Архитектура Древней Греции 6 страница

К памятникам небарокко относятся такие постройки А. Штакеншнейдера как Собственная дача наследника-цесаревича в Старом Петергофе (1843-1850) и дворец князей Белосельских-Белозерских (1846-1848). При известном внешнем сходстве этих построек со зданиями Растрелли, в них ощущается разница и в общей компоновке, и в характере прорисовке деталей, последние суше и графичнее, в них есть некоторая дробность и измельченность.

Наряду с обращением к западным стилям, архитекторы проявляют интерес к традициям древнерусского зодчества. Но в силу слабой изученности памятников Древней Руси, их восприятие носило чисто внешний характер. Ведущим архитектором «национального» стиля был К. Тон. Наиболее значительным его произведением является Большой Кремлевский дворец (1838-1849). Однако самыми характерными образцами национального направления стали церкви и соборы. По проектам К. Тона было построено множество храмов в Петербурге, Москве (храм Христа Спасителя), Красноярске, Воронеже, Саратове, Томске и других городах. Изданные им альбомы образцовых церквей на многие годы стали официально одобренным источником проектов.

К. Тон строил храмы «кубические» и «кораблем» - с притвором и колокольней, поставленными на одной оси с церковью. В форме куполов, в аркатурных поясах, килевидных закомарах и кокошниках ощущаются традиции владимиро-суздальской и раннемосковской школ, шатровые колокольни напоминают об архитектуре XVI - XVII веков. Но по сравнению со средневековыми постройками храмы середины XIX века «правильнее» и суше. Высокая строительная культура исполнителей и качество материалов делают возможными идеально ровные поверхности, правильные кривые линии и т. д. Дореформенный этап национального направления назывался «русско-византийским» стилем, демонстрируя известную в эти годы генетическую связь крестово-купольных русских средневековых храмов с византийским зодчеством.

Второй этап архитектуры эклектики представляет памятники, в которых и фасады, и интерьеры представляют собой смешение различных псевдостилей. Еще больше расширяется типология зданий, увеличиваются темпы строительства как в столицах, так и в провинции. Возводятся различные промышленные предприятия (фабрики и заводы, складские помещения, порты), здания банков, кредитных и акционерных обществ, учебных заведений, больших универсальных магазинов, вокзалов, доходных домов и др. Наблюдается хаотичность городской застройки, при этом формируется резкий контраст между центральными районами и периферией. Плотно застроенный центр порой утрачивает принципы ансамблевости, архитектурного единства улиц и площадей, сформированные эпохой классицизма. Чаще всего облик фасадов зданий определяет вкус и материальные возможности заказчика.

Наиболее значительными архитекторами этого периода были А. Резанов, Г. Боссе, М. Месмахер, В. Шретер. Ярким примером эклектики является дворец великого князя Владимира Александровича (А. Резанов). Фасад дворца напоминает флорентийские палаццо XV века: крупный руст, большие арочные окна, пластичный, глубоко выступающий карниз. Внутренние помещения, пышные и импозантные, имеют отделку в стиле барокко и рококо.

В эти годы продолжает свое развитие и национальный стиль. Этому способствовали историко-архитектурные исследования, реставрационные работы, которые опираются сейчас на подлинно научные методы. В последней трети XIX века сосуществуют два основных направления в архитектуре: «византийский» и собственно «русский». В «византийском» стиле по-прежнему чаще всего возводятся храмы, характерными чертами которых были низкие полусферические купола, опирающие на венец арочного пояса, полукупола над апсидами, могучие арки на фасадах. В арсенал приемов «русского» стиля» входят планировочные решения и средства выразительности зодчества XVI – XVII веков. К ним относятся свобода планировки и живописность композиции, многоцветье, тщательно исполненные декоративные детали. Расширились типологические границы «русского стиля». Кроме церквей и соборов в этом стиле возводятся музеи и выставочные здания, вокзалы, городские думы, театры, торговые павильоны, особняки и доходные дома. Большой популярностью этот стиль пользуется при строительстве выставочных зданий, демонстрирующих расцвет российской промышленности и торговли. Например, павильоны Политехнической выставки в Москве (1872), Нижегородской выставки (1889-1890), русские отделы на всемирных выставках.

В 1890-1900 –е годы на фоне эклектики начинают формироваться новые течения – модерн и неклассицизм. Модерн проникает в Россию с Запада. Специалисты выделяют несколько модификаций стиля модерн: ранний модерн (1895-1905) и поздний модерн (конец 1900-х – 1910-е), который подразделяется на романтическое и рационалистическое течения. Неоклассицизм формируется в 1900-е годы.

Язык раннего (интернационального) модерна узнаваем сразу: свободные, асимметричные планы, создающие живописную, динамичную объемно-пространственную композицию; самая разнообразная форма проемов в виде эллипсов, многоугольников с кругленными углами, трапеций; гибкие линии верхнего обреза стены; разнообразные башни и эркеры, как бы вырастающие из тела здания; характерные изгибающие линии кронштейнов, наличников, решеток, светильников, которые, наряду с декором, дополняют иллюзию движения формы. Ранний модерн на фасадах активно использует цвет в виде поливной керамики, смальты, витражей. Примерами раннего модерна являются гостиница «Метрополь»( 1898-1903, В. Валькотт), особняк С. Рябушинского в Москве (1900, Ф. Шехтель).

В романтическом модерне прослеживаются признаки историзма мышления (интерес к прошлому) и антинормативность (личностная свобода). Иными словами, архитектор, работая с «исторической» формой и сохраняя в целом ее узнаваемость, смело видоизменяет ее очертания, пропорции, усиливая звучание характерных признаков. Архитектурный образ формируется на определенных зрительных ассоциациях с зодчеством прошлых лет. При этом сознательное преувеличение, даже гротеск становились приемами, совершенно необходимыми для утверждения нового творческого кредо. Архитекторы обращаются к разным историческим стилям, большой интерес продолжают вызывать традиции национального зодчества. Например, в здании Ярославского вокзала в Москве (1903-1904, Ф. Шехтель) узнаваемы планировочные приемы «хоромного строения», шатры и килевидные арки, но размеры главного шатра и венчающего его гребешка очень преувеличены, гиперболизированы. В здании Третьяковской галереи (1900-1905, В. Васнецов), свободно сочетаются традиционные детали с металлостеклянными конструкциями. В многоэтажном доходном доме Перцова в Москве низко опущенные свесы кровли создают образ, сходный с избой (1905-1907, С. Малютин, Н. Жуков). Фасад Торгового дома «Мертенс» в Петербурге (1912, М. Лялевич), выходящий на Невский проспект, тяготеет к неоренессансным мотивам. Однако использование металлических конструкций в межэтажных перекрытиях, большие площади остекления фасада, крупный масштабный строй арочных проемов демонстрируют приемы нового стиля – модерна.

Одним из направлений романтического модерна является так называемый «северный модерн», который генетически связан с архитектурными традициями скандинавских стран. Такие постройки встречаются в Петербурге (жилой дом на Стремянной улице, 1910-е годы, А. Бубырь), Выборге, Петрозаводске. Их отличают подчеркнуто естественная фактура облицовочного камня, у проемов окон и дверей теснятся северные звери и растения, все это делает архитектурный образ тревожным и суровым.

Для рационалистического модерна характерны скупость декоративных средств, повторяемость на фасадах однотипных элементов, прямолинейных и плоскостных. Как известно, к рационалистическому модерну вел опыт проектирования каркасных зданий с их четко выявленной конструктивной основой. Рационалистический модерн формируется в московской среде. Одним из типичных примеров является типография С. Рябушинского «Утро России» (1907, Ф. Шехтель). Узкий высокий фасад решается лаконично, образ здания строится на графике переплетов и швов керамической облицовки. Близок к рационалистическому модерну Новый Пассаж на Литейном проспекте в Петербурге (1912-1913, Н. Васильев), характеризующийся изысканной сдержанностью. Композиционная выразительность его фасада строится на ритме мощных пилонов, облицованных гранитом. Пилоны завершаются плоским гладким аттиком, увенчанным узким зубчатым карнизом. Между пилонами – сплошное остекление, разделенное по горизонтали плоской балкой междуэтажного перекрытия.

Ведущие архитекторы неоклассицизма И. Фомин, В. Щуко, И. Жолтовский, А. Таманян и др. вновь обращаются к архитектурной традиции как к опоре творчества. Свою программу они строят на идее культурного преемствования, в связи с чем серьезно изучают русскую архитектуру второй половины XVIII – первой трети XIX века и ее истоки. Яркими примерами неоклассицизма являются российские павильоны на международных выставках в Италии – в Турине и Риме (1911, В. Щуко). Главным мотивом туринского павильона была крупная арка с вписанным в нее колонным портиком. Значительными являются петербургские постройки И. Фомина – особняк сенатора А. Половцева на Каменном острове, особняк князя Абамелек-Лазарева на Мойке. Внешний облик этих сооружений и интерьеры выполнены с тонким чувством стиля, ордера и связанные с ним детали имеют выверенные пропорции. В неоклассицизме возводятся различные по своим функциям здания: многочисленные доходные дома, банки, торговые фирмы, больницы, музеи, учебные заведения. Большинство из них отличает ясная простота и гармония, рациональность планировочных и объемно-пространственных решений. Подчеркнутым эстетизмом характеризуется отделка интерьеров, для которых специально создавались росписи, мебель и другие аксессуары.

Монументальные формы русского классицизма нашли отражение в здании Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве (1898-1912, Р. Клейн), здании Этнографического музея в Петербурге (1900-1911, В. Свиньин). Тончайшую грань между «ампиром» и «ренессансом» отличала целый ряд сооружений конца 1900-х – начала 1910-х годов, где все более сильным становилось влияние палладианства. Эти черты можно наблюдать в особняке Носовых на Введенской площади в Москве (1907-1908, И. Жолтовский), в доходном доме К. Маркова на Каменноостровском проспекте в Петербурге (1910-1911, В. Щуко). Ориентация на классику обусловила использование ордера в здании Киевского вокзала в Москве (1912-1917, И. Рерберг). Однако высотная башня (она была функционально обусловлена) делает общую композицию асимметричной. Тем не менее, в рамках неоклассицизма в архитектуру вернулись канонические композиционные правила: симметрия с четким выделением оси, иерархичность построения, артикулированность форм.

Контрольные вопросы.

Назовите причины появления в русской архитектуре эклектики.

Отметьте характерные черты эклектики разных периодов.

Назовите и проанализируйте этапы стиля модерн в русской архитектуре.

Отметьте своеобразие неоклассицизма в отечественной архитектуре начала ХХ века.

Архитектура Запада ХХ – XXI века

Наряду с модерном и ретроспективизмом в первые десятилетия ХХ века в Западной Европе появилась архитектура, выступавшая против декоративизма. Ее сторонники называли себя и антидекоративистами, и протофункцианолистами, и рационалистами. Одним из лидеров этого направления был А. Лоос, который строил жилые дома в виде кубов с гладкими стенами и плоскими крышами (дом Штейнера в Вене, 1910). Архитектором, работавшим в области промышленной архитектуры, был П. Беренс. В 1909 году он строит Турбинный цех завода АЭГ в Берлине. Здание построено из металлических рам и стекла, только углы здания закреплены массивной кирпичной кладкой. Стремление создать лаконичную и выразительную архитектуру, основанную на современных технических средствах, привело к активному применению железобетона. В 1903 году в Париже возводится первый железобетонный дом (О. Перре). Еще одним архитектором довоенного периода был ученик Л. Салливена Ф. Л. Райт. Он создал проекты жилых домов («дома прерий»), планы которых отличались свободными асимметричными очертаниями. Для самих зданий характерны гладкие плоскости стен, большие проемы, сильно выступающий свес кровли. Принцип максимальной связи архитектуры с природой стал ведущим в творчестве Райта. Это ярко проявилось в доме Ф. Робби близ Чикаго (1906-1909).

Во втором десятилетии ХХ века в архитектуре резко увеличилось количество разнообразных теоретических программ и утопических предложений. Это связано не только с изменениями взглядов на сущность архитектуры, но и с экономической и политической жизнью западных стран. Сокращение строительной деятельности, связанное с Первой мировой войной, привело к тому, что большинство проектов остались не реализованными на практике и порой отражали теоретические и экспериментальные искания. Архитектура получила ярко выраженный эстетско-формалистический характер, основанный на художественной абстракции. Формообразование взяло верх над конструированием.

После окончания мировой войны необходимо было восстанавливать разрушенные города, решать проблему острой потребности в жилище. В архитектуре утверждается функционализм – рационалистическое направление, утверждающее главенство практических функций, жизненных потребностей в определении планов и форм сооружений. Лозунг Л. Салливена «форму определяет функция» был подхвачен основателями функционализма в Германии – группой Баухауза, во Франции – группой «Эспри нуво», в Нидерландах – группой «Де Стиль». Характерными чертами нового направления являются: свободные асимметричные планы, простые геометрические архитектурные формы, горизонтальные членения, ленточные окна, плоские кровли, отсутствие декора.

Ярким представителем функционализма во Франции был Ле Корбюзье. Широкую известность получили его виллы-особняки, среди них вилла Савой в Пуасси (1928), вилла в Гарше (1927). Эти здания выразили основные принципы творчества архитектора, которые и были положены в основу концепции функционализма: 1) дом на стойках-столбах (чтобы освободить поверхность земли для зелени); 2) свободный план (каркасная система, доходящая до крыши, дает возможность внутренним стенам располагаться в любых местах); 3) свободное оформление фасада (каркас дает возможность распределять окна без прямого отношения к внутреннему членению здания); 4) горизонтальные удлиненные окна; 5) плоская кровля (с использованием ее в качестве открытой террасы).

Принципы функционализма нашли свое отражение и в крупных общественных зданиях, построенных Ле Корбюзье, например общежитие швейцарских студентов в Париже (1930), здание Центросоюза в Москве (1928-1936). Ле Корбюзье уделяет большое внимание градостроительным проблемам. Архитектор предложил проект современного идеального города, разделенного на три зоны: сити – деловая часть города с небоскребами и жилыми кварталами, индустриальная зона и зона городов-садов. Через город должны были проходить магистрали скоростного движения. Вокруг небоскребов – территория садов и парков, спортивных площадок.

Центром архитектурной деятельности в Германии становится Баухауз (Высшая школа строительства и художественного конструирования), теоретической основой которого также был функционализм. Одним из ведущих архитекторов Баухауза был В. Гропиус, по проекту которого в Дессау было построено здание этой школы (1925 – 1926). Сооружение в функциональном отношении было продумано и логично. Архитектуру внешних объемов и интерьеров отличает геометричность форм, контрастные сочетания гладких поверхностей стен с большими плоскостями зеркального стекла. Другим представителем германского функционализма был Л. Мис ван дер Роэ. Одна из известных его построек – павильон Германии на Международной выставке в Барселоне (1929). Свободная планировка, плоская горизонтальная плита кровли, выступающая вперед, перегородки из цветного стекла создают предельно лаконичное здание, воплощающее новые эстетические идеалы.

В годы между Первой и Второй мировыми войнами продолжает работать Ф. -Л. Райт, который развивая свой «стиль прерий» создает очень эффектный Дом-водопад в Пенсильвании (1937). Протесты Райта против многоэтажных зданий не дают результатов. В Америке продолжают воздвигать небоскребы, но их архитектура еще полностью не отказалась от приемов декоративной обработки фасадов. В Западной Европе и Америке появился новый стиль – ар деко. Оно получило свое название от международной Выставки декоративного искусства в Париже в 1925 году. Для него характерно сочетание монументальных утяжеленных форм с изощренным украшательством, он сочетает элементы стиля модерн, кубизма и экспрессионизма, выразительные особенности технического дизайна. Ар деко проявился в оформлении интерьеров фешенебельных отелей, салонов, зданий большого бизнеса - небоскребов: здание фирмы «Крайслер» в Нью-Йорке (1927-1930, арх. У. ванн Аллен), конторское здание «Эмпайр Стейт билдинг» (нач. 1930-х, арх. Ф. Лемб, А. Хармон), Рокфеллерский центр (1928-1935) в Нью-Йорке, отель «Карлайл» в Майами-Бич.

Нидерландские архитекторы (группа «Де стиль») создали свой вариант функционализма – неопластизизм. Его эстетическая концепция была связана с геометрическими абстракциями из горизонтальных и вертикальных линий и плоскостей, которые окрашивались в яркие цвета. Цвет использовался для усиления выразительности пространственного построения. Представителями этого направления в архитектуре были Я. Ауд (жилые дома в поселке Хук ванн Холланд, 19924-1927), В. Дудок (здание ратуши в Хильверсуме, 1928; универмаг в Роттердаме, 1929-1930). Ярким примером, где была реализована концепция неопластицизма, является особняк Шредер в Утрехте (1923-1924, Г. Ритвельд). Фасады особняка состоят из ряда геометрических плоскостей, которые, расчленяя пространство, сохраняют целостность объема. Здание имеет свободный план, который трансформируется передвижными перегородками. Выступающими плоскостями, навесами, балконами и террасами автор связывает особняк с окружающим его пространством.

Наряду с функционализмом развивается и экспрессионизм, который ориентируется на активную пластику форм. Особенно ярко он проявился в архитектуре Германии и Австрии. Произведения экспрессионизма отличает скульптурность, динамичность форм, неуравновешенность; пространство становится сложным, бесформенным, с нечеткими границами. Среди наиболее известных архитекторов можно назвать Г. Пельцига, Э. Мендельсона, Г. Шаруна. Острота и неожиданность архитектурных форм отличает эскизы промышленных зданий Э. Мендельсона, в его астрофизической лаборатории близ Потсдама (1921), отсутствуют прямые углы, оно имеет скульптурные обтекаемые формы и необычные окна. Зрительный зал Большого драматического театра в Берлине (1919, Г. Пельциг) имеет полукупольное перекрытие, опирающееся на ряд железобетонных опор, которым был придан вид сталактитов.

Годы после Второй мировой войны характеризовались восстановительными работами. Новое жилищное строительство активно развернулось в пригородных зонах, стали создаваться города-спутники (в Англии, во Франции и др. ). В послевоенные годы линия функционализма была продолжена в архитектуре Америки, особенно при строительстве небоскребов, чей легкий каркас целиком покрывался стеклом (здание Секретариата ООН в Нью-Йорке, У. Гаррисон).

В противоположность функционализму и его идеям типизации зданий, выделилось течение «органического стиля». В Америке его лидером был Ф. -Л. Райт, в Западной Европе – А. Алто. Данное направление ставило целью создание произведений, форма которых бы вырастала из их назначения и конкретных условий окружающей среды, подобно форме организмов, и была бы внутренне гармоничной и целостной. Еще до войны, в 1936-1939 гг., Райт построил крупное административное здание фирмы «Джонсон и сыновья» в Расине. В интерьере огромного рабочего зала архитектор применил оригинальную грибовидную конструкцию шестиметровых опор. Тонкие железобетонные колонны завершаются вверху круглой платформой, напоминая листья кувшинок. Между этими кругами располагается застекленный потолок, через который проникает дневной свет. Пустотелые колонны служат для отвода с крыши дождевой воды. В 50-е годы Райт создает музей Гугенхейма в Нью-Йорке, где он развивает идеи непрерывности пространства и пластичности формирующих его объемов. В здании музея архитектор обращается к кругу, циркульным кривым, спиралям, которые он рассматривает как метафору развития в природе. Внешняя форма здания вызывает ассоциации с огромной улиткой или абстрактной скульптурой.

Финский архитектор А. Аалто, продолжив эти идеи, создает проект общежития студентов Массачусетского университета в Кембридже (1947-1949), для которого характерны волнообразные очертания плана, повторяющие изгибы реки, на берегу которой и построено это здание. Плавными линиями глухих железобетонных стен характеризуется Дом культуры в Хельсинки (1955-1958), в ансамбле городского центра в Сейняйоки (1958-1960) А. Аалто максимально использует рельеф, создавая ряд террас, ведущих к главному входу. Монументальные формы дворца «Финляндия» в Хельсинки (1967-1971) органично связаны с окружающим скалистым пейзажем.

Во второй половине ХХ века в архитектуре стала сильнее ощущаться дифференциация национальных школ. Кроме вышеупомянутых американской и финской школ, особый интерес представляют архитектурные школы Южной Америки: Мексики, Бразилии, Венесуэлы, Аргентины, а также Японии. В архитектуре Бразилии своеобразно переплетаются традиции функционализма и национальные (регионализм). Здесь формируется специфический образный язык архитектуры, соответствующий эмоциональному темпераменту бразильского народа. Архитекторы А. Рейди и О. Нимейер в своем творчестве обращаются к пластичным решениям, криволинейным формам и скульптурности объемов. Учитывая климат (одной из важных проблем в жарком климате Бразилии является защита от прямых солнечных лучей), рельеф, местные материалы (камень, глазурованная плитка и др. ), они достигают высокого эстетического уровня в своих работах. Для произведений бразильских архитекторов характерна связь с монументальной живописью и садово-парковым искусством.

Становлению современной самобытной бразильской архитектуры способствовало творчество О. Нимейера. Кафедральный собор в Бразилиа, построенный им и инженером Ж. Кардозу (1960-1970), имеет круглую форму в плане (диаметр 70 м), на которую опираются 21 плавно изогнутый пилон. Между пилонами – светорассеивающее стекло. Высота собора 40 м. Пилоны, поддерживающие купол, напоминают языки пламени гигантского костра. Такие же необычные по форме пилоны Нимейер использует во дворце Рассвета – резиденции президента Бразилии (1960). На площади Трех Властей доминирует здание дворца Национального конгресса (1958-1960). Вертикаль корпуса секретариата (две прямоугольные пластины, соединенные переходами на разных этажах) контрастирует с вытянутым по горизонтали прямоугольным корпусом, из которого выступают два объема, перекрывающие залы: Зал заседания Сената перекрыт куполом, обращенным вверх, Зал Палаты депутатов – куполом, обращенным вершиной вниз. Этот прием напоминает об экспрессионистических тенденциях в архитектуре.

В Японии во второй половине века появляются многофункциональные конторские учреждения, культурные и выставочные центры, где архитекторы широко применяли своды-оболочки, вантовые конструкции, сборный и монолитный железобетон. Одним из ведущих архитекторов стал К. Танге, он сформулировал шесть правил современной архитектуры: 1) простота плана и форм, отражающая оптимальность архитектурного решения; 2) типизация как воплощение в сооружениях типических черт, рожденных традицией; 3) необходимость подчеркнуть мощь современных сооружений (гигантизм железобетонных конструкций, грубая фактура поверхности, гипертрофированный масштаб деталей); 4) запрет орнамента (в традициях японской архитектуры); 5) отказ от маскировки работы материала и конструкций; 6) требование позиции «фурю» - отказ от бессмысленной красивости зданий.

Мемориальный комплекс в Хиросиме (1956) состоит из здания музея, библиотеки и общественного центра. Центром композиции является необычной формы приземистая массивная арка, напоминающая перекрытие древнего японского дома. Среди построек К. Танги можно отметить здание ратуши в Курашике (1960), спортивный комплекс в Токио (1964), в последнем он использовал вантовые конструкции, само здание обладает скульптурной пластичностью. Дворец международных конференций в Киото (1963-1966, С. Отани) представляет сложную композицию из наклонных поверхностей объемов, придающих «слоистость» зданию. Зал фестивалей в Токио (1958-1961, К. Маекава) также демонстрирует сочетание восточной и западной культур: принципы функционализма соединяются с метафорами национальной японской архитектуры.

Для архитектуры Мексики также характерно сочетание современности с художественными традициями. Ярким примером таких поисков стал комплекс университета в Мехико (1940-1950-е, М. Пани, Э. дель Моралес). Постройки отличаются ясной функциональной планировкой, простыми геометрическими формами, современными железобетонными конструкциями, плоскими кровлями. Некоторые сооружения были украшены росписями Д. Риверы и А. Сикейроса. Глухие стены здания книгохранилища библиотеки (Х. Горман) этого университета были покрыты цветной мозаикой на историческую тематику. Национальные традиции также проявились в использовании на фасадах медицинского факультета резных рельефов. Этот прием обращения к разным видам искусств получил применение и в других зданиях Мексики.

В середине и второй половине ХХ века зарубежная архитектура по своим символическим и пластическим композициям стала приближаться к скульптуре. Это направление получило название неоэкспрессионизм и в отличие от экспрессионизма 20-х годов опирается на достижения науки и техники, позволяющие создавать большепролетные конструкции. Необычной выглядит постройка лидера функционализма Ле Корбюзье – капелла Нотр Дам–дю-О в Роншане (1954). Крыша с отогнутыми, словно от порыва ветра, краями, наклонные стены, плавно изогнутые в плане, разбросанные по фасаду разные по форме и размерам окна, производят сильное эмоциональное впечатление. К неоэкспрессионистическим постройкам можно отнести здание музея современного искусства в Каракасе (1955, О. Нимейер), Оперный театр в Сиднее, Австралия (1956-1973, Й. Утцон), аэровокзал в аэропорту Дж. Кеннеди в Нью-Йорке (1956-1962, Э. Сааринен), аэровокзал в Вашингтоне (1958-1963, Э. Сааринен), здание Лаборатории космических лучей университета в Мехико (1954, Ф. Кандела), ресторан в Сочимилко, Мексика (1958, Ф. Кандела), здание филармонии в Берлине (1956-1963,. Г. Шарун) и многие другие. В большинстве построек железобетонные конструкции создавали выразительные пластичные формы, которые воспринимались как смелые и новаторские, хотя были продиктованы символическими художественными образами, а не требованиями функции. Своды-оболочки Оперного театра в Сиднее ассоциировались с образом парусных судов, которые когда-то бороздили воды залива. Здание аэровокзала в Нью-Йорке напоминает огромную птицу с расправленными для полета крыльями, а плавно изогнутая железобетонная плита-кровля Вашингтонского аэровокзала вызывала ассоциации с полетами и взмывающими ввысь самолетами. Экспрессионистический антифункционализм получил широкое распространение во всем мире. В 1990-е годы испанский архитектор С. Калатрава построил концертный зал в Тенерифе на Канарских островах, Испания (1991-1998). Он был решен в форме своеобразного изогнутого треугольника, нависшего над площадью на высоте 56 м. Купол над главным залом вызывает ассоциации с гигантской скульптурой, восходящей к формам природы.

В противоположность динамичности форм архитектуры неоэкспрессионизма, которая в определенной степени оказывалась ближе к художественным принципам барокко и романтизма, в архитектуре второй половины ХХ века последовательно развивался функционализм, который своими композиционными особенностями вызывал ассоциации с классицизмом. Эти две основные линии развития архитектуры обогащаются новыми стилистическими направлениями и многогранно развиваются. К реформированию функционализма стремился брутализм (брутальный – грубый)– направление в архитектуре Западной Европы, США, Японии 40-60-х годов. Брутализм обнажает конструктивную систему постройки, выявляет архитектонику простых и подчеркнуто грубых архитектурных масс. Бруталисты отказывались от декоративных приемов, скрывающих естественную фактуру конструктивных материалов – стали, железобетона, кирпича. На фасады выводился каркас, а иногда и внутренние коммуникации. Брутализм возник в Великобритании, его основоположниками считаются архитекторы Э. и П. Смитсон. В здании школы в Ханстентоне (1949-1954) эти архитекторы каркас выполнили из сварных стальных рам, а перекрытия – из бетонных плит. Здесь была выявлена конструктивно-техническая основа здания, открытые утилитарные трубопроводы приобрели эстетические характеристики. Также особенностью являются неокрашенные и неоштукатуренные материалы. К памятникам брутализма относятся новое здание Сассекского университета в Брайтоне (1963-1964, Б. Спенс), оно строится из неоштукатуренного кирпича и грубого железобетона. Здание муниципальной библиотеки в Хельсинборге, Швеция (1968, Э. и Г. Андерсон) и библиотека «Гакусеин» в Токио (1966, К. Маекава) также базируются на принципах брутализма.

Рационалистическая линия архитектуры в начале 1960-х годов дополняется таким направлением, как метаболизм (перемена, превращение) – рационалистическое направление второй половины ХХ века, основанного на идее сочетания двух структур: стабильной конструктивной основы, подобной древесному стволу, и системы ячеек, способных перемещаться и заменяться. Метаболизм возник в Японии и быстро стал известен в других странах. Одной из линий его развития было градостроительство. Архитектор К. Танге предложил проект расширения Токио, в котором предлагалась система трех уровней транспортных путей для разных скоростей транспорта. Система состоит из кольцевых элементов, к которым постоянно могут добавляться другие звенья. Городской транспорт будет обслуживать монорельсовая дорога и скоростные автострады. Такая система приспособлена для роста и изменения открытой структуры города.

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: