Система парламентских выборов в средневековой Англии

История развития парламента тесно переплетается с истори­ей избрания депутатов его нижней палаты.

К концу XIV в. членство в палате общин начало восприни­маться потенциальными парламентариями не как обуза (что было характерно в первые десятилетия парламентской истории), а как привилегия. Об этом свидетельствуют документы последующего столетия. В частности, в письмах семейства Пастонов, представи­тели которого неоднократно избирались в парламент от графст­ва Норфолк, речь идет об острой предвыборной борьбе и сопер­ничестве кандидатов.

Документы семейного архива Пастонов дают представление и о том, ради чего, по мнению избирателей, депутат шел в парла­мент: «Многие бедняки усердно молятся, чтобы Господь на­правил вас в этот парламент, дабы им жить с надеждой, что вы поможете проложить путь к лучшему миру в этой стране, чем они имели прежде, и что шерсть будет поставляться [к королевскому двору], благодаря чему они смогут не поки­дать эту страну, как это приходилось делать прежде, и тогда, занятые здесь, бедняки станут жить лучше...» (Перевод Н.О. Майоровой. The Paston letters. Oxford. 1978. P. 60).

Избиратели считали парламент способным реально защищать их интересы. Соответственно, и членство в нижней палате было выгодно и престижно.

С ростом значимости палаты общин росло и внимание к ней знати, стремившейся добиваться своих целей в парламенте не столь­ко личным участием, сколько проведением своих ставленников на выборах. Этим во многом объясняется напряженная ситуация на выборах, беспорядки и злоупотребления, о которых сообщают как письма Пастонов, так и парламентские документы XV в.

Другой силой, оказывавшей давление при выборах депута­тов, была королевская власть. Она могла реально влиять на состав будущей палаты общин. Выборами на местах руководи­ли представители королевской администрации: шерифы в граф-

ствах и бейлифы в городах. По протекции короны пар­ламентариями часто стано­вились чиновники различ­ных ведомств. Последние, как правило, имели юриди­ческим образование, что по­вышало компетенцию пала­ты общин.

Упорядочение системы выборов было постоянной темой парламентского зако­нодательства в XIV и особен­но в XV вв., когда был при­нят ряд важных статутов по избирательному праву. Рас­смотрим процедуру выборов в графствах и городах.

Английский король в парламенте. Миниатюра XIII в.

Представительство графств

Выборы проводились перед каждой сессией, примерно за два-три месяца до ее открытия, и начинались с писем-приказов {returns), рассылавшихся из королевской канцелярии шерифам графств. После выборов эти документы надлежало возвратить ведомству канцлера с вписанными в них именами избранных депутатов.

Процедуру возглавлял шериф; а проводилась она в собрани­ях графств.

Эти организации, имевшие более давнюю историю, чем парла­мент, входили в структуру местного управления, которая начи­налась на уровне первичных корпораций: городских и сельских общин, приходов и монастырей, объединявшихся в более круп­ные корпорации: общины сотен и, наконец, графств. Собрания сотен и графств созывались регулярно еще с донормандских времен, восходя к древним народным собраниям родоплеменно-го общества. В эпоху феодального государства они сильно изме­нились, приняв на себя административные функции - судебные и фискальные, - контролируемые центральной властью. Однако частично их самостоятельность была сохранена. Средневековая Англия, таким образом, имела прочную систему органов местно­го самоуправления (по всей территории, а не только в городах). Если в собраниях сотен могли участвовать и лично зависимые крестьяне - вилланы, то в собраниях графств - только свободные, начиная с фригольдеров и кончая магнатами, которые, впрочем, предпочитали посылать вместо себя заместителей. Таким обра­зом, большинство в собраниях графств составляли средние и мелкие феодалы и зажиточное крестьянство, т.е. те средние слои,

которые и определялись термином «общины».

Количество участников каждого собрания в графствах состав­ляло в XIII в. примерно 200-300 человек, в начале XV в. - 425-450 человек. Графств к этому времени было 37 (во владениях Дарем и Честер выборы не проводились). Соответственно, об­щее число избирателей в графствах составляло приблизительно 16,5 тыс. человек (некоторые исследователи допускают, что их было на две-три тысячи больше).

Это число было несколько сокращено парламентским стату­том 1429 г., который ввел для избирателей имущественный ценз: 40 шиллингов годового дохода с фригольда. В результате за рамками электората оказались не только бедняки, но и относи­тельно зажиточные крестьяне. В петиции палаты общин, соста­вившей основу статута, эта мера объяснялась следующими при­чинами: «... поскольку выборы рыцарей графств, избирае­мых для прибытия в ваши парламенты от многих графств Ан­глии, издавна проводятся чрезмерно большим числом людей, причем в значительной части - людьми бедными или вовсе неимущими, из которых каждый претендует на такой же го­лос, какой имеют на этих выборах достойнейшие рыцари и сквайры {сквайры - социальный слой ступенью ниже рыцарей; их годовой доход с недвижимости составлял 20-40 фунтов - Прим. авт.), проживающие в указанных графствах; отчего убийст­ва, бунты, стычки и раздоры между благородными и иными жителями этих графств поистине проистекают и будут проис­текать, если не отыщется на сей счет надлежащее средство» (Перевод Н.О. Майоровой. RP. Vol. IV. Р. 350).

Помимо имущественного ценза, статут устанавливал и обяза­тельность постоянного проживания избирателя в соответствую­щем графстве.

Инициатива принятия статута 1429 г. исходила снизу - от общин графств. Равным образом в нем была заинтересована и королевская власть, поскольку неимущих избирателей («шум­ную толпу», по выражению английского ученого У. Стеббса) было слишком легко использовать тому или иному магнату для обеспечения победы на выборах нужного человека.

Позднее, в 1445 г., был установлен ценз и для кандидатов в парламентарии. Ими могли стать только «достойные рыцари.., сквайры, джентльмены по рождению» и ни в коем случае не йо­мены. То есть, чтобы войти в палату общин, нужно было принад­лежать к «благородному» сословию, как минимум, во втором поколении. Лиц, обладающих пассивным избирательным пра­вом, оказывалось, таким образом, еще меньше, чем обладающих правом активным. Будучи избранными, все они именовались одинаково - «рыцари графств».

Выдвижение конкретных кандидатур могло происходить по-разному, обязательной процедуры, предварявшей выборы, не было.

Голосовали поднятием рук; решение принималось простым боль­шинством.

Главная роль на выборах принадлежала шерифам. Они облада­ли значительными полномочиями и, соответственно, большими воз­можностями для злоупотреблений, количество которых росло вме­сте с ростом давления на выборах со стороны знати. Чаще всего, нарушения заключались в фальсификации итогов выборов: в воз­вращаемый текст королевских предписаний вносились нужные имена, а законно избранные депутаты не попадали в парламент.

Палата общин последовательно, хотя, судя по парламентским документам, не очень успешно, боролась с этим злом. Она ини­циировала принятие статутов, направленных против вопиющих нарушений избирательных норм. Меры предлагались довольно жесткие. Так, по статуту 1445 г. шериф должен был платить за каждое нарушение крупный штраф: сто фунтов в казну и столь­ко же - пострадавшему, то есть человеку, чье имя не было вклю­чено в список избранных. Для сравнения напомним, что годовой доход с недвижимости, дававший допуск в рыцарское сословие, составлял всего сорок фунтов. Однако неоднократные предло­жения палаты общин положить предел злоупотреблениям шери­фов, не встречали поддержки монархов.

Представительство городов

Многое из сказанного выше имеет отношение и к представи­тельству городов. Однако здесь были свои особенности.

По данным исследователей, все английские города, имевшие в той или иной степени право на парламентское представительст­во, можно приблизительно разделить на четыре группы в зависи­мости от их положения в графстве.

К низшей принадлежали небольшие города, не выбиравшие собственных депутатов, а посылавшие делегатов на собрания графств, к высшей - города, которые сами имели статус графства. Таких в конце XVI в. было одиннадцать, среди них - Лондон, Бристоль, Йорк, Линкольн, Саутгемптон и др. Первым неизмен­но оставался Лондон. Он обладал комплексом административ­ных, судебных, торговых и пр. привилегий и посылал в парла­мент четырех депутатов.

О том, что город имеет статус парламентского, говорило королев­ское предписание шерифу о выборах депутатов на очередную сес­сию. Город мог получить избирательное предписание даже если при­ходил в упадок. В первые десятилетия существования парламента нередки были и случаи отказа городов посылать своих представите­лей - из-за необходимости собирать деньги на жалованье депутатам, отрывать их от важных дел и т.д. Например, в 1364 г. шериф граф­ства Ланкашир, перечислив в своем письме имена рыцарей, направ­ляющихся в парламент, сообщал: «И нет в графстве никаких горо-

дов и бургов, которым следует явиться в указанный парламент или которые имеют обыкновение это делать, ввиду их несостоя­тельности и бедности» (Цит. по: Репина Л.П. Сословие горожан и феодальное государство в Англии XIV в. М., 1979. С. 140).

Участие представителей города в парламенте требовало от муници­пальной казны хотя и небольших, но реальных расходов. Современ­ный исследователь отмечает: «ясно, что издержки представительства, падавшие на какой-нибудь маленький город, были обременительны для его жителей: например, в 1327 году горожане заседали 52 дня и города, посылавшие по два человека, должны были выплатить им по 10 фунтов 8 шиллингов, в 1333 г. соответственно 31 день и 6 фунтов 4 шиллинга, «Добрый» парламент (1376 г.) заседал 90 дней, и пла­тить пришлось 18 фунтов» (Там же). При Эдуарде I в парламент приглашались представители 177 городов, но только 58 населенных пунктов регулярно избирали своих депутатов.

Однако большинство городов в XIV в. изменило свое отно­шение к участию в парламентской деятельности. Она становит­ся в их глазах все более привлекательной. Если в конце XIII в. в парламенте было представлено около 60 городов, то в середине XV в. - уже более ста. В 1377 г. в 70 городах Англии проживало около 130 тыс. избирателей, то есть на порядок больше, чем в графствах. Число депутатов от городов также могло значитель­но превышать число рыцарей графств.

Основной общественной силой, влиявшей на выборы горожан, направлявшихся в парламент, являлось купечество. В Англии это было богатое и влиятельное сословие, контролировавшее не толь­ко оптовую торговлю, но и в значительной степени производство. Оно, как правило, доминировало в органах городского самоуправ­ления. Важно отметить его сближение со средними слоями сель­ских землевладельцев: те все активнее занимались торговлей (глав­ным образом шерстью). Купцы стремились приобретать поместья, усваивали образ жизни сельских джентльменов, так что в конце концов они или их дети повышали свой социальный статус и всту­пали в «благородное» сословие. Этот фактор способствовал со­зданию союза рыцарства и горожан в нижней палате.

В отличие от других сословно-представительных учреждений Западной Европы, в английском парламенте представители го­родов не составляли отдельной палаты. В парламентских доку­ментах депутаты палаты общин обозначались как «рыцари графств и горожане сити и бургов».

В то же время положение рыцарей - представителей графств было в парламенте гораздо более приоритетным по сравнению с горожа­нами. Выборы в городах крайне редко находят отражение в стату­тах королевства. При злоупотреблениях на выборах (по статуту 1445 г.) должностные лица городского управления (бейлифы) наказыва­лись штрафом в 40 фунтов, в то время, как для шерифов в аналогич­ном случае штраф составлял сто фунтов. Еще один показатель не-

равноценности депутатских мест - долгое отсутствие горожан среди спикеров нижней палаты. Только в 1489 г. спикером впервые стано­вится лондонский юрист сэр Томас Фицуильям.

Депутатские места от городов с течением времени все чаще занимали не горожане, а сельские землевладельцы. Отчасти та­кое положение объясняется большими возможностями магнатов влиять на выборы именно в городах, особенно небольших, где не было сильной купеческой верхушки. Но и сами горожане были согласны получить депутата, имеющего влиятельных покровите­лей и, следовательно, способного отстаивать интересы своих из­бирателей успешнее, чем это сделал бы никому не известный вы­ходец из их среды. На этот счет заключались предварительные договоренности, которые, как правило, соблюдались.

Такая практика была возможна благодаря неразработаннос­ти положения об избирательных правах горожан. В источниках содержится мало сведений на этот счет. В петиции палаты об­щин от 1413 г. упоминается о том, что городскими представите­лями должны быть «постоянные и полноправные жители своих сити и бургов». Избирателями не могли быть случайные люди, не входящие в городскую общину и не платившие налогов.

Процедура выборов зависела от местных традиций, которые в свою очередь, во многом определялись положением города в граф­стве. Распорядителями были бейлифы, а также члены городско­го самоуправления - олдермены. Выборы проводились, как пра­вило, на собрании городской общины. Интересный пример дея­тельности такого собрания дает петиция общин пограничного с Уэльсом города Шрусбери, направленная в парламент 1445 г. В этом городе, сообщала петиция, было «в обычае со старых вре­мен» выбирать «общинами города» так называемых аудиторов, в функции которых входил контроль за деятельностью бейли­фов и олдерменов. Для того, чтобы «собрать общины вместе», бейлифы три раза звонили в колокол. «И пусть горожане, -сказано далее в петиции, - которые будут избираться в парла­мент, начиная с этого времени, также избираются указанны­ми общинами, тем же порядком, что и указанные аудиторы» (Перевод Н.О. Майоровой. RP. Vol. V. P. 125).

После выборов предписания с включенными в них именами новых депутатов возвращались в королевскую канцелярию, как правило, через шерифа соответствующего графства (если город сам обладал статусом графства - шерифом города).

Итак, за первые столетия существования парламента система выборов в палату общин была унифицирована, хотя и не отла­жена во всех деталях. Усилия парламентских законодателей в этой области были направлены в основном на борьбу со злоупо­треблениями распорядителей выборов в графствах и городах, а также на то, чтобы не допустить к выборам людей слишком низ­кого имущественного и социального положения.

Нельзя не упомянуть и еще об одной социальной группе, рас­тущей численно и занимающей все более заметные позиции в парламенте: юристах и королевских чиновниках. Круг этих об­разованных людей пополнялся как из рядов горожан, так и джен­три и был своеобразным показателем сближения сословий.

Члены нижней палаты, близкие друг другу по интересам, мно­гие из которых неоднократно избирались в парламент и облада­ющие в значительной части юридическим образованием, состав­ляли дееспособную, фактически профессиональную организацию.

3. Генеральные штаты и избирательное право в средневековой Франции

Сословная структура французского общества XIH-XIV вв.

В XIII в. Франция переживает сложный и противоречивый, хотя в целом прогрессивный процесс централизации феодально­го государства. Происходит расширение земель королевского домена, центральная власть укрепляется за счет перехода к коро­лю властных полномочий крупных сеньоров, создаются бюрокра­тический аппарат, судебная и налоговая системы. Все сословия страны оказались так или иначе затронуты этим процессом. Рас­смотрим, что они собой представляли в XIII - начале XIV в.

Сословная структура Франции по сравнению с другими евро­пейскими странами в большей степени соответствовала традици­онной средневековой схеме трех основных групп населения: «мо­лящихся», «воюющих» и «пашущих».

Первое сословие - духовенство - подразделялось на две нерав­ные группы. Прелаты (архиепископы, епископы, аббаты крупных монастырей) по положению и уровню жизни принадлежали к знати, масса же рядового клира, прежде всего приходские священники, мало чем отличалась от своей неимущей паствы. В XIII в. начали распро­страняться такие явления, как откуп и продажа десятины, замещение доходных церковных должностей светскими лицами. Эти явления, исходившие как от церковных иерархов, так и от королевской влас­ти, ухудшали положение низов духовенства и усиливали внутрисо-словные противоречия. Ситуацию обостряла и политика римского папы, боровшегося с королем за влияние на французскую церковь и, кроме того, дававшего привилегии отдельным категориям духовен­ства (в частности, нищенствующим орденам) в ущерб остальным.

Светские феодалы (второе сословие) делились на несколько слоев, стоявших на различных ступенях «феодальной лестни­цы» - начиная от титулованной знати и кончая теми, кто еще не получил звание рыцаря. Отметим важную черту системы вас­сальных отношений, характерную именно для Франции: каж­дый сеньор, в том числе и король, мог рассчитывать на помощь и подчинение только своих непосредственных вассалов.

Перемены, происходившие во французской деревне под влия-

нием роста товарно-денежных отношений - коммутация ренты, освобождение лично зависимых крестьян и распространение но­вого типа крестьянских держаний с фиксированной рентой, - на первых порах выгодные феодалам, привели к некоторому ухуд­шению их экономического положения. Крупные сеньории дроби­лись, мелкие зачастую продавались вместе с сеньориальными пра­вами, причем далеко не всегда - феодалам. Именно в этот период, как считают ученые, во Франции оказались ослаблены правовые барьеры между «благородными» и «неблагородными». Среди феодалов, как и в среде духовенства, росли внутрисословные про­тиворечия. От экономических трудностей страдали, в первую оче­редь те феодалы, что стояли на низших ступенях феодальной ле­стницы. Вынужденные обращаться к поискам новых источников существования, они находили их главным образом у короля. Ко­ролевский дом стремился расширить свою социальную базу и ос­лабить аристократию - главного политического противника.

Подавляющее большинство населения Франции относилось к «неблагородному», нетитулованному сословию (впоследствии оно получило условное название - «третье сословие»). Фран­цузские крестьяне, хотя к XIV в. и были в большинстве лично свободны, но в административном и судебном отношении, как правило, зависели от своих сеньоров и не принимали участия в управлении ни на местном, ни на государственном уровне. XIII в. для городов был периодом экономического и политического расцвета. Коммунальное движение во многих из них уже завер­шилось освобождением от сеньоров и получением королевских гарантий самоуправления, торговых и иных привилегий. В горо­дах доминировала ремесленная и купеческая верхушка; в ее руках находились органы городского самоуправления.

И социальная, и политическая обстановка за городскими стена­ми была, как правило, напряженной. Это объяснялось не только наличием внутренних противоречий, но и своеобразной полити­кой королевской власти. Последняя, стремясь опереться на города в борьбе за централизацию, давала им вольности и поддерживала (хотя далеко не всегда последовательно) образование коммун. Однако, через недолгое время эта поддержка оборачивалась под­чинением королю, подчас более жестким, чем прежнему сеньору, главным образом, из-за необходимости платить налоги.

Формирующаяся налоговая система к XIV в. включала как традиционные, так и экстраординарные сборы, охватывавшие са­мые разные слои населения. Однако уже тогда намечалась тен­денция к перекладыванию налогового бремени на плечи «треть­его сословия». Это явилось одним из основных факторов, пре­пятствовавших консолидации общества, и впоследствии - един­ству депутатов различных сословий в представительных орга­нах власти. Налоговые привилегии, которые под разными пред­логами получали феодалы и духовенство, тщательно оберегались

ими, и с течением времени становились все более полными и неоспоримыми.

Происхождение Генеральных Штатов

Филипп IV Красивый, вступивший на престол в 1285 г., прилагал массу усилий для пополнения казны. Финансовая политика короля привела его к конфликту с римским папой Бонифацием VIII, так как французская монархия стала контролировать доходы церкви.

Папе пришлось столкнуться с сильным королем, стоявшим во главе уже не раздробленного, а крепнущего национального госу­дарства, в котором успешно шел процесс централизации. Несмо­тря на все трудности правления и серьезное недовольство раз­личных сословных групп политикой Филиппа, тому удалось до­биться поддержки населения в борьбе против папы. Получение такой поддержки было одной из основных целей созыва в апре­ле 1302 г. Генеральных штатов - первого сословно-представи-тельного собрания в масштабах страны.

На локальном уровне сословное представительство во Фран­ции имеет более давнюю историю. Уже с середины XIII в. изве­стны ассамблеи некоторых графств и сенешальств, главным об­разом южных провинций (как наиболее автономных по отноше­нию к центру). К концу XIII в. собрания (носившие название «Штаты») сформировались в Провансе и Фландрии, вскоре - и во многих других провинциях. На них решались администра­тивные и судебные вопросы, а также прочие проблемы, связан­ные с деятельностью королевской власти, прежде всего финансо­вые. На заседания провинциальных Штатов собирались выбор­ные представители светских феодалов; от городов на них при­сутствовали главы органов самоуправления. Их заседания и го­лосование проходили, как правило, раздельно.

Практика созыва провинциальных собраний не прекратилась и после возникновения Генеральных штатов. Более того, иногда по­следние собирались в виде двух параллельно действующих ассам­блей Лангедойля и Лангедока, то есть северных и южных провин­ций. Интересы различных местностей, ряд которых совсем недавно и не совсем добровольно вошел в состав единого государства, были не только разнородны, но подчас и противоречивы, затрудняя рабо­ту центрального сословно-представительного учреждения.

В качестве предшественника Генеральных Штатов следует назвать расширенные заседания королевской курии, к участию в которых с XII в., привлекались горожане, крупные и мелкие свет­ские и духовные магнаты; то есть все те социальные слои, пред­ставители которых впоследствии собирались и на Генеральные Штаты. К сожалению, в источниках не сохранилось данных о способе созыва этих ассамблей. Расширенные заседания курии имели консультативный характер и собирались королем по кон-

кретным поводам. С 1230 г. они стали называться «parlamentum». Генеральные Штаты, созванные в 1302 г., отличались и от провинциальных штатов, и от собраний курии - как общегосу­дарственной важностью обсуждаемых вопросов, так и характе­ром представительства, охватывавшего не какие-то отдельные регионы и города, а страну в целом. Вот как об этом говорится в обращении Филиппа IV к сенешалю г. Босэра от 15 февраля 1302 г. (подобные письма были направлены и всем другим гла­вам местных администраций): «Филипп, милостью божией король франков, сенешалу Босэра и его заместителю привет. Желая обсудить и рассмотреть совместно с прелатами, баро­нами и прочими нашими и нашего королевства верными под­данными многие затруднительные обстоятельства, не мало затрагивающие положение и вольности наши, а также коро­левства нашего, церквей, духовных лиц, знати, светских лю­дей, общин и отдельных жителей означенного королевства, предписываем вам распорядиться и приказать от нашего име­ни... консулам и общинам... городов и местечек Монпелье и Босэра.., которые бы явились в воскресенье перед вербной неделей в Париж для совместного с нами рассмотрения, об­суждения, принятия к сведению, исполнения и одобрения от имени консулов и означенных общин всего того.., что будет нами относительно вышеупомянутого... постановлено. Вну­шите им, что если, вопреки настоящему приказанию, не явят­ся перед нами, подвергнутся взысканию, как будет установ­лено» (Хрестоматия по истории средних веков. Пособие для преподавателей средней школы. Т. II. Ч. I. M., 1937. С. 29).

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: