О внутренних истоках, наполняющих деятельность нашего ума. Три начала наших помыслов: от Бога, от дьявола и от нашего естества. 159-й абзац

Второе: это внутренняя деятельность ума, когда мы ничего внешне не воспринимаем, просто отрешенно о чем-то мечтаем, что-то вспоминаем, думаем. Вроде никаких внешних впечатлений нет, но ум занимается своей работой. Вот эта внутренняя работа тоже в нашем произволении. Мы говорили: мы должны наблюдать за тем, что вспоминаем, откуда мысль, которая сейчас во мне. Вот я сижу дома, ничего не делаю, просто расслабленно после работы сел в кресло. Мысль, которая возникает у меня, откуда взялась? Надо посмотреть, что она рождает в моей душе. Некое страстное томление, движение, уныние, отчаяние – значит, это плохая мысль, надо ее гнать. Если это хорошая мысль, она рождает мир, благодарность, любовь; значит, она действительно вышла из недр моего сознания и несет какое-то благо, которое поможет мне прожить остаток этого дня, или настроиться на день грядущий, или собрать себя на молитву. Об этих внутренних истоках, наполняющих деятельность нашего ума, и рассуждает Иоанн Кассиан в 159-м абзаце:

Ведать подобает, что есть три начала наших помыслов: от Бога, от дьявола и от нас. От Бога, – когда Он удостаивает нас посетить просвещением Святого Духа, возбуждая в нас или рвение к высшему преуспеянию, или сокрушение о малоуспешности и поблажках лености и беспечности; или когда открывает нам небесные тайны, и намерения наши обращает к лучшим делам. Так Господь внушил Артаксерксу спросить памятные книги; и он, узнав по ним о благодеяниях Мардохея, тотчас отменил прежнее свое жестокое определение об избиении народа Иудейского (Есф.   6 ). Так и Апостолам обетовано: «не вы будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (Мф.   10,   20). – От дьявола происходят помыслы, когда он покушается преткнуть нас, возбуждая чрез них страстное услаждение, или с лукавейшею хитростью представляет зло под видом добра, «преобразуясь» пред нами «в ангела светла» (2 Кор.   11,   14). Так он «вложил в сердце Иуде Искариотскому предать Господа» (Ин.   13,   2), – и Анании, – «солгать Духу Святому» (Деян.   5,   3). – От нас самих рождаются помыслы, когда естественно воспоминаем, что видели, слышали или делали.

Вот такое различение. Кто читал святоотеческие книги, знает об этом, достаточно нехитрый расклад. Но посмотрим, что за этим стоит.

Начнем с обратного: мысли, которые рождаются от нас самих, от себя, воспоминания естественных событий. Прожив нечто или чего-то испугавшись, мы естественно возвращаемся к тому, что запало нам в сердце, что захватило нас сильно (течением какого-то события, течением какого-то дня, то есть это нечто коснувшееся нас). Какой-то разговор неожиданно вспоминается, потому что он был особенный, значимый, там какая-то скрытая угроза, скрытый намек или какая-то надежда звучала. Это то, что значимого мы пережили. Когда разговор закончен, событие прошло, переживание уже пережито, в уме это вспоминается, снова переживается, и снова ум возвращает нас к переживаемому, услышанному, к некому событию.

И все равно это переживание не может быть бесконечным. Мы вспомнили прошедший разговор, перебрали каждое словечко, увидели скрытый смысл, сделали выводы, поняли, что этому человеку лучше не верить или, наоборот, этот человек обещал мне помощь, надо на него положиться. Пережили какое-то событие: на нас накричали. Да, было унизительно, снова это пережили. Да, неприятно, обидно, но само по себе это действие воспоминания, действие чего-то пережитого, виденного, слышанного, как эхо, отзвучало в уме и гаснет, как гаснет эхо. Потому что невозможно до бесконечности ворошить один и тот же разговор и бесконечно переживать одно и то же событие, для здорового человеческого ума это немыслимо. Для больного да, на то она и болезнь. Здоровому человеку это несвойственно.

Если эхо пережитого когда-то события начинает бесконечно звучать в нашем уме, то значит – это кому-то нужно. Кому-то нужно нам напоминать о разговоре, об оскорблении, о пережитой встрече, испытанной эмоции, каком-то деле. Кому-то надо нам напоминать об этом, кто-то постоянно возвращает нашу мысль, как бы подпитывает энергию нашего ума, вновь и вновь вращая ее по кругу, чтобы мы это не забыли. Кому-то важно, чтобы мы это помнили. Кому? Это может быть как враг наш, дьявол, как говорит здесь Иоанн Кассиан, но это может быть и Бог, хотя мы обычно об этом не размышляем и это не отражаем.

Например, меня оскорбили. Я вспоминаю это оскорбление вновь и вновь. Мне это не нравится, но вновь и вновь воспоминание заставляет меня переживать горечь оскорбления, и во мне все возрастает и возрастает раздражение, ненависть, злоба. Я горю жаждой мести или воспламеняюсь желанием бросить эту работу, уйти отсюда – куда глаза глядят, чтобы не терпеть больше такие унижения, оскорбления. Все это унижает, оскорбляет. Я прихожу домой неуспокоенный, хотя утром был гораздо спокойнее, когда меня оскорбили, а накрученный, возбужденный, раздраженный начинаю срываться. Очевидно, что это враг так пускает мои мысли по кругу, чтобы возбудить во мне соответствующие, губительные, убийственные страсти.

Но может быть и иначе. Вот мысль возвращается вновь и вновь об этом оскорблении, я уже не хочу ее думать, а она не оставляет. Я вновь и вновь переживаю боль, стыд, унижение: «Да отвяжись ты! И так противно было там стоять, когда на меня кричали. Забыть хочется скорее. Но не забывается. Почему? Что я сделал не так? » И вдруг приходит понимание: «Меня же обидели. Так надо помолиться». И начинаешь молиться за обижающего, и сердце смиряется, успокаивается, воспоминание уходит. И завтра, приходя на работу, ты смотришь в глаза этому человеку мирно и с любовью. И это воспоминание, это бесконечное эхо пережитого унижения было от Бога. Это Бог вдохновлял так человека, чтобы он вспомнил, что на самом деле должен сейчас сделать.

Таким образом, бесконечность вновь и вновь вспыхиваемой в уме какой-то ситуации может быть как от Бога, так и от врага. Только естественное воспоминание, естественное переживание, естественная память могут затихнуть. Это не приводит ни к чему именно потому, что это естественно. Естественное на то и естественное: ты проголодался, захотел поесть – поел и больше о еде не думаешь, делаешь свои дела. Вошел в автобус, забыл деньги, тебя отчитали. Вышел на следующей остановке с досадой. Да, пережил, да, неприятно. Но, возвращаясь домой, ты либо с досадой, либо со смехом вспоминаешь, как забыл деньги и сел в автобус. И все, это не волнует тебя на протяжении долгого времени.

Но если ты поел и через пять минут думаешь о том, как бы поесть еще, как бы еще продолжить это наслаждение едой, если, видя автобус, вспоминаешь о том, как три дня назад был в нем обижен кем-то – и в тебе вновь вспыхивает это раздражение, то очевидно, что это неестественное движение наших помыслов. Поскольку естественное постепенно затухает.

На самом деле определяющее действие на человеческое поведение, человеческий ум оказывают помыслы, приходящие от Бога и от дьявола.

Помыслы от Бога: Иоанн Кассиан приводит два вектора божественных помыслов. Во-первых, это когда нечто возбуждает в нас ревность к духовному деланию. Надо бы помолиться, надо бы попоститься, надо бы походить в храм, надо бы простить, надо бы почитать, «Лествица» стоит на полке уже пятнадцать лет, надо бы ее открыть, надо бы в миссионерский институт пойти поучиться, надо бы с батюшкой поговорить, что-то сомнений много у меня накопилось… Все эти вещи естественным образом воспринимаются как от Бога.

А второй вектор – когда человек побуждается к сокрушению о некоторых своих недостатках. «Вот я пьяница. Что я делаю? Гублю свою жизнь. Вот я лентяй, сколько можно мне сидеть и лениться? Жизнь проходит, а я так ничего и не сделаю. Вот я плохой отец или плохая мать, плохой брат, плохой сын, плохой христианин, не хожу в храм, не пощусь, не молюсь, ничего не делаю. Как я так могу жить? Ну что я за человек? На что надеюсь? » Все эти мысли тоже представляются приходящими от Бога.

Помыслы, побуждающие к чему-то хорошему, или помыслы, укоряющие меня за что-то плохое, естественным образом всеми воспринимаются как помыслы от Бога. Но кроме этих мыслей Иоанн Кассиан рисует еще одно состояние, которое называется: помыслы, открывающие небесные тайны. Это не просто что-то относящееся к изменению моей жизни, а некое прикосновение к небесным тайнам. И это прикосновение к небесным тайнам воспринимается человеком, естественно, всегда с благодарением, потому что человек вдруг начинает понимать то, о чем он не думал, то, о чем не гадал, то, о чем не размышлял. Просто неожиданно он понимает, как Бог спас мир, зачем пришел Христос, почему Он висит на Древе. И поскольку это всегда связано с неким благодеянием, ибо все тайны есть тайны благодеяния Божьего миру и человеку, поскольку это всегда происходит во Святом Духе, то, естественно, это рождает и благодарение человека в отношении к Богу.

И вот это благодарение как осознаваемое благо, осознаваемая польза от упования, от веры во Христа, от того, что ты христианин, ты в Церкви, эта осознаваемая, почитаемая и значимая польза от веры открывает нам то, что мы в данный момент озарены Богом, мы получили помысел и откровение от Бога. Именно состояние озарения в благодарном прибегании к Богу и свидетельствует нам, что мы получили некие откровения от Бога, помысел свыше. То есть он фиксируется тем, что мы узнаем что-то о благодеянии Божьем нам и это встречаем с благодарением.

И вот именно это является главным признаком того, что помысел от Бога. Ведь и ревность к добрым делам может быть от дьявола, когда он побуждает нас к тому, на что у нас нет сил, чтобы мы впали в уныние, отчаяние, разочарование или еще во что-то. Вот апостол Павел имел ревность не по разуму. И от дьявола может быть сокрушение в грехах, ввергающее нас в отчаяние. Только благодарение от осознавания благодеяний Божьих действительно фиксирует, что помысел от Бога.

Мы скажем: «Но фарисей ведь тоже благодарил». Фарисей осуждается не за то, что благодарил, а за то, что превозносился над мытарем. Поэтому в подлинном благодарении нет превозношения. Мы благодарим без превозношения только тогда, когда подлинно смиренны. И само откровение, и помысел Божий всегда приобщают нас к смирению, к осознанию того, что мы безмерно облагодатствованы Богом и при этом ничего о себе не мним.

Вот это смиренное благодарение в ответ на любой помысел есть всегда знак того, что помысел от Бога. И этим он опознается, так он считывается, и это знак Божьего присутствия.