Интервьюер. Как на школу повлиял распад таких организаций, как комсомол, пионерская и октябрятская организация?

Интервьюер. Расскажите пожалуйста о том, какие у вас остались приятные и неприятные воспоминания о своей работе в школе в это время.

Информант. Хорошие воспоминания..я, знаешь, вот очень благодарна, что я пол жизни отработала в 21 школе Куйбышевского района. Вот и что у нас был очень хороший коллектив. Очень хороший такой. Друг другу мы помогали, друг друга мы заменяли всегда. Вот заболела учительница, ребенок заболел, ну куда. Никаких разговоров. Я могу – значит я сделаю. Я работала еще и завучем вот последние годы, где-то лет 5 работала завучем в начальной школе. Я даже будучи завучем заменяла болевшего учителя. Чтобы дети не расхолаживались, чтобы занятия шли у них нормально, чтобы никаких срывов в учебной работе не было. Вот и по сей день это помнят, даже две ученицы моих пришли работать в школу от первого выпуска. Одна, значит, музыкант, вела уроки пения, музыки. А вторая была учителем начальных классов. Они по сей день меня помнят.

Ну а самое, знаешь, момент, вот я в школу всегда шла с радостью. Это вот была моя самая настоящая радость. Вот. Это радость моя была. И когда я вышла на пенсию, я вышла в 57 лет на пенсию по состоянию здоровья. Вот. И я, знаете, я не знала куда себя девать. Мне было так плохо, я так переживала. Меня освободили..я лето отработала, а с 1 сентября я была..я ушла. Вот. Значит и сентябрь..30 и 31..думаю, ну куда же мне деваться-то. Вот в окно смотрю: все пошла с цветами, ребятки. Думаю, ну первое сентября. Я не поехала в школу, хотя меня и приглашали. Это мне было так трудно. Думаю, ну не поеду. Со внуком, внук пошел в школу, ну вот пошла с ним. На его линейку. Другой жизнью..начала.

Еще памятно было то, когда мне, значит, дали значок..отличника народного просвещения. Еще это было так вот неожиданно. Значит. На августовской конференции. Вот такую награду я получила. Все это скрывали. Это все было в тайне. Я, знаете, так растерялась, что еле-еле поднялась с кресла. Думаю, боже мой, что ж такое. Вот. Это для меня..очень памятно было. У меня есть грамоты министерства просвещения. У меня..ну..таких грамот очень много наших, из нашего РАЙОНО. Почти каждый год их выдавали. Это все да..было так трогательно. Других поощрений жене было. Раньше, теперь материально как-то отмечают это, а у нас грамоты, благодарности. Так было поставлено в Советском Союзе. Вот поощрять только учителей вот так. Никаких материальных премий и тогда в помине не было.

Интервьюер. А не приятные какие-то воспоминания остались?

Информант. Вот, вы знаете, неприятные воспоминания..неприятных событий у меня не было никогда. Я умела дружить с коллективом, вот, меня и..пользовалась уважением. Ну когда, правильно, стала завучем работать, в начальной школе открыли такую ставку – завуч по начальной школе. Ну были неприятности. Где-то урок не такой учитель даст, выскажешь это все, разложишь по полочкам, подскажешь как. Вот. Потом, значит, и по организации были, например, праздник организуем, кому-то не нужно, кому-то нужно. Приходится настаивать. Это какие-то неприятные были ощущения. Ну по работе только. Администрация меня уважала. У меня не было никаких конфликтов с администрацией школы. Коллектив тоже уважал. Вот. Поэтому нет у меня неприятных отношений совершенно никаких.

Интервьюер. Как на школу повлиял распад таких организаций, как комсомол, пионерская и октябрятская организация?

Информант. Вот знаете, мне кажется, это все было неправильно сделано. Почему это распад произошел такой. Это была вот связь детей. Вот мы в первом классе принимали ребятишек в октябрятки. Они торжественно клялись, что будут октябрятами достойными. Их это подтягивало. И в учебе, и в поведении. И даже, бывало, нашалит что-нибудь, мы первоклассник, во втором классе они еще октябрятами были. Нашалит, тут его же на октябрятский сбор, осудили, смотришь – уже ребенок подтянулся. Принимали когда в пионеры, вот.., переход в пионеры, не сразу всех, не сразу всех. Самых достойных, лучших в обучении, поведении. Потом, значит, группу готовишь. Они вступили. Они приходят, значит, с галстуками. Такие подтянутые, такие в дисциплине прям, знаете, хорошенькие такие, ведущие в классе. Вот. Потом смотришь: другие просятся. «А нас когда примите? Мы тоже хотим быть пионерами достойными». Готовимся. Вот. Устав там. Учим там, все выполняем. Принимаем. И третью группу, вот мы так всегда делали. Третью группу, это уже ребятишек, которые, не то, что в учебе они отставали, а то, что в поведении. Вот. Были такие ребятки в классе. Они всегда были, и сейчас есть. Вот. Их. Ни тоже уже были готовы. Все, мы только, да, не пионеры. Вот. «И мы тоже хотим». И тогда уже весь класс в галстучках, в форме, знаешь, залюбуешься. Подтянутые, все стараются прям. А уже в третьем классе мы их выпускали уже, они сразу в пятый класс. А потом, да, комсомольцы. Комсомольцами не всех принимали. Тоже сначала, в пионеры-то мы всех примем, к концу года мы всех примем, все у нас будут пионерами. А вот в комсомол - там ребята шли выборочно. Но, конечно, и принимали тех ребят, ну которые так на три, на четыре учились, но в поведении как-то не совсем были хорошими. Принимали их, чтобы их удержать. Чтобы их заставить, и, даже, принудить к тому, что их надо было растить людьми. Были сборы..пионерские сборы. Когда работала вожатой всегда на это обращала внимание, чтобы ребята росли достойно. И еще, конечно, для мальчишек было патриотическое воспитание. Они всегда должны были впереди быть. Это их к армии готовило. Вот к сознанию, что они будущие воины. Вот. Вот такой переход был. А то, что этого ничего не стало – это очень плохо. Это очень плохо. Я, даже, знаете, вот сейчас…сетую на то..ну сейчас уже как приноровились, форму издают каждый класс свою заказывает. А когда отменили форму, школьную форму, это уже при мне отменили. Я была, знаете, поражена. Вот пришел разноликий народ. Класс. Кто в платьице, кто в кофточке, кто сережки в начальной школе подцепил – барыня явилась. Но вот. Говорю: «Нет! Это очень даже не нравится. Давайте будем переходить на что-то единое. Хотя бы темный низ и беленький верх. Хотя бы все-таки что-то видеть вас. А не вот такие вот. Вы чего это мне тут разрядились все». Да. Негодовали родители, говорили: «Ну что вы, Нина Яковлевна, всегда вот вы..стараетесь..все вот ходят ребята – ничего, а вы вот так». Ну я говорю: «Не могу на эту разноперых детей смотреть». Даже форма подтягивает ребят, даже фора школьная. И то их заставляет как-то ответственно и к учебе, и к поведению относиться. А это как будто домашние платьица. Вот пришел, переоделся,формочку повесил, платьице одел. В школу так нельзя. Ну теперь вот все-таки придерживаются какой-то единой, классной формы. Не все одинаковые, но формы придерживаются, каждый класс. Они заказывают, им шьют. И стараются ну вот так в школу приходить, чтобы все-таки была форма. Вот. А….так вот, знаете, так сказать, приучаются ребята, они приучаются, т.е. без формы нельзя в школу идти. Надо одеть то, что надо. И это еще и бережливость. Они берегут свою форму. Берегут. Они знают, что она куплена на год, и что ее нужно беречь. Вот. поэтому я считаю, что правильно было..раньше вопрос поставлен.