Додинастический период

(конец 5—4 тыс. до а. э.)

В конце 5—4 тысячелетиях до н. э. об­щество Нильской долины находилось на стадии постепенного разложения родово­го строя и перехода к классовому строю и государственности. Лишь к самому концу додинастического периода в Египте по­явились крупные правители — первые цари. Оформилась к этому времени и ран­няя форма письменности: так называемое пиктографическое, то есть картинное письмо.

Обычно додинастический период делят на два этапа: время I додинастической культуры — конец 5 — первая половина 4 тысячелетия до н. э. и время II додина­стической культуры — вторая половина 4 тысячелетия до и. э.

Древнейшее население Египта образо­вало сотни поселений по всей территорий страны. Многие из поселений в последую­щие исторические периоды на основе раз­вития земледелия, скотоводства, ремесел, а также меновой торговли превратились в крупные города. Уже в эту отдаленную эпоху на территории Египта существовало несколько десятков отдельных областей. Земли в областях принадлежали родовым общинам, во главе которых стояли наслед­ственные племенные вожди. Позднее, с пе­риода греческого владычества, с 4 в. до, н. э., области Египта, имевшие в то время уже административное, общегосударствен­ное управление, стали называть по-грече­ски номами. Этот термин вошел в научный обиход; им обозначают и области ранней исторической поры.

Раскопки захоронений дают сведения о характере и уровне развития культуры и изобразительного искусства Египта самого раннего времени. Уже в это время жители долины Нила верили в загробное существование. Такое представление было связа­но с магическими верованиями еще перво­бытнообщинного строя. Могила мыслилась вечным жилищем умершего, а воображае­мый загробный мир — подобным земному. Поэтому умершего снабжали теми предме­тами, которые служили ему при жизни.

Древнейшие могилы I додинастической культуры, как, очевидно, и наиболее ран­ние жилища (из дерева, тростника, цино­вок и глины), имели круглую или оваль­ную форму и представляли собой ямы, перекрытые ветками и циновками. В пе­риод II додинастической культуры появи­лись могилы прямоугольной формы, что соответствовало изменению в плане жи­лищ наиболее состоятельной верхушки ро­довых общин. Стены ям этих могил уже укрепляли кладкой из изобретенного в эту пору кирпича-сырца, то есть необож­женного кирпича, а сверху их перекрыва­ли ложным сводом ' из необожженного же кирпича. Особенно тщательно оформляли могилу вождя, так как считалось, что «вечное» существование его обеспечивало благоденствие всей общине.

В-конце II додинастической культуры, на исходе 4 тысячелетия до н. э., над мо­гилами начали устраивать и наземные сооружения в виде песчаных насыпей.

В изобразительном искусстве этой поры уже появился образ человека. В древней­ших захоронениях найдены небольшие, иногда всего 3 см длины, статуэтки. Они исполнены из глины, слоновой кости, раз­личных пород камня и имели, вероятно, культовое назначение.

__________________________________________________________________

¹ Ложный свод — конструкция из кир­пича и камня внапуск, то есть лежащих друг на друге в горизонтальном положении так, что конец одного кирпича или камня выступает над другим, Концы эти, постепенно сближаясь, смыкаются посередине свода.

Среди них есть изображения женщин и мужчин, а также разнообразных животных - бегемотов, ле­жащего льва, теленка, собаки. Все фигу­ры отличаются характерностью обобщенных объемов и силуэтов. Очевидно стремление передать в облике человека и зверей их наиболее существенные черты.

Расписные сосуды и настенные росписи. Своеобразие изобразительных приемов египетского искусства проявилось и в полихромной росписи глиняных сосудов из погребений I и II додинастических куль­тур. На наиболее ранних из них компози­ции нанесены белой краской по красному фону глины. На несколько более поздних роспись выполнена красно-коричневой краской по желтоватой поверхности сосу­дов. Свободными мазками, в декоративной манере изображены на кувшинах, блюдах и мисках фигуры людей, животных, птиц, большие многовесельные лодки (например на сосуде, находящемся, в Москве, в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пуш­кина). Общие схематичные силуэты персо­нажей характерны, их позы и жесты очень определенны. Таковы, например, женские фигуры с молитвенно воздетыми руками, персонажи в сценах охот и военных столк­новений. Господствует выразительная, чет­кая передача наиболее существенного в каждом мотиве.

Как и статуэтки, эти росписи связаны с заупокойными и земледельческими обряда­ми. Среди женских фигур, вероятно, име­ются изображения богини-матери. Таким образом, культовые представления дикто­вали художникам-ремесленникам отбор изобразительных приемов (лаконичных силуэтов, наиболее характерных движе­ний) даже на стадии становления древне­египетского искусства.

По сюжету и по стилю к росписям на сосудах близка первая в истории древне­египетского искусства дошедшая во фраг­ментах настенная роспись из южной части страны — из гробницы вождя в Иеракон-поле (древний Нехен) (Каир, Египетский музей). Белой, черной, красной и желтой красками на ней изображена, по-видимо­му, погребальная процессия на больших ладьях. Кроме того, часть росписи, воз­можно, связана с охотничьими обрядами. Показаны здесь и сцены борьбы воинов, вооруженных палицами. Отсутствует стро­гое композиционное расположение отдельных сцен на нейтральном фоне; они как бы свободно разбросаны по поверхности стены. Нигде не показана линия почвы. Правда, ладьи, фигуры охотников и жи­вотных направлены в одну сторону, что создает впечатление мерного движения. Принцип изображения, вообще характер­ный для додинастического периода, поз­волял схематичными, но четкими силуэ­тами передать фигуры персонажей с мо­литвенно поднятыми руками, сражающих­ся воинов, фигуры животных. Наиболее определенной организованностью выделя­ются две небольшие по масштабу группы в нижней части росписи: одна — геральди­чески построенная, состоящая из фигур человека и двух львов, поднявшихся на задние лапы по его сторонам, и вторая — из пяти фигур козлов, размещенных по кругу, может быть, попавших в ловушку.

Плитки. Другой, очень важной для истории искусства группой памятников из могил являются так называемые плит­ки времени 11 додинастической культуры, второй половины 4 тысячелетия до н. э. Это небольшие (10—15 см длины) тонкие и плоские пластины из серо-зеленого кам­ня — граувакки. Они служили для пере­мешивания, растирания красок, приме­нявшихся во время культовых, магиче­ских обрядов. Наиболее ранние из плиток имеют форму овалов, ромбов и прямо­угольников. Плиткам придавали также форму животных: гиппопотамов, страусов, черепах, пантер, рыб (находятся, в частно­сти, в Ленинграде, в Эрмитаже), в чем нашли отражение пережитки древних то­темных верований и охотничьих обрядов. Со временем плитки начали делать оваль­ными и большими по размерам, до полу­метра в длину. Поверхность их в связи с культовым назначением стали оформлять рельефными композициями, отразившими длительный постепенный процесс сложе­ния в Древнем Египте определенных спо­собов передачи окружающей действитель­ности. Это можно проследить по так назы­ваемой охотничьей плите (вторая половина 4 тысячелетия до н. э., один кусок в Пари­же, в Лувре, другой — в Лондоне, в Бри­танском музее), плите быков (конец 4 ты­сячелетия до н. э., Париж, Лувр) и плите коршунов (конец 4 тысячелетия до н. э., Лондон, Британский музей).

Общий стиль изображений на них харак­теризуется выразительностью силуэтов, от­носительно высоким рельефом (до 0,05 — 0,06 м), его живописностью, достигаемой благодаря игре света и тени. На названных плитках уже наблюдаются последова­тельность и симметрия в размещении фи­гур, например на Охотничьей плите. От­дельные фигуры сделаны большими, чем остальные, вероятно, в связи с желанием подчеркнуть их важную роль (в частности, на плите коршунов). Появляется на этих плитках и олицетворение главного персо­нажа, очевидно, племенного вождя-побе­дителя в образе быка или льва (на плитах коршунов и быков).

Плита фараона Нармера из черно-зеле­ного шифера, высотой в 64 см (около 3000 г. до н. э., Каир, Египетский музей), в этой группе произведений является па­мятником общегосударственного значения, созданным в ознаменование объединения этим царем долины Нила (южного — Верх­него и северного — Нижнего Египта) в единое государство»

С целью достижения наибольшей ясно­сти одна и та же тема повторяется на пли­те Нармера в разных вариантах четыре раза. В центре на одной из сторон плиты Нармер булавой раздробляет голову вра­жескому вождю. Выше — царский сокол держит за веревку голову врага, торчащую из шести листов лотоса — символического обозначения Нижнего Египта. Это расте­ние, может быть, надо воспринимать как пиктограмму шести тысяч поверженных врагов. На другой стороне, вверху, Нар­мер в короне Нижнего Египта как побе­дитель направляется к месту, где лежат связанные и обезглавленные военноплен­ные. Внизу царь изображен еще раз, но уже аллегорически в виде «тельца силь­ного» (обычное наименование фараона в более поздние времена), разбивающего рогами зубчатую глинобитную ограду поселения и топчущего копытами повер­женного врага; остальные в ужасе убегают.

Основное значение этого памятника за­ключается в том, что он является не толь­ко своего рода итогом художественного творчества предыдущих периодов, но так-же наиболее ярким образцом искусства времени первых фараонов в Египте, пер­вым египетским каноническим произведе­нием. Рельефные композиции на обеих ее сторонах свидетельствуют об оформлении характерных особенностей изобразитель­ного канона в рельефе.

Центр лицевой стороны плиты занимает, как и на бояре ранних плитках, уг­лубление для ритуального растирания краски. Но здесь композиционное оформ­ление углубления получило блестящее ре­шение: два гепарда перевились фантастически вытянутыми шеями, их сдерживают поводыри. Фигуры эти также олице­творяют основную идею плиты — явля­ются символическим изображением нераз­рывного объединения Верхнего и Нижнего Египта.

Повествовательность, упорядоченность, постройность композиций, подчиненность рисунка сложившемуся к этому времени в Египте иероглифическому, то есть рису­ночному письму — новые черты, впервые получившие яркое выражение в плите Нар­мера. Ново и характерно для этого ранне­классового общества также особое подчер­кивание в изобразительном искусстве об­щественного неравенства. Фараон показан уже вчетверо больше ростом остальных племенных вождей, стоявших во главе по­корных ему областей. Визирь и сандаленосец царя, знатнейшие из его вельмож,— вдвое и втрое меньше его.

Наиболее же важная черта в плите Нар­мера — окончательно выработанная мане­ра изображения объемного тела на плос­кости. Художник, являющийся одновре­менно и писцом, принужден отказаться от воспроизведения лица в фас: в последова­тельно развертывающейся рельефной по­лосе, служившей изобразительным повест­вованием, на основе религиозного задания, все должно было быть идеально ясным, по­нятным. Поэтому человеческое лицо отны­не передают, как правило, в профиль, но с глазом, прорисованным в фас. Рельефные головы богини-коровы Хатор в верхней ча­сти плиты, показанные в фас, являются пережитком более древней манеры. При полном профильном изображении тел вид­но было бы только одно плечо, что нару­шило бы ясность представления о челове­ческой фигуре. Последнее допускалось только у второстепенных персонажей. Пле­чи человеческих фигур очерчивают в фас, тогда как нижнюю часть тела воспроизво­дят в легком повороте — в три четверти, благодаря чему она образует гармоничный переход к профильному изображению ног. Человеческая фигура как бы сплющивает­ся; художник не передает третье измере­ние, а вместо одной точки зрения прибе­гает к множественности точек зрения на изображаемое, то есть применяет слож­ную, комбинированную перспективу.

Эти особенности египетского канона су­ществовали затем во все время долгого исторического развития египетского ис­кусства, но первое полное и яркое выра­жение они получили около 3000 г. до н. э. в памятниках первым фараонам.