Почему демократия распространилась по всему миру

В начале этой главы я упоминал о том, что как бы часто на протяжении XX в. демократия ни терпела крах, к концу столе­тия она распространилась едва ли не повсеместно. Теперь мы можем объяснить причины подобного триумфа: благоприятные условия, описанные мной, стали встречаться в странах мира гораздо чаще, чем прежде.

• По мере того как распадались колониальные империи, на­роды обретали независимость, тоталитарные режимы рушились, а международное сообщество поддерживало процесс демократизации, угроза вмешательства со сторо­ны некоей внешней силы, 'враждебной демократизации, постепенно исчезла.

• Уменьшилась угроза установления военной диктатуры после того, как не только гражданским лицам, но и самим руково­дителям армии стало очевидно, что военные режимы не спо­собны адекватно ответить на требования, предъявляемые со­временным обществом. Они неоднократно доказывали свою вопиющую некомпетентность. Таким образом, во многих стра­нах мира одна из самых давних и самых серьезных опаснос­тей, грозящих демократии, была наконец ликвидирована или значительно снижена.

• Население многих стран, где имел место процесс демокра­тизации, достигло такой степени однородности, которая по­зволяет избегнуть серьезных этнокультурных конфликтов. В большей мере это коснулось малых стран, а не крупных конгломератов различных культур. В тех странах, где наблю­далась особенно значительная дивергенция культур, были введены в действие системы консенсуса. В Индии ни одно культурное меньшинство не обладало достаточными сила-

О ДЕМОКРАТИИ

Условия благоприятные и неблагоприятные

ми, чтобы править государством. По контрасту с ней в тех странах, где этнические конфликты были особенно остры­ми (африканские государства и составные части бывшей Юго­славии), демократизация часто принимает просто кошмар­ные формы.

• Очевидные провалы тоталитарных систем, военных дикта­тур и многих других авторитарных режимов привели к тому, что антидемократические идеи и воззрения потеряли свою былую привлекательность в глазах едва ли не всего населе­ния Земли. Никогда еще за всю историю человечества де­мократические идеи и институты не пользовались поддерж­кой такого количества людей.

• Институты рыночного капитализма стали появляться в од-ной стране за другой. Рыночный капитализм привел не толь­ко к ускоренному экономическому росту и повышению бла­госостояния, но и коренным образом изменил структуру общества, породив многочисленный и влиятельный сред­ний класс, симпатизирующий демократическим идеям и институтам.

По этим и, вероятно, по иным причинам XX в. стал веком Триумфального Шествия Демократии. Триумф триумфом, но обольщаться все же не следует. Прежде всего во многих «демокра­тических» странах основные демократические институты оказыва­лись слабыми или неполноценными. В табл. 1 (с. 14) я назвал де­мократическими 65 стран, но правильнее было бы разделить их на три группы — «самые демократические» (35), «вполне демократи­ческие» (7) и «демократические в незначительной степени» (23) (см. Приложение С)¹¹. Таким образом, «триумф демократии» дале­ко не столь полон, как его порой тщатся представить.

Кроме того, полезно задуматься, перейдут ли успехи демокра­тии в XXI в.? Ответ зависит от способности демократических стран достойно справиться с целым рядом проблем. Я уже упоминал об одной из них, прямо вытекающей из противоречивых последствий рыночного капитализма: одни его аспекты благоприятны для де­мократии, другие — пагубны. Почему так происходит, мы узнаем из двух следующих глав.

Глава 13

ПОЧЕМУ РЫНОЧНЫЙ КАПИТАЛИЗМ БЛАГОПРИЯТЕН ДЛЯ ДЕМОКРАТИИ

Демократия и рыночный капитализм напоминают супругов, брак которых весьма далек от идиллии и постоянно сопровождает­ся бурными ссорами, однако все же продолжается, ибо ни одна из сторон не хочет разводиться. Если же употребить сравнение из сферы ботаники, то можно сказать, что демократия и рыночный капита­лизм существуют в некоем антагонистическом симбиозе.

Хотя они находятся друг с другом в чрезвычайно сложных от­ношениях, обширный и постоянно обогащающийся опыт разно­образных социально-экономических систем позволяет, по моему мнению, прийти к пяти важнейшим выводам. В этой главе мы рас­смотрим два; в следующей — три.

1. Полиархическая демократия выдерживает испытание време­нем лишь в странах, где преобладает экономика рыночного капита­лизма; в странах с нерыночной экономикой она неизменно оказывает­ся недолговечной.

Это утверждение, в данном случае касающееся лишь полиар-хической демократии, с полным правом можно отнести и к на­родному правлению, развивавшемуся в городах-государствах Гре­ции, Рима, средневековой Италии, а также и к эволюции пред­ставительных институтов и к повышению степени участия граждан в управлении государством в странах Северной Европы. Но я не собираюсь останавливаться на истории вопроса, частично осве­щенной в главе 2, с тем чтобы сосредоточить все внимание на институтах современной представительной демократии, т.е. демок­ратии полиархической.

И здесь результаты оказываются совершенно однозначными. Полиархическая демократия существует только в странах с пре­обладающим рыночно-капиталистическим типом экономики и никогда не возникает (а если возникает, то лишь на очень крат­кий срок) в странах с нерыночной экономикой. Отчего же это происходит?

2. Эта нерушимая взаимосвязь объясняется тем, что некоторые основополагающие черты рыночного капитализма делают его фак­тором, благоприятствующим демократическим институтам. Спра-

159О ДЕМОКРАТИИ

Условия благоприятные и неблагоприятные

ведливо и обратное: определенные характеристики нерыночной эко­номики пагубно сказываются на перспективах демократического раз­вития.

При экономике рыночно-капиталистического типа экономи­ческие субъекты (фирмы, фермы и все что угодно в том же роде) находятся в частном владении лиц или групп, а не принадлежат государству. Основная цель этих субъектов — получение экономи­ческого выигрыша в форме прибылей, доходов, арендной платы, процентных ставок. Те, кто управляет этими предприятиями, не преследуют таких широкомасштабных, возвышенных, абстракт­ных целей, как общее благосостояние или общественное благо. Ими движет исключительно личная заинтересованность, которая по­рой оказывается единственным стимулом. Поскольку рынки пре­доставляют владельцам, управляющим и сотрудникам предприя­тий почти исчерпывающую информацию, они могут принимать решения самостоятельно, без помощи органов центральной влас­ти. (Это не значит, будто они обходятся без законов и подзакон­ных регулирующих актов — к ним я вернусь в следующей главе.)

Вопреки нашим интуитивным представлениям рынок коорди­нирует и контролирует деятельность этих экономических субъек­тов. История предоставляет нам более чем убедительные примеры того, что система, при которой неисчислимое множество реше­ний принимается бесчисленными независимыми, но конкуриру­ющими друг с другом субъектами, действующими в достаточно узких собственных интересах и движимыми информацией, предо­ставляемой рынком, производит товары и услуги гораздо эффек­тивнее, чем любая известная нам экономически-хозяйственная аль­тернатива. Более того, она действует с поистине поразительной упорядоченностью и правильностью.

И в конце концов рыночный капитализм обычно приводит к экономическому росту, а экономический рост благоприятен для демократии. Прежде всего он уничтожает самую вопиющую бед­ность и повышает уровень жизни, а стало быть, помогает свести к минимуму социальные и политические противоречия. Затем, ког­да разгораются экономические конфликты, он способствует про­изводству большего количества ресурсов, обеспечивающих взаим­ное удовлетворение претензий и выработку таких соглашений, при которых каждая сторона получает некую выгоду. (При отсутствии экономического роста экономические конфликты в терминах тео­рии игр становятся «игрой с нулевой суммой», т.е. сводятся к фор­муле: «То, что я выиграл, ты потерял; то, что потерял я, выиграл

ты». Сотрудничество лишается смысла.) Экономический рост так­же предоставляет отдельным лицам, социальным группам и госу­дарству в целом дополнительные ресурсы для развития образова­ния и тем самым позволяет пополнять число грамотных и образо­ванных граждан.

Рыночный капитализм также благоприятен для демократии и своими социально-политическими последствиями. Он создает в об­ществе обширный промежуточный слой владельцев собственнос­ти, которые обычно стремятся к получению образования, авто­номному существованию, личной свободе, неприкосновенности частной собственности, законопослушности, участию в управле­нии государством. Еще Аристотель указывал на то, что средний класс является естественным союзником демократических идей и институтов. И последнее, но, вероятно, самое важное: благодаря децентрализации экономической системы, когда многие эконо­мические решения принимаются относительно независимыми ча­стными лицами и компаниями, рыночный капитализм избавляет от необходимости иметь сильное, даже авторитарное центральное правительство.

Нерыночная экономика может существовать лишь там, где ре­сурсы ограничены, а экономические решения самоочевидны и не предполагают выбора из многих вариантов. Однако в обществе, организованном более сложно, для того чтобы избежать хаоса и обеспечить хотя бы относительно высокий уровень жизни, необ­ходимо вмешательство иных механизмов, координирующих и кон­тролирующих экономику страны. Единственно приемлемый вари­ант такой замены — правительство. И потому, кто бы ни являлся формально законным собственником предприятия в нерыночной экономике, решения за него принимает государство и оно же осу­ществляет управление. При отсутствии рыночных механизмов ко­ординации экономики именно правительство по необходимости берет на себя задачу распределения всех скудных ресурсов — капи­тала, труда, машин, земли, зданий, жилья, товаров народного потребления и пр. Для этого правительству необходим подробный и всеобъемлющий план, и следовательно, нужны правительствен­ные чиновники, на которых были бы возложены его разработка, реализация и контроль за его исполнением. Все эти неимоверно трудные задачи требуют огромного количества достоверной ин­формации. Чтобы добиться согласия на свои директивы, чиновни­кам приходится отыскивать и применять соответствующие сред­ства воздействия. К ним относятся как законные (в виде заработ-

161О ДЕМОКРАТИИ

Условия благоприятные и неблагоприятные

ной платы и премий) и незаконные (взятки) методы поощре ния, так и методы принуждения и наказания (вплоть до смертно] казни за «экономические преступления»). За исключением редк! ситуаций, определяемых недолго сохраняющимися условиями реходных периодов (к ним я еще вернусь), ни одно правительс не могло справиться с этой задачей.

Однако основная угроза развитию демократии исходит все же! не от централизованной плановой экономики, а от ее последствий* в социальном и экономическом планах. Централизованная плано­вая экономика предоставляет ресурсы всей страны в распоряже­ние руководителей государства. Чтобы предвидеть вероятные по­следствия такой фантастически неожиданной, просто сказочной политической удачи, следует вспомнить афоризм: «Всякая власть развращает; абсолютная власть развращает абсолютно». Централи- ] зованная плановая экономика как бы недвусмысленно дает прави­тельству понять: «Можешь использовать все эти экономические ресурсы для консолидации и упрочения твоей власти!»

Политические лидеры должны обладать сверхчеловеческой си­лой самоотречения, чтобы побороть подобное искушение. Увы, как ни печально, в истории мы находим свидетельства того, что все правители, получив доступ к огромным ресурсам, предостав­ленным централизованной плановой экономикой, подтвердили мудрость этого афоризма. Справедливости ради скажу, что одни лидеры могут использовать свой деспотизм во благо, другие — во зло своих граждан. В истории остались имена и тех, и других, и все же я считаю, что деспоты в конечном счете причинили гораздо больше зла, чем добра. Так или иначе система централизованной плановой экономики всегда была самым тесным образом связана с авторитарными режимами.

Некоторые оговорки

Оба вывода правомерны, однако нуждаются в нескольких ого­ворках.

Прежде всего, экономический рост может наблюдаться не толь­ко в демократических странах, точно так же как стагнация не обя­зательно бывает присуща лишь недемократическим режимам. Пред­ставляется, что не существует взаимосвязи между экономическим ростом и типом правления или режима¹.

Более того, хотя демократия существует лишь в странах с ры- 1

162 ['

ночно-капиталистической экономикой, она, т.е. рыночно-капита-листическая экономика, может существовать и в недемократичес­ких странах. В некоторых их них — особенно на Тайване и в Южной Корее — упомянутые мной ранее факторы, сопровождающие эко­номический рост и рыночную экономику, в свою очередь способ­ствуют демократизации. В этих двух странах авторитарные лидеры, чья политика помогла стимулировать успешное развитие рыноч­ной экономики, экспортообразующих производств, а также эко­номический рост и создание многочисленного, образованного сред­него класса, невольно готовили свою собственную гибель. И по­этому, хотя рыночный капитализм и экономический рост благоприятствуют демократии, они в конечном итоге оказывают­ся гораздо менее благоприятными, а то и просто неблагоприятны­ми для недемократических режимов. Следовательно, развязка той исторической драмы, которая будет разыгрываться в следующем столетии, покажет, сумеет ли недемократический режим в Китае справиться с порожденными рыночным капитализмом силами де­мократизации.

Рыночный капитализм необязательно существует в том обли­чье, какое знакомо нам по XX в., — урбанистически-индустри­альном или постиндустриальном. Он также может быть аграрным или по крайней мере был таким прежде. Как мы помним из главы 2, в XIX в. основные демократические институты (за исключением предоставления женщинам избирательных прав) уже развились в нескольких странах мира — в Соединенных Штатах Америки, Ка­наде, Новой Зеландии, Австралии, которые были по преимуще­ству аграрными. В 1790 г., когда была принята новая (и до сих пор действующая) конституция американской республики, из почти 4 млн. ее жителей лишь 5% приходилось на города с численностью населения, превышавшей 2500 человек, а остальные 95% прожи­вали в сельской местности, главным образом на фермах. К 1820 г., когда демократические институты (действие их охватывало лишь лиц белой расы и мужского пола) полиархической демократии были уже прочно укоренены, из общего числа граждан США, чис­ленность которых не превышала 10 млн. человек, 9 млн. по-пре­жнему жили в сельской местности. В 1860 г., накануне гражданс­кой войны, когда страна насчитывала уже более 30 млн. человек, восемь из каждых десяти человек жили в сельской местности. Аме­рика, описанная Алексисом де Токвилем, была не индустриаль­ной, а аграрной страной. Наиболее распространенным видом эко­номического предприятия в этом аграрном обществе были, ра-

163О ДЕМОКРАТИИ

Условия благоприятные и неблагоприятные

зумеется, фермы, принадлежавшие индивидуальным собствен­никам и их семьям. Большая часть производимой ими продукции ими же и потреблялась.

Важно отметить, однако, что едва ли не полностью децентрали­зованная экономика (в большей степени, чем это было потом, пос­ле пришествия индустриализации) почти не предоставляла полити­ческим лидерам доступа к своим ресурсам и создала многочислен­ный средний класс свободных фермеров. На развитие демократии это повлияло в высшей степени благотворно. И в представлении Томаса Джефферсона о республике необходимой основой демокра­тии было аграрное общество, состоящее из независимых фермеров.

Отразились ли эти сложившиеся еще в доиндустриальную эпоху черты, характерные для нескольких стран «старой демократии», на последующем индустриальном развитии этих стран? Да. Этот опыт подтверждает важнейшее положение: какова бы ни была доминант­ная направленность децентрализованной экономики, которая спо­собствует созданию нации независимых граждан, она очень благо­приятна для развития и сохранения демократических институтов.

Чуть выше я упомянул о тех редких ситуациях, возникших в переходные периоды социально-экономического развития, когда правительства могли эффективно управлять централизованной пла­новой экономикой. Следует добавить, что эти правительства были демократическими — находившимися у власти в Великобритании и США в период мировых войн. Но в обоих случаях планирование производства и распределение ресурсов имели четко очерченную цель: сочетать удовлетворение нужд обороны с предоставлением основных товаров и услуг гражданскому населению. Задачи воен­ной экономики получили в обществе широкую поддержку. Кое-где, правда, появились «черные рынки», но это явление не обрело того размаха, который мог бы ослабить эффективность централи­зованной системы распределения ресурсов и контроля за ценами. По окончании войны система была быстро демонтирована, так что правительства не сумели воспользоваться в политических це­лях теми возможностями, которые могли бы перед ними открыть­ся благодаря их доминирующей роли в экономике.

Не считая этих систем, действовавших лишь в период войны, централизованная плановая экономика существовала только в тех государствах, чьи лидеры были «фундаментальными антидемок­ратами», и потому мы не всегда можем отличить плачевные для демократии последствия, вызванные самим экономическим укла­дом, от последствий, порожденных идеологическими установка-

ми того или иного лидера. Ленин и Сталин были настроены по отношению к демократии до такой степени враждебно, что суме­ли бы предотвратить появление и пресечь развитие основных де­мократических институтов, не прибегая к помощи централизован­ной плановой экономики. Эта система всего лишь облегчила им задачу, обеспечив их максимальным количеством ресурсов, по­зволившим им навязывать свою волю другим.

Строго говоря, никто и никогда не пытался поставить экспе­римент по скрещиванию демократических институтов с централи­зованной командной, плановой экономикой, функционирующей в мирное время. Надеюсь, что и впредь этого не будет, ибо легко предугадать вероятные последствия: ничего хорошего они демок­ратии не сулят.

Но даже если рыночный капитализм оказывается для демокра­тических институтов гораздо более благоприятным, чем любая изве­стная нам недемократическая экономика, он тоже способен приве­сти к некоторым последствиям, крайне неблагоприятно сказываю­щимся на развитии демократии. Мы рассмотрим их в следующей главе.

Глава 14

ПОЧЕМУ РЫНОЧНЫЙ КАПИТАЛИЗМ НАНОСИТ УЩЕРБ ДЕМОКРАТИИ

Пристально взглянув на рыночный капитализм с точки зрения демократии, мы обнаружим, что он, подобно древнегреческому богу Янусу, двулик. Одно его лицо приветливо обращено к демок­ратии, другое, враждебное, — в противоположную сторону.

3. Демократия и рыночный капитализм пребывают в постоянном конфликте, в котором ограничивают и видоизменяют друг друга.

К 1840 г. рыночная экономика с саморегулирующимися рын­ками рабочей силы, земли и капитала прочно установилась в Ан­глии. Рыночный капитализм возобладал над своими противника­ми по всем фронтам — не только в теории и практике экономики, но также и в политике, юриспруденции, идеологии, философии. Его оппоненты, казалось, были посрамлены. Однако в стране, где

165О ДЕМОКРАТИИ

Условия благоприятные и неблагоприятные

народ имел право голоса, как это было в Англии даже и в доде-мократическую эпоху, подобная победа не могла быть окончатель-] ной¹. Рыночный капитализм, как это ему свойственно, одним при_: нес выгоду, другим же, чего и следовало ожидать, причинил ущерб.

Все политические институты представительного правительства, за исключением сильно урезанного избирательного права, уже дей­ствовали в полную силу. В свое время, в 1867 г., а затем в 1884 г., избирательные права были расширены, а после 1884 г. право голоса обрели практически все совершеннолетние мужчины. Таким обра­зом, политическая система предоставила возможности для эффек­тивной оппозиции нерегулируемому рыночному капитализму. Те, кто считал себя пострадавшими от нерегулируемых рынков, обрати­лись за помощью и защитой к политическим лидерам. Противники 1атег.-/шге (системы, при которой государство самоустраняется от регулирования экономики) получили возможность заявить о своем недовольстве через посредство политических деятелей, партий, про­грамм, идей, философии, книг, газет и — что было гораздо важ­нее — выборов. Только что образованная лейбористская партия сосре­доточила свою деятельность на улучшении положения трудящихся.

Часть критиков предлагала всего лишь регулировать рыночный капитализм, другие настаивали на его полной ликвидации. Выдви­гались и компромиссные варианты: «Давайте сейчас его отрегули­руем, а уничтожим потом». Те, кто намеревался ликвидировать ка­питализм, так никогда и не достигли своей цели. Те, кто требовал государственного вмешательства и регулирования, во многом сво­его добились.

Это произошло и в Англии, и в других западноевропейских государствах, и в ряде англоговорящих стран. Повсюду, где недо­вольство народа могло оказать воздействие на правительство, сис­тема 1атег-/тге выжить не могла. Рыночный капитализм без вме­шательства и регулирования со стороны государства в демократи­ческой стране невозможен по меньшей мере по двум причинам.

Во-первых, основные институты рыночного капитализма сами требуют государственного вмешательства и регулирования. Конку­ренция рынков, вопросы владения экономическими предприятиеми, исполнение контрактных обязательств, борьба с монополизмом, защита прав собственности — все эти и многие другие сферы рыноч­ного капитализма целиком зависят от действующего законодатель­ства, от проводимого правительством политического курса и прочих факторов, являющихся прерогативой государства. Рыночная экономи­ка не является и не может являться полностью саморегулирующейся.

Во-вторых, без государственого вмешательства и регулирования рыночная экономика неизбежно наносит ущерб определенным груп­пам населения. «Потерпевшие» и те, кому угрожает экономический ущерб, не могут обойтись без вмешательства правительства. Эконо­мические субъекты, движимые своекорыстием, обычно бывают мало склонны учитывать интересы других, напротив — они охотно пре­небрегут этими интересами, если это сулит им самим выгоду: это могучий побудительный мотив. Угрызения совести по поводу вреда или ущерба, причиненного кому-то, легко унять с помощью такого оправдания: «Если того-то и того-то не сделаю я, это сделает кто-нибудь другой. Если я не допущу, чтобы мое предприятие сливало отходы производства в реку и загрязняло вредными выбросами ат­мосферу, это допустят владельцы других фабрик. Если я не выпущу в продажу небезопасные товары, это сделают другие». Можно не со­мневаться: в любой экономике, более или менее основанной на кон­куренции, действует именно такая логика.

Когда ущерб или вред причинены решениями, вызванными свободной конкуренцией и нерегулируемыми рынками, возникают сле­дующие вопросы. Можно ли устранить или хотя бы уменьшить этот ущерб? Если да, то можно ли достичь этого без ощутимых потерь в прибылях? Когда ущерб достается одним, а прибыли — другим (а обычно именно так и происходит), как нам определить, что Предпочтитель­ней? Как найти наилучшее решение? И если не оптимальное, то хотя бы приемлемое? Кем и как должно оно приниматься? Как и какими средствами сделать его обязательным для исполнения?

Совершенно ясно, что эти вопросы не только из сферы эконо­мики. Они затрагивают и мораль, и политику. Поиски ответов на них непременно приводят граждан демократических стран к поли­тикам и членам правительства. И вот наилучшим и наиболее при­емлемым из всех, кто может вмешаться в рыночную экономику, чтобы устранить вред, который без этого вмешательства будет не­избежен, оказывается... правительство страны.

Преуспеют ли недовольные граждане в получении помощи от государства, зависит, разумеется, от многих обстоятельств, в том числе и от того, какой политической мощью обладают противо­борствующие стороны. Тем не менее исторические данные непре­ложно свидетельствуют: во всех демократических странах* ущерб

* А также и во многих недемократических странах. Но в данном случае мы рассматриваем лишь взаимоотношения демократии и рыночного капитала.

167О ДЕМОКРАТИИ

Условия благоприятные и неблагоприятные

(реальный или потенциальный) от нерегулируемой рыночной эко­номики побуждает правительства вмешаться с целью предотвра­щения последствий, которые в противном случае будут пагубны­ми для определенных групп граждан.

В такой знаменитой своей приверженностью рыночному капи­тализму стране, как Соединенные Штаты Америки, правитель­ства разных уровней (федеральное, штата и местное) находят та­кое множество способов для вмешательства в экономику, что все и не перечислить. Вот лишь некоторые из них:

• страховка на случай потери работы;

• пенсии по старости;

• налоговая политика, направленная на предотвращение ин­фляции и экономического спада;

• обеспечение безопасности продуктов, лекарств, воздушно­го, железнодорожного и автомобильного транспорта;

• система здравоохранения, контроль над распространением инфекционных заболеваний, обязательная вакцинация школьников;

• медицинское страхование;

• образование;

• продажа акций, облигаций, других ценных бумаг;

• создание административно-территориальных зон (демогра­фических, производственных и пр.);

• установление стандартов и норм в строительстве;

• страхование экономических рисков, борьба с монополизмом и иные ограничения свободной предпринимательской дея­тельности;

• регулирование тарифов и квот на импорт;

• лицензирование врачей, стоматологов, юристов, бухгалте­ров и других специалистов;

• учреждение и сохранение национальных парков, заповедни­ков, заказников и пр.;

• регулирование деятельности промышленных фирм с целью охраны окружающей среды или ликвидация уже нанесенно­го ей вреда.

И, увы, с опозданием:

• регулирование продажи табачных изделий с целью сокраще­ния пагубных последствий для здоровья граждан (зависи­мость, онкологические заболевания и пр.).

И многое, многое другое

Суммируя все вышеизложенное, скажем: ни в одной демокра­тической стране рыночно-капиталистическая экономика не суще­ствует (и, вероятно, не может существовать сколько-нибудь про­должительное время) без масштабного государственного участия и регулирования, имеющего целью снижение ее вредоносного воз­действия на общество.

И хотя существование в демократической стране политических институтов влияет на эффективность рыночной экономики, но и существование в стране рыночно-капиталистической системы ока­зывает очень значительное воздействие на деятельность демократи­ческих политических институтов. Здесь существует прямая и обрат­ная связь между политикой и экономикой, между экономикой и политикой.

4. Поскольку рыночный капитализм неизбежно порождает нера­венство, он ограничивает демократический потенциал полиархичес-кой демократии тем, что приводит к неравномерному распределению полит ических ресурсов.

В двух словах о словах

Понятие политические ресурсы включает в себя все, что имеется в распоряжении индивидуума или группы и может быть использовано для прямого или опосредованного воздействия на поведение других людей. Меняясь в зависимости от «обстоятельств места и времени», все огромное множество компонентов человеческого общества мо­жет быть превращено в политические ресурсы — физическая сила, оружие, деньги, благосостояние, товары и услуги, производственные ресурсы, доход, честь, уважение, привязанность, харизма, престиж, ин­формация, знания, образование, общение, средства коммуникаций, орга­низации, положение, идеологический и религиозный авторитеты, голо­са избирателей и пр. Политические ресурсы теоретически могут рас­пределяться равномерно, как голоса избирателей в демократических странах, либо могут быть сконцентрированы в руках одного человека или группы лиц. Между этими полюсами — равенством и тотальной концентрацией лежит бесчисленное множество вариантов.

Ббльшая часть перечисленных мной политических ресурсов по­всюду распределяется совершенно неравномерным образом. Систе­ма рыночно-капиталистического хозяйства хотя и не является един­ственной причиной этого, но играет важную роль в неравномерном распределении основных ресурсов — благосостояния, дохода, статуса, престижа, информации, организации, образования, знаний...

X

169О ДЕМОКРАТИИ

Условия благоприятные и неблагоприятные

Благодаря неравенству в доступе к политическим ресурсам, не­которые граждане приобретают значительно большее влияние на решения, действия и политический курс правительства. И как это ни прискорбно, подобные нарушения равенства далеко не безо­бидны: под угрозой оказывается моральный фундамент демокра­тии — политическое равенство граждан.

5. Система рыночно-капиталистической экономики оказывает в высшей степени благоприятное воздействие на развитие демократии, пока она не достигает уровня полиархической демократии. Однако из-за того что рыночный капитализм сказывается негативно на по­литическом равенстве граждан, он также неблагоприятно начинает сказываться и на развитии демократии, превышающей уровень поли-архии.

Рыночный капитализм по причинам, о которых я говорил ра­нее, действует на авторитарные режимы, как мощный «раствори­тель». Когда он превращает общество, состоящее из помещиков и крестьян, в общество работодателей и наемных рабочих, страну темных и необразованных сельских тружеников, влачащих жалкое существование (а порой и оно оказывается не под силу), в страну грамотных, достаточно уверенно глядящих в будущее горожан, оли­гархию, сосредоточившую едва ли не все ресурсы в своем узко элитарном кругу, в систему гораздо более широкого распростра­нения ресурсов, режим, при котором большинство почти не в состоянии избавиться от господства правящей клики, в государ­ственную систему, при которой большинство может эффективно объединять свои ресурсы (и не в последнюю очередь голоса на выборах), чтобы через них воздействовать на правительство, зас­тавляя его действовать в своих интересах, так вот, когда рыноч­ный капитализм способствует всем этим изменениям, а он спо­собствует и будет способствовать этому во многих странах с разви­вающейся экономикой, он действует как средство поистине революционного преобразования общества и политики.

И когда авторитарные правители достаточно отсталых стран предпринимают шаги по развитию динамичной рыночной эконо­мики, они, фигурально выражаясь, тем самым роют себе могилу.

Но как только общество и политика трансформированы ры­ночно-капиталистической системой экономики, как только утвер­ждаются демократические институты, так сразу же происходят фундаментальные перемены — неравенство в доступе к ресурсам, стимулированное рыночным капитализмом, порождает весьма за­метное политическое неравенство между гражданами.

 

На трудный вопрос о том, как сделать союз полиархической демо­кратии с рыночно-капиталистической системой экономики более благоприятным для дальнейшего развития полиархии, а также и о том, возможно ли это в принципе, просто и кратко не ответишь. Связь между демократической политической системой страны и неде­мократической экономической системой постоянно, на протяже­нии всего XX в., бросала вызов демократическим целям и процедурам. Без сомнения, эта проблема перейдет и в следующее тысячелетие.

 

 

⇐ Предыдущая6789101112131415

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: