна из важнейших закономерностей ландшафтной дифференци­ации материков, сопоставимая с широтной зональностью, — так называемая секторность (меридиональная зональность). Этот при­мер наглядно говорит о схоластичности самой постановки вопро­са о ядре и периферии, когда мы в действительности имеем дело с взаимодействием.

В известном смысле можно сказать, что географа интересуют не столько цепочки причин и следствий, расходящиеся от много­численных возможных центров воздействия (ядер), сколько ре­зультативный эффект цепочек, сходящихся в одном месте (райо­не, урочище, промышленном узле и т.д.). В таком случае понятие ядра геосистемы приобретает по существу противоположный смысл: оно становится средоточием разнообразных потоков, пи­тающих это ядро не только в переносном, но и нередко в прямом смысле; это та часть геосистемы, где наблюдается наиболее пол­ное схождение всех связей и взаимодействий и тем самым наибо­лее типичная выраженность свойств и признаков данной террито­риальной ячейки географического пространства. Подобное пред­ставление, основанное на принципе взаимодействия, достаточно широко распространено в географии и, в частности, нашло свое выражение в понятиях об узловых районах, городских агломера­циях, территориальных системах расселения и др.

За пределами концепции нуклеарных систем остаются пробле­мы географического синтеза, территориальной дифференциации и интеграции, целостности территориальных систем. Эту концеп­цию трудно согласовать со сложившимися в географии представ­лениями о природных территориальных комплексах и ландшаф­тах. С точки зрения А. Ю. Ретеюма, географы, занимаясь разработ­кой комплексного природного районирования, пошли по невер­ному пути. Районированию он противопоставляет изучение и на­ложение ареалов всевозможных нуклеарных систем: «Выделение ареалов и их описание — вот задача районирования с системной точки зрения»¹. Вместо многоступенчатой системы комплексного физико-географического районирования, составляющей одну из главных форм последовательного географического синтеза, пред­лагается процедура ничем не ограниченного механического нало­жения различных ареалов в любых соотношениях (примером слу­жит совокупный ареал речных геосистем с весенним половодьем, нерестящейся семгой и таежными лесами).

Системное устройство мира предполагает существование сис­тем разных уровней, классов и типов. Принципы общенаучной клас­сификации и субординации систем еще не разработаны, и место среди них систем, изучаемых географией, не определено. У нас есть все основания считать, что география имеет дело с особым классом достаточно сложных систем и что системы эти многооб­разны, их невозможно свести к какой-либо универсальной моде­ли, например с однонаправленным потоком вещества, подчинен­ным действию силы тяжести, или с центральным ядром.

Необходимо определить отличительные признаки систем, от­носящихся к сфере географии, выяснить, что их объединяет и

 

¹ РетеюмА.Ю. Земные миры. — М., 1988. — С. 213.

чем они отличаются от систем других не географических классов. Специфической особенностью географических систем является их территориальность. Это понятие содержит не просто указание на приуроченность к двухмерному пространству земной поверхности и на фиксированное положение в нем, но главное — на особое системообразующее значение территориальных связей, т. е. гори­зонтальных, или латеральных потоков субстанции между отдель­ными системами и их частями (блоками, субсистемами, или сис­темами низших порядков). Следует подчеркнуть, что указанный признак является необходимым, но не достаточным для опреде­ления систем географического класса. Территориальные связи в географических системах никоим образом не исключают связей межкомпонентных, объединяющих различные формы субстанции в единое целое. Связи этого рода часто называют вертикальными исходя из типичной для природных систем ярусности взаимного расположения компонентов, но термин вертикальный не всегда следует понимать в буквальном смысле, особенно применительно к общественно-географическим системам.

Таким образом, географические системы характеризуются двумя типами внутренних связей. Соответственно различаются две кате­гории структурных подразделений или составных частей системы: 1) качественно разнородные, но взаимосвязанные элементы или компоненты в общепринятом значении (геологический фундамент, почвы и т.д. в ландшафте, отрасли хозяйства в экономическом районе); 2) территориальные блоки низших порядков (урочища и фации в ландшафте, экономические подрайоны, промышленные узлы в экономических районах).

Общественно-географические системы обычно именуют тер­риториальными; этот термин в данном случае не может вызывать возражений, хотя в нем содержится односторонний хорологиче­ский акцент.

Признавая множественность географических систем, мы неиз­бежно оказываемся перед вопросом об их соотношениях и реаль­ности интегральных геосистем. Применение системного подхода к исследованию географической оболочки или географического пространства, со всем многообразием тел и явлений и их взаим­ных связей позволяет вычленять множество частных, или парци­альных, систем разного порядка. Уже наличие лишь парной связи дает основание говорить о системе, например: почва — расти­тельность, суша — океан. Но вычленение таких систем можно рас­сматривать лишь как необходимые аналитические этапы на пути к географическому синтезу. Сущность же последнего сводится к по­иску интегральных систем. Интегральной географической систе­мой наивысшего, глобального, уровня считается географическая оболочка. Что же касается возможности разделить ее на целостные территориальные блоки, т. е. подчиненные геосистемы второго и

105 более низких порядков по совокупности системных связей между всеми природными и общественными компонентами, то такая возможность остается проблематичной.

Очевидно, к системному географическому синтезу следует идти поэтапно и в первую очередь привести в ясность понятия о при-родно-географических и общественно-географических системах. Несмотря на дискуссионность этих проблем, наличие разных то­чек зрения (о чем дает некоторое представление приведенный выше материал), можно считать, что в физической географии уже раз­работана серьезная методологическая и теоретическая основа в виде учения о природных территориальных комплексах, ландшаф­тах и геосистемах, в котором геосистемы трактуются как интег­ральные пространственно-временные природные образования. В общественной географии существуют фундаментальные поня­тия о территориальной организации общества, территориальных системах хозяйства и расселения. Наконец, известны такие поня­тия, как геотехнические, рекреационные системы, которые сле­дует отнести к категории природно-общественных территориаль­ных систем. Перечисленные понятия более подробно обсуждают­ся в следующей главе, здесь же ограничимся некоторыми допол­нительными замечаниями.

Как уже упоминалось, предпринимались попытки перенести термин геосистема на территориальные системы разных типов, в том числе на социально-экономические. В. С. Преображенский счи­тал правомерным распространить этот термин на все территори­альные системы, находящиеся в пределах географической обо­лочки, а различия между ними выражать путем добавления соот­ветствующего эпитета (природная, рекреационная и т.д.). Однако Э. Б.Алаев признавал, что в социально-экономической географии термин «геосистема» не нашел широкого применения, и не счи­тал целесообразным его использование в этой отрасли. Того же мнения придерживался В.В.Покшишевский. В практике геогра­фических исследований и научной литературе за этим термином наиболее прочно укоренилось то содержание, которое изначаль­но в него вкладывал В.Б.Сочава, и в таком значении мы будем употреблять его в дальнейшем без каких-либо дополнительных при­лагательных.

Особо следует остановиться на соотношении терминов систе­ма и комплекс применительно к географии. Как видим, использо­вание второго термина имеет в географии более давнюю тради­цию, и сейчас оба термина обычно используются как синонимы. И действительно, если обратиться к словарям, то окажется, что уловить различие между древнегреческим термином система и латинским комплекс практически не удается. Однако служебная роль того и другого термина в научном языке имеет свои нюансы. Если в системе содержится акцент на упорядоченность частей, то

106 в комплексе — на их связь, взаимообусловленность («сплетение»). Всякий комплекс есть система, но далеко не о всякой системе можно сказать, что она представляет собой комплекс. Последнее относится, в частности, к парциальным системам типа почва — растительность; атмосфера — гидросфера и т. п. Любой компонент целостного комплекса, например ландшафта, может участвовать в различных системах, которые таким образом перекрываются между собой, чего нельзя сказать о комплексах. Понятие комплекс предполагает не любой, а строго обязательный набор компонен­тов. Компоненты системы могут быть как бы случайными и не находиться между собой в генетической связи, для комплекса же последнее условие, по-видимому, необходимо (во всяком случае в определении природного географического комплекса оно все­гда подчеркивалось).

Компоненты комплекса взаимообусловлены, характер каждого из них предопределен (детерминирован) совокупностью всех ос­тальных. Такому правилу полностью отвечают природные терри­ториальные комплексы. Но этого нельзя сказать о природно-об-щественных системах. Разумеется, раз возникнув, любое поселе­ние, отрасль хозяйства, инженерное сооружение, как бы привне­сенное извне, вступают во взаимодействие с природным комп­лексом, создавая особую территориальную систему, но само воз­никновение объектов этого рода не вытекает с необходимостью из данного природного комплекса. Распространение дерново-под­золистых почв или сосновых боров строго приурочено к ареалу определенных ландшафтов, но расположение в этом же ареале города Москвы или, скажем, Череповецкого металлургического комбината никто не станет связывать с дерново-подзолистыми почвами, сосновыми борами или другими характерными особен­ностями ландшафтов этого типа.

Таким образом, система — понятие более широкое, родовое по отношению к комплексу; комплекс — это система особого класса, высокого уровня организованности, с отношениями вза­имообусловленности между компонентами. Термин геосистема подчеркивает отношение сложных объектов, изучаемых геогра­фией, к универсальной категории систем, тогда как в понятиях географический комплекс, природный территориальный комплекс, производственный территориальный комплекс точнее выражается их своеобразие и специфическое положение среди систем. (Изло­женное представление о соотношении понятий система и комп­лекс было высказано независимо и одновременно в 1981 г. А. Г. Иса­ченко в отношении физико-географических объектов и Б. С. Хо­ревым в отношении общественно-географических.)

История географической науки свидетельствует о том, что она шла самостоятельным путем к выработке системного подхода. Познание ландшафтов как сложных природных систем, или ком-

107 плексов, требовало адекватного научного подхода. Его начало ус­матривается в естественно-историческом методе В.В.Докучаева, для которого руководящим методологическим принципом была категория взаимодействия. Позднее в научный обиход стало вхо­дить представление о комплексном географическом или ландшафт­ном подходе. Уже в первой половине XX в. в отраслевых географи­ческих дисциплинах получило признание индикационно-прогно­стическое значение этого подхода, основанного на принципе вза­имной связи геокомпонентов. Так, его применение в гидрологии позволило достаточно точно оценивать объем речного стока и его режим при отсутствии прямых гидрологических данных. Мыслен­ная модель ландшафта способствовала изучению многих природ­ных объектов, например почв и явлений, скрытых от глаз наблю­дателя.

В настоящее время методологическое значение учения о при­родных территориальных комплексах — геосистемах вышло дале­ко за пределы физической географии. Это учение обеспечивает конкретизацию системного подхода применительно к ряду смеж­ных областей естествознания и к решению многих междисципли­нарных проблем, как относительно частных (например, органи­зация особо охраняемых территорий, экономика природопользо­вания), так и общенаучных проблем взаимоотношения общества и природы и оптимизации природной среды.

 

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: