 |
ГЛАВА 7. И. В. Сталин. Великая Отечественная война советского народа и послевоенное развитие СССР 2 страница
|
|
|
|
Гитлеровцы жестоко просчитались. Великобритания и США – союзники СССР в борьбе против гитлеровской Германии.
Нацисты рассчитывали, во‑ вторых, на непрочность советского строя, непрочность советского тыла…
И опять жестоко просчитались. Неудачи Красной армии не только не ослабили, а наоборот, еще больше укрепили как союз рабочих и крестьян, так и дружбу народов СССР. Более того, они превратили семью народов СССР в единый, нерушимый лагерь, самоотверженно поддерживающий свою Красную армию, свой Красный флот.
Сталин подчеркнул, что решающий фактор прочности, сплоченности Советского государства – советский социалистический строй!
Немцы жестоко просчитались, недооценив наши силы, силы нашей армии. Моральное состояние нашей армии намного выше немецкой, ибо наши бойцы защищают свою Родину от чужеземных захватчиков и верят в правоту своего Дела, тогда как немецкая армия ведет захватническую войну и грабит чужую страну, не имея возможности поверить хотя бы на минуту в правоту своего гнусного дела.
Защита своего Отечества порождает в Красной армии героев, цементирующих, сплачивающих ее. В огне Отечественной войны куются новые советские бойцы и командиры, которые завтра превратятся в грозу для немецко‑ фашистских захватчиков.
Говоря о причинах неудач Красной армии, Сталин в качестве одной из самых важных причин, назвал отсутствие Второго фронта в Европе против немецко‑ фашистских войск. Обстановка теперь такова, что наша страна ведет освободительную войну одна, без чьей‑ либо военной помощи, против соединенных сил немцев, финнов, румын, итальянцев, венгерцев. Немцам не приходится дробить силы. Они имеют возможность бросить все свои войска и войска своих союзников в Европе против нашей страны.
|
|
|
«Вместе с тем, – подчеркнул Сталин, – не может быть сомнения, что в скором времени Второй фронт в Европе появится, и это существенно облегчит положение нашей армии в ущерб немецкой.
Другая причина временных неудач нашей армии состоит в недостатке у нас танков и авиации. Наши самолеты и танки по качеству уже превосходят немецкие, но их пока еще у нас меньше, чем у немцев. Чтобы свести к нулю превосходство фашистов в военной технике, нам нужно в несколько раз увеличить производство танков и самолетов, а также резко увеличить производство противотанковых ружей и орудий, гранат и минометов.
В этом теперь задача. И мы должны ее выполнить, во что бы то ни стало! »
Сталин разоблачил преступную суть нацизма.
«Кто такие «национал‑ социалисты»?
Немецких захватчиков у нас обычно называют фашистами. Гитлеровцы упорно продолжают называть себя «национал‑ социалистами»… Возможно ли это? Что может быть общего между социализмом и гитлеровскими озверелыми захватчиками, грабящими и угнетающими народы Европы?.. На самом деле гитлеровцы являются теперь… империалистами. Партия гитлеровцев есть партия империалистов, притом наиболее хищнических и разбойничьих империалистов среди всех империалистов мира… Гитлеровцы являются заклятыми врагами социализма, злейшими реакционерами и черносотенцами, лишившими рабочий класс и народы Европы элементарных демократических свобод… Гитлеровская партия есть партия врагов демократических свобод, партия средневековой реакции и черносотенных погромов… И если эти оголтелые империалисты и злейшие реакционеры всё ещё продолжают рядиться в тогу «националистов» и «социалистов», то это они делают для того, чтобы обмануть народ, одурачить простаков и прикрыть флагом «национализма» и «социализма» свою разбойничью империалистическую сущность. Вороны, рядящиеся в павлиньи перья…
|
|
|
Но как бы вороны ни рядились в павлиньи перья, они не перестанут быть воронами. Нацисты, какими бы словами они ни прикрывались, – это преступники, потерявшие человеческий облик и павшие до уровня диких зверей.
И эти люди, лишенные совести и чести, люди с моралью животных, имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации – нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова!
Немецкие захватчики хотят иметь истребительную войну с народами СССР. Что же, если немцы хотят иметь истребительную войну, они ее получат.
Отныне наша задача, задача народов СССР, задача бойцов, командиров и политработников нашей армии и нашего флота, – провозгласил Сталин, – будет состоять в том, чтобы истребить всех немцев, пробравшихся на территорию нашей Родины в качестве ее оккупантов, до единого.
Никакой пощады немецким оккупантам!
Смерть фашистским оккупантам! »
Сталин подчеркнул, что разгром и гибель захватчиков, потерявших человеческий облик, павших до уровня диких зверей, – неминуемы. Но неминуемая гибель гитлеровцев определяется не только моральными факторами.
Сталин указал еще на три основных фактора, сила которых растет изо дня в день и которые приведут в недалеком будущем к неизбежному разгрому гитлеровского разбойничьего империализма. Это, во‑ первых, непрочность европейского тыла империалистической Германии, непрочность «нового порядка» в Европе. Немецкие захватчики поработили народы европейского континента от Франции до Советской Прибалтики, от Норвегии, Дании, Бельгии, Голландии и Советской Беларуси до Балкан и Советской Украины, лишили их элементарных демократических свобод, лишили их права распоряжаться своей судьбой, отняли у них хлеб, мясо, сырье, превратили их в своих рабов, распяли на крест поляков, чехов, сербов и решили, что, добившись господства в Европе, они могут теперь строить на этой основе мировое господство Германии.
Сталин заявил, что гитлеровский «новый порядок» – это вулкан, готовый взорваться в любой момент. Порабощенные народы Европы будут бороться, будут восставать против гитлеровской тирании. И никто не может и не должен сомневаться в том, что СССР, Великобритания и США окажут полную поддержку народам Европы в их освободительной борьбе против гитлеровской тирании.
|
|
|
Сталин высмеял пропагандистские трюки нацистов, уверяющих, что Гитлер действует, как Наполеон, и что он во всем походит на Наполеона. Но, во‑ первых, не следовало бы забывать при этом о судьбе Наполеона. А во‑ вторых, Гитлер походит на Наполеона не больше, чем котенок на льва. Сталин указал также на непрочность германского тыла гитлеровских захватчиков – в качестве второго фактора приближения гитлеровцев к гибели. Германский тыл немецких войск также представляет вулкан, готовый взорваться. Германский народ не может не повернуться против ненужной и разорительной войны. (Здесь Сталин очень ошибся: Геббельсу, гестапо и СС удалось обеспечить прочность тыла до самого конца, до военного краха нацистской Германии. )
Третий фактор, предопределяющий неминуемую гибель фашизма, – коалиция СССР, Великобритании и Соединенных Штатов Америки. Коалиция – это уже реальное дело, которое растет и будет расти во благо нашему общему освободительному делу.
Сталин выразил уверенность, что все честные люди в мире должны поддержать освободительную, справедливую войну, которую ведут СССР и его союзники. Наша цель состоит в том, чтобы освободить наши территории и наши народы от немецко‑ фашистского ига. Наша цель состоит также в том, чтобы помочь порабощенным народам Европы сбросить гнет гитлеровской тирании и потом помочь вполне свободно устроиться на своей земле так, как они хотят.
Но чтобы осуществить эти цели, нужно истребить всех фашистских оккупантов до единого… Но для этого необходимо, чтобы наша армия и наш флот имели активную поддержку со стороны всей нашей страны, чтобы наши рабочие и служащие, мужчины и женщины, работали на предприятиях не покладая рук и давали бы фронту все больше и больше танков, противотанковых ружей и орудий, самолетов, пушек, минометов, пулеметов, винтовок, боеприпасов, чтобы наши колхозники, мужчины и женщины, работали на своих полях не покладая рук и давали бы фронту и стране все больше и больше хлеба, мяса, сырья для промышленности, чтобы вся наша страна и народы СССР организовались в единый боевой лагерь, ведущий вместе с нашей армией и флотом великую освободительную войну за честь и свободу нашей Родины…
|
|
|
Свое выступление Сталин закончил словами: «Наше дело правое – победа будет за нами! » – ставшими могучим мобилизующим призывом, великим лозунгом бойцов Красной армии и всех советских людей.
6 и 7 ноября 1941 года – великие дни нашего народа. После торжественного собрания депутатов Моссовета 6 ноября, на другой день – 7 ноября – состоялся военный парад на Красной площади. С суровой торжественностью, спокойно и гордо перед Мавзолеем Ленина прошли бойцы Красной армии; сразу же после парада они по заснеженной Москве ушли на ее окраины, на фронт, на передовые позиции защиты любимого города.
На параде Красной армии с трибуны Мавзолея Ленина Сталин вновь обратился к красноармейцам и краснофлотцам, к рабочим и колхозникам, к работникам интеллигентного труда, ко всем нашим братьям и сестрам, временно попавшим под иго немецких разбойников, к нашим славным партизанам. Сталин поздравил советских людей с 24‑ й годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции: «Эту дату отмечаем мы в тяжелых условиях: враг у ворот Ленинграда и Москвы.
Но бывали дни, когда наша страна находилась в еще более тяжелом положении. Вспомните 1918 год, когда мы праздновали первую годовщину Октябрьской революции. Три четверти нашей страны находились тогда в руках иностранных интервентов. Украина, Кавказ, Средняя Азия, Урал, Сибирь, Дальний Восток были временно потеряны нами. У нас не было союзников, у нас не было Красной армии… не хватало хлеба, вооружения, обмундирования. 14 государств наседали тогда на нашу страну. Но мы не унывали, не падали духом… Мы разбили интервентов, вернули все потерянные территории и добились победы.
Теперь наше положение куда лучше, чем 23 года назад. Наша страна во много раз богаче теперь и промышленностью, и продовольствием, и сырьем, чем 23 года назад. У нас есть теперь союзники… Мы имеем теперь сочувствие и поддержку всех народов Европы, попавших под иго гитлеровской тирании. Мы имеем теперь замечательную армию и замечательный флот, грудью отстаивающие свободу и независимость нашей Родины. Вся наша страна, все народы нашей страны подпирают нашу армию, наш флот, помогая им разбить захватнические орды немецких фашистов.
|
|
|
Разве можно сомневаться в том, что мы можем и должны победить немецких захватчиков? Враг не так силен, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики. Не так страшен черт, как его малюют».
Сталин преувеличивал тяжелое положение Германии: «Захватчики напрягают последние силы… Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть годик, – и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений».
Обращаясь к бойцам Красной армии и флота, к партизанам и партизанкам, Сталин подчеркнул: «На вас смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойны этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина! Под знаменем Ленина – вперед к победе! »
Советские войска стойко и упорно сопротивлялись, обретая при этом опыт и мастерство. Защитники Москвы героически сражались за каждый оборонительный рубеж. В районе Волоколамского шоссе у железнодорожного разъезда Дубосеково 28 воинов из дивизии генерала И. В. Панфилова отразили атаку 50 вражеских танков и автоматчиков. Слова их политрука В. Г. Клочкова: «Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва» – прозвучали как клятва всех защитников Москвы.
К концу ноября 1941 года наступление гитлеровцев на Москву захлебнулось. 5–6 декабря советские войска перешли в контрнаступление. В результате этого контрнаступления Красной армии были освобождены города Калинин, Елец, Калуга. Немцы были отброшены от Москвы на 100 и более километров. Они потеряли около 1 миллиона солдат и десятки тысяч боевой техники. В январе 1942 года контрнаступление под Москвой переросло в общее наступление Красной армии, в ходе которого Московская и Тульская области, десятки городов и сотни сел были освобождены от фашистских захватчиков.
Победа советских войск под Москвой имела огромное военно‑ политическое значение. Впервые в ходе Второй мировой войны фашистские войска потерпели сокрушительное поражение. Миф о непобедимости вермахта был развеян. «Блицкриг» полностью провалился.
Победа под Москвой укрепила дух нашего народа, вселила уверенность в победе. Эта победа положила начало коренного перелома в Великой Отечественной войне.
Поражение немцев под Москвой послужило предостережением японским правящим кругам, ждавшим падения Москвы, чтобы напасть на СССР. Теперь они уже не решились на это.
Наша победа под Москвой всколыхнула порабощенные народы Европы. В оккупированных фашистами странах более широко развернулось движение Сопротивления.
Но фашистская Германия все еще оставалась сильным и жестоким врагом. Фашисты блокировали Ленинград. Они не смогли его взять; воины Красной армии и жители Ленинграда превратили город в неприступную крепость. Фашисты, окружив Ленинград, рассчитывали, что ленинградцы не выдержат; голод, холод, обстрелы сделают свое дело…
Ленинград, ленинградцы выстояли. Алесь Адамович и Даниил Гранин написали великую «Блокадную книгу», в которой рассказали о мужестве, стойкости ленинградцев – мужчин и женщин, стариков и детей.
В 80‑ 90‑ х гг. XX века наши бессовестные политиканы и продажные журналисты назойливо твердили: войну встретили паникой, трусостью, растерянностью. Повторяем, признаем: было и это. И в Ленинграде были допущены серьезные ошибки.
«Были и просчеты в завозе и хранении продовольствия, эвакуации населения на том первом этапе, когда имела место растерянность, непонимание масштабов происходящего, того, как и куда разворачиваются события. Даже великий положительный фактор, сыгравший огромную роль в стойкой защите Ленинграда, – страстная привязанность ленинградцев к своему городу, патриотизм – обернулся пагубными последствиями. Не уехали из города, не эвакуировались те, кто мог, кто должен был уехать не только в своих интересах, но и в интересах активных защитников города», – пишут А. Адамович и Д. Гранин.
Достаточно напомнить, что смертельное кольцо блокады замкнулось и вокруг 400 000 детей. Остались матери, бабушки, а с ними дети…
Летом и осенью сорок первого не было достаточной настойчивости, твердости, последовательности в эвакуации населения, что пришло позже, в условиях несравненно более трудных, зимой, когда пришлось вывозить (и даже выводить пешком на сотни километров! ) около миллиона женщин, детей, ослабленных голодом людей, в морозы, и все под теми же бомбежками и обстрелами». Авторы «Блокадной книги» записали свой разговор с заместителем председателя Ленгорисполкома, заведующим отделом торговли Иваном Андреевичем Андреенко: «Надо сказать, и это не новость, что у нас до войны не была разработана система нормированного снабжения продовольственными и промышленными товарами на случай войны. У нас было разработано, как бороться с зажигалками, с пожарами и так далее, а как тут – нет… Я еще хочу сказать про одно тяжелое обстоятельство. Оно заключается в том, что в блокированном городе осталось 2 миллиона 544 тысячи человек и плюс еще в пригородных районах Ленинграда в кольце блокады 38 000. Причем стариков много, детей более 400 000, иждивенцев больше 700 000. И вот в первую эвакуацию, которая у нас началась 29 июня (Ленинградский Совет принял решение), мы фактически эвакуировали 636 000. Причем даже разговор такой был, что обстановка накалилась, а ленинградцы не бегут, никто не бежит, никто не уезжает. Из районов поступали такие сообщения в Ленинградский Совет, что… население настроено никуда не уезжать и защищать свой город Ленинград. Видите, с одной стороны, хорошо, а с другой стороны, плохо, потому что нам нужно было не 636 000 вывозить, а в полтора – два раза больше, а может быть, и в три раза больше. Тогда мы не терпели бы такого положения, как терпим, – ведь осталось 2 миллиона 544 тысячи.
Вот потом, когда было специальное постановление Государственного Комитета Обороны об эвакуации народа по Ладоге и приехал Алексей Николаевич Косыгин, в один конец стали завозить продовольствие, а в обратный людей вывозили. И надо сказать, что… с января сорок второго года по октябрь сорок второго включительно всего эвакуировано 961 тысяча 79 человек. Осталось около 700 000 к сорок третьему году», – вспоминал И. А. Андреенко.
В блокадные дни ленинградцы‑ рабочие получали лишь 250 граммов хлеба, представители других групп населения – только 125 граммов.
Ленинградцы жили в голоде, холоде, под вражеским обстрелом. Они умирали. И в то же время жили большой духовной жизнью. «Казалось, хлеб, прежде всего хлеб, ну еще вода и тепло!.. Ничего другого. Так ведь нет! В иссушенном организме душа, страдающая и униженная голодом, тоже искала себе пищи. Жизнь духа продолжалась. Человек порой сам себе удивлялся, своей восприимчивости к слову, музыке, театру. Стихи стали нужны.
Стихи, песни, которые помогали верить, что не бесполезны и не тщетны его муки беспредельные. И еще многое нужно, просто необходимо было ленинградцу. Живой голос брата по судьбе – осажденного Севастополя. И уверенность, что Москва устоит и отбросит танки Гудериана. И обязательно – больше, чем даже хлеб, вода, тепло! – необходима была надежда, свет победы в конце ледяного тоннеля… По этому тоннелю люди и двигались, зажав в себе всё, что могло казаться лишним, не главным», – пишут А. Адамович и Д. Гранин.
Павел Филиппович Губчевский, работник Эрмитажа, вспоминает, продолжают авторы «Блокадной книги»: «Эрмитаж вывез миллион сто семнадцать тысяч предметов. Но фрески остались, например, фрески Анджелико, Джулио Романо, роспись лоджии Рафаэля. Остались и рамы (благодаря этому Эрмитаж восстановил свою экспозицию через восемнадцать дней после возвращения картин из эвакуации).
И по этим пустым глазницам‑ рамам я провел несколько экскурсий. По пустым рамам! Это было в конце апреля сорок второго года. В Ленинград привезли из Сибири молодых бойцов на курсы младших лейтенантов. Они помогли перетащить нам в сухое помещение великолепную ценную мебель, которая оказалась под водой. Я поблагодарил ребят, а потом повел их по Эрмитажу, по пустым рамам. Это была самая удивительная экскурсия в моей жизни. И пустые рамы, оказывается, впечатляют».
«Эти рамы – от Пуссена, Рембрандта, Кранаха, от голландцев, французов, итальянцев – были для Губчевского обозначением существующих картин. Он неотделимо чувствовал внутри рам полотна во всех подробностях, опенках света, красок – фигуры, лица, складки одежды, отдельные мазки. Отсутствие картин для него сейчас делало их еще нагляднее. Сила воображения, острота памяти, внутреннего зрения возрастали, возмещая пустоту. Он искупал отсутствие картин словами, жестами, интонацией, всеми средствами своей фантазии, языка, знаний. Сосредоточенно, пристально люди разглядывали пространство, заключенное в раму. Слово превращалось в линию, цвет, мазок, появлялась игра теней и воздуха… В этой блокадной жизни слово воссоздавало картины, возвращало их, заставляло играть всеми красками, причем с такой яркостью, с такой изобразительной силой, что они навсегда врезались в память. Никогда после Павлу Филипповичу Губчевскому не удавалось проводить экскурсии, где люди столько бы увидели и почувствовали».
В условиях Ленинграда выжить, просто выжить, уже было подвигом. Но ленинградцы жили, писали книги и стихи, сочиняли прекрасную музыку, проводили научные исследования. Г. А. Князев и его сотрудники работали над многотомной «Историей Академии наук СССР». Д. Шостакович написал героическую Седьмую симфонию, посвятив ее родному городу, нашей грядущей победе над ненавистным врагом. Ее исполнение в осажденном городе голодными измученными музыкантами еще раз продемонстрировало всему миру стойкость ленинградцев, их волю к победе.
Прекрасные, мужественные стихи, полные любви к Ленинграду и Родине, зовущие ее сынов и дочерей к самоотверженной борьбе с врагом, писала Ольга Берггольц.
Мы предчувствовали полыханье
Этого трагического дня,
Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье,
Родина! Возьми их у меня!
Я люблю тебя любовью новой,
Горькой, всепрощающей, живой,
Родина моя в венце терновом,
С темной радугой над головой.
Он настал, наш час, и что он значит –
Только нам с тобою знать дано.
Я люблю тебя – я не могу иначе,
Я и ты – по‑ прежнему одно.
* * *
…Я говорю с тобой под свист снарядов,
Угрюмым заревом озарена.
Я говорю с тобой из Ленинграда,
Страна моя, печальная страна…
Кронштадтский злой, неукротимый ветер
В мое лицо закинутое бьет.
В бомбоубежищах уснули дети,
Ночная стража встала у ворот.
Над Ленинградом – смертная угроза
Бессонны ночи, тяжек день любой.
Но мы забыли, что такое слезы,
Что называлось страхом и мольбой.
Я говорю: нас, граждан Ленинграда,
Не поколеблет грохот канонад,
И если завтра будут баррикады,
Мы не покинем наших баррикад.
И женщины с бойцами встанут рядом,
И дети нам патроны поднесут,
И надо всеми нами зацветут
Старинные знамена Петрограда.
Руками сжав обугленное сердце,
Такое обещание даю
Я, горожанка, мать красноармейца.
Погибшего под Стрельнею в бою:
Мы будем драться с беззаветной силой,
Мы одолеем бешеных зверей,
Мы победим, клянусь тебе, Россия,
От имени российских матерей.
Ленинградцы мужественно защищали свой город. И поразительно: в тяжелейших условиях, под огнем, в голоде и холоде выпускали для Красной армии танки, пушки, снаряды. Подсчитано, что за неполных шесть военных месяцев 1941 года рабочий Ленинград сдал Красной армии и флоту 713 танков, 480 бронемашин, 58 бронепоездов, 2405 полковых и 648 противотанковых пушек, около 10 000 минометов, изготовил свыше трех миллионов снарядов и мин, более 80 000 реактивных снарядов, авиабомб. Кроме того, на Кировском заводе, на заводе «Металлист» и других было отремонтировано около 500 танков и более 300 орудий. Адмиралтейский, Балтийский и другие заводы перевооружили, отремонтировали 186 кораблей.
И все это, и все это в тех условиях, в таких условиях, – подчеркивают А. Адамович и Д. Гранин.
Наряду с мужчинами – рабочими и бойцами Красной армии – беспримерное мужество и стойкость духа показывали женщины Ленинграда. «Перед нашими женщинами мы – солдаты, офицеры, мужчины – должны снять шапки, поклониться, – говорит генерал Лагуткин в беседе с авторами «Блокадной книги». – Ведь это они сбрасывали зажигательные бомбы с крыш домов, со зданий, тушили пожары, откапывали заваленных, помогали голодным, умирающим, хоронили мертвых, спасая город от эпидемий… После прорыва блокады, вернее, после снятия ее, наши части – подчеркиваю, все те же девушки – по заданию командования Ленфронта помогали частям фронта громить противника. В тяжелых зимних условиях, часто на заминированной территории, наши полки, двигаясь за наступающими частями, восстанавливали железные дороги на главнейших направлениях. Они восстановили двести два километра железных дорог, пятнадцать железнодорожных мостов и семнадцать мостов деревянных. Они разминировали много площади, для того чтобы наши войска прошли. Когда я был на одном из направлений и по этим дорогам, которые восстанавливали наши бойцы, двигались эшелоны войск, то из вагонов солдаты и офицеры так кричали «Ура! », так они приветствовали со слезами на глазах этих замечательных бойцов‑ девушек, благодарили! Дальше. Нельзя списать со счетов и такие мероприятия, как разминирование пригородов Ленинграда. Вот взять Пулковские высоты, Пушкин, Колпино, Петродворец и много, много других. Ведь там были миллионы мин и снарядов! Кто их разминировал? Большинство из них разминировали солдаты МПВО… Девушки. Они обезвредили на большой территории более семи миллионов взрывоопасных предметов. Что это? Разве это не героизм?! Разве это можно забыть?! (Ведь многие подрывались, до 18 %. )».
Лишь в конце 1941 года, когда удалось начать завозить в Ленинград продовольствие по Ладоге, по ледовой «дороге жизни», когда этот завоз перестал превышать расход, продовольственное положение ленинградцев чуть‑ чуть улучшилось; Военный Совет Ленинградского фронта принял решение: с 25 декабря сорок первого года рабочим прибавить 100 граммов хлеба, то есть вместо 250 граммов выдавать 350, а остальным группам населения прибавить 75 граммов, то есть вместо 125 выдавать 200 граммов. Конечно, это было мало, очень мало, но люди, ленинградцы, никогда и не терявшие надежды, почувствовали, реально ощутили: отстоим Ленинград, одолеем, победим фашистов.
Невозможно подсчитать и учесть вклад в победу ленинградцев. Всех ленинградцев, всех, кто просто жил и старался не даться смерти в блокадном городе; всех – стариков, детей, женщин», – пишут А. Адамович и Д. Гранин.
Поэт Сергей Наровчатов, воевавший в Синявинских болотах, однажды сказал нам: «А ведь мы не смогли бы столько держаться там, голодные и обессиленные, если бы рядом не было живого города, огромного и живого Ленинграда! Просто лес, просто болото так защищать невозможно было бы».
Ленинградцы, не дающиеся голоду, отчаянию, были необходимой частью Ленинградского фронта. И не только Ленинградского.
«Москва держится, Ленинград не сдается! » – как это важно было слышать, знать в лесах Белоруссии. Не задним числом, а именно оттуда, из военного времени, память одного из авторов извлекает чувства и факты, подтверждающие, как много значило для белорусских подпольщиков и партизан то, что Ленинград держится. Для нас важно было, что Ленинград не просто стоял несокрушимо, а то, что он как бы обесценивал силы и самоуверенность врага. Мы тогда не знали, не могли знать, какой ценой, какими усилиями это дается. Важно было, что он держался – после того, как мы собственными глазами видели ошеломительное начало немецкого марша на Восток. Ленинград остановил этот марш и указал на предел немецкой силы. Он был очерчен, этот предел, разгромом немецкой армии под Москвой. Город на Неве демонстрировал бессилье врага, оно тянулось годами, это кошмарное для Гитлера бессилье сделать хотя бы шаг вперед». Это снова слова А. Адамовича и Д. Гранина. Точные, верные слова.
Примечательно; отмечают авторы «Блокадной книги», что когда рушился под тяжестью своих кровавых преступлений несостоявшийся «Тысячелетний рейх» и фашистскому Берлину непосредственно стали угрожать окружение, ШТУРМ, Гитлер, гитлеровцы вдруг вспомнили про Ленинград. В циркуляре Гиммлера Ленинград приводился как пример поведения жителей города, обороны города, создания неприступной крепости. Циркуляр завершался фразой: «Ненависть населения создала важнейшую движущую силу обороны».
«Как издевались фашисты над Ленинградом: город «выжжет сам себя», какие злорадно‑ садистские листовки сбрасывали они на головы ленинградцев: «Съешьте бобы – готовьте гробы! », «Чечевицу съедите – Ленинград сдадите! », с каким «научным» хладнокровием старались фашисты удушить, истребить, стереть с лица земли Ленинград. Не получилось. Теперь приходилось «научно» (с учетом ленинградского опыта) спасать собственную столицу.
Да только ни там, ни здесь их каннибальская «наука», их самые предусмотрительные приказы не могли решить задачу, привести их к победе. Нужно было что‑ то большее, чем блудливый страх перед расплатой, за жизнь свою страх. Нужно было что‑ то такое, что сильнее любых приказов, всех мук голода. Что сильнее и страха, и смерти. Именно то, чем держались ленинградцы, что питало волю и героизм советских людей под Москвой, и в Севастополе, и в Сталинграде, и в партизанских краях и республиках, – великая, высокая человеческая правота и оправданность борьбы до последнего дыхания».
В послевоенные годы в западной литературе (а накануне краха советской власти и после него и в нашей публицистике) можно было встретить немало рассуждений на тему: нужны ли были такие муки безмерные, страдания и жертвы подобные? Оправданы ли они военными и прочими выигрышами? Человечно ли это по отношению к своему населению? Вот Париж объявили же открытым городом… И другие столицы, капитулировав, уцелели. А потом фашизму сломали хребет, он все равно был побежден – в свой срок… Авторы «Блокадной книги» о подобных рассуждениях отзываются так: «Как же это цинично и неблагодарно! Если бы они честно хотя бы собственную логику доводили до конца: а не потому ли сегодня человечество наслаждается красотами и богатствами архитектурными, историческими ценностями Парижа и Праги, Афин и Будапешта, да и многими иными сокровищами культуры, и не потому ли существует наша европейская цивилизация с ее университетами, библиотеками, галереями, и не наступило бездонное безвременье «тысячелетнего рейха», что кто‑ то жалел себя меньше, чем другие, кто‑ то свои города, свои столицы и нестолицы защищал до последнего в смертном бою, спасая завтрашний день всех людей?.. И Париж для французов, да и для человечества, спасен был здесь – в пылающем Сталинграде, в Ленинграде, день и ночь обстреливаемом, спасен был под Москвой…
|
|
|
