 |
Глава третья,
|
|
|
|
в которой появляется Зоя Чернышева, а вместе с ней и другие
На день рождения Зои Витя опоздал.
Когда он с толчка вернулся домой, все валилось у него из рук. Витя никак не мог сосредоточиться: он видел Пузыря, вырывающего березку, ощущал свой бег через кусты и траву, и мысли его путались.
«Нет, нет, – думал мальчик, – это не люди. Дай им волю, и они все уничтожат вокруг себя. И вот они живут среди нас... И я попал к ним... И Репа? И Репа с ними? »
Кроме того, задержали покупки по маминой записке, прогулка с Альтом (он прямо обскулился). На дворе Альта обуял телячий восторг: прыгал, носился, сбил с ног какую‑ то старушку, так что чуть не возник скандал. Вообще у Альта характер очень неуравновешенный; Витин папа говорит, что он шизофреник. Надо же, собака – и пожалуйста: шизофреник!
Всякие дела по хозяйству Витя хотя и наспех, но успел сделать. Очень много времени ушло на покупку подарка для Зои. Оказывается, ужасно это сложно – купить подарок для своей одноклассницы, когда той исполняется тринадцать лет. При этом необходимо учесть, что какой‑ нибудь ерундой Зою Чернышеву не удивишь – ее отец коммерческий директор кондитерской фирмы «Чайка» и, между прочим, очень любит подтрунивать.
Выбирать подарок помогал Репа. Исходили, наверно, сто магазинов, но ничего стоящего не попадалось. Внезапно Репу осенило:
– Ты говорил, на море они едут?
– Едут, а что? – спросил Витя.
– Придумал! Пошли в «Динамо», я видал там маску с трубкой и ласты. Будет твоя Зойка под водой плавать.
В спортивном магазине были действительно и ласты маленького размера, и маска, но все это стоило шесть рублей семьдесят копеек.
– У меня от маминой пятерки всего четыре рубля осталось, – сказал Витя и покраснел. – С мелочью.
|
|
|
– О чем речь! Я добавлю. – Репа полез в карман за деньгами.
И они купили зеленую маску с белой алюминиевой трубкой и ласты, перламутровые, в красную крапинку. Просто роскошный получился подарок.
– Никогда я не был у девчонок на днях рождения, – сказал Репа.
– Знаешь что, – предложил Витя, – пошли вместе.
– А ты шутник! – Репа насмешливо свистнул. – Ну, пока.
Репа ушел, а у Вити испортилось настроение.
«И почему так все? » – подумал он, злясь на себя, на свое дурацкое предложение, на Зою (и это уже совершенно напрасно), на Зоиного отца, что просто, если хотите знать, глупо.
Зоя жила рядом, через дом. В подъезде был лифт, который, когда поднимается вверх, подрагивает, скрежещет, и каждый раз кажется, что он застрянет между этажами. Но лифт никогда не застревал – он был старый, дисциплинированный служака.
Вот и пятый этаж. На дверях с цифрой «24» табличка: «Чернышев В. П. ». Витя позвонил. Открыла Зоя.
– Явился, – сказала она.
– Здравствуй! – Витя смутился. – Поздравляю тебя с днем рождения.
– Между прочим, уже почти шесть. И все гости за столом.
– Вот, Зоя, прими подарок, – и Витя протянул девочке сверток.
Глаза Зои заблестели.
– Что это, Витя?
– Маска и ласты. Будешь на море плавать под водой и все рассматривать.
– Папа! Папа! Смотри, что Витя мне подарил! – закричала Зоя и побежала вперед.
Витя увидел, что Зоя в новом платье, с новой прической – две пышные волны по бокам головы, что она похожа на легкую бабочку. У Вити что‑ то заныло внутри, захотелось быть сильным, мужественным и остроумным. А он, как назло, чувствовал, что вдруг застеснялся, не знает, куда деть руки, спина сама собою ссутулилась, а ноги стали загребать пол.
– Витя, иди же скорее! – кричала Зоя.
В квартире пахло чем‑ то вкусным, через открытую дверь Витя видел большую комнату, у окна стоял аквариум, подсвеченный яркой лампочкой, в аквариуме покачивались бледно‑ зеленые водоросли и застыли пучеглазые рыбы с хвостами веером.
|
|
|
А как здорово могло быть!.. Витя и Зоя идут по темному и совершенно пустому городу. Уже ночь, и над крышами голубая луна. Витя – ничего нет удивительного! – в черном развевающемся плаще и со шпагой. А Зоя в своем новом платье – как бабочка. Только каблучки стучат по тротуару: тук‑ тук‑ тук! Впереди – ну конечно, он ждал этого! – три мрачные фигуры, тоже, разумеется, в плащах, со шпагами и еще черные маски на глазах. «Витя, мне страшно! » – шепчет Зоя. «Спокойно, я с тобой! »
– Жаркое совсем остыло, – сказала где‑ то Зоина мама.
– Ничего, для юного желудка не страшно, – ответил где‑ то Зоин папа.
Витя выхватывает шпагу. «Вашу даму или смерть! » – говорит один из бандитов и злобно хохочет. «Никогда! » – кричит Витя и бросается на противников. Скрещиваются шпаги. Тяжелое дыхание, топот ног. Удар! – один из неизвестных, ахнув, падает на асфальт. Витя нападает. Еще удар! Второй бандит, схватившись за живот, медленно оседает у стены. А третий бросает шпагу и позорно бежит, так что ветер свистит в его плаще. Витя ловит благодарный, полный восторга взгляд Зои. Он вытирает окровавленную шпагу о полу плаща, говорит: «Все кончено! » И они идут дальше по пустому, полному тайн городу, освещенному луной...
– Ну, что ты там застрял?
Зоя подбежала к Вите, схватила его за руку и втащила в комнату.
Стол был заставлен всякими угощениями, и за ним сидели: Владимир Петрович, Зоин папа, в белой рубашке с расстегнутым воротом; Надя, сестра Зои, в очках и поэтому на вид очень важная; Антонина Ивановна, Зоина мама, женщина полная и добрая; Люся Никитина, одноклассница Зои и Вити, староста класса, страшная зануда, и какой‑ то долговязый парень с длинной худой шеей, оказавшийся, как потом выяснилось, двоюродным братом Зои, и звали его Мишей; этот Миша перешел уже в восьмой класс и весь вечер важничал, ни с кем не разговаривал, кроме Нади.
Итак, стол был накрыт, и за ним сидело общество.
– А! – сказал Владимир Петрович. – Наш мушкетер. Прошу рядом со мной.
«Откуда он знает? » – удивленно подумал Витя.
– По случаю торжеств можно мушкетеру одну рюмку кагора? – спросил Владимир Петрович, взглянув на жену.
|
|
|
– Они же дети, – безвольно сказала Антонина Ивановна, и ее тройной подбородок запрыгал.
– Только одну. Как всем.
Витя выпил рюмку очень сладкого темно‑ красного вина. «Я сегодня настоящий алкоголик», – подумал он. Стало весело, смущение пропало, и Витя приступил к закуске.
– Вот икры возьмите, рыцарь.
– Или рыбки, – ворковала Антонина Ивановна.
– Между прочим, – сказала Надя, – салат делала Зоя.
– А я помогала, – вставила зануда Люся.
Восьмиклассник Миша насмешливо и снисходительно следил за Витей. А Витя ел за обе щеки и думал: «Репу бы сюда».
Появились совсем неожиданные мысли: «А Репу никогда не пригласили бы на день рождения Зои. Интересно, что было бы, если бы мы пришли вместе? »
Подцепив с тарелки кусок семги, Витя сказал:
– Я хотел к вам со своим другом прийти, с Репой, да он отказался.
– Это Славка Репин? – пискнула староста класса зануда Люся. – Твой Репа – хулиган! – торжествующе закончила она.
– Он в вашем классе учится? – спросила Надя, и ее глаза под очками стали очень строгие.
– Нет. – Витя с вызовом посмотрел на всех по очереди. – Он два раза оставался – в третьем классе и в четвертом. Репа – сын тети Розы, она официанткой в ресторане работает. Вот такой парень. – Витя показал большой палец. – С присыпочкой.
Восьмиклассник Миша хмыкнул, и его шея еще больше вытянулась.
– Он не совсем подходит к нашей компании, – робко сказала Зоя.
Владимир Петрович промолчал, и Витя увидел, что лицо его стало нахмуренным.
«Надо уйти, – подумал Витя. – Встать и уйти. – Но тут же себя остановил: – Но почему уйти? Что случилось? Ничего не случилось, понятно? » Витя никуда не ушел, остался, только настроение испортилось – стало как‑ то тоскливо.
– Витя, а ты почему опоздал? – спросила Надя.
– На тренировке задержался. Я же в футбольной секции занимаюсь.
И Витя стал врать, какая была трудная, напряженная тренировка, как загонял их тренер Борис Семенович и что он забил два ужасно сложных гола – в девятку, в самый угол под перекладину. Витя видел, что ему никто не верит, но уже не мог остановиться и мучительно думал, продолжая врать и поражаясь, почему все так легко выдумывается: «Ну кто меня за язык тянет? »
|
|
|
– А теперь поиграйте немного, – устало сказал Владимир Петрович. – Потом чай будем пить.
– У меня пироги с маком и яблоками, – предупредила Антонина Ивановна.
– Фирменные пироги, – сказала Зоя. – Пошли ко мне, ребята!
Витя, Люся, Миша отправились за Зоей в ее комнату. Здесь было все чистое и какое‑ то розовое и висело много картин. Их нарисовала сама Зоя. Она собирается стать художницей и занимается в художественной студии при Доме пионеров.
– Я вам сейчас свою новую работу покажу, – сказала Зоя.
Она сняла белую материю с картины, которая была прислонена к спинке дивана. Там была улица, которая уходила вдаль, к горизонту, по ней катились сплюснутые машины, а пешеходы были точечками, и над улицей, над крышами домов было синее небо. Казалось, что картина объемная и по улице можно уйти к горизонту.
– Здорово! – сказал Витя.
Восьмиклассник Миша уронил:
– Неплохо.
А зануда Люся Никитина смотрела, смотрела на картину и вдруг повернулась к Вите и, даже взвизгнув от удовольствия, сказала, блестя маленькими редкими зубками:
– И никакой тренировки у тебя не было! Все ты наврал!
– Конечно, наврал! – усмехнулся Витя.
– Да как же так можно, Витя? – У Зои Чернышевой округлились глаза.
Витя не нашелся что ответить, а зануда Люся пропищала:
– Где же ты был?
– Не твое дело! – рявкнул Витя.
Восьмиклассник Миша привычно хмыкнул.
У Вити появилось желание подраться с этим Мишей, и он даже встал в боксерскую стойку. Но пришла Надя и позвала всех пить чай.
Чай пили с вкусными пирогами, потом Надя поиграла на рояле, потом затеяли жмурки. Все постепенно развеселились. Даже Миша растерял свою солидность.
В самый разгар игры зазвонил телефон, трубку взяла Зоя и сказала:
– Папа, тебя. Опять Саботеев...
Витя увидел, что лицо Владимира Петровича окаменело, он взял трубку, стал слушать, говорил: «Так... Да, да... Понятно, Так... » И Витя видел, как постепенно бледнеет лицо Зоиного папы.
– Хорошо, сейчас приеду, – сказал он нетерпеливо. – Разговор не телефонный. – Трубка была брошена на рычаг, и Владимир Петрович сказал спокойным тусклым голосом: – Вы тут веселитесь, а мне необходимо срочно по делам.
Антонина Ивановна пошла проводить мужа в переднюю, и Витя заметил, что лицо ее тоже изменилось – на нем застыл испуг.
– Ну, продолжим! – бодро сказала Надя. – Кто водит?
Хлопнула входная дверь, возобновили игру в жмурки, но почему‑ то уже не было так весело...
|
|
|
Ушел Витя вместе с Люсей. Миша остался ночевать, потому что он, оказывается, жил за городом и приехал к своим родственникам на несколько дней.
На дворе был вечер, зажглись огни. Небо завалило тяжелыми тучами, иногда срывался резкий ветер, гнал по тротуару бумажки; где‑ то погромыхивало. Собиралась гроза.
Когда вышли на улицу, зануда Люся спросила шепотом:
– Ты знаешь, почему они так живут?
– Как? – не понял Витя.
– Ну, богато?
– Почему же?
– Потому что Зойкин отец ворует! – радостно, возбужденно прошептала зануда Люся, и зубки ее заблестели.
Витя оглянулся по сторонам – никого рядом не было. И он со всего маху засветил зануде Люсе по шее.
Зануда Люся заскулила, а Витя пошел домой.
Вслед ему визжало:
– Бандит, хулиган несчастный... С Репой по карманам шаришь!
|
|
|
