Коммуникативный акт дисбалансирован

Предлагаемый к осуществлению коммуникативный акт может не состояться и по причине ошибочной его адресации. Воспоминания из области прошлого речево­го опыта — независимо от того, чей это речевой опыт конкретно,— изобилуют реакциями адресата типа: Вы. обращаетесь не по адресу. Именно такая, в частности, реакция свидетельствует о начале (с последующим

практически мгновенным завершением) неудачного коммуникативного акта.

К счастью, одной из речевых примет последнего вре­мени стал наконец такой речевой ход, как выяснение «контактной персоны»: в прошлом «хватало» знания ор­ганизации, попадая в которую адресант судорожно на­чинал искать, с кем бы тут затеять речевой акт.

Следует оговориться, что вопрос об адресате как та­ковом здесь еще не поднимается во всей своей широте и сложности (см. гл. 2). Адресат интересует нас сейчас ис­ключительно кок объект, выбранный инициатором ком­муникативного акта из множества объектов. Потому что определяя тип предстоящего коммуникативного ак­та, адресант тем самым как бы «назначает» на роль адре­сата ту или иную кандидатуру. Даже в том случае, если адресант обращается к самому себе как к адресату (на­пример, посредством внутреннего монолога), коммуни­канты не идентичны и проблема их взаимодействия есть также проблема установления относительно устойчиво­го баланса.

Коммуникативный акт, стало быть, может не состо­яться из-за отсутствия такого баланса, т. е. по причине объективной невозможности сбалансировать отноше­ния между отправляющей инстанцией и неверно вы­бранной (или ошибочно идентифицированной) прини­мающей инстанцией.

Вопрос о достижении баланса представляет собой во­прос первостепенной важности, ибо неприемлемый ком­муникативный акт — это чаще всего не что иное, как ком­муникативный акт, не принимаемый адресатом. И, скрепя сердце, приходится признать, что решение о приемлемос­ти коммуникативного акта или неприемлемости, прини­мает не некий объективный «третейский судья», бесстра­стно наблюдающий за речевым взаимодействием, но только и исключительно его участники, причем прежде всего адресат. Даже коммуникативный акт, вполне прием­лемый сточки зрения адресанта, не принесет желаемых плодов, если адресат почему-либо не разделяет этой точки

зрения и, стало быть, не реагирует таким образом, какой предписывает ему инициатор коммуникативного акта.

Регулировать речевое поведение адресанта на пер­вом этапе развертывания коммуникативного акта — задача весьма и весьма непростая, особенно если адре­сант намерен предложить какую-нибудь нетрадицион­ную стратегию с оригинальной коммуникативной це­лью. В этом случае надо либо очень хорошо представлять себе адресата, либо прибегнуть к крайне осторожной тактике «вербовки».

К сожалению, расчет на «старого приятеля», чье ре­чевое поведение изучено тобой вдоль и поперек, далеко не всегда возможен. В этих условиях «правильный вы­бор» (или точная идентификация) партнера по комму­никативному акту становится первоочередной целевой установкой.

«Назначение» на роль адресата того или иного кан-дидата может происходить в рамках определенной ком­муникативной схемы, предполагающей сопоставление наборов социальных ролей адресанта, с одной стороны, и адресата — с другой. В ходе такого сопоставления прежде всего решается вопрос о том, до какой степени «социально естественно» адресант может взять на себя речевую инициативу.

Ситуация упрощается, если в социальной иерархии адресант занимает ведущее по отношению к адресату положение и может просто «объявить» нужный ему коммуникативный акт начатым. Если же речевой кон­такт предполагает общение снизу вверх, то для инициа­ции нужного адресанту коммуникативного акта придет­ся найти какую-нибудь вескую причину.

Практика показывает, что собственная коммуника­тивная цель инициатора коммуникативного акта отнюдь не всегда может претендовать на роль такой причины — необходим некий «тактический маневр», способный за­интересовать собеседника.

Например, университетский лектор застрахован от необходимости пользоваться тактическими маневрами

уже тем, что его лекционный курс включен в учебную программу. Лектор же, идущий с разовым выступлени­ем или циклом лекций в случайную аудиторию, просто обязан учитывать интерес» аудитории, какой бы пест­рой по составу она ни была. Или, скажем, коммерсант, навязывающий сильному партнеру некий проект, инте­ресный ему самому, но не сулящий партнеру больших выгод, должен позаботиться о том, чтобы найти тем не менее некую «приманку», на которую способен «клю­нуть» собеседник, и т. д.

Однако само по себе выявление социально приоритет­ной роли и учет «интереса» партнера еще не обеспечивают правильной идентификации речевой ситуации. Речевой акт остается разбалансированным, если на роль собесед­ника выбран партнер, чьи «фоновые знания» сильно отли­чаются от «фоновых знаний» инициатора коммуникатив­ного акта (модель: мы говорим на разных языках).

Нелишне заметить, что искать общий язык в рамках данной речевой ситуации — плохая коммуникативная стратегия. Такая коммуникативная стратегия, как пра­вило, уводит адресанта в сторону от коммуникативной цели, и речевой акт тонет в «комментариях и уточнени­ях» вместо того, чтобы продуктивно двигаться вперед. Необходимость постоянно быть готовым к вопросам ти­па «как Вы это понимаете?» или «что Вы имеете в виду?» способна разбалансировать самую жесткую структуру коммуникативного акта, не говоря уже о том, что время от времени придется еще и отстаивать свое мнение и право на то, чтобы его иметь.

Таким образом, если общий язык не был найден ра­нее, за пределами актуальной речевой ситуации, адресант должен «выйти» на адресата, по крайней мере, готовым к тому, чтобы осуществлять речевое взаимодействие с ним в категориях, понятны* собеседнику. В этом смысле от адресанта, конечно, потребуется искусство перестра­иваться на месте, приспосабливая свой тезаурус к тезау­русу адресата, однако, повторяем, переоценивать ус-, пешность такой коммуникативной стратегии ни к чему.

Человек с большим коммуникативным опытом, разу­меется, постарается застраховать себя от неожиданных открытий типа «с ним вообще нельзя разговаривать!». Подобного рода признание означало бы провал комму­никативной стратегии адресанта. Речевая модель собе­седника должна быть известна заранее — тогда пред­ставления о ней будут не складываться, а лишь корректироваться в ходе коммуникативного акта. Кста­ти, для того, чтобы выявить речевую модель будущего партнера по коммуникативному акту, отнюдь не обяза­тельно предварительно знакомиться с ним: приблизи­тельные сведения об адресате можно «вычислить» и без его помощи, на основании одних только доступных «официальных сведений» о нем.

Иначе говоря, этаблировать коммуникативный акт в надежде на случайное взаимопонимание есть в высшей степени рискованное предприятие. Проблема выбора адресата — это проблема его предварительного изуче­ния, а отнюдь не проблема поиска единомышленника. Хотя, разумеется, адресат и может таковым стать, но уже в ходе взаимодействия, если, кроме своего права инициировать данный коммуникативный акт, адресант продемонстрирует и умение удержать речевую инициа­тиву в дальнейшем.

§ 5.4. Модель 4: