 |
Глава II. Умножение и усиление раскольнических мнений в первой половине XVI века
|
|
|
|
I. К обстоятельствам, содействовавшим умножению и усилению раскольнических мнений в первой половине XVI века, относятся:
1. Совершенный упадок просвещения и распространение грубого невежества не только в простом народе, но и в духовенстве. В XV столетии существовали еще по местам некоторые училища в России19: с наступлением XVI-го их вовсе не стало. Около 1500 года новгородский архиепископ Геннадий горько жаловался митрополиту Симону, что нет школ для приготовления пастырей Церкви, что приходящие к нему для ставления на священные степени совершенные невежды, не умеют ни читать, ни петь, не хотят даже учиться, и что нельзя ручаться за их православие20. В 1505 году игумен Елеазарова монастыря Памфил самыми яркими красками изобразил суеверия язычества и невежества, господствовавшие в стране Псковской и заражавшие самое духовенство21. Отцы стоглавого Собора, бывшего в 1551 году, снова засвидетельствовали и совершенный недостаток училищ в России и крайнюю степень суеверий в народе22 (22) и невежества в духовенстве23.
2. Распространение подложных и поврежденных писаний. Писцы-невежды, по настроению ли собственного ума, или по требованиям толпы, списывали разные апокрифические повести и сказания, исполненные самых нелепых басен и суеверий, и число таких книг в XVI веке было уже чрезвычайно велико24. Другие невежды сами составляли повести и слова, и, чтобы придать своим мнениям, часто крайне суеверным, более важности в глазах народа, выдавали их под именами св. Пророков, св. Апостолов или св. Отцев, на что так жаловался очевидец Курбский25, и на что доселе сохранилось так много свидетельств26. Третьи, переписывая кормчие книги, по произволу вносили в них дополнительные статьи27, иногда очень неудачные и исполненные лжи28, иногда толкование на правило принимали за особое правило29, помещали даже подложные правила30, и позволяли себе делать произвольные то сокращения, то дополнения в древних статьях31, или, составляя жития Святых, включали в эти жития разные басни32.
|
|
|
3. Крайнее повреждение богослужебных книг. Ошибки в этих книгах бывали и прежде, как неизбежное следствие постоянного списывания их и переписывания. Но прежде, пока просвещение еще поддерживалось в России, особенно между духовенством, пока Церковью русской правили, большей частью, митрополиты-Греки, и при них всегда находились люди, знавшие греческий язык, у нас не считали грехом и имели полную возможность исправлять священные и богослужебные книги чрез сличение их с подлинным текстом33. С половины XV столетия, когда не стало в России митрополитов-Греков, когда вскоре за тем не стало школ и мрак невежества распространился между самим духовенством, когда не стало и людей, знающих греческий язык, – порча богослужебных книг быстро достигла высшей степени. Переписчики, частью по оплошности и нерадению, частию по невежеству, прибавляли опись к описи, ошибки к ошибкам, а иногда позволяли себе поправлять смысл текста по самому темному своему разумению. Эту крайнюю поврежденность богослужебных книг в XVI веке засвидетельствовали современники: преп. Максим-Грек34, отцы стоглавого собора35 и издатели первопечатных книг в Москве36.
II. Посреди таких-то несчастных обстоятельств, в первой половине XVI века частью возникли вновь, а частью усилились следующие раскольнические мнения:
1. Мнение о величайшей важности и неприкосновенности старых богослужебных книг даже по букве. Едва только препод. Максим-Грек, прибывший в наше отечество, по приглашению вел. кн. Василия Иоанновича, с св. горы афонской в 1506 году, приступил, по воле князя, к исправлению Триоди, и, пересматривая также другие богослужебные книги, начал оглашать замеченные в них ошибки, требовавшие исправления, как на него вооружилось невежество толпы и даже духовенства. Раздались возгласы: «он отменяет слова по своему произволу, исправляет по своему разуму...; он отвергает и порицает все наши св. книги, и тем велию досаду прилагает просиявшим от начала русской земли Чудотворцем, которые сицевыми книгами благоугодиша Богови». Напрасно Максим оправдывал себя и указывал на величайшие заблуждения, которыми были исполнены наши книги; напрасно говорил и писал: «я учу, что Сын Божий по Божеству не создан, а не то, что создан и сотворен, как богохульствовал Арий и как везде проповедуют Его ваши триоди, и вы правити их не брежете... Я учу право мудрствовать о воплощшемся Слове, т. е. не глаголати Его единого точию человека, как в ваших часословцах… исповедую всею душою того же Богочеловека воскресшим из мертвых, а не бесконечною смертью умерша, как проповедуют Его везде ваши толковые Евангелия.... Я нашел в 9 песни канона великого четверга: пребезначального Отца не суща естеством не созданна воспеваема, и не стерпел такой хулы, и исправил» и проч. Напрасно преподобный старался объяснить, что «ни едина отсюду досада прибудет препод. чудотворцам русским исправлением книжным»: Максима не понимали или понять не хотели. В 1525 году, по воле митрополита Даниила, лично не расположенного к Максиму, его позвали на суд соборный за мнимое повреждение книг, судили и наконец осудили, как еретика, богодухновенные книги растлевающа, а не правяща. Согласимся, что исправления Максима могли иметь и действительно имели, как и сам он сознается, свои неточности и даже погрешности, особенно в начале, по недостаточному изучению им славянского языка: но, призывая Бога во свидетели, он удостоверял, что описи эти произошли не намеренно, «не по ереси, а или по забвению, или по скорби, или по некоторому иному обстоянию», и со слезами умолял судей своих даровать ему прощение. Его не простили, а сослали, как еретика, сперва в Волоколамский монастырь, потом в Отрочь, наконец в троицкий Сергиев, и, несмотря на все оправдания его, письменные и словесные, заставили умереть в заточении, после тридцатилетних страданий (в 1556 г. ).
|
|
|
|
|
|
Как объяснить эту странную привязанность к старым богослужебным книгам, в первый раз обнаружившуюся у нас по делу о Максиме Греке? С одной стороны, причиною ее можно считать самую древность богослужебных книг, которые, употребляясь в Церкви в продолжение нескольких веков, естественно приобрели особенную важность в понятиях народа: «по этим книгам, рассуждал он, служили Богу предки наши: по этим книгам спаслись русские чудотворцы». А с другой стороны, главной причиной всего здесь было грубое невежество, которое одно только могло не видеть или не понимать величайших погрешностей в тогдашних наших богослужебных книгах, могло не чувствовать крайней потребности в исправлении их, могло думать, будто спасение русских чудотворцев сколько-нибудь зависело от самой буквы церковных чинопоследований, как бы они ни были переведены или переписаны правильно пли неправильно; могло наконец приписать некоторым незначительным неточностям или погрешностям в исправлении этих книг препод. Максимом такую высокую важность, что осудило его навсегда, как еретика, как развратителя богодухновенных писаний. Правда, были у нас тогда люди, которые чувствовали и порчу церковных книг и потребность в их исправлении потому что Максим не иначе и приступил к этому делу, как по воле великого князя и митрополита. Но так как преподобный имел несчастие заслужить себе нерасположенность – и народа, обличая его невежество, суеверия, привязанность к обрядовой внешности и разные пороки, и духовенства, особенно монашествующего, нередко укоряя его за то, что оно владело богатыми поместьями и крестьянами, и даже самого великого князя и митрополита Даниила: то не удивительно, если и правильно понимавшие дело Максима не хотели или не могли защитить его37.
2. Мнение, будто в символе веры должно читать о Св. Духе «и в Духа Святаго истиннаго»... В 1531 году, когда, по приказанию митрополита Даниила, преподобный Максим вновь потребован был в Москву на суд соборный за некоторые будто бы «хулы на Господа Бога и на пречистую Богородицу, и на св. чудотворцев русских, и на церковные чины и уставы, и на монастыри, и на самого великого Князя», и когда, во время суда, снова обличали преподобного в разных повреждениях богослужебных книг, – крутицкий владыка Досифей, между прочим, спросил его: «в здешних, в наших книгах написано: и в Духа Святаго истиннаго, – и ты, Максим, истиннаго загладил для чего? » На этот вопрос, хотя Максим отвечал, что он сам «того не заглаживал и не зачеркивал и никому не веливал», Михаил Медоварцев, бывший писцом при нем, сказал: «говорил ему Максим, что у них того в греческих книгах нет, и он потому загладил»38. Как бы то ни было впрочем, только следует, что около 1531 года в некоторых наших книгах читался уже символ веры с прибавлением слова: истиннаго. Когда появилось у нас в символе это слово? Без всякого сомнения, не прежде XVI века: потому что а) в известных списках символа XIII–XIV века оно не встречается39; б) в списках символа XV века также не встречается40; в некоторых списках символа даже XVI века, наприм. в келейной книге и в требнике самого митрополита Макария, также не встречается41; г) по свидетельству инока Зиновия, ученика Максима Грека, в его время было еще разногласие касательно этого слова. «Вопроси мя, – пишет Зиновий, – Захария клирик, глаголя: в символе они глаголют: и в Духа Святаго, Господа, ови же глаголют: и в Духа Святаго, истиннаго, – аще есть разнество некое во глаголех сих? Рекох же ему: иже право веруяй кто нелицемерне, мню, не много разнество зде, аще и мнится не едино-именно. Обаче есть страх в селице, еже не глаголати: и в Духа Святаго, Господа. Видех бо в правилех древняго превода книги, преписаны же быша при Ярославе князе сыне Владимирове и при епископе Иоакиме, в начале крещения нашея земли: во избражении православныя веры писано – и в Духа Святаго Господа, а не написано – и в Духа Святаго истиннаго, но написано Господа»42.
|
|
|
Откуда же произошло в символе чтение истиннаго вместо Господа? Первоначально, всего вероятнее. от недоразумения или от самомнительного мудрования: известно, что член символа о св. Духе в подлиннике читается: «??? χ α ι ε ι ξ τ ο π γ ε υ μ α τ ο α γ ι ο γ, τ ο χ υ ρ ι ο ν, τ ο ζ ω ο χ ο ι ο γ; а??? χ υ ρ ι ο ς значит и Господь, и истинный, господствующий, главный. Первые переводчики символа на славянский язык, хорошо знавшие и греческий язык и глубокий смысл символа, перевели слово??? τ ο χ υ ρ ι ο ν Господа, а какой-нибудь позднейший списатель, менее сведущий в том и другом, вздумал исправить их перевод и поставил истиннаго вместо Господа43. И это сделано первоначально, по всей вероятности, не у нас, а в Сербии: ибо в первый раз чтение: и в Духа святаго истиннаго встречаем в келейной псалтири митрополита Киприана, прибывшего к нам из Сербии44. У нас же с наступлением XVI века оно могло войти в некоторые списки символа неприметно, когда списыванием книг занимались большею частью люди-невежды, которые, списывая всякие рукописи, и Сербские, и Болгарские, и свои Русские, не вникали в смысл их, или не понимали его вовсе.
|
|
|
3. Мнение о двуперстном сложении креста. В сборнике, содержащем в себе 16 слов митрополита Даниила (1522–1539), который известен уже нам по своему суду над Максимом Греком за исправление книг, есть слово под заглавием: «яко прияхом предания писанная и неписаная и да знаменуем лице свое крестообразно»45. Здесь в первый раз излагается раскольническое учение о двуперстном сложении перстов для крестного знамения, и именно приводятся: а) свидетельство монаха Петра Дамаскина, жившего в XII веке (ок. 1157г. ), которое впрочем не имеет того смысла, какой хотят находить в нем раскольники46, и б) слово или наставление Феодоритово, как должно слагать крест, – наставление, действительно, ясное и отчетливое, благоприятствующее раскольникам, и потому доселе особенно уважаемое ими47. Откуда взялось это наставление Феодоритово? Без всякого сомнения, блаж. Феодориту, жившему в V веке, оно не принадлежит: потому что, по всем изысканиям, оно не находится ни в печатных изданиях, ни во всех греческих рукописях сочинений блаж. Феодорита, ни на востоке, ни на западе, и никто никогда в Греции не упоминал об этом наставлении, не приводил его48. Должно быть, слово Феодоритово о перстосложении составлено кем-либо у нас в тот период, когда у нас так любили выдавать подложные сочинения под именами св. отцов и древних учителей, т. е. к концу XV или в начале XVI века49. И действительно, в первый раз оно встречается к концу XV века в сборнике, написанном для соловецкого монастыря, по распоряжению тамошнего игумена Досифея: только здесь оно не имеет того смысла, в каком является в сборнике митрополита Даниила, а вполне благоприятствует перстосложению православному50. След, это подложное Феодоритово слово в начале XVI века еще кем-то повреждено, и в поврежденном-то виде уже сделалось известным митрополиту Даниилу51. В других списках оно представляется еще более различным не только по выражениям, но и по смыслу, с некоторыми прибавлениями или сокращениями52: новое доказательство подложности. Если бы слово принадлежало Феодориту и было переведено с греческого: то в разных переводах оно могло бы иметь разность в выражениях; но всегда сохранило бы единство смысла и содержания, В некоторых списках к концу этого слова приписаны, между прочим, следующие греческие слова: ??? ν α ε ι ν α ι α ψ ο ρ ι σ μ ε ν ο ς, т. е. будь тот отлучен53. Но так не говорили и не писали в V веке, когда жил и писал блаж. Феодорит, а начали выражаться уже на языке новогреческом, образовавшемся после падения Царяграда под власть Турок (1453 г. ). Вообще должно заметить, что до самого XVI века не встречается ни одного письменного свидетельства, прямого и ясного о том, чтобы в Греции или в России или где-либо на востоке крестились двумя перстами: напротив, есть ясные свидетельства, что в православной Церкви употреблялось троеперстное крестное знамение. Так Греческий философ Никифор (Константин) Панагиот в известном своем прении с Латины в 1256 г., обличая их за разные отступления от православия, между прочим спросил: «и чему, не якоже мы крестимся, прообразующе истинного креста тремя персты, на главе, и на сердце и на правом плече и на левом, в силу его облачимся… вы же (латиняне) творите крест двумя персты на земли? »54. Или как по другим, более полным, спискам, Панагиот сказал азимиту: «почто не слагаеши три персты, и крестишась десною рукою, и не полагаеши на челе твоем и на десную грудь, и одеваешися оружием Христа моего, но твориши крест с обоими персты, и воображение креста твоего зрити вон; вместо еже быся оним одеяти, а ты ся совлачишь животворящего креста»55. Еще прежде папа Иннокентий III (1198 г. ), замечая, что некоторые из Латинян действительно начинали отступать от православного, прежде общепринятого, обычая, в начертании крестного знамения, преподал наставление: «знамение креста должно изображать тремя перстами, так чтобы оно с верху шло к низу и от правой руки к левой»56. Иподиакон Фессалоникийский Дамаскин Студит, живший до взятия Константинополя Турками, в слове в неделю крестопоклонную, обличая некоторых православных за небрежное начертание крестного знамения, учил: «како должен есть творити кийждо благочестивый христианин крест свой. Первее убо да совокупит три своя персты, за святую Троицу: великий перст, и другие два сущая близ его: таже первее убо да положит ю на челе своем, второе на чреве своем, третие па правом раме, и четвертое на левом раме; егда творит тако, тогда знаменует истинный крест»57. Не имея письменных древних свидетельств о двоеперстии, ясных и непререкаемых, раскольники обыкновенно ссылаются с особенным торжеством и настойчивостью на древние иконы58 (58). Но эта ссылка тогда бы только могла иметь значение, – а) если бы они могли доказать, что древние иконы в продолжение веков не были поновляемы; б) если бы сложение перстов на этих иконах было повсюду одинаковое двуперстное, а не различное, и в) если бы некоторые несомненно древние иконы не представляли ясных примеров и троеперстия для крестного знамения и именословного благословения59.
Каким же образом могла родиться мысль, что крестное знамение надобно полагать двумя перстами? Известно, что такое сложение перстов для крестного знамения имеет большое сходство с перстосложением, которым благословляют пастыри церкви. Очень возможно, если во времена невежества у нас (XV–XVI) какой-либо простак-грамотей, не понимая значения троеперстного крестного знамения, дотоле употреблявшегося. и видя различие его от того сложения перстов, каким благословляют священники, вздумал рассуждать, что надобно нам в крестном знамении подражать своим пастырям, благословляющим нас, надобно нам и креститься так же, как они нас благословляют. А чтобы успешнее распространить свою мысль между другими, измыслил под именем блаж. Феодорита «слово, како благословите и како креститися», которое действительно заповедует одно и то же перстосложение и для благословения и для крестного знамения. Произносил ли или не произносил митрополит Даниил свои слова народу: одно уже то, что наставление Феодоритово о двуперстном сложении креста внесено было самим первосвятителем Русским в его слово, показывает, что наставление это довольно уже было распространено у нас в первой половине XVI века, и двуперстное знамение креста имело тогда немало последователей, во главе которых стоял сам митрополит.
3. Мнение о сугубой аллилуии. Мнение это, появившееся в XV веке в Псковской области и нашедшее себе на первый раз так мало сочувствия, в настоящем столетии начало более и более усиливаться в той же области и приобретать себе приверженцев. Один из них, некто Афанасий, ктитор обители св. Николая, во дни новгородского архиепископа Макария (1526–1546), осмелился даже писать в псковские соборы священником о св. Троице, сиречь аллилуия, и убеждать их, что надобно сугубить аллилуию в честь воскресшего Христа. Тогда Макарий счел необходимым издать указ о трегубой аллилуии, в котором, обличая Афанасия, говорит, что чрез сугубую аллилуию раздирается св. Троица, что петь такую аллилуию в честь воскресшего Христа есть обычай римской церкви и принесен в Россию митр. Исидором60; что, напротив, следуя Псалмам и Апокалипсису, надобно трегубить аллилуию, как и писал об этом во Псков еще митрополит Фотий свою грамоту, «яже и до ныне лежит во святей Троице».
Наконец, делает общее замечание и наставление: «иже поют мнози по дважды: аллилуиа, а не трегубно, на грех себе и на осуждение поют. Тако подобает пети: аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе, Боже. Аллилуиа ж речется: пойте Богу. То ти первое речется: пойте Богу: то Отцу; а се второе: пойте Богу: то Сыну; а се третье: пойте Богу: то Святому Духу. Таже: слава Тебе, Боже. Первое пойте: аллилуиа трижды Пресвятой Троице, Отцу и Сыну и Святому Духу. А се единому Богу в Троице сущу: Слава Тебе, Боже. Пой же всякий христианин по трижды, а не дважды. Аще ли дважды: то разлучает Святаго Духа от Отца и от Сына»61. Несмотря однако ж на этот указ новгородского Святителя, в псковской области или, по крайней мере, в псковской Елеазаровой обители, основанной преп. Евфросином, продолжали некоторые с упорством держаться сугубой аллилуии. В 1547 г. некто клирик Василий, по убеждению, как сам говорит, игумена и братий Евфросинова монастыря, написал новое житие препод. Евфросина, частью на основании прежнего жития его, составленного неизвестным еще при новгородском архиепископе Геннадии (1484–1504), а частью по устным преданиям, и здесь всеми мерами старался восхвалить и возвысить сугубую аллилуию. С этой целью он, во-первых, поместил в самом житии известный уже нам рассказ о путешествии преп. Евфросина на восток, где будто бы сам патриарх научил и уполномочил его своею грамотою сугубить аллилуию: а во-вторых, по окончании жития, при описании чудес поместил другой рассказ, будто бы первому списателю жития Евфросина являлись, во время тонкого сна его, сперва преп. Евфросин и сподвижник его Серапион двукратно и «глаголаху ему: опиши тайну святыя аллилуия», потом на третью ночь явилась далее сама Пресвятая Богородица с Архангелом и теми же преподобными, изъяснила ему тайну сугубой аллилуии и повелела написать ее для всеобщего ведения. Т. е. клирик Василий вздумал противопоставить авторитету русских митрополитов, современного ему Макария и прежде бывшего Фотия, повелевавших трегубить аллилуию, больший авторитет константинопольского патриарха Иосифа, и даже самой пресв. Богоматери, будто бы заповедавших сугубить аллилуию. Но оба рассказа жалкого клирика не заслуживают никакого доверия.
А) В первом из этих рассказов –
а) Говорится, будто преп. Евфросин потому отправился на восток, что в русской Церкви был тогда великий раскол и разногласие: одни двоили аллилуию, другие троили, и никто не мог объяснить преподобному, чему следовать: «никтоже возможе тайны сия протолковати о божественней аллилуии». А между тем – аа) еще в 1419 году русский митрополит Фотий, при котором Евфросин и начал свои подвиги в псковской области, послал во Псков свою грамоту или указ трегубить аллилуию, и эта грамота хранилась в псковском соборе даже в XVI веке; бб) по возвращении Евфросина с востока, повествует сам жизнеописатель, оказалось, что все во Пскове троили аллилуию, что даже утвердился Псковичам обычай троить аллилуию, что Евфросин один с братиею своего монастыря защищал сугубую аллилуию и никто ему не помогал62; где же девался тот великий раскол, который понудил преподобного странствовать в Царьград?
б) Повествуется, будто преп. Евфросин был на востоке в добрую пору, в самый благодатный цвет и во время прекрасныя тишины нерушимыя веры во Христа, в царство христолюбивого царя Калианина, при патриархе Иосифе, за долго лет до взятия Константинополя Турками63. Но – аа) при патриархе Иосифе был императором в Царьграде не Калианин, а Иоанн VII Палеолог64; бб) тогда была и для греческой империи и для православной веры вовсе не добрая пора: Турки наводняли, грабили и опустошали все области империи; султан распоряжался в ней. как государь самовластный, и набирал войска из Греков; император владел почти одним Константинополем с несколькими другими разоренными городами, и то лишь по благосклонности султана, которому платил дань; между тем в надежде получить помощь от западных христиан против Турок и император и патриарх продолжали деятельные сношения с папой касательно соединения Церквей, начавшиеся еще в 1415 г. и окончившиеся флорентинским собором (1437–1439)65; вв) преп. Евфросин, если и был в Константинополе, не мог видеть патриарха Иосифа и беседовать с ним о пресв. аллилуии: потому что патр. Иосиф в 1437 г. отправился на флорентинский собор и в 1439 г. скончался во Флоренции; а преп. Евфросин никак не мог посетить Константинополя прежде 1437 года, судя по сказанию самого клирика Василия. В 1425 году, говорит он, преп. Евфросин только что удалился из монастыря в пустыню, где и начал подвизаться один. Времени многу минувшу, проведала о нем его мать и пришла к нему, чтобы убедить его возвратиться в мир; но не имела успеха. Потом пришел к преподобному в пустыню некто Серапион и подвизался с ним. Потом, когда прослуся о нем повсюду, начали приходить к Евфросину братия, и он принимал их и позволял им селиться по одиночке в отдельных келлиях. Когда число братий умножилось, они упросили преподобного построить для них церковь; он построил и открыл общежительный монастырь66. Спрашиваем, могло ли открытие этого монастыря последовать прежде 1430 года? Далее, продолжает Василий, пришел к преподобному из Пскова некто Игнатий и, еще ему юну сущу и плоти цветущу, Евфросин принял его и постриг; Игнатий предался подвигам благочестия и за эти подвиги, по ходатайству Евфросина, рукоположен в иеромонаха новгородским архиепископом Иоанном67. Когда Игнатий был уже священноиноком, пришел в тот же монастырь другой брат его, Харлампий, и также был принят Евфросином, пострижен, и за свое благочестие удостоен пресвитерского сана новгородским архиепископом Евфимием. Потом пришел к двум братьям своим Игнатию и Харлампию третий брат Памфил и, подобно им, был принят Евфросином, пострижен и возведен в пресвитерский сан. Вслед за этим поступили в монастырь Евфросинов некоторые другие лица, сам Евфросин совершил некоторые чудеса, и когда Игнатий, пришедший к нему юношею, быль уже игуменом обители и духовником его, след, достиг уже зрелых, если не преклонных лет, Евфросин решился идти в Царьград, поручив обитель свою игумену Игнатию68. Спрашиваем: могло ли это быть прежде 1437 года?
в) О самом преп. Евфросине повествуется весьма многое недостойное. Например: аа) будто он усвоял аллилуие чрезвычайное значение, как вещи великой и божественной69, предполагал в ней глубокую премудрость, сокровенную и никому недоведомую70; считал ее делом крайне важным для угождения Богу и благочестия71, и из-за сугубой аллилуии неутешно скорбел, терпел гонения и оскорбления и проливал потоки слез до конца своей жизни72; бб) будто он мог рассуждать о триипостасном Боге таким образом: «о сем Бога моего молих наставити ум мой в разум истинный, да увем известно, кая уста благословляют приятно имя свершено Единосущного в Троицы без порока в Божестве и человечестве, двояща ли пресвятая аллилуия, или троящая, кое угодно есть пред Богом»; или: «равное Слово Отцу и Пресвятому Духу в Божестве и человечестве, Бог Слово Бог един в Троицы прославляемый»; и еще: «да о сем паче разумеют троегласницы силу тайне божественного аллилуия в крепости вещь, яко есть присно сый Бог и едино-чадо Его Слово плотию выну во Отце и в Пресвятем Дусе»73: вв) будто Евфросин мог так противоречить самому себе: в послании к архиепископу Евфимию сперва написал: «мне же обычай есть от юности двоити божественная аллилуия, а не троити сице»; потом чрез несколько строк: «но аз не от своего обычая проумел есмь двоити божественная аллилуия, но паче от вселенския Церкви взях сия, и навыкох ю тако глаголати: того бо ради бых в царствующем граде»: а, получив от Евфимия неудовлетворительный ответ, начал слезно молить Пресв. Богородицу, чтобы она сама благоволила открыть ему великую тайну аллилуии, как будто он еще ничего не слышал об этой тайне от Церкви восточной и константинопольского патриарха74. Кроме того представляются следующие вопросы: аа) если во дни преп. Евфросина, действительно, был великий раскол в Церкви и разногласие касательно двоения или троения аллилуии, столько беспокоившее Евфросина, то почему он с недоумением своим не обратился, как следовало бы, к местному архиепископу новгородскому и псковскому, или к всероссийскому митрополиту, а отправился прямо в Царьград к патриарху? Можно ли поверить, чтобы русские первосвятители не в состоянии были решить вопроса об аллилуии?.. бб) Если преп. Евфросин действительно получил от цареградского патриарха грамоту, повелевавшую двоить аллилуию: почему он не предъявил этой грамоты русскому митрополиту, чтобы чрез нее существовавший в русской Церкви раскол был уничтожен? Тогда и сам Евфросин не подвергался бы таким нападениям со стороны Псковичей, и Псковичи не осмелились бы с такою смелостью отстаивать трегубую аллилуию. Почему он даже умолчал об этой грамоте в своем послании к новгородскому архиепископу Евфимию, когда жаловался ему на псковское духовенство?.. вв) Если пр. Евфросин так высоко ценил сугубую аллилуию, и за нее так много потрудился, так много пострадал до самого конца своей жизни: то почему он вовсе не упомянул о сугубой аллилуии в своем духовном завещании? Мог ли он нарочито не заповедать о ней своей братии, чтобы она, по смерти его, не увлеклась примером всех прочих псковских монастырей и церквей, троивших аллилуию? 75. Все это невольно приводит к заключению, что рассказ клирика Василия о препод. Евфросине, как жарком поборнике сугубой аллилуии, есть или совершенный вымысел и клевета на преподобного, или имеет в основании своем весьма мало исторической правды, которую трудно и отличить.
г) Изрекается клевета на Церковь греческую, или на всю Церковь восточную православную, будто она в XV в. двоила аллилуию, тогда как и по памятникам76, и по свидетельству восточных первосвятителей77, она всегда троила аллилуию.
д) Новгородский архиепископ Евфимий представляется в самом странном виде. Вместо того, чтобы, по просьбе Евфросина, разрешить прю его со священником Иовом и прямо отвечать, нужно ли двоить или троить аллилуию, архиепископ будто бы писал: «увеси, отче, яко аз немощен есмь таковому орудию уставити меру и не дрезну открыти запечатленное сокровище Богом: понеже вся тайны божия в Бозе есть, аз же, отче, не имам к сему приставити вещи ключ премудрости разумения моего. Но иже, отче премудрый, ты сам своима очима и ушима видел еси и слышал, паче мене, от патриарха царяграда Иосифа, купно же и от всего клироса вселенския Церкви, такоже и от всех живущих тамо внял еси меру вещи тыя, аще оттуду взял еси, и толико время пребывая, навыкл еси Божественная двоити святая аллилуия... Мене же недей, отче, ни зазирай грубости моей, яко ничтоже открых о вещи или управих о сем полезная твоей святыни. Но иже Бог весть тайну сию и в того судьбах лежит. Ныне же, Отче, яко приал еси от вселенския Церкви, тако твори по благословению вселенскаго, преосвященнаго патриарха Иосифа»78. Можно ли согласиться, чтобы это послание сочинил не сам клирик Василий, который, по невежеству своему, приписывал такую высокую важность аллилуии? Вообще переписка новгородского архиепископа Евфимия с преп. Евфросином, кроме странности своей, представляется вовсе неуместною или излишнею, если судить о деле по свидетельству местных достоверных летописей. Из них видно, что св. Евфимий несколько раз лично посещал Псков, например, в 1450, 1452 и 1457 годах, проживал в нем довольно долго, сам совершал разные богослужения в псковских храмах с псковским духовенством79: ужели ж бы преп. Евфросин не мог тогда лично явиться к св. Евфимию, чтобы принести жалобу на священника Иова и других псковских духовных, преследовавших его за сугубую аллилуию, и чтобы испросить у архипастыря разрешение, как надобно поступать – двоить или троить аллилуию? И ужели св. Евфимий не мог бы тут же на месте сделать следствие и законное распоряжение, и неправый обычай обличить, а правый одобрить? К чему ж еще нужна была особая переписка между преп. Евфросином и его архипастырем?
е) Странности и противоречия излагаются о псковском священнике Иове, главном преследователе сугубой аллилуии. Говорится, будто он, по смерти жены своей, сложил с себя свящ. сан и женился в другой раз, а по смерти второй супруги, поял третью: и однакож, несмотря на все это, будто бы «не умалися от Пскович честию и славою вины ради роспопныя..., но паче овех судяй, а овех осужаай, и инех уча, и овех наказуяй, и иным законы полагая, и инем заповеди, и священником чин уставляя и санове церковней службе, яко изящен вещем; купно же и черноризцем бяше законодавец: не токмо бо во граде учаше, но и окрест града, паче же и в дальних пустынях пребывающа»80. Возможно ли, чтобы лишенный сана священник-троеженец мог иметь такую силу в глазах православного народа и духовенства? Далее повествуется, будто Иов подвергся от Бога страшной казни, лютой болезни, сведшей его в могилу, и за что же подвергся? Не за порочную жизнь, если он подлинно был таков, каким изображен, а за то. что он ратовал против сугубой аллилуии!...
Б) Такие же и еще большие странности и нелепости заключаются в рассказе о первом списателе Евфросинова жития и о явлении ему Богоматери.
а) Начав писать житие преподобного, говорит он о себе, я написал по порядку, как он родился, как воспитан и как достиг в мужа совершенна; но когда очередь дошла повествовать мне о хождении его в Царьград к патриарху, который заповедал ему двоить аллилуию, я невольно остановился, объятый недоумением: «како напишу и слово изнесу о божественной тайне пресвятыя аллилуия..., неведущу ми ни мало искуса о вещи? » И потому я начал скорбеть и печалиться и призывать на помощь св. Ефросина, «да милостив Бог вразумит мя о вещи неведения». Вскоре в одну ночь преп. Евфросин и Серапион явились мне в сонном видении и стали вразумлять меня, чтобы я не изнемогал от скорби и недоумения касательно тайны аллилуии, но я не поверил им и принял их за духов-искусителей; в следующую ночь они снова явились, повелевали описать тайну пресв. аллилуии, – я опять им не поверил. «И мне грешному зело в унынии сущу и великим недоумением объяту, купно же и возмущену зелною бурею неведением о тайне божественного аллилуия, и сице в недоумышлении бых: и того ради развратихся помыслом не вершити жития преподобнаго»81. Откуда таковое недоумение и неведение в первом списателе жития Евфросинова касательно тайны сугубой аллилуии? Он сам принадлежал, как видно из его же слов, к числу братии Евфросинова монастыря, жил во дни новгородского архиепископа Геннадия (1484–1505), и след. начал писать житие преподобного спустя только не много по смерти его (ум. 1481), когда игуменом обители был еще Памфил, очевидец, ученик и сподвижник преп. Евфросина82. Ужели ж списатель не мог иметь самых достоверных сведений о хождении Евфросина в царствующий град и о принесенной им оттуда в свой монастырь сугубой аллилуии? Ужели не мог нарочито спросить об этом игумена Памфила? Не мог своими очами посмотреть грамоту, принесенную Евфросином от патриарха и, конечно, еще находившуюся в целости? Зачем же еще было домогаться особого откровения свыше?
б) На третью ночь, продолжает списатель, когда я находился в великой скорби и расслаблении, явились мне в сонном видении сперва Архангел, потом сама пресвятая Дева Богородица, сопутствуемая преп. Евфросином и Серапионом и, став вместе с ними, близ возглавия моего, сказала: «нужу ми творят велию Христиане неведением своим». Какую нужду? – спросил я. «Нужу ми творят, отвечала Она, трояще божественная аллилуия. И сего ради воспиши тайну сию, ея же аз, Богородица, тебе повелеваю. И первие вначале напиши о сей тайне, о ней же Пророцы молишася, и возжелеша ю хотением Святаго Духа. И напиши сице: да вскреснет Бог... И сему плотскому Божественному воскресению не имут веры жестосердии Жидове, и о сем блазнятся Еллине, и сего ради Латынове безверием недугуют (? ), и о сем сумнятся варвары... И сего ради тех делма дважды до глаголется правоверными божественная аллилуия: понеже в той есть тайна воскресения Христова, Сына и Бога. Тая же бо глаголют Жидове, купно же и вси языцы Латынстии, тако же и еретицы глаголют вещь сию, ов дважды, а ин трижды, а не ведят тайны ея искомыя... И сего ради да двоится воистину правоверными божественная аллилуия. Первие дважды да глаголется в прославление Отцу: аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже. И сия тайна: воскресе, воскресе в божестве и человечестве, и слава Ему, яко Отец вседержитель есть, Бог не отступен божеством своим едино-чада Слова, Сына своего Христа, и Христос не отступен сый вочеловечения Святого Духа (? ), божества Отца. Идеже бо Отец, ту и Сын, Слово неразлучно в лоне ему есть; а идеже Сын – Слово Божие, ту и существо Святаго Духа – Бога вочеловечение (? ). И се есть: соврешен Отец, и всынением Духа (? ) един во Троицы славится, и удвоением божественного аллилуия познавается и славится. И паки же второе глаголется дважды божественная аллилуия, в славу единочадаго ради Слова Божия: аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже. Тоже есть: воскресе, воскресе Христос, Сын Божий, подобен (? ) Отцу, – и слава Ему: яко и неразлучен с Ним божеством и человечеством (? ), и воплощения же ради Святого Духа (? ) Сын Божий наречется, а воскресения Ему ради Бог совершен познавается и славится. Идеже бо Сын, ту и Отец есть, и сими неразлучно уравнися и прославися пресвятый Дух. И сего ради един Сын в пресвятой Троицы истинен Бог славится удвоением божественного аллилуия, яко Бог и человек. Третицею же паки дважды глаголется божественная аллилуия, глаголет же ся в прославление Святому Духу, яко да неработен будет Отцу и Сынови пресвятый Дух. Понеже и Святый Дух Бог есть, и Того непреложное вочеловечение, и всыновение Христос (? ). и едино-чадо есть Слово без истления Отцу. Таже бо глаголется: аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже. Сиречь: воскресе, воскресе, слава Ему. Яко неразлучное действо – всынение Святаго Духа (? ), Христе воскрес, воскр
|
|
|
