Возвышение папства в средние века. Борьба Империи и папства

Когда окончательно раскололась церковь, для католических пап стало очевидным, что правители отдельных государств стремятся укрепить свою власть, опираясь на свои усиливающиеся национальные церкви, следовательно, они не были заинтересованы в дальнейшем упрочении центральной церковной власти. Распадение на национальные церкви в то же время таило в себе опасность того, что эти церкви - подобно восточным - станут самостоятельными и в догматических вопросах, что вело к ликвидации универсализма христианства. Таким образом, папы, стремясь к верховенству, не руководствовались лишь желанием добиться этой ограниченной цели, когда требовали для себя права назначения (инвеституры) высшего духовенства, что прежде было прерогативой светской власти, правителей. Высшее духовенство попадало при этом в зависимость от собственных светских правителей и тем самым вынуждено было обслуживать церковно-административные и церковно-политические цели государства.

Развитие феодальных отношений привело к укреплению центральной королевской власти. В этот период все сферы общества оказываются пронизаны христианством, религия превращается в органическую часть общества.

Универсальная имперская власть оказалась слабее партикулярных сил, в то же время церковь, а внутри ее религиозный и административно-церковный универсализм папства укрепился и почти достиг абсолюта.

Распространение церковно-административной верховной власти папы вовнутрь (внутри церкви) означало, что национальные церкви подчиняются Риму, иерархи церкви зависят от папы, таким образом, реализуется принцип церковного универсализма. Осуществление примата наружу, в отношении к светской власти, означало, что единство церкви можно защитить лишь путем борьбы с интересами светских государств; первейшим средством для достижения этой цели была передача Риму права назначать высших чинов церкви. Однако Григорианское папство довело идею до логического конца: попыталось распространить примат папы и на область политики. Примат Святого престола в области догматов уже на протяжении многих веков никто не подвергал сомнению. И в церковной иерархической администрации, хотя и не без сопротивления, верховенство папы было принято. Григорий VII и его преемники хотели осуществить и политический универсализм. Для реализации этой концепции во главе христианского сообщества должен находиться папа, который занимает и место императора. В период зрелого феодализма (XII-XIV века) имперская власть над государствами, в которых укреплялся феодализм, оказалась неосуществимой, политический универсализм нельзя было реализовать с помощью государственно-властных средств, опираясь на одну империю (и лишь в рамках Германо-римской империи). Произошли изменения и внутренней структуры общества, развитие феодальных отношений привело к укреплению центральной королевской власти.

Начиная с середины средних веков папство в своем развитии превратилось в единственную универсальную власть, и это позволило предпринять попытку добиться также политического универсализма. Политическая верховная власть, реализованная папой, была достигнута не с помощью государственно-властных средств (с помощью оружия), а в идеологической и политической сфере, но при одновременной опоре на крепнущее суверенное Папское государство.

Авторитет пап особенно увеличился во время возникновения ересей. Запад вообще мало принимал участия в богословских прениях, глубоко волновавших Восток, с его эллинистическим складом ума. Западная церковь отличалась твердостью в сохранении преданий, духом единомыслия и церковным послушанием. Папа во время ожесточенных распрей непоколебимо держался Никейского символа веры. Он становится судьею догматических споров; к нему обращаются императоры и патриархи.

Борьба:

для борьбы пап с императорами существовали и другие причины. Главными из них были стремление императоров господствовать в Италии и их притязания на самостоятельное пользование властью. Немецкие короли еще с Оттона Великого всегда хотели владеть Италией, без которой не могли представить себе империи, а рыцарство Германии, искавшее подвигов и добычи, охотно оказывало им помощь. Но папам было невыгодно, чтобы Италия принадлежала императорам. С другой стороны, императоры не хотели подчиниться папской теории о главенстве духовной власти над светскою и сами стали заявлять такие теоретические притязания, которые противоречили папской теократии. В XII в. в Италии возобновилось изучение римского права (болонский университета), и ученые юристы стали защищать римскую теорию державной власти (imperium), которую народ передал государю, и которую ничья воля и сила не могут ограничить: «что благоугодно государю, то имеет силу закона» (quod principi placuit, legis habet vigorem). По этому взгляду император объявлялся «владыкою мира», стоящим «выше закона», «воплощенным законом на земле», и «покровителем церкви». Понятно, что папы не могли примириться с такою теориею, шедшею в разрез с их собственными притязаниями. Они нашли союзников как в немецких феодальных князьях, так и в итальянских городских общинах, одинаково не сочувствовавших политике императоров.

Падение Гогенштауфенов в середине XIII в. в борьбе с папством было и падением императорской власти в Священной Римской империи немецкой нации. Сама империя сделалась теперь простою фикцией. Италия и Германия разъединились, и обе совершенно раздробились. Но и папская власть, вышедшая победительницею из борьбы, скоро пришла в упадок. Папы находили поддержку в итальянских городах, когда те боялись подпасть под власть немецких королей, именовавшихся римскими императорами, но с исчезновением этой опасности в Италии начались страшные междоусобия городов, а в последних – отдельных партий. Папам сделалось даже не совсем удобным оставаться жить в Риме, и в начале XIV в. они перенесли свою резиденцию во французский город Авиньон. С другой стороны, власть национальных королей в это время стала крепнуть, и бороться с ними сделалось труднее. Наконец, в борьбе с Гогенштауфенами папы все более и более стали заботиться о чисто политических интересах и материальных средствах, не останавливаясь перед вероломством и другими подобными же способами борьбы, чем, конечно, они только подрывали свой нравственный авторитет. XIV и XV века уже были временем страшного упадка папства.