 |
к 322-летию царевича Алексея Петровича 18 февраля
|
|
|
|
Жил-был царевич Алексей. И жил царевич плоховато, а был – еще хуже.
Его любовь – девица Ефросинья - стала подолгу отсутствовать.
Алексей очень мучился от этого отсутствия, страшно ругался, но все терпел, потому что жить без Ефросиньи не мог. Настолько не мог, что отказался подчиниться своему папе-царю, когда тот потребовал от него больше не встречаться с этой девицей – папа ее на дух не выносил.
За этот отказ царь оставил царевича без всякого содержания, а из дворца царевич от обиды и сам сбежал.
Впрочем, не только от обиды, но и для того, чтобы быть всегда рядом со своей любовью. И с тех пор, как сбежал без всякого содержания, ютился в какой-то московской каморке и брал по чуть-чуть взаймы у придворного лекаря и изобретателя карлика Липунюшки.
Надо сказать, что как только царевич сбежал из дворца, Ефросинья и начала отсутствовать. Сбежал-то царевич, чтобы быть рядом со своей любовью, а оказался гораздо дальше от нее.
Выследить же девицу ему не позволяло воспитание, хотя он чувствовал, что еще немного, и ему любое воспитание будет нипочем.
Однажды царевич Алексей упал перед Ефросиньей на колени, стал ползать вокруг и со слезами взмолился:
- Бога ради, скажи, где ты все время пропадаешь? Я жить не могу! Ты - жизнь моя, а тебя все время нет.
При этом у царевича было такое лицо, будто бы он уже умер, но только что по какой-то надобности встал из гроба.
Тогда Ефросинья более от страха, чем от жалости открыла свою тайну:
- Я танцую аргентинское танго… Всю жизнь о танго мечтала!.. Я теперь в такое место хожу, где собираются и танцуют танго очень милые люди. Милонга называется.
Царевич перестал ползать и замер.
- Но позволь, ведь я тоже люблю танго! Ведь можно же и со мной танцевать!
|
|
|
- С тобой – нельзя и неинтересно. Ты не умеешь. А я целый год уроки брала.
- Так научи меня!
- Не могу. В танго ведет партнер, а партнерша за ним следует. А я мужской партии не знаю. Я всегда только следую.
- Только не за мной!.. – брякнул Алексей и стал медленно подниматься с колен. – Постой, значит, у тебя партнер есть?
- Есть! – с большим удовольствием сказала Ефросинья и даже закатила глаза. – Очень хороший партнер! Так танцует! Так танцует!..
- Кто он?! – завопил царевич. – Кто?!!
- Простой обыкновенный человек. Не псих истеричный, как ты, и цепляться, как ты, не будет. Негоциант… Мне с ним спокойно. Так бы всю жизнь с ним и танцевала!.. Лучше, чем с ним, наверное, только с настоящим аргентинцем. Да аргентинцы уж больно большие деньги за это берут.
- Вот что, - лицо царевича исказилось так, как будто он второй раз встал из гроба. – Передай своему негоцианту, что я его вызываю на дуэль! Для меня твое предпочтение – великий позор! И для тебя – тоже.
- Какой позор?! Какая еще дуэль?!! – не сказала, а как-то прошипела Ефросинья. – Да я тебя сама изобью! А потом в психушку сдам! Маньяк!
Царевич вдруг сразу совсем обессилел, зашатался и сел на землю.
- Ах, да, извини, я забыл: в вашем торговом сословии дуэль почитают за опасное шутовство. А кто любит – тот цепляется и маньяк… И я всегда делаю то, что ты хочешь… Ну, избей меня тогда.
- Тряпка ты! – поморщилась девица. - Царевич без содержания! С тобой бы никогда ни счастья, ни покоя не было!
- И без меня не будет, - всхлипнул Алексей. - На моем гробу! Это вам танцпол, что ли?!
- Ничего, переживешь… Ну, всё – мне на милонгу пора!
С этими словами Ефросинья мгновенно исчезла.
Или это царевичу только показалось.
Он пополз было куда-то, вроде бы за своей любовью, но силы совсем его оставили.
Царевич Алексей уже почти возненавидел танго, но не смог.
|
|
|
«Танго не виновато, когда отнимает любовь, как море не виновато, когда отнимает жизнь, - думал он. – И там, и там тонут, без согласия стихии и не спросясь тех, кого теряют… Что ж, надо тонуть - надо научиться танцевать танго!.. Пойду к Липунюшке – он ведь мне не только деньгами помогает.»
И царевич по тайному подземному ходу пробрался во дворец, в лабораторию карлика-изобретателя - классический кабинет алхимика с чучелом крокодила под сводчатым потолком.
Липунюшка, чернобородый карлик с лысиной, обрамленной длинными волосами, нехотя оторвался от своих особо ценных для науки и государства опытов, но посмотрел на царевича с состраданием.
- Что ж, - вздохнул он. – С вами, Ваше Высочество, все ясно – опять любовная горячка со смертельной угрозой. И я ведь видел вашу Ефросинью с этой смертельной угрозой под ручку, только не хотел вас расстраивать. Пузатая такая смертельная угроза… Ладно, не плачьте! Сейчас вам будет аргентинское танго.
- Вы аргентинец, что ли? – с надеждой встрепенулся Алексей и вытер слезы.
- Нет, я старый русский мальчик. Мы просто испробуем мое изобретение - танго-эликсир.
Карлик смешал в колбе два порошка – фиолетового и зеленого цвета – залил их прозрачной жидкостью с очень знакомым сильным запахом, пробормотал что-то себе под нос, потряс сосуд, как бармен, и дал выпить царевичу Алексею.
Алексей одним махом вылил в себя заветную жидкость.
Внутри у него сразу все вспыхнуло очень приятным пламенем, которое быстро превратилось в некое вращение. Царевич притопнул, наклонился, подхватил Липунюшку, как даму, и с восхитительной легкостью закружил его в танце без всякой музыки.
С рабочего стола карлика полетели на пол попутно задетые колбы и реторты. Они взрывались, будто фейерверки.
- Но позвольте, - наконец сказал царевич. – Мы же танцуем какую-то польку!
- Да уж, не танго! – согласился изобретатель. – Не того я, видно, в эликсир сыпанул… И у меня уже голова кружится. Вы бы меня, Ваше Высочество, отпустили, что ли!
- Ах, да! – царевич разжал руки, и карлик ничком растянулся на полу.
Алексею остановиться сразу не удалось, потому что средство оказалось очень сильное. Ему пришлось вцепиться в дверную ручку.
Липунюшка так же страдал от неудач в научных экспериментах, как царевич Алексей от любовных катастроф. Поэтому карлик все-таки, кряхтя, встал и тут же сделал новую порцию танго-эликсира. Только вместо зеленого порошка он всыпал в колбу несколько крошечных белых кристаллов.
|
|
|
Царевич уже не махом выпил, а осторожно пригубил жидкость.
В то же мгновение ему стало так холодно, что он весь затрясся и принялся скакать по лаборатории, словно горный козел. Под каблуками Алексея захрустели осколки разбитых склянок.
Карлик хотел спрятаться под стол, но не успел. Царевич хищно схватил его, и изобретатель опять оказался в роли дамы. Алексей стал крутить Липунюшку, как волчок, усаживать к себе на бедро, перекатывать через спину, протаскивать между ног и подбрасывать так высоко, что карлик стукнулся головой о чучело крокодила под потолком.
- Но позвольте… - опять было начал танцор.
- Да-а! Это не танго!!! – завопил изобретатель. - Это буги-вуги! Я опять не то всыпал!
Царевич собрался с силами, прижал к себе изобретателя и повалился на пол. Но ноги царевича все еще продолжали дергаться.
- Какой позор! – всхлипнул Липунюшка.
- Да уж, позор так позор! – согласился Алексей.
В третий раз Липунюшка рисковать не стал. Он забеспокоился, что после польки и буги-вуги может опять получиться не танго, а уже какой-нибудь ритуальный танец ацтеков с человеческими жертвоприношениями. Кто в таком случае станет человеческой жертвой, карлик не сомневался.
- Итак, с танго у нас незадача. Какой-то эликсир у меня получился… незаконченный. Придется, Ваше Высочество, малость потерпеть, - объявил Липунюшка, собирая с пола осколки, потому что уборщица ему по его секретности не полагалась.
- Я уже потерпел, - сказал царевич. – Мне не привыкать. Я всю жизнь терплю. Терпением Бог не обидел, но терпением обижает.
- Как это: Бог терпением обижает?
- Тем, что заставляет терпеть.
- Хм… Вижу, горе делает из вас философа, Ваше Высочество.
- Угу, - кивнул Алексей. - Валаамова Ослица заговорила.
- Тогда пора сходить на эту самую милонгу и посмотреть, что к чему. Перейти, так сказать, от эксперимента к наблюдению. Чтобы потом эликсир закончить.
|
|
|
Не медля, царевич и изобретатель переоделись аргентинцами и появились на милонге в одном из московских парков.
В парке возле эстрады под старое аргентинское танго мелкими шагами кружило множество пар.
Одни танцоры были очень искусны, другие не очень, но зато у не очень искусных было больше удовольствия на лице.
Царевич и Липунюшка пристроились на лавку среди совершенно не искусных. У тех на лице был восторг.
Очень быстро в восторг пришел и царевич.
- Люди рай ловят! – услышал он сквозь шум морского прибоя, и тут же понял, что произнес это сам.
- И одновременно скользят в ад! – раздался откуда-то сверху гулкий голос Липунюшки. – Шаг туда – шаг обратно, шаг туда – шаг обратно…
Пары перед глазами Алексея стали кружить все быстрее и быстрее, как будто на карусели, пока не слились в разноцветную ленту. Наконец, из этого кружащегося марева появились Ефросинья и ее негоциант. Девица в близком объятии очень уютно пристроилась на его животе. Блаженная улыбка застыла на прекраснейшем для царевича личике.
- Я тебя понимаю! - прошептал Алексей. - Ты тонешь. А когда идешь ко дну, цепляешься за любого подводного гада… Я тебя понимаю, но не благославляю. Я – не самоубийца…
- Ваше Высочество! - дернул царевича за рукав карлик. – Очнитесь! Что-то с нами не то! Что-то на нас все оглядываются!
Царевич посмотрел на круглую шляпу Липунюшки, на его и свои широченные штаны, заправленные в сапоги со шпорами. Они были одеты, как аргентинские пастухи-гаучо.
- Хм… Видимо, наши костюмы не совсем для милонги. Мы здесь такие одни, - сказал карлик. – Да-а, танго – это для меня дело еще совсем неизведанное!.. Вообще, тут, похоже, эликсиром не отделаешься. Тут прочувствовать надо. Иначе ноги будут правильно шагать, и все остальное будет как надо и легко вертеться, а душа останется тяжелой, как аргентинская говядина.
- Угу, - обреченно кивнул царевич. – Тонуть надо…
В это время музыка смолкла, и Алексей увидел личико Ефросиньи прямо перед собой. Только оно уже совсем не улыбалось.
- Ты что, за мной следишь?!! – закричала она, но как-то шепотом. – И нарочно так вырядился, чтобы меня позорить?! Гад ты! Клоун! Мстительный злобный карлик!
- Позвольте, сударыня, это я карлик! – вмешался Липунюшка, а царевич подскочил к негоцианту и изрубил его в куски.
Но это он мысленно его изрубил, а на самом деле весь затрясся и с воплями: «Я всегда делаю то, что ты хочешь!!! Я даже говорю твоими словами!!!» - бросился прочь из парка.
Вслед за ним быстро заковылял Липунюшка.
Он как-то особо громко при этом звенел шпорами.
|
|
|
Липунюшка нашел царевича за оградой парка. Алексей лежал, скорчившись и уткнувшись носом в землю.
- К черту эликсир! – сказал карлик и сел рядом. – Ваше Высочество, мы будем брать уроки танго! С самого начала, шаг за шагом! Мы будем наступать партнершам на ноги и сами содрогаться от боли! Мы будем постоянно забывать сложные и даже простые па и очень стыдиться этого! А когда у нас что-то будет получаться, мы будем радоваться, как маленькие дети. Зд о рово, правда?!
- Зд о рово, - глухо согласился царевич. – А чем платить-то?
- Ну, вы-то, смотрю, за это дело жизнью платите, а я уж как-нибудь деньгами обойдусь, за нас обоих… Мы научимся не только двигаться – со временем это нам станет так же легко, как в темноте попадать ключом в замок своего дома - мы научимся слушать танго, смотреть танго, вдыхать танго! Ведь без этого нельзя по-настоящему танцевать, без этого – одно самодовольство и аргентинская говядина!
Тут карлик довольно фальшиво замурлыкал танго «Кумпарсита», встал и с чрезвычайной легкостью поднял на ноги царевича.
И через несколько секунд они, как два дурака, в костюмах гаучо в центре Москвы, дергаясь, звеня шпорами, спотыкаясь и наступая друг другу на ноги, кружились под танго в исполнении Липунюшки. Причем карлик вел, хотя Алексей, чтобы танцевать с ним парой, согнулся вдвое.
Некоторые из прохожих в тот момент принимали их за счастливцев.
А царевич и карлик все никак не желали, да и не могли остановиться.
Так и застала их вдруг выбежавшая из парка Ефросинья.
От страха ли, от жалости ли или еще отчего она появилась, царевичу было все равно – лишь бы появилась.
- Смотри! – крикнул он. – Я уже учусь! Я всегда делаю то, что ты хочешь!
18 февраля 2012
АРГЕНТИНСКИЙ НОЖ,
ИЛИ
ТАНГО ИЗ СОБАЧЬЕГО ВАЛЬСА
Уже больше года царевич Алексей, чтобы танцевать со своей любовью девицей Ефросиньей, брал уроки агентинского танго. Компанию ему составлял придворный лекарь и изобретатель карлик Липунюшка.
Карлику Липунюшке танцевать было трудновато. Даже у самых невысоких его партнерш быстро начинала болеть поясница. Угадайте, почему? Правильно. Потому что партнершам приходилось сгибаться в три погибели.
А карлиц и лилипуток на уроках не попадалось.
У партнерш начинала болеть поясница, но они не отказывали карлику, потому что карлик танцевал уже очень хорошо и прекрасно вел в танго, и потому что танцевать с карликом - это экзотика.
Липунюшка же как благородный кавалер обвинял себя и страдал.
Царевичу Алексею было еще труднее. Он медленно запоминал движения и фигуры, но зато быстро забывал.
Порой на очередном уроке царевич словно бы начинал с нуля и очень стыдился перед дамами. Ведь дам же надо в танго вести, а вести оказывалось некуда, кроме как внутрь самого себя.
Гадили Алексею и непредсказуемые перемены собственного настроения. Часто, отправляясь на урок, царевич заранее пританцовывал и томился в нетерпении начать его. Но когда добирался до танцевального зала, вдруг чувствовал сильнейшую слабость и полное нежелание не только танцевать, но и вообще двигаться. Тогда он садился в углу и отказывался. Только смотрел, смотрел, смотрел на движущиеся пары.
Правда, смотрел с большим удовольствием - даже с каким-то хоть и вялым, но наслаждением. Иной раз он сидел в углу и видел Аргентину, в которой никогда не был…
Все-таки Алексей кое-чему уже научился навсегда. Но любовь царевича Ефросинья так и не желала с ним танцевать. Она танцевала в других местах и в другой компании.
Однажды карлик сказал:
- В том, что мы танцуем, Ваше Высочество, недостает не только умения, но прежде всего страсти. А танго – это страсть, танго – это схватка. В настоящем танго живет лязг клинков поножовщиков старого Буэнос-Айреса и резни бесконечных аргентинских гражданских войн XIX века.
- Браво! – в очередной раз восхитился царевич. – Я именно что-то такое и чувствую. Только высказать не могу, как собака.
- Ну, это я не сам додумался, - развел руками Липунюшка. – Это мне один вечный ученый старичок подсказал. По имени Борхес… Наше танго скорее напоминает комплекс красивых физических упражнений для поддержания здорового и модного образа жизни. Порой мне кажется, что большинство наших танцоров с таким же успехом, удовольствием и чувством собственного достоинства на грани самодовольства занимались бы фитнесом или йогой.
- И получается не танго, а аргентинская говядина! – подхватил царевич. – А у меня и того хуже. Потому что страсти во мне предостаточно – вы же знаете…
Липунюшка с состраданием кивнул.
- … Но во время танца моя страсть улетучивается или живет совершенно отдельно, - продолжал Алексей, - потому что я занят исключительно тем, что пытаюсь вспомнить и правильно повторить заученные па, и даже на говядину не тяну, а на какой-то собачий вальс… А из-за чего резались эти буэнос-айресские поножовщики?
- Ну, характер у них такой: чуть что – сразу за ножик. Кто-то там не так на кого-то посмотрел, кто-то кому-то не то сказал… - карлик открыл свой сундучок с невообразимыми редкостями и принялся рыться в нем. - Одним словом, поножовщики… Но, думаю, что из-за женщин чаще, чем из-за денег… Вот он!
Тут Липунюшка вынул из сундучка короткий нож с широким лезвием и костяной ручкой, а на улице пошел град.
- Настоящий аргентинский! – сказал карлик. - Это мне Борхес дал. Говорит, что присутствие ножа в кармане способствует подлинности танго. Берите – вам нужнее. Возможно, это поможет вам, Ваше Высочество, все же сотворить танго из собачьего вальса.
Царевич осторожно взял тремя пальцами аргентинский нож. Потом медленно обхватил рукоятку всей ладонью.
Нож слегка дрогнул, пошевелился в руке царевича. Или ему это только показалось?
На следующий урок танго царевич Алексей пришел не только с карликом, но и с аргентинским ножом в кармане.
Танцующие пары, как всегда, двигались по кругу против часовой стрелки. Они словно бы переводили время назад, стараясь вернуться в тридцатые годы двадцатого века. Именно оттуда им передавал привет Король Танго Карлос Гардель, который пел о любви и смерти за любовь.
Отражения танцующих в зеркальной стене танцевального зала стремились в прошлое с большей легкостью. Их не сдерживала никакая тяжесть.
Липунюшку почти несла на руках высокая красавица в платье с большим декольте. Но при этом он все равно умудрялся вести, даже не касаясь ногами пола.
- Йо тэ кь е ро… - прошептал вслед за Гарделем царевич.
И тут же наступил на ногу своей партнерше, и сам вздрогнул от боли.
Алексей танцевал с очень милой дамой по имени Матильда Вальпара и совна.
Описывать ее не стоит, а то иные читатели обязательно найдут реальный прототип. Напишешь, например, что дама очень похожа на немецкого офицера времен второй мировой войны, какими их изображают в западном кино, только без фуражки – и сразу вычислят несколько кандидатур. Кстати, в западном кино немецкие офицеры времен второй мировой войны обычно очень красивые, даже если они и маньяки.
Матильда Вальпараисовна привычно полупоморщилась-полуулыбнулась, посмотрела на носок своей аргентинской туфли, а потом, прежде чем царевич успел извиниться, спросила:
- Что это вы сказали?
- Йо тэ кьеро… - повторил Алексей. – Это Гардель поет. По-испански: «я тебя люблю».
И как только он в третий раз, хотя и на другом языке, произнес слова «я тебя люблю», нож в его нагрудном кармане подпрыгнул так, что чуть не выскочил наружу, и даже кольнул Алексея где-то возле сердца.
Царевич вдруг очень сильно представил, что любит Матильду Вальпараисовну – женщину, о которой он вообще ничего не знает и даже имя ее постоянно забывает и переспрашивает. Так сильно представил, что сам в это поверил.
Мало того, он представил, что у Матильды Вальпараисовны есть муж или любовник – в тот момент это было одно и то же, потому что оба эти слова в тот момент были лишь синонимами слова «соперник» - и что с мужем-любовником ему на белом свете никак не ужиться.
И все это тут же отразилось в танце Алексея, хотя сам он ничего не заметил, потому что уже находился в бреду.
В нежнейшем бреду возле с а мой катастрофы.
Лицо, дыхание и движения царевича стали такими, что Матильда Вальпараисовна испугалась, но все же решила сопротивляться и не отбежала в сторону, а наоборот еще ближе прильнула к Алексею.
Лицо, дыхание и движения царевича невыносимо притягивали.
У Матильды Вальпараисовны был муж. И был любовник. И каждый из них перед лицом другого для нее обычно служил залогом ее свободы. А тут она вдруг почувствовала, что никакой свободы вообще нет, а есть разве что только призрак свободы, и этот призрак свободы нужен только тем, кто никого не любит, и что сейчас с ней происходит что-то для нее совершенно необычное: она готова, хоть и кусаясь, и царапаясь, но подчиняться этому почти незнакомому человеку с безумными глазами, идти за ним, к а к бы и куда бы он ни повел под эти умопомрачительные музыку и голос Карлоса Гарделя, лишь бы у него до конца хватило силы вести.
Они танцевали так всего лишь около минуты. Остальные пары остановились и уставились на них пораженные, восхищенные и испуганные.
Музыка смолкла, а танец царевича и Матильды Вальпараисовны продолжался, потому что в их телах музыка не смолкала, а становилась все громче и неотвязчивей. Причем для Алексея Матильда Вальпараисовна неотвратимо превращалась в его любовь Ефросинью, а для Матильды Вальпараисовны он оставался тем, кем был.
Тогда карлик Липунюшка бросился им в ноги.
Царевич и Матильда Вальпараисовна упали на танцевальный пол. Но не встали, а продолжали танец лежа, переползая и перекатываясь.
Никто не вмешивался, ни у кого не было и тени желания вмешиваться. Теперь даже и у карлика.
Наконец, из нагрудного кармана Алексея вылетел нож с коротким лезвием и костяной ручкой и завертелся на полу.
Кое-кто из зрителей ахнул.
Тогда царевич вырвался из объятий Матильды Вальпараисовны, почти оттолкнув ее, и сел.
- А где Ефросинья? – сказал он, машинально подбирая нож.
Матильда Вальпараисовна смогла только чуть-чуть приподняться на руках.
- А что это такое с нами было? – спросила она.
- С вами, мадам, было танго, - ответил Липунюшка и подал ей руку.
Тут царевич Алексей вскочил и бросился прочь из танцевального зала.
Липунюшка догнал царевича только потому, что тот споткнулся и кувырком покатился по земле.
- В то самое место бежите, где Ефросинья сейчас танцует? – спросил он, тяжело дыша. – На ту самую милонгу, Ваше Высочество?
- На ту самую.
- Ножик отдали бы. От греха подальше.
- Пожалуйста, - Алексей вложил аргентинский нож в ладонь карлика. – С Ефросиньей мне никакого ножика не нужно. С ней я сам как ножик.
Царевич вскочил и помчался дальше.
Карлик тоже засеменил на ту самую милонгу.
Он совершенно не удивился, когда мимо него, догоняя царевича, промчалась Матильда Вальпараисовна.
14.09.12
|
|
|
