 |
Описание города монаха Яшки
|
|
|
|
По свидетельствам греческих летописцев, изначальная история этого города такова. В древние времена на этой земле находилась обитель святых – огнепоклонников. Во времена пророка Иисуса здесь были его апостолы, сподвижники и друзья и место было весьма благоустроенным. Спустя шестьсот лет после пророка Иисуса здесь пребывал некий христианский священник, достигшей сана опоры пророческой миссии; его называли именем Яшка. Хотя он был всего лишь бренным стариком, все кяфиры давали ему обеты и дары; поэтому в руках у него собрались богатства, превышающие миллион. Однажды этот беспутный пастырь, по имени Яшка, скончался и был похоронен в том же месте, где жил. В этом месте на его несметные сокровища был построен громадный монастырь, названный Яшкин монастырь.
Спустя много времени здесь возник крупный город, названный по имени этого самого попа. Впоследствии город вместо Яшка по ошибке стали называть Яссы. После этого король по имени Куртия, один из сыновей короля Салсала, украсил и обстроил этот город и соорудил для себя великолепный дворец. До сих пор бей называют этот упомянутый дворец именем того короля Куртии[134]. Это удивительный дворец, заслуживающий «внимания во всех отношениях.
В 805 (1402‑ 03) году / 349 / Баезид хан Йылдырым, появившись, словно молния, прошелся мечом по зубам всех кяфиров и завоевал город. А кяфиров, уцелевших от меча, он обложил налогом. В тот же год кяфиры, переправившись на лодках на противоположную сторону, в Санок, собрались все в одном месте, построили напротив города Яссы прочное укрепление и подняли восстание. Снова на них пошел Йылдырым хан, порубил кяфиров саблями, разрушил построенную ими крепость. [Но, ] когда Йылдырым хан вернулся обратно в Анатолию, они снова подняли восстание. И в тот же год они семь раз таким образом поднимали восстание, но каждый раз Баезид хан, быстро и неожиданно появляясь, подавлял их, захватывал город и одерживал полную победу. По этой‑ то причине его величество эмир султан Баезид хан и получил прозвище Йылдырым[135]‑ хан.
|
|
|
После этого они еще неоднократно восставали и бывали наказаны. И, наконец, в результате окончательного покорения они были назначены в вакф Мекки и Медины. Султан Сулейман своим законом определил положение Ясс: отстранение и назначение беев сосредоточить в руках дома Османова; иметь барабан и знамя, на знаменах – изображение бычьей головы[136]; в случае похода выступать вместе с домом Османовым, имея войско из двадцати отрядов конников и трех тысяч вооруженных ружьями дарабанов. Вновь назначаемые бей должны отдавать падишаху тысячу пятьсот кошельков и ежегодно отдавать ему сто пятьдесят кошельков за королевское достоинство. [Они должны] также поставлять на падишахскую кухню и содержание корпуса янычар ежегодно сорок тысяч овец и в начале каждого года поставлять. адмиралтейству тысячу февджей низкосортного масла для смоления галер, сто февджей очищенного меду, сто кантаров желтого воску, тысячу коровьих шкур и все это вручать очаковскому паше.
С тех пор эти места пребывали в покое, по временам же из‑ за размеров [собираемого] налога здесь поднимались восстания. Но в конце концов кяфиров наказывали: земли и области их подвергались набегу и разграблению. Законом Сулеймана хана было установлено также, чтобы при молдавских беях, как и при мирмиранах, имелись водоносы и стрельцы, стремянные в златотканых плащах, с секирами в руках, родом из мусульман. Чтобы было по шесть оркестров таких, как у дома Османова. И чтобы диван‑ эфенди, двенадцать капуджибаши и двенадцать аг [также] были мусульманами. И чтобы было еще двенадцать татарских аг, которые соблюдали бы интересы [крымского] хана и наблюдали за тем, чтобы ханам ежегодно направлялись в дар пятьдесят февджей меду и сто голов вьючного скота.
|
|
|
И этот закон Сулеймана хана до сих пор остается в силе: Молдавия и Валахия / 350 / – это земли, каждый год поставляющие вельможам дивана, везирам и их помощникам в Стамбуле в качестве военной добычи собираемые беями восемь тысяч румелийских кошельков, две тысячи кошельков в виде даров и на две тысячи кошельков продовольствия. Я, презренный, хорошо осведомлен о состоянии этой земли. Это наместничество в Молдавии и Валахии более доходное, чем в Багдаде и Каире, однако. оно принадлежит христианским беям.
Земли города Яссы. Прежде всего на восток от реки Дунай на два перехода и далее к северо‑ востоку здесь простирается холмистая местность, в сторону кыблы – и степь и пастбища, к югу – [равнина] с небольшими искусственными озерами, к западу – черноземные засеянные поля на склонах Балкан – всего двадцать тысяч возделанных полей. Населенных же пунктов с домами, крытыми черепицей и свинцом, здесь вовсе нет. Однако здания строятся на фундаменте. Имеется много дворцов и монастырей.
Дворец Куртие. Это высокий дворец; каждый вступающий во владение бей обстраивает его, и дворец растет этаж за этажом. Наиболее усердно благоустраивал его бей Лупул, заключенный ныне в Семибашенный замок отец Стефан‑ бея. Он был обладателем сокровищ Каруна и потому выстроил такой высокий замок, такие бани и бассейны в нижнем этаже, фонтаны и диванхане, что словами описать невозможно. Окна и балконы обращены в сторону озера. Дворец наподобие крепости со всех сторон обнесен прочной кругообразной стеной из камня– изящной, словно городская стена. Вокруг дворца имеется ров, на север открываются железные ворота, перед воротами стоят пять‑ шесть привратников. Есть одно великолепное диванхане, вмещающее пять тысяч человек. А окна его обращены одно к другому. Дворец выложен рядами выпуклых хрустальных плиток. Это прелестный, похожий на крепость дворец, имеющий комнаты для внутренней охраны, кладовые, шорные мастерские, тесбархане, или помещение, где пребывает дефтердар; рядом площадь.
|
|
|
Перед этим дворцом имеется озеро. Прежде его не было, но в 1045 (1635‑ 36) году Лупул‑ бей, получив дозволение султана Мурада хана IV, воздвиг между двумя холмами плотину, и на реке Скынтей появилось большое озеро. В него была выпущена рыба тысячи видов. Тогда за откуп его было получено сорок тысяч алтунов. Теперь оно также сдается в аренду. Окружность его / 351 / составляет восемьдесят тысяч миль, в нижней части имеются водяные мельницы. На берегу этого озера Лупул‑ бей построил бани – таких роскошных бань не сыщешь во всей Европе. Когда султан Мурад хан IV прослышал об изяществе и роскоши этих бань, он сказал: «Чего доброго, этот проклятый постепенно возжелает королевского сана».
Как только это коснулось ушей Лупул‑ бея, он тотчас же направил великому везиру Кара Мустафа‑ паше следующее послание: «Пригласите меня пред светлые очи падишаха. В присутствии падишаха я приобщусь к исламу. А за наместничество мое в Молдавии я преподнесу моему падишаху пятьсот тысяч алтунов и [вам], моему господину, – сто тысяч алтунов. На послании стояла такая печатка: «Истинный друг дома Османо‑ ва Лупул, воевода рубежей Молдавии». Увидев эту рифмованную строку[137], Мурад хан послал известие: «Пусть Лупул скорее прибудет и станет мусульманином». Однако он еще не прибыл, как Мурад хан уже отправился в обитель вечности. А Лупул‑ бей с дороги вернулся назад и так и остался в лоне заблуждений.
Посад города Яссы. К северу от дворца беев, на равнине, между двадцатью тысячами крытых тростником зданий проходит до семи сотен чистых, широких, выстланных бревнами и досками дорог. [Вдоль] идут рядами крытые дранкой и тесом торговые помещения бояр, вамеша, логофета, вестиара, гетмана, купара и богатейших купцов. В их дворах очень мало садов и палисадников. Большинство этих дворов огорожено камышом, плетнем и тростником. Из числа торговцев многие принадлежат к племени лазов.
Монастыри. Имеется одиннадцать монастырей, подобных тем, что в Киевской земле Московии. Первый из них, предназначенный специально для церемонии водосвятия, представляет собой капитальное здание; он расположен напротив дворца бея. Однако он не особенно благоустроен и украшен. Церковь при нем в годы правления Баезида хана Йылдырыма была мечетью, впоследствии же в ее михрабе были проделаны ворота, она снова стала церковью. Так как здесь в древности был храм огнепоклонников, местность эта весьма почитаема; здесь есть поп‑ раскольник, утверждающий, что он якобы приближенный пророка Иисуса.
|
|
|
Далее, на дороге, ведущей из города к порту Галац, в холмистой местности на берегу озера Бырновского[138] расположен монастырь Манукуле. Это – образцовое здание, похожее на крепость; говорят, что оно сохранилось со времен пророка Иисуса. / 352 / В нем имеется пятьсот магов‑ попов, священников, монахов и пастырей.
Далее, на берегу городского озера имеется монастырь Галата. Это обитель заблудших, подобная крепости. Когда Константин Бурунсуз захватил его, он выкопал вокруг него громадный укрепленный лагерь окружностью в шесть часов пути. Это был великолепный лагерь, украшенный в семи местах форверками, в пяти местах – воротами, которые подвешены над рвами, внутри оборудованный подземными убежищами. Благодарение богу, наши воины сразу же всех здесь порубили саблями, а находившиеся в монастыре колокола побросали с колоколен вниз и разбили на куски.
Далее, внутри города Яссы имеется монастырь Лупул‑ бея. Его надо видеть, а обрисовать словами или описать пером невозможно. Так как это сооружение является близким нам по времени, каждый его гранитный камень многоцветен, отполирован и отшлифован, словно лист бумаги. Когда этот монастырь, ценою подарка султану Мураду хану IV ста тысяч алтунов, был в течение семи лет выстроен, султану Мураду был сделан такой донос: «Мой падишах! Лупул, получив от вас позволение, построил сильную крепость, так что, если даже вы лично прибудете с войском, подобным морю, то не одержите победу и вам придется трудно».
В ответ на это Мурад хан послал досмотрщика – одного из пятерых евнухов. Он прибыл, посмотрел: действительно, сооружение величественное, однако [вовсе] не крепость, а обитель пастырей, подобной которой не [сыщешь] по лицу земли. Когда люди, видевшие облик и особенности этого монастырского здания, прибыли и все подробно описали падишаху, он сказал: «Если угодно Аллаху, мы тоже выстроим такую же мечеть»... и благосклонно отнесся [к Лупулу].
И действительно, это здание монастыря таково, что внутри и снаружи его имеются портреты и картины, [достойные кисти] Мани, Бехзада и Ага Ризы. [Эти] изображения – словно живые, так что язык не имеет ни слов, ни сил, чтобы об этом рассказать. Пожалуй, их улыбка и взгляд являются образцом искусства и вполне соответствуют тому, что сказано в нижеследующем двустишии:
|
|
|
Когда в портрете грация жива,
Скажи, Бехзад: в чем тайна мастерства?
Воистину, это так, ибо он (Бехзад) великий творец, придающий каждому живому существу движение, смех, оживление и покой.
В одной из стран я уже видел имеющиеся на куполах, сводах и арках этого монастыря волшебные изображения, которые нравятся франкам. / 353 / Чтобы показать свое искусство, мастер‑ художник внутри этого монастыря изобразил на одной стороне райскую обитель, на другой – ад и чистилище, а кругом изобразил гурий, гулямов, райский сад, святых угодников, высшую обитель рая и, наконец, райские лотосы. В одной стороне он нарисовал трон и кресло, табло и калам[139], а в разного рода разукрашенных чертогах изобразил блаженство и услады обитателей рая, так что едва человек взглянет, как останется без души и немедленно захочет отправиться в рай.
Вместе с изображением адского пламени он огненными красками, в огне и дыме, показал «долину стонов», «долину [заблудших]», «долину жаждущих», «долину узников», «огненное ущелье» и тому подобные места и еще изобразил на одной картине Немруда, Фараона[140], Каруна, Шеддада, Хамзу, ' Ламзу, Земмама, Неммама, Ашика, Фасыка, Фаджира, его жену, Гюльхани, Бути и Лути – всех вместе таким образом, что увидевший, раскаявшись и утвердившись в вере, становится чистым и непорочным.
А чистилище он изобразил еще искуснее. С одной стороны показаны весы деяний, с другой – прямой путь по мосту, так что у увидевшего все тело задрожит, словно осенний лист. В той стороне, где ворота монастыря, он изобразил место сбора в день страшного суда: на тысяча и одной ноге некий хаос, страдания, испуг, – и так все это нарисовал, что словами достоверно рассказать невозможно. Когда я, ничтожный, внимательно разглядывал все это, я почтительно молчал.
Из всего этого особенно восхитила меня картина «Дьявол, – проклятье ему! »; он изображен столь удивительным и со столь отвратительным ликом! А перед ним проводят грешников в пытках и муках. Я, презренный, хохотал, глядя на него. У попа, который показывал его, я, ничтожный, спросил: «Зачем вы изобразили все это таким образом? ».
Поп ответил: «О господи боже, наш народ глуп; если бы мы читали ему проповеди, сидя в наших креслах, он не понимал бы наших слов. И мы совершенно не проповедуем языком толпы, как то делают ваши шейхи[141]. Поэтому мы изготовили изображения: рай – вот такой, ад – такой, путь в потусторонний мир – такой, грешники – вот такие, и показываем их во время проповедей».
Я, презренный, спросил: «Ну, а почему вы этим идолам поклоняетесь, словно богу? ». Он же сказал: «Вовсе нет! Мы не считаем их богами. Эти картины – / 354 / изображения пророков Иисуса, святого Николы, Августа, апостолов и тому подобное. Какой‑ нибудь святой, скажем, воздвиг эту церковь и совершил еще какие‑ то обеты и благодеяния. Когда же мы видим его изображение, то обнажаем голову и, проходя мимо, поклоняемся ему, прославляем его. Но мы вовсе не считаем его богом, какой может быть о том разговор? А народ, видя, что мы таким образом поклоняемся им, несет нам подарки. Мы же принимаем подарки и занимаемся изготовлением новых изображений».
У этого монастыря Лупул‑ бея створки ворот, открывающихся на запад, в сторону внешнего алтаря, инкрустированы слоем перламутра, сами же ворота искусно отделаны, выложены серебряными нитями и пластинками. А внутри монастыря имеются неисчислимые золотые и серебряные кадильницы, сосуды для розовой воды, подсвечники и светильники, украшенные драгоценностями распятия. Вокруг предметов, напоминающих михраб, стоят изящные скамейки на четырех ножках наподобие рахлов, чтобы класть на них евангелие; они стоят казны Египта.
На поверхности полированных камней, из которых сложена внешняя стена этого монастыря, нанесены изображения различных цветов, и буквально каждый камень расписан виньетками, узорами, розетками, плетенками и каллиграфическими надписями. Искусный гранильщик так обтесал их резцом, что солнце дивится; [что‑ либо] подобное этому, украшенное такими же картинами, было разве только в древнем стольном городе Афины, в храме божественного Платона.
Храм Платона в настоящее время является мечетью Абуль‑ Фатиха[142].
Вокруг запретного пространства этого монастыря, наверху и внизу, более чем в ста кельях попов, священников и монахов, живет более трехсот отшельников‑ аскетов; они, пожалуй, наподобие главного попа Рума[143], стали сухими и чистыми, словно вяленое мясо, и некрасивыми с лица. Вакуфы этого монастыря велики, и на христианской кухне приготовляют обильные яства, которыми кормят всех проезжих. Даже новый бей, сын Лупул‑ бея, согласно обету послал этому монастырю светильник [стоимостью] в три тысячи алтунов. Окружность запретного пространства обнесена стеной, похожей на крепостную. Над воротами имеется временное укрепление, высота которого, если говорить об одной из его частей, достигает высоты купола над баней. Звон его колоколов слышен на расстоянии одного перехода.
По мнению знатоков и разбирающихся в драгоценностях строителей и мастеров, на этот монастырь истрачены в целом средства, составляющие десять сокровищниц Египта, – только их и видели.
Близ этого монастыря [находится] монастырь Дона. Он построен женой короля Лупула Дона‑ бану[144]. Дона по рождению черкешенка, племянница бывшего / 355 / великого везира Дервиша Мехмед‑ паши. Она была матерью Стефан‑ бея, который ныне является нашим беем, и пребывала в заблуждении. Когда Дервиш Мехмед‑ паша был вали Сирии, он, обратившись с просьбой к султану Мураду, прилагал усилия к тому, чтобы вызволить эту девушку от Лупула. Лупул же, потратив на девушку немало средств, упорно не отдавал ее и впоследствии имел от нее нескольких детей. Монастырь же этот посвящен упомянутой девушке, он является местом занимательных зрелищ вблизи монастыря ее супруга.
Здесь имеется предмет, достойный описания и внушающий назидание.
В 1061 (1650‑ 51) году, когда Мелек Ахмед‑ паша был великим везиром, ему сообщили: в местечке под названием Кум‑ бургаз, близ крепости Силиври, в спрятанной в одном древнем монастыре мраморной раке обнаружено тело девушки по имени Кралинца, дочери Янко ибн Мадияна, впервые построившего укрепления Стамбула, у которой за три тысячи лет сохранилось все на своих местах – свежее и цветущее лицо, брови, глаза, нос, уши и покрой одежды. Паша направил меня, презренного, отыскать это, и я доложил паше всю правду обо всем написанном здесь.
А в то время беем Молдавии был Лупул. Он, заплатив падишаху, везирам и различным сановникам двадцать тысяч алтунов, погрузил на повозку эту мраморную раку с телом девушки, привез ее и поместил в строившуюся в то время церковь Дона. Он разукрасил эту мраморную раку, отделав ее рубинами, яхонтами, алмазами, топазами, камнем «кошачий глаз» цвета сока спелых фиников, камнем «рыбий глаз», изумрудами, яшмой и прочими драгоценными камнями, [а сверху прикрыл ее] алым атласом и раззолоченным муаровым покрывалом. Она стала так красива и изящна, что глаза мутились у каждого, кто любовался ею. Прочие удивительные сооружения этого монастыря тождественны тому, что имеется в монастыре Лупул‑ бея. В действительности оба эти монастыря воздвигнуты польским мастером.
И еще в этом городе Яссы имеется расположенный напротив описанных [зданий] монастырь Стефан‑ бея; он также похож на крепость. Имеются монастыри Сансара, святого Саввы, Касыма, Константина; они знамениты, велики и благоустроенны. Их вакуфы весьма богаты, и в каждом из монастырей каждый день и каждую ночь останавливаются конные и пешие путники. / 356 / Помимо них, в кварталах имеются также небольшие церкви, они являются как бы обителями этих [монастырей].
Торговые ряды и базары Ясс. Всего имеется две тысячи шестьдесят лавок. Некоторые из них построены на фундаменте, другие крыты камышом и досками. Правда, каменных крытых рынков нет, зато в лавках – редкости и драгоценности из всех стран. В лавках сидят женщины и девушки, они по своей воле и желанию продают товары. В этих торговых рядах сидят также таможенные досмотрщики, они взимают с торговцев пошлину. Портом этого города является Данциг на берегу океана, в стране.. [145] Индийский рис, перец, корица, гвоздика – все это в больших количествах (? )[146] доставляется в повозках из города Данцига, который расположен от этого города (Яссы) почти в двадцати дневных переходах к северу.
В этом городе Яссы – тысяча шестьдесят погребов; в них помещаются кабаки и притоны разврата. Палисадников мало. Из‑ за крайне суровой зимы садов нет. Между прочим, из сортов медовых напитков [здесь] бывают ароматные вина, горилка, различные сорта водок, пиво, ячменный напиток, овсяный и ржаной напиток (квас? ) и еще водки прочих цветов и названий. Поэтому все жители города ходят пьяные, спотыкаясь и переваливаясь, как медведи, разгуливают без дела и без надобности.
Имеется шесть хороших постоялых дворов для торговцев; в них можно найти за плату все, что угодно. Есть одна гостиница, специально предназначенная для аг, приезжающих от Обители Счастья. В ней сорок‑ пятьдесят комнат, конюшня, кухня и баня; банщики всегда прислуживают посетителям. Здесь отдыхают и татарские аги. Однако в этом городе совершенно нет чистых источников. Все его население пользуется водой, которую доставляет повозками в бочках, называемых «чилер».
Развратные женщины этого города, называемые казда, поселяются в кабаках. Один день они одеты в юбки из атласа, другой – из камки, бархата, муара; на ноги они надевают башмаки с высокими каблуками; головы у них непокрыты, черные челки растрепаны. Тем, кто к ним приходит, они предоставляют продажную красу и ложную близость. Ежегодно они выплачивают бею Молдавии подать в шестьдесят кошельков золота.
Приличные женщины из коренного населения ходят в юбках из цветного шелка, подпоясанные голубыми шелковыми фартуками со стамбульского берега. / 357 / По одежде можно узнать, что та или иная женщина не распутна. Богачи одеваются в сукно, на головах у них татарские шапки, на плечах расшитые серебром' кафтаны; в большинстве они занимаются торговлей. Одно из сословий – военные; эти подобно татарам являются конниками, пригодными на то, чтобы, носить колчан. Весь народ здесь – христиане, они читают евангелие.
Еда и питье. Из того, что достойно похвалы, много разных масел и воска. Имеется даже сорт воска, добываемый из земли. После сильного зноя разрывают землю, там устанавливают ящики с медом; мед тает и стекает вниз, а на поверхности остается воск; его собирает каждый. Численность скота здесь одному Аллаху ведома. Эти места славятся изготовлением разного рода водок и белого молочного хлеба.
Эта область простирается на западе до города Фокшаны; в сторону же кыблы до города Измаил – двенадцать дневных переходов; на востоке она доходит до крепости Бендеры в эйялете Очаков. Отсюда по реке Дунай она граничит с [землями] кардаш‑ казаков. В ее северной части имеются крепости Хотин и Ова, а по реке Дунай она граничит с Польским королевством. На (северо)‑ западе она доходит до гор Сухан‑ Самур в области Сигель земли Трансильвании, на западе – до валашской земли. По реке Дунай она граничит с османами. В окружности вся область простирается на сорок дней пути. В этом краю имеются правители – бояре.
Здесь существует такой обычай: все драгоценные вещи складывают на золотой поднос и носят на голове, на виду у всех. Однако взглянуть на них никто не смеет. А порядок достиг такой степени, что, если какой‑ либо подданный взбунтуется, его немедленно и без пощады сажают на кол, даже слова сказать не дают. В каждом селении есть управитель и воины. Ни один человек ни в малой степени не притесняет другого. В канцелярии бея выслушиваются жалобы, и никто не лжесвидетельствует.
|
|
|
