 |
Заключительная речь главного обвинителя от Франции 611
|
|
|
|
одним из лиц, которые несут главную ответственность за преступную
деятельность партийно-государственного аппарата.
Его финансовые способности были способностями нацистского госу-
дарства, его участие в преступлении этого государства не может быть
истолковано двояким образом. Он полностью виновен и несет ответствен-
ность в полной мере.
Что касается последнего приближенного Гитлера — Бормана, то
нам известно, что он взял на себя истребление евреев.
Говорить больше было бы бесполезно.
На этом я заканчиваю изложение вопроса об индивидуальной ответ-
ственности каждого подсудимого, но не потому, что эта тема исчерпана,
а потому, что время, которое Трибунал отводит каждому представителю
обвинения для обвинительной речи, позволяет нам говорить лишь о плане
работы, которая заслуживала бы того, чтобы быть систематически изло-
женной. Примеры, иллюстрирующие наши тезисы, могут быть умножены.
Все факты, которые в продолжение девяти месяцев были сообщены пред-
ставителями четырех делегаций, свободно могут быть включены в наш
план, и уже это одно показывает, что наше суждение убедительно и что
оно полностью соответствует действительному положению вещей.
Итак, мы считаем, что доказательства подтверждаются и что все под-
судимые принимали участие в совершении 'преступлений германского
государства.
Мы считаем, что все эти лица были действительно связаны стремле-
нием к одной политической цели, что все они тем или иным образом со-
действовали совершению наиболее тяжкого преступления — геноцида,
содействовали истреблению рас или народов, гибель которых дала бы им
возможность завладеть так называемым жизненным 'пространством, кото-
рое они считали необходимым для пресловутой германской расы...
|
|
|
Нами были заслушаны возражения защиты. С наибольшей силой они
были изложены д-ром Зейдлем (стр. 25 его защитительной речи по делу
Франка).
«Действующие законы исходят из основного положения, которое гла-
сит о том, что субъектом преступления в международном праве является
лишь суверенное государство, а не отдельные лица...»
В заключение он отрицает ваше право осудить этих людей.
Начнем с того, что ни один из подсудимых не был тем «отдельным
лицом», о котором говорит д-р Зейдль.
Мы полагаем, что мы доказали наличие между ними сотрудничества
и единодушия, подкрепленных действиями партии, которые существовали
помимо связи между министрами и руководителями управления, имею-
щейся во всех демократических странах.
Заметим также, что совести претило бы сохранение безнаказанными
людей, которые поставили на службу этому единому целому — «государ-
ству» свой ум и свою волю, чтобы использовать мощь и материальные
возможности государства для того, чтобы, как это имеет место в данном
случае, умерщвлять миллионы человеческих существ, проводя в жизнь
задолго до этого преднамеренно задуманную преступную политику. Суве-
ренность государства, которой прикрывались эти люди, была лишь маской.
Снимите эту маску — за ней скрывается ответственность человека.
Г-ну Зейдлю это так же известно, как и нам. Но он утверждает — «та-
ково действующее международное право».
39*
612 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ
Какое уважение он проявляет к этому действующему праву, но сколь
удивительно звучат в его устах следующие далее слова, когда он, спустя
немного времени, рассматривает Гаагские конвенции 1907 года, которые,
как мы заметим,;не были денонсированы ни одним из подписавших их
государств, даже Германией, и учтиво подчеркивает, что положения этих
конвенций, основанные на практике войн XIX века, не имеют силы
в XX веке. Современные войны якобы решительно вышли за рамки, пре-
дусмотренные Гаагскими конвенциями.
|
|
|
Так, он заявляет:
«Положения Гаагской конвенции, касающиеся ведения сухопутной
войны, даже в самом широком их толковании, даже при внесении в них
поправок или при их сохранении, неприемлемы для того, чтобы с их по-
мощью сформулировать индивидуальную уголовную ответственность».
Итак, для д-ра Зейдля международное право не терпит никаких от-
ступлений, когда он стремится извлечь из этого выгоду, и это же между-
народное право отступает, когда оно осуждает его подзащитного.
Подобная диалектика, в интересах которой используются ложные
умозаключения, создает видимость правдоподобия. Г-н Зейдль ловок
в софистике, но он не сумеет убедить никого...
...Речи защитников создают впечатление, что большинство из них
возлагает все надежды на ограниченно юридический или псевдоюридиче-
ский подход.
Многочисленные вопросы явились предметом дебатов. Существуют ли
справедливые и несправедливые войны, войны оборонительные и войны
агрессивные, существует ли мировое юридическое сознание, существует
ли недвусмысленный критерий агрессии? Вот что волнует защиту, а не
интерес к тому, как следует покарать тех, кто принимал участие в функ-
ционировании этого механизма уничтожения.
Когда защитники говорят о «действующем праве», то это они делают
для того, чтобы отрицать право настоящего Трибунала на вынесение при-
говора, и доктор Яройсс отрицает какой бы то ни было авторитет права
«в том виде. в каком оно должно было бы пониматься» в свете морали
и.прогресса (стр. 3). Все они забывают, что действующее право, то един-
ственное право, на которое они ссылаются, не является правом, создан-
ным в прошлом, действующее право является также тем правом, которое
провозглашают судьи в конкретном случае на процессе. Все они забы-
вают, что юридическая наука движется вперед. И в тех случаях, когда
не существует писаных законов, то можно самое большее говорить
о предшествующих традициях и исследовать, продолжают ли они обла-
дать силой и можно ли на них ссылаться.
Но не будем далее останавливаться на защитниках. Мы сами хотим
избежать дискуссий.
|
|
|
Единственное деяние из числа тех, которые рассматривались на этом
процессе, стоит над всеми прочими деяниями — это методическое и систе-
матическое истребление людей, занимавших жизненное пространство, на
которое зарилась Германия.
Конечно, совершались и другие преступления, но они являлись лишь
средством, о них старались говорить как о имеющих второстепенное зна-
чение, как о побочных преступлениях, в такой мере основное преступле-
ние превосходило их по своему зверскому характеру.
Было бы целесообразно вникнуть в характер этого зверства, серьезно
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ФРАНЦИИ 613
установить, какую опасность оно могло представлять для человечества,
для того чтобы подыскать соответственно с этим и наказание.
Преступление, совершенное этими людьми, не является простым.
Нами это было уже показано. Обычный преступник знает свою жертву, он
ее видит. Он сам наносит ей удар, знает, какое действие этот удар оказы-
вает. Далее, если он является только соучастником, он достаточно тесно
связан в моральном и психологическом отношении с главным виновни-
ком, чтобы разделять с ним в какой-то определенной мере его опасения и
следить за реакцией, когда удар нанесен и жертва падает.
Геноцид, убийства или какое-либо другое преступление, совершенное
государственным аппаратом, становится анонимным. Никто не несет
главной ответственности. Все ее разделяют: и тот, кто своим присут-
ствием поддерживает аппарат, и тот, кто совершает преступление, и тот,
кто выражает желание, чтобы оно 'было совершено точно так же, как
и тот, кто издал приказ о его совершении. Что касается того лица, кото-
рое приводит в исполнение 'приказ, то он сам себе повторяет: «Приказ
есть приказ» и выполняет свои обязанности палача.
Тот, кто принимает это решение, делает это без содрогания, он мо-
жет быть и не представляет себе точно, конкретно все последствия,
к которым приводят изданные им приказы. Только так следует толковать
то оцепенение, которое овладело некоторыми подсудимыми в течение
нескольких минут, когда демонстрировали фильм о концлагерях. Что ка-
сается тех, кто своим общим участием в деле партии и государства допу-
скал совершение преступления, то у них было такое чувство, как будто
они присутствуют, играют пассивную роль 'в действии, не имеющем к ним
никакого отношения. При этом они считали, что им нечего бояться
какого бы то ни было наказания.
|
|
|
Согласно германскому плану государство и партия сильны и полны
решимости просуществовать тысячу лет. Они уничтожили правосудие.
Взятое в международном аспекте действующее право обеспечивает
неприкосновенность личности, по крайней мере так полагают. Кроме того,
не существует никакой постоянной международной юрисдикции, которая
обратилась бы против разбойничьих государств. Что касается возмож-
ности военного поражения, то об этом никто не думал, так как они счи-
тали, что были приняты достаточные меры предосторожности. Примеча-
тельно к тому же- то, что кульминационная точка в массовых убий-
ствах — приказ, который явился причиной использования газовых камер,
относится к тому времени, когда.государство и весь режим были уверены
в победе или еще не принимали всерьез предвестников поражения...
...Обстановка благоприятствовала тому, чтобы не возникло реакции.
Факты показали, что ни один из этих людей не испытывал потребности
что-нибудь изменить в этих условиях.
Большинство подсудимых хорошо понимали, что они участвовали
в трагедии. Я полагаю, что они прилагали больше усилий для того, чтобы
очистить свою совесть, чем для того, чтобы обмануть судей, переклады-
вая свою вину на кого-нибудь из своих соседей по скамье подсудимых.
Только немногие имели мужество сознаться, как это сделали Ширах
и Франк, что, являясь частью государственного аппарата, они не могут
освободиться от ответственности, рискуя свалить всю вину на немецкий
народ, который не сумел сбросить своих хозяев. Другие подсудимые все
отвергали. При предъявлении доказательств по их делу они старались
|
|
|
