 |
Митрополит Агафангел (преображенский) и ярославская оппозиция 3 Глава
|
|
|
|
По всей видимости, речь здесь идет об известном письме митрополита Петра от 22 мая 1926 года (как видно, Тучков не очень спешил ознакомить с ним митрополита Агафангела). Письмо звучало следующим образом:
«Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему Агафангелу, митрополиту Ярославскому.
Из донесения на мое имя Его Высокопреосвященства митрополита Сергия я узнал, что Ваше Высокопреосвященство вступили в отправление обязанностей Патриаршего Местоблюстителя. С любовию и благожелательностью приветствую это Ваше вступление. По выходе на свободу, если угодно будет Господу Богу, переговорим лично о дальнейшем возглавлении Православной Церкви.
О настоящем моем решении благоволите сообщить митрополиту Сергию. С разрешения властей я сообщил своему келейнику Григорию Лихоманову о предоставлении Вашему Высокопреосвященству в моей квартире нижнего этажа, верхние же две комнаты я оставляю за собой.
Вашего Высокопреосвященства милостивого Архипастыря и Государя покорнейший слуга — Патриарший Местоблюститель митрополит Петр»1.
1 ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 47561. Л. 26 об. - 27. 1 Акты... С. 463.
221
Согласно обновленческому источнику, существовал и более официальный вариант письма святителя Петра по тому же поводу. Обновленческий автор даже называл его «приказом», причем датировался он 10-м числом мая 1926 года (надо полагать, по старому стилю). Выглядел этот «приказ» будто бы так:
«Агафангелу, митрополиту Ярославскому.
Я, Петр, митрополит Московский <так!>, находясь в заключении, передаю этим документом право местоблюстителя патриарха Вашему Высокопреосвященству, а от митрополита Сергия права патриаршего местоблюстителя я отнимаю, с тем, чтобы митрополит Сергий выдал немедленно советской власти свой письменный отказ от прав патриаршего местоблюстителя. Для сей цели прошу предъявить митрополиту Сергию все стенографические документы о передаче мной митрополиту Сергию прав патриаршего местоблюстителя только на определенное время, а не навсегда. <... > Вашего Высокопреосвященства милостивого Государя нижайший послушник Петр, митрополит Московский»1. В машинописном сборнике «Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси» (использованном впоследствии М. Е. Губониным) содержится вариант этого же письма, датированный 20-м числом мая 1926 года2. Однако уверенности в том, что такое приказное письмо (10-го ли мая, 20-го, 23-го, или еще в какой-то день) было действительно митрополитом Петром написано, нет. В «Интервью» митрополиту Агафангелу задается вопрос: «Получали ли Вы письмо с подписью "Я митрополит Петр Московский"?» Приводимый ответ звучит вполне определенно: «Нет, не получал»3. Конечно, ОГПУ в своих интересах могло пускать в ход разные подложные распоряжения, якобы подписанные митрополитом Петром. Могли и обновленцы переиначить на свой лад письмо святителя Петра от 22 мая с тем, чтобы набросить погуще тень на «тихоновских местоблюстителей». Бросается в глаза, что титул митрополита Крутицкого Петра в письме дважды указан неверно («Московский»). Это не может не наводить на мысль о том, что, скорее всего, документ этот фальсифицирован.
|
|
|
Но даже и без этого сомнительного «приказа» позиция святителя Петра, выраженная в его письме от 22 мая, плохо согласуется с тем,
1 И. Р. История тихоновских местоблюстителей перед Соборной правдой // Украшський православний благовкник (Харьков). 1927. 15 дек. № 24. С. 351; Акты... С. 463—464.
2 Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси. Машинопись. С. 161. М. Е. Губонин счел, что в этом источнике дата приведена по новому стилю, и дал двойную датировку — 7/20 мая (Акты... С. 464).
|
|
|
3 ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 47561. Л. 27 об.
| 222 |
как была представлена его же позиция в письме митрополита Сергия от 30 апреля 1926 года. Тогда, как уже отмечалось, Заместитель писал митрополиту Агафангелу, что, узнав о его Пермском послании, митрополит Петр «совершенно определенно заявил, что считает обязательным для себя оставаться Местоблюстителем». Теперь же, спустя месяц, он не просто приветствовал появление другого Местоблюстителя, а делал это «с любовию и благожелательностью». В связи с возникающим здесь недоумением в книге «За Христа пострадавшие» делается предположение, что «письмо митрополита Петра от 22 апреля 1926 г. <... > относится только к попытке захвата власти архиепископом Григорием (Яцковским), а ни в коем случае не к митрополиту Агафангелу, как это изображает митрополит Сергий в своем письме последнему от 30 апреля 1926 г.» То есть заявление митрополита Петра о том, что он остается Местоблюстителем, объяснялось его желанием не допустить того, чтобы его отказом от должности (и автоматическим, вслед за тем, падением прав Заместителя) воспользовались григориане, а вовсе не стремлением воспрепятствовать митрополиту Агафангелу.
Что касается приводимого в вышеупомянутой брошюре протоиерея Н. Люперсольского свидетельства об отказе митрополита Петра передать власть митрополиту Агафангелу «ввиду отсутствия каких бы то ни было оснований к тому в завещании Святейшего», то в отношении него возникает вопрос: не был ли здесь приписан митрополиту Петру аргумент митрополита Сергия (последний на патриаршее завещание, действительно, активно ссылался). Как было на самом деле, что было известно священномученику Петру в апреле 1926 года о выступлении святителя Агафангела и действительно ли первоначально им было высказано нежелание передавать место-блюстительство Ярославскому митрополиту или нет, можно было бы однозначно установить, если бы точно было известно содержание его переписки с митрополитом Сергием от 22 апреля. Однако пока исследователи не располагают этими письмами.
До некоторой степени ясность в вопрос о том, какова же была весной 1926 года степень осведомленности и позиция митрополита Петра, позволяет внести его письмо Тучкову от 20 декабря 1932 года. В этом письме в частности говорилось: «Надеюсь, Вы припомните, что когда был прямо поставлен вопрос о местоблюстительстве в пользу митрополита Агафангела, то я в сторону не уклонился, я был единомыслящим с Вами. В данном случае не могло быть речи о каких-
|
|
|
1За Христа пострадавшие. С. 36.
| 223 |
либо затруднениях и препятствиях, потому что митрополит Агафангел считался вторым кандидатом на местоблюстительство, и из письма митрополита Сергия мне было известно, что он получил полную свободу»'. На основании этого письма можно заключить, что первоначально «вопрос о местоблюстительстве в пользу митрополита Агафангела» был поставлен перед митрополитом Петром не прямо. Из письма митрополита Сергия ему было известно, что митрополит Агафангел получил полную свободу. Однако при этом, очевидно, уверенности в том, что святитель Агафангел действительно вступил в отправление обязанностей Патриаршего Местоблюстителя, у священномученика Петра не было. Поэтому в той обстановке неопределенности, в которой его специально держали, митрополит Петр имел основания не спешить с объявлением о сложении этих обязанностей с себя с тем, чтобы в один момент Русская Церковь не оказалась вдруг вообще без Местоблюстителя.
Митрополит Сергий эту выжидательную позицию митрополита Петра интерпретировал как «совершенно определенное» заявление о нежелании передавать полномочия митрополиту Агафангелу. Здесь вспоминаются слова самого митрополита Сергия из его письма архиепископу Григорию (Яцковскому) от 8 февраля 1926 года по поводу доклада ВВЦС Патриаршему Местоблюстителю: «Каким бы сильным желанием правдивости ни был одушевлен доклад, все-таки это был доклад стороны заинтересованной, которая часто помимо своего желания видит то, чего нет, и не замечает того, что есть»2. Спустя два с половиной месяца митрополит Сергий описывал митрополиту Петру обстановку, а затем пересказывал его ответ, будучи сам такой же заинтересованной стороной.
|
|
|
Как бы ни обстояло дело с апрельским письмом митрополита Петра и интерпретацией его митрополитом Сергием, в мае 1926 года, когда Тучков счел момент подходящим для того, чтобы прямо поставить вопрос о местоблюстительстве в пользу митрополита Агафангела, митрополитом Петром никаких колебаний проявлено не было.
Исход спора святителя Агафангела с Заместителем, казалось бы, становился предрешенным. После того как сам митрополит Петр с любовию и благожелательностью приветствовал его вступление в отправление обязанностей Патриаршего Местоблюстителя, права Ярославского митрополита, вроде бы, были бесспорны. Новых возра-
1 Акты... С. 885. г Там же. С. 441
224
жений со стороны митрополита Сергия как будто бы уже не ожидалось. Незадолго до того (в письме от 16 мая) сам Заместитель, указывая митрополиту Агафангелу на то, что «митрополит Петр предан лишь гражданскому суду и сохраняет должность за собою», авторитетно замечал: «Вы можете быть его Заместителем лишь по его усмотрению». Теперь о таком своем усмотрении самим митрополитом Петром было прямо заявлено. Более того, в том же письме митрополит Сергий писал святителю Агафангелу: «Впрочем, завещание Святейшего, хотя оно уже и использовано для своей цели (Местоблюстителя мы имеем), и теперь не утратило для нас своей нравственно, а пожалуй, и канонически обязательной силы. И если почему-либо митрополит Петр оставит должность Местоблюстителя, наши взоры, естественно, обратятся к кандидатам, указанным в завещании, т. е. к митрополиту Кириллу, а потом и к Вашему Высокопреосвященству»1. Митрополит Петр, как можно было подумать, глядя на его письмо от 22 мая, оставлял должность Местоблюстителя, митрополит Кирилл по-прежнему находился в ссылке и встать во главе церковного управления не мог. Митрополиту Сергию только и оставалось, что обратить свои взоры на митрополита Агафангела.
О том, что произошло дальше, Ярославский святитель, согласно «Интервью», рассказал так: «Когда меня вызвали в ГПУ, Т[учко]в предложил мне собрать совещание епископов старого рукоположения. Но я не хотел собирать одних епископов старого рукоположения, т. к. скажут, что подобранное совещание, а нового рукоположения я не знаю. Т[учков] предложил мне собрать всех, т. к. он знает их адреса. Я просил непременно вызвать и м[итрополита] С[ергия], так <как без> него дело не окончится. Т[учков] предложил мне дать телеграмму. Я послал и ждал целых три дня. М[итрополит] С[ергий] не приехал. Жизнь в Москве обходилась мне очень дорого. За один № приходилось платить 7 руб. в сутки, и дольше я не мог. Т[учков] сообщил мне, что комнаты м[итрополита] П[етра] уже отпечатаны. Я пошел посмотреть в Сокольники; там агент ГПУ предложил мне принять канцелярию. Там оказалась небольшая кипа бумаг с наградными списками; еще и в столе что-то было, но я не смотрел. Я предложил живущему там монаху положить это в сундук и закрыл маленьким замочком. Фактически я ее не принимал. Т[учков] меня все уговаривал, чтобы я не отказывался»1.
|
|
|
1 Там же. С. 461.
1 ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 47561. Л. 26-26 об.
225
4 июня 1926 года митрополитом Агафангелом митрополиту Сергию было отправлено письмо, в котором говорилось примерно то же самое, что и в приведенном отрывке «Интервью», только без всякого упоминания ОГПУ и Тучкова: «31 мая с. г. мною получено официальное письмо от Его Высокопреосвященства Высокопреосвященнейшего митрополита Петра, датированное 22 мая, о его полном согласии на мое вступление в отправление обязанностей Патриаршего Местоблюстителя. Желая об этом его решении сообщить Вашему Высокопреосвященству лично и предъявить Вам подлинник письма, я позволил себе пригласить Вас в Москву, причем имел намерение, по Вашем прибытии, пригласить по соглашению с Вами некоторых из пребывающих в Москве иерархов на совещание, причем хотел, чтобы это совещание происходило именно в Вашем присутствии. Вы не изволили прибыть, и это совещание не состоялось. А по сему я обязываюсь послать Вам копию письма Высокопреосвященного Петра и уведомить Вас, что 1 июня я принял Канцелярию Патриаршего Местоблюстителя».
История весенне-летней коллизии 1926 года достигла, таким образом, своей кульминации. В ОГПУ могли быть довольны своей работой. 1 июня в «Известиях» в рубрике «Среди церковников» была опубликована небольшая редакционная заметка с характерным подзаголовком «Борьба за власть». В заметке в частности говорилось: «Рост количества претендентов на так называемое местоблю-стительство патриаршего престола за последнее время принял анекдотические размеры. "Престол "-то один, а лиц и церковных учреждений, усевшихся на патриаршее кресло, — уже трое.
С одной стороны, функционирует высший временный церковный совет во главе с архиепископом Григорием, который получил церковную власть от митрополита Петра Крутицкого. С другой стороны, митрополит Сергий, объединяющий вокруг себя реакционные элементы. Он отказался выполнить постановление митрополита Петра о передаче власти ВВЦС и ведет с последним борьбу. В довершение ко всему этому на церковную арену всплыла небезызвестная фигура митрополита Агафангела Ярославского, который, в свою очередь, приступил к исполнению обязанностей местоблюстителя патриаршего престола на основании переданной ему Тихоном власти»1.
Православному читателю, далекому от места разворачивавшихся событий, было весьма не легко разобраться в них на основании этой заметки. Особенно трудно было понять, какова же здесь роль ми-
'См.: Акты... С. 472.
- Известия ЦИК. 1926. 1 июн. № 124 (2755). С. 4.
8 — 4724
226
трополита Агафангела. В отношении митрополита Сергия ясности вроде бы было больше. Данная ему характеристика «объединяющего вокруг себя реакционные элементы» указывала на то, что в противоположность 1922 году, когда он одним из первых уклонился в обновленчество, в 1926 году митрополит Сергий был в Православии тверд. Вероятно, немалому числу церковных людей в то время приходилось ориентироваться на основании «чтения между строк» подобных, заведомо тенденциозных заметок.
Ситуация осложнялась еще и тем, что в те же дни, когда митрополит Агафангел ждал ответа от митрополита Сергия, в Москве с 3 июня 1926 года проходил первый съезд сторонников григорианского ВВЦС. В собственных видах съезд объявил о признании Местоблюстителем митрополита Агафангела и обратился к нему с предложением возглавить ВВЦС. Ответа от святителя Агафангела григориане не дождались1. Однако бросить тень на святителя такое предложение вполне могло.
Митрополит Сергий тем временем продолжал игнорировать обращения митрополита Агафангела. Свое поведение в этой ситуации Заместитель несколько позднее объяснил тем, что был связан подпиской о невыезде из Нижнего Новгорода, а московского адреса митрополита Агафангела, по которому мог бы послать ему ответное письмо, не знал2. Вполне естественно, что ОГПУ не было заинтересовано в проведении нормального обсуждения вопроса о местоблю-стительстве на православном епископском совещании и в связи с этим не оказывало никакого содействия митрополиту Сергию в том, чтобы он мог на это совещание явиться. Однако создается впечатление, что митрополит Сергий и сам уже не стремился что-либо с митрополитом Агафангелом обсуждать. Не отвлекаясь на телеграммы и письма Ярославского митрополита, Заместитель именно в это время обращается к народному комиссару внутренних дел с просьбой о легализации Православной Русской Патриаршей Церкви. Одновременно среди епископата митрополитом Сергием был распространен проект декларации об отношении к гражданской
1 См.: Протоиерей Владислав Цыпин. Русская Православная Церковь: 1925—1938. С. 55. См.: Акты... С. 477.
Согласно «Актам....», данное обращение со стороны митрополита Сергия последовало 1 июня 1926 года (Указ. соч. С. 470-471). М. И. Одинцов датирует это обращение иначе: 10 июня (Русские Патриархи XX века: Судьбы Отечества и Церкви на страницах архивных документов. Ч. 1: «Дело» Патриарха Тихона; Крестный путь Патриарха Сергия. М.: Изд-во РАГС. 1999. С. 219—221). Вторая датировка выглядит предпочтительнее, поскольку прилагавшаяся к обращению декларация однозначно датируется 10-м числом июня, а эти два документа были поданы одновременно.
227
власти. В этом проекте в частности были такие слова: «Мы не можем замалчивать того противоречия, какое существует между нами, православными, и коммунистами-большевиками <...>, обещая полную лояльность, обязательную для всех граждан Союза, мы, представители церковной иерархии, не можем взять на себя каких-либо особых обязательств или доказательств нашей лояльности».
По всеобщему убеждению, этот проект от 10 июня 1926 года явился одним из достойнейших документов в ряду подобных обращений 1920-х годов (особенно в сравнении с той декларацией, которая в итоге была опубликована митрополитом Сергием в июле 1927 года). Данный документ, появившийся в самый критический момент спора митрополитов Агафангела и Сергия, не мог не привлечь симпатий российских архиереев (и не только архиереев) на сторону последнего2. В подготовленном ОГПУ обзоре политического состояния СССР за июнь 1926 года на этот счет сообщалось: «На местах с получением воззвания Агафангела симпатии верующих были на его стороне и даже раздавались голоса, что Агафангел — "спаситель русской церкви от разрухи ", но, получивши разъяснение от своего духовенства в духе Сергиевского послания, переменили отношение к Агафангелу, объявив себя сторонниками Сергия»3.
Обеспечив себе своим обращением от 10 июня широкую церковно-общественную поддержку, митрополит Сергий 13 июня обратился к митрополиту Агафангелу с пространным письмом, призванным окончательно разрешить их спор. Заместителю необходимо было объяснить, на каком основании он, по сути, проигнорировал письмо митрополита Петра от 22 мая. И здесь им был выдвинут принципиально новый тезис в свою защиту: «По общему нашему убеждению, Ваше Высокопреосвященство не можете в настоящее время занять должность Местоблюстителя ни помимо митрополита Петра, как вы это пытались сделать, издав свое Пермское послание, ни через митрополита Петра, как это Вы надеетесь сделать теперь. В первом случае не можете потому, что не имеете на это звание и должность никаких лично Вам принадлежащих прав, как это стало очевидным по проверке указанных Вами ссылок. <...> Во втором случае потому, что митрополит Петр, передавший мне хотя и временно, но
1Акты... С. 474.
2 Лев Регельсон сообщает, что, «ознакомив епископов со своим проектом, митрополит Сергий одновременно распространял версию о сговоре митрополита Агафангела с НКВД» (Трагедия Русской Церкви. С. 113). Однако каких-либо конкретных свидетельств о попытках Заместителя таким способом дискредитировать Ярославского митрополита Л. Регельсон не приводит.
1 «Совершенно секретно»: Лубянка - Сталину... Т. 4. Ч. 1. С. 390.
228
полностью права и обязанности Местоблюстителя и сам лишенный возможности быть надлежаще осведомленным о состоянии церковных дел, не может уже ни нести ответственности за течение последних, ни тем более вмешиваться в управление ими. С другой стороны, я (или кто будет после меня), восприяв на себя вместе с должностью Местоблюстителя и всю ответственность за правильное течение церковных дел, не могу относиться к распоряжениям митрополита Петра, исходящим из тюрьмы, иначе чем только как распоряжениям или, скорее, советам лица безответственного, т. е. могу принимать их к исполнению лишь под своею ответственностью постольку, поскольку нахожу их полезными для Церкви. Такое понимание смысла и последствий временной передачи Местоблюстителем своей должности, несомненное по существу, является для нас и практически необходимым, потому что только при нем мы можем считать обеспеченной каноническую устойчивость нашего церковноправительственного строя».
Это заявление, выявляющее отношение митрополита Сергия к замещаемому им митрополиту Петру, имело весьма далеко идущие последствия, о чем подробно пойдет речь в следующей главе. Резко обозначив свою отношение к распоряжениям заключенного Местоблюстителя вообще, Заместитель не прошел мимо и его письма от 22 мая, указывая на его «крайнюю и как будто намеренную неопределенность». Митрополит Сергий обращал внимание на то, что, с одной стороны, в письме митрополит Петр приветствовал вступление в должность Патриаршего Местоблюстителя митрополита Агафангела, но, с другой, сам подписал письмо как Патриарший Местоблюститель. «И вот, — резюмировал по этому поводу митрополит Сергий, — сознавая полную невозможность для себя быть в настоящем своем положении чем-нибудь полезным для Церкви, митрополит Петр предпочитает худой мир доброй ссоре: не отрекаясь от своих прав, он предоставляет Вам временно пользоваться должностью, но за собою оставляет право по выходе на свободу побеседовать с Вами "о дальнейшем возглавлении Церкви ", т. е. предъявить тогда Вам свои права, временно захваченные Вами».
Возмущение митрополита Сергия по поводу майского письма священномученика Петра выразилось предельно резко. Указав святителю Агафангелу на то, что за объявление себя Местоблюстителем при живом законном Местоблюстителе, он мог быть даже лишен сана, Заместитель следом провозгласил, что, «приветствуя подобное деяние, Петр <так!> сам становится соучастником его и тоже под-
229
лежит наказанию»1. Случайно или нет, но в явном раздражении митрополит Сергий писал здесь о митрополите Петре, не упоминая его сана, будто бы он уже был его лишен.
Как вскоре выяснилось, все эти громкие, дерзкие и впоследствии вполне опровергнутые жизнью заявления Заместителя о священномученике Петре как о «лице безответственном», «сознающем полную невозможность для себя быть в настоящем своем положении чем-нибудь полезным для Церкви» и даже «подлежащем наказанию», были совершенно излишними. В силу принятых тогда святителями Агафангелом и Петром решений, митрополит Сергий мог уже спокойно продолжать «пользоваться должностью» сам, но он еще об этом не знал и понапрасну строил домыслы о побуждениях Патриаршего Местоблюстителя.
Можно заметить, что сама Церковь рассудила, кто в итоге оказался в своем положении для нее более полезным, заключенный митрополит Петр или находившийся на свободе митрополит Сергий, канонизировав именно первого из них. По поводу же приписанного Заместителем священномученику Петру намерения «предъявить свои права» святителю Агафангелу по выходе на свободу разъяснения дал сам митрополит Петр, в своем послании от 1 января 1927 года. Действительно, священномученик Петр в письме от 22 мая полностью не отрекался от своих прав, но вовсе не с тем, чтобы предъявить их затем митрополиту Агафангелу, как думал митрополит Сергий. «Вопрос же об окончательной передаче этих <местоблюстительских> обязанностей, — разъяснял святитель Петр, — я предполагал выяснить по возвращении Высокопреосвященнейшего митрополита Кирилла, которому в марте-апреле истекал срок ссылки»2. Как уже отмечалось, у митрополита Петра были основания опасаться такого развития событий, при котором он от местоблюстительских прав уже бы отказался, а митрополит Агафангел их еще бы не воспринял (или был бы лишен возможности их воспринять). Русская Церковь в результате оказалась бы обезглавленной.
Узнав, что митрополит Кирилл не возвратился, священномученик Петр в письме от 9 июня 1926 года подтвердил передачу местоблюстительства святителю Агафангелу или, как писал профессор И. А. Стратонов, — «уже формальным актом осуществил это принципиальное решение»1. Этот его акт лишний раз показал всю несправедливость подозрений митрополита Сергия о существовавшем
"Акты... С. 478-479.
; Там же. С. 493.
' Стратонов И. А. Русская церковная смута. С. 138.
230
якобы намерении митрополита Петра придержать свои права, с тем чтобы потом предъявить их. Для предотвращения потери Русской Церковью Местоблюстителя вообще, святитель Петр со свойственной святым прозорливостью особо оговорил в письме от 9 июня, как быть в случае отказа митрополита Агафангела от восприятия власти Местоблюстителя или невозможности ее осуществления. Митрополит Петр писал, что в этом случае права и обязанности Патриаршего Местоблюстителя возвращаются снова к нему, а заместительство — к митрополиту Сергию1.
Оговорка оказалась весьма своевременной, поскольку к тому моменту святитель Агафангел, убедившись в том, что митрополит Сергий все равно не передаст ему церковную власть, от замещения должности Патриаршего Местоблюстителя отказался. Сославшись на «преклонность лет и крайне расстроенное здоровье», митрополит Агафангел уведомил об этом 8 июня советскую власть, 12 июня — митрополита Петра, 17 июня — митрополита Сергия2.
Важно отметить, что решение святителя Агафангела нельзя трактовать как признание им правоты Заместителя. Недоверие к митрополиту Сергию и убеждение в том, что его пребывание во главе церковной власти ни к чему хорошему в конечном итоге не приведет, у митрополита Агафангела в результате всей этой истории только возросли. В силу этого в письме митрополиту Петру от 12 июня святитель Агафангел, сообщив о невозможности для себя принять местоблюстительские обязанности, приписал: «При сем позволяю себе рекомендовать Вашей Святыне передать вместо меня Патриаршее местоблюстительство первоиерархам Кириллу, митрополиту Казанскому, или Арсению, митрополиту Новгородскому»3. Иными словами, митрополит Агафангел рекомендовал митрополиту Петру отстранить митрополита Сергия от церковной власти и передать ее более достойному (с точки зрения Ярославского митрополита) иерарху. Даже в «Интервью с митрополитом Агафангелом», составленном сторонником митрополита Сергия, нашла свое выражение тревога Ярославского святителя по поводу того, что Заместитель остался во главе церковного управления. Автор «Интервью» сообщал: «Я земно поклонился и просил м[итрополита] А[гафангела], чтобы для блага Церкви он послал м[итрополиту] С[ерги]ю свой отказ от Местоблюстительства. Он на это ответил: "Вы полагаете, в
1 Акты... С. 472.
2 Там же. С. 480.
'Тамже. С. 475.
| 231 |
этом будет благо для Церкви, если я откажусь? Вспомните мое слово, что это не ко благу Церкви... "<...> На прощание он сказал, что это только цветочки, а ягодки впереди...»'
Подводя итог всей этой истории в своем послании от 1 января 1927 года, священномученик Петр писал по поводу отказа святителя Агафангела от местоблюстительства: «Этим отказом — не моими усилиями (не стремлюсь удержать за собою власть и для блага церкви всегда готов ее передать), а волею Божиею — свободным решением митрополита Агафангела вопрос о его местоблюстительстве отпадает сам собою. И посему подвергнутся строгому суду-осуждению те, кто, прикрываясь благом Церкви, станут употреблять усилие выдвинуть старца Божия на местоблюстителъский пост, — они будут чинить тяжкое преступление пред Святою Церковью»1.
Окончательный отказ митрополита Агафангела от местоблюстительства означал полный провал трехмесячных усилий ОГПУ. Желая, очевидно, сохранить лицо после такой неудачи, органы Госбезопасности еще довольно долгое время в отчетах имитировали перед партийным руководством продолжение борьбы между двумя «тихоновскими» митрополитами. Так, например, в обзоре за сентябрь 1926 года (написанном в конце октября) сообщалось: «Митрополит Агафангел, уступивший ранее патриаршее местоблюстительство митрополиту Сергею <так> Нижегородскому, в настоящее время ведет при поддержке видных архиепископов работу по восстановлению себя вновь в правах местоблюстителя. Митрополит Сергей, не возражая в принципе против возглавления церкви Агафангелом, боится раскола церкви и откладывает окончательное решение»*. В действительности же события, когда митрополит Сергий, не отрицая в принципе права митрополита Агафангела на возглавление Русской Церкви, всячески затягивал окончательное решение вопроса, происходили не в сентябре—октябре, а в апреле—мае 1926 года. Подобно этому же, в обзоре за октябрь пересказывались события начала июня: «Митрополит Сергий, согласившийся ранее с передачей права местоблюстительства Агафангелу, отказался от созыва совещания епископов, которое должно было произвести эту передачу»4. О несостоявшемся епископском совещании в Москве святитель Агафангел,
ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 47561. Л. 27 об. Ксерокопия документа предоставлена П. В. Кап-линым (Екатеринбург).: Акты... С. 493.
| 'Тамже. Ч. 2. С. 728. |
¦' «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину... Т. 4. Ч. 1. С. 643. 'т„. •*„ Ч 7 С 728.
как было показано, писал митрополиту Сергию еще в письме от 4 июня 1926 года.
|
|
|
