7. Человек как самореализующаяся индивидуальность

Свобода является центральной категорией философии Э. Фромма. Именно сквозь призму свободы Э. Фромм рассматривает проблему человека как самореализующейся индивидуальности.

Э. Фромм исходит из того, что человек живет в обществе, что общество по отношению к индивиду может выполнять две основных функции – содействовать раскрытию глубинных способностей индивида или же деформировать, «блокировать» личностные устремления, придавать им искаженную форму. При деформированных потребностях человек утрачивает контакт с самим собой и поэтому его отношения с другими людьми также дегуманизируются, приобретают овеществленный характер. Человек попадает во власть мнимых ценностей, становится «одномерным», стандартным, тяготеет к созданию мифов и иллюзий, в том числе иллюзорных представлений о себе самом. Короче говоря, человек утрачивает свободу.

Анализируя понятие свободы, Э. Фромм различает негативную свободу «от... » и позитивную свободу «для... ». Он подчеркивает, что быть свободным в позитивном смысле весьма трудно. Для того чтобы быть подлинно свободным, недостаточно освободиться от чего-либо или от кого-либо; провозгласить свободу совершенно недостаточно для того, чтобы сразу же стать свободным. Необходима трудная борьба с самим собой. К тому же, в современном обществе осуществлению свободы как самореализации личности противостоит «машина», которую человек создал собственными руками. Эта машина – рынок, считает Э. Фромм. Согласно Э. Фромму, человек в структуре рыночных отношений неизбежно становится инструментом, товаром, вещь. И – как со всяким товаром – рынок решает, сколько стоят те или иные человеческие качества, и даже определяет само их существование. Если качества, которые может предложить человек, не пользуются спросом, то у него нет вообще никаких качеств; точно так же товар, который нельзя продать, ничего не стоит, хотя и обладает потребительской стоимостью. Таким образом, уверенность в себе, «чувство собственного достоинства» превращаются лишь в отражение того, что думают о человеке другие. У него нет никакой уверенности в собственной ценности, не зависящие от его популярности и рыночного успеха. Если на него есть спрос, то он считает себя «кем-то»; если же он не популярен, он и в собственных глазах попросту никто.

Соглашаясь в целом с выводами философа, заметим, однако, что они грешат абсолютизацией тенденции отчуждения личности, не учитывают наличия в обществе других, не менее сильных тенденций, выражающих стремление людей к защите своей индивидуальности, созданию действительно человеческих взаимоотношений. Важные изменения произошли и в содержании рыночных отношений, их социальной ориентации и социальной регуляции.

Но в любом случае Э. Фромм прав: собственное счастье человек должен видеть не в том, чтобы обладать многим, а чтобы быть многим; он должен перестать быть средством для другого, он должен стать самоцелью, принципом его жизнедеятельности должна стать солидарность с другими людьми. Однако, считает Э. Фромм, бесполезно говорить о свободе и солидарности, пока экономическая система и общественный порядок формируют общественный характер, важнейшие неосознанные установки которого, т. е. фактические ценности, определяющие основы его жизни, – эгоизм, подавление независимости и стремление к зависимости, а также мышление в духе конкуренции.

Чтобы изменился характер человека, его целеустановки, должно измениться и общество; оно должно стать совокупностью трудовых сообществ, организованных на принципах базисной демократии и децентрализации; благодаря коллективной жизни в этих сообществах сформируются общие ценностные представления и в результате будет достигнуто оптимальное самовыражение личности, т. е., подчеркивает Э. Фромм, сформируется продуктивный общественный характер.

Важные мысли высказал Э. Фромм и по поводу этики, этических ценностей и норм. Он отвергает тезис об абсолютной этике, состоящей в том, что этические нормы неоспоримо и неизменно истинны, их пересмотр недопустим и непозволителен. Такое понимание абсолютной этики имеет место в авторитарных системах и логически следует из предпосылки, что критерием истинности служит неоспоримая верховная и всеведущая власть авторитета, считал Э. Фромм.

История мысли – это история все большего приближения к истине. Научное знание не абсолютно, а «оптимально»; оно содержит оптимальный вариант истины, достижимый на данном историческом этапе. Это в полной мере относится и к этике. Этические нормы не абсолютны также еще и в другом смысле: они не только подлежат пересмотру, как и все научные утверждения, но существуют еще и ситуации, неразрешимые по природе своей и не допускающие выбора, который можно счесть «правильным».

Э. Фромм разбирает в этой связи пример, который приводит Г. Спенсер, рассматривая соотношение относительной и абсолютной этики. В частности, Спенсер пишет о фермере-арендаторе, который хотел бы проголосовать в соответствии со своими либеральными взглядами. Однако он знает, что владелец арендуемой им земли – консерватор, и фермер рискует лишиться права на аренду, если проголосует так, как он желал бы. Конфликт между физическим благополучием фермера и его семьи и его политической честностью – налицо. Спенсер считает данный конфликт неразрешимым. Фромм – также, однако уточняет: фермер оказывается перед таким неразрешимым конфликтом только потому, что социальный порядок «преподносит» ему ситуацию, удовлетворительно разрешить которую невозможно.

Представление о смысле как о жизненной задаче человека наиболее полно разработано в теории личности видного австрийского психолога и психотерапевта Виктора Франкла. Франкл отмечал: пока жизнь осмысленна, люди склонны размышлять и говорить о ее смысле относительно мало. Но как только возникает нехватка или отсутствие смысла, проблема смысла начинает играть важную роль в сознании и самовыражении личности.

Ибо для того чтобы жить и активно действовать, человек должен верить в смысл, которым наделены его поступки. Даже самоубийца верит в смысл – если не жизни, то смерти, в противном случае он не смог бы шевельнуться и пальцем для того, чтобы реализовать свой замысел.

Отсутствие смысла порождает у человека состояние, которое Франкл называет экзистенциальным вакуумом. Именно экзистенциальный вакуум является причиной, порождающей специфические «неогенные неврозы». Необходимым же условием психологического здоровья является определенный уровень напряжения, возникающего между человеком, с одной стороны, и локализованным во внешнем мире объективным смыслом, который ему предстоит осуществить, – с другой. Смысл должен всегда находиться впереди бытия, и его основная функция, «смысл смысла – задавать темп бытию».

Смысл жизни, отмечал Франкл, в принципе, доступен каждому. Однако, по его мнению, нахождение смысла жизни – это вопрос не познания, а призвания. Не столько человек ставит вопрос о смысле своей жизни, сколько жизнь ставит этот вопрос перед ним, и человеку приходится ежедневно и ежечасно отвечать на него – не словами, а действиями.

Смысл не субъективен, человек не изобретает его, а находит в мире, в объективной действительности, именно поэтому он выступает для человека как императив, требующий своей реализации, подчеркивал В. Франкл.

В психологической структуре личности Франкл выделял особое «поэтическое измерение», в котором локализованы смыслы. Это измерение несводимо к измерениям биологического и психологического существования человека. Смысл жизни вообще может быть невыразим словесно. По Франклу, смыслом жизни является творчество. Главное – созидать. «Самая большая ошибка, которую мы можем совершить в жизни, – это почивать на лаврах, – пишет В. Франкл. – Никогда не следует довольствоваться достигнутым. Жизнь не перестает задавать нам все новые и новые вопросы, не позволяя нам остановиться. Только самоодурманивание делает нас нечувствительными к постоянным уколам совести, которые посылает нам жизнь. Стоящего неподвижно обходят, довольный собой – потерян. Ни в творчестве, ни в переживаниях нельзя довольствоваться достигнутым, каждый день, каждый час требуют от нас новых свершений [13: с. 224].