Глава I. Творчество душевнобольных

Исторические сведения

Душевные болезни столь же стары, как стар и человеческий род. Самые ранние предания, скрывающие свои следы в глубокой, седой старине, самые ранние письмена, вещающие нам о делах давно минувших дней, упоминают об особых болезнях, связанных с проявлением нарушения психической деятельности.

Саул, Аякс, Улисс — уже более поздние лица, страдавшие нарушением психики. Давние гадания (оракулы) были связаны с проявлением нарушения ориентировки при наличии бессвязной речи и др. симптомов, свойственных больным психиатрических больниц.

Последнее время лица с так называемыми медиумическими особенностями проявляют вышеприведенные симптомы и заменяют, отошедший в область истории, оракул. Помимо их, имеются и такие душевнобольные, которые не могут оставаться в обычных условиях жизни и подлежат изоляции, специальному лечению и уходу.

Объяснения причин заболевания

В зависимости от господствовавшего мировоззрения душевные заболевания объяснялись в меру знаний, которыми владело человечество.

В то время, когда добро и зло, представлявшиеся в умах человеческих в виде живых существ, внедрявшихся в организм, являлись причинами, могущими повергнуть психическую жизнь в состояние хаоса, сделать человека неспособным пользоваться преимуществами общежития, так как он вступал в конфликт как с юридическими нормами, так и с обычным правом, регулирующими общественную и индивидуальную жизнь, — в то время люди твердо верили в возможность внедрения злой силы в организм и в ее способность производить душевные расстройства; такое внедрение называли одержанием, т. -е. внедрившаяся в организм сила одерживала человека и понуждала его изменять поведение в неприемлемом для общежития направлении. 6

 

В связи с вышеприведенным пониманием душевных расстройств и меры терапевтического воздействия на душевнобольных сводились к изгнанию их из городов и селений, произнесению над ними заклинаний, а позднее таких больных помещали или в тюрьмы, или в монастыри.

В связи с учением о свободе воля изменился взгляд на душевнобольных: предполагалось, что человек, обладающий свободной волей, может по своему желанию культивировать в себе или добрую волю, не способную вступать в конфликт с существующими юридическими нормами и с моральными устоями, господствующими в обществе и государстве, — или он развивает злую волю, неизбежным спутником которой являются проступки и преступления, караемые принудительным законом. Душевнобольные постоянно нарушают законы, следовательно, они виновны в том, что развивают в себе злую, преступную волю, а потому они подлежат наказанию и изоляции, и первое, и второе объединяются тюремным заключением, а потому душевнобольные должны были содержаться в местах заключения. В монастыри помещали больных потому, что одержание их, по тогдашнему мировоззрению, могло уступить только религиозному вмешательству. Живущие в монастыре не приспособляли себя к уходу за душевнобольными и смотрели на эти обязанности как на побочную, им не свойственную работу, а потому весь уход за душевнобольными сводился к их питанию.

Гиппократ за 460 лет до нашей эры видоизменил воззрение на душевное расстройство, введя материалистическое толкование последнего. Гиппократ признавал мозг органом душевной деятельности, а потому он вывел больных из храма Эскулапа с тем, чтобы организовать за ними правильный уход и лечение обычными фармацевтическими средствами.

В средние века, когда гнет на трудящиеся массы достиг наивысшего напряжения, когда, живший за счет чужого труда, правящий класс имел права не только на имущество трудящегося, но и на осквернение его тела и на его жизнь, — психическая жизнь трудящихся часто выходила из нормального русла, погружая людей в больший или меньший психический хаос.

Истерия захватывала целые области и протекала с резким нарушением психической деятельности, при наличии галлюцинаторных переживаний, а частичная потеря чувствительности, являющаяся обычным симптомом при истерии, трактовалась как печать диавола, а потому к таким больным применялись пытки, цепи, темницы и костры, —приемы, от применения которых нельзя ожидать хороших результатов.

XVIII век, век расцвета гуманитарных наук, положил конец издевательствам над больным человеком, и для душевнобольных засияло солнце, ибо они были выведены из подземных казематов, их перестали пытать, с них сняли цепи, и имена врачей Пипеля и Эскироля вписаны на беспристрастные страницы истории с тем, чтобы они вещали миру о том, что душевнобольной, как и всякий больной, нуждается в правильном уходе и лечении, что при наличии последних процент выздоровления душевнобольных не меньше процента выздоровления больных соматических.

Успехи анатомии, гистологии, физиологии и химии стали все более и более убеждать ученых, что душевные болезни, так же как и соматические, происходят вследствие внедрения в организм организованных и неорганизованных ядов, нарушения химизма состава сред организма; нарушения физиологических процессов внутри тканей создают условия для проявления душевного расстройства; видоизменение деятельности 7

 

внутренних органов вовлекает в страдание центральную нервную систему, благодаря чему в клиническую картину болезни ярким и выпуклым явлением вплетаются симптомы нарушения психической жизни.

Границу здоровья и душевного расстройства уловить трудно, а точно формулировать совершенно невозможно. В самом деле, кому придет в голову считать душевнобольным человека раздражительного, с неустойчивым нервным равновесием, злого, без нужды стремящегося к обогащению, к пьянству, ведущему человечество к вырождению.

Здоровому человеку глубоко не симпатичен скупой рыцарь, Плюшкин, Иудушка Головлев, но когда эти типы встречаются в жизни, то никому не приходит в голову помещать их в дом умалишенных.

Многие страдают навязчивыми идеями, сами сознавая их нелепость, не имеют сил бороться с ними, а потому рабски отдают себя их властным причудам, но мы их не изолируем. Но если эти странности отражаются вредно на окружающих, например, у клептоманов, пироманов и др., то меры изоляции являются неизбежными.

Аморальные поступки нередко яркими этапами вплетаются в человеческое поведение, иногда аморальные люди становятся отрицательными историческими личностями, как, например, Аракчеев, Малюта Скуратов, но тем не менее они пользовались не только свободой, но и властью.

Жизнь знает и такие типы, которые, живя в обычных условиях, чувствуют непреодолимое желание причинять страдание другим. Нередко объектами жестокости являются животные, последних мучают самым безжалостным образом, самыми возмутительными приемами. Таких лиц изредка привлекают к ответственности, но душевнобольными не считают. Наши дети летом ловят насекомых, приготовляя из них бесчисленные, никому не нужные коллекции, они же по побуждениям так называемой любознательности вскрывают живыми низших животных, причиняя последним жестокие страдания, но своими действиями они ни в ком не вызывают протеста, наоборот, их поступки нередко радуют любвеобильные родительские сердца.

Но вот выступают на жизненную арену убийцы, которые из-за пустяковой наживы лишают жизни сразу несколько человек. Таковыми убийцами являлись в наше недавнее время Котов, Петров и др.

Котов совместно с Морозовым убил около 120 человек, но предстал Котов перед судом нищим, ибо он убивал не богачей а почти таких же нищих, как и сам, отбирая от убитых домашний скарб, носильное платье и др. вещи домашнего обихода, продаваемые им на базаре за гроши. Котов, после совершенного им убийства, спокойно садился за стол и ужинал, перед убийством никогда не пил, потому, вероятно, и не был долго обнаруживаем, во сне никогда не видел своих жертв, его поступки никогда не вызывали у него раскаяния, у него не было жалости ни к взрослым, ни к детям. Но у него была какая-то особенность, отмечаемая им самим: он говорил, что, выйдя „на дело", он иногда, несмотря на удобные обстоятельства, неизвестной ему причине пропускал мимо себя некоторых людей, некоторых же спокойно убивал. Котов не воспринимал, не оценивал причиняемого им зла, он совершал убийства, как обычную, повседневную работу, не накладывающую отпечатка ни на его внешность, ни на его внутренний склад, а потому, будучи на скамье подсудимых, он производил впечатление мелкого приказчика, а не злостного убийцы. 8

 

То же можно сказать и о Петрове, зашивавшем трупы убитых им жертв в мешки и бросавшем последние в разрушенные дома.

Приведенные примеры указывают на то, что душевнобольными могут называться люди, у которых рефлекторно-психическая деятельность нарушена в такой мере, что наступает опасность как для самого больного, так и для общества в том, что сдерживающие психические тормозы, вследствие ослабления не могут удерживать субъекта от нарушения как обычного, так и юридического права, охраняющих индивидуальную и коллективную безопасность, создающих спокойную уверенность и устойчивость жизненных форм, покоящихся на разумных человеческих взаимоотношениях.

Душевнобольным будет не только тот, кто мелет вздор, кто кричит и размахивает руками там, где не нужно, бьет посуду, рвет белье или наносит повреждения, вообще проявляет себя так, что его поведение резко отличается от поведения большинства людей, но и тот, кто по каким-то внутренним причинам нарушает законы или бесцельно, или с целью извлечения индивидуальной выгоды с применением приемов, или вредно, или пагубно влияющих на других лиц.

Наука о психических функциях мозга имеет сравнительно мало точных сведений, а потому душевные заболевания в настоящее время классифицируются лишь по клинической картине, наблюдаемой у постели больного, а не по анатомическим изменениям, свойственным отдельным заболеваниям.

Когда приемы изучения строения и физиологического отправления головного мозга будут более совершенны, тогда накопленные клиникою сведения объединятся с лабораторными данными, и наши понятия о сущности душевных болезней и их локализации в мозгу сделают врачей более ориентированными в области точной диагностики душевных болезней, основанной на мозговой локальности, или нарушении физиологических отправлений головного мозга, или отыскании ядов, вырабатываемых организмом и отравляющих центральную нервную систему.

Изучение материала и способы проекции вовне

Нас интересуют не только больные, место которым в психиатрической больнице, но нас интересует также и механизм мышления отдельных лиц, имеющий трафаретное сходство с мышлением душевнобольных. Правда, в настоящей работе мы мало уделяем внимания лицам, отошедшим в глубь истории, ибо мы настоящую работу не стремились обосновать лишь историческими документами, — наоборот, наша работа сделана на живом материале в стенах больниц.

Живая лаборатория научила нас ценить творчество душевнобольных и выявлять в нем ценные особенности, в изобилии встречающиеся на этом пути.

До сих пор на душевнобольного был установлен, по нашему мнению, неправильный взгляд, заключающийся в отрицании какой бы то ни было ценности за душевнобольным, так как в отношении его до настоящего времени проявлялось одно лишь сострадание. На самом же деле наблюдение над их продукциями и изучение последних вполне убедительно доказывают нам то, что душевнобольные при наличии различных форм заболевания становятся творцами в тех областях, которые ни в какой мере не интересовали их раньше. Следовательно, под влиянием болезненного процесса внутри человеческого организма могут просыпаться возможности, не подозреваемые раньше. 9

 

Данные наблюдения и изучения создают условия, при помощи которых облегчается изучение функций подсознания; мы используем и эти обстоятельства, давая в конце работы теоретические сведения о творческом процессе, выкристаллизовавшемся в результате многолетней работы над выявлением последнего.

В тексте данной работы почти нет ссылок на работы других лиц, данное явление происходит потому, что накопленный нами материал столь обширен, что использовать его весь в этой работе не представляется возможным, кроме того, мы потратили много сил и времени на наблюдение за работой самих творцов, так как их творчество протекало под контролем нашего непосредственного наблюдения, укрепившего нас в определенном взгляде на творчество душевнобольных, который мы и проводим в нашей работе. Этот взгляд, быть может, не всегда совпадает со взглядами других авторов, но собранный материал убеждает нас в правоте, а потому мы наши взгляды и проводим в данной работе с полным убеждением и сознанием ответственности, падающей на нас за то, что не следуем слепо за идеями, ранее высказанными по этому вопросу.

Материал, полученный от душевнобольных в виде писаний и рисунков, требует не только демонстрации, но и теоретического обоснования процессов, протекающих в период творчества.

Что касается демонстрации работ душевнобольных, то последние могут оцениваться с точки зрения художественного исполнения, красоты, красочности выполнения, формы и т. д.

Художественная оценка зависит от индивидуального восприятия и того переживания, которое производит художественное произведение на зрителя. Потому наша задача будет заключаться не в личном впечатлении, а в психологическом объяснении данных образцов.

Задача, которую мы ставим себе, является в высокой степени неблагодарной уже потому, что до настоящего времени психологию многие авторы считают не наукой, а лишь ее преддверием; что же касается психологии творчества, то в данной дисциплине есть много обобщений, поставлено много вопросов, исписано много бумаги, но действительных знаний, позволяющих ориентироваться в темной области творчества, почти нет. Меж тем процессы творчества не перестают волновать человечество. Пытливость ума требует ответа на вопросы, как происходит процесс творчества, почему этот процесс всегда индивидуален, можем ли мы оказать влияние на усиление творческого процесса и т. д. Вопросы далеко не праздные, и более пли менее удовлетворительное решение их может дать в руки человечества великие средства, при помощи которых творческие процессы могут выявить свою закономерность, становящуюся не только доступной для изучения, но, может быть, и для непосредственного на эту закономерность воздействия.

На первый из поставленных вопросов мы не можем дать категорического ответа, но в дальнейшем изложении постараемся дать объяснение психического механизма, лежащего в основе привычной и творческой работы, теперь же скажем, что процесс творчества рождается внутри нас и проявляется независимо от желания и, если этот процесс активировался в достаточной степени, то он неизбежно реализуется в пребывающую форму: индивидуум же обычно, не оказывает тормозящего действия на процесс творчества уже потому, что реализация последнего доставляет субъекту приятные переживания и сознание того, что он творит новые ценности, а потому творец считает себя существом исключительно одаренным, ибо через него в толщу человечества проникают новые идеи, отыскиваются новые пути к овладению истиной. Поэтому каждый 10

 

мыслящий человек старается более или менее ясно представить себе механизм творчества для того, чтобы разгадать его тайну, оказать на его проявление то или иное воздействие.

Не менее важен вопрос об индивидуальности творчества, ибо коллективного высокого творчества в науке, искусстве и технике не бывает. Творческий процесс индивидуален потому, что он интуитивного происхождения; интуиция никогда не бывает коллективной. Интуитивных людей может быть очень много, но все же они будут значительно отличаться друг от друга своеобразностью творчества. Никогда не будет однообразия в этом явлении. Природа, по-видимому, экономит свои силы, избегая повторяемости в интуитивном творчестве.

Можно указать на эпос, как на высокое коллективное творчество. Но необходимо принять во внимание то обстоятельство, что эпос образовался из наслоений индивидуального творчества, так же как и наука обязана своим развитием коллективной работе целого ряда поколений, но эта коллективная работа слагается из отдельных индивидуальных работ. Лица же, объединяющие отдельные интуитивные творчества, сами не творят, а лишь комбинируют и суммируют чужое творчество. Коллектив, обычно, реализует индивидуальное творчество и распределяет его среди потребителей.

Творчество душевнобольных протекает по тем же законам, как и творчество у здоровых людей. Поэтому механизм творческого процесса для всех является одинаковым. Для того, чтобы овладеть творчеством и проникнуть в него, и оценить его достоинства, необходимо, чтобы это творчество проявилось через органы воспроизведения. Если человек сидит без движения, если мимика его лица не активирована, если он молчит, — тогда у нас нет средств, при помощи которых мы могли бы проникнуть в его психическое содержание. Психическое содержание как человека, так и животных становится доступным для восприятия и оценки лишь тогда, когда оно после возникновения и психического оформления превращается в проекцию.

Психическое содержание проецируется вовне в виде звуков то слабо, то до крайности сложно сочетанных.

Звуковые и словесные продукции воспринимаются в зависимости от организации воспринимающего аппарата то как приятный или неприятный раздражитель, то звуки, слагающиеся в музыкальную мелодию, переживаются как образы; в данном случае происходит процесс овеществления звуков. Последний процесс недоступен большинству слушателей, так как воспринимающий аппарат у большинства людей еще развит слабо; только у музыкантов, слух которых развит значительно выше, чем у музыкально неразвитого человека, возможно овеществление звуков; только музыканты путем звуковых сочетаний могут и выражать, и воспринимать психическое содержание.

Если простые звуки, усложняясь в своем сочетании, возвышаются до высокой музыкальной мелодии, то те же звуки, сочетаясь в более низких тонах, образуют не менее сложную, не менее приятную, выразительную и яркую мелодию обычной разговорной речи, являющейся самым распространенным методом психической проекции.

Помимо этого, психическая проекция может происходить при помощи красок, форм, мимики, жестов и выразительных движений, что принято называть немым языком.

Самой распространенной формой психической проекции для человека является речь, так как без разговорной речи нормальный человек совершенно не может обходиться. Он много веков и сил потратил на то, что в настоящее время разговорная речь может 11

 

полностью выразить его психическое содержание. Кроме того, эта же речь овладела способностью, при помощи печатания, сохраняться неопределенно продолжительное время, не теряя своей действенной силы, благодаря чему творчество получило возможность развиваться значительно быстрее, чем оно развивалось в то время, когда письменность или была неизвестна или была до крайности ограничена. Печатный станок создает бессмертие для слова, так как при помощи печатных букв человек овладел способом, при помощи которого сохраняется действенное влияние слова независимо от того, что оно не произносится, а читается; следовательно, ритм, присущий слову, сохраняет цельность своего влияния.

Ритм есть мерность и созвучность речи; ритм есть плавная, последовательная группировка слов, слагающаяся из повышений и понижений звуковой силы, образование более длинных или более кратких звуковых волн и их сочетаний. Ритм состоит не только из образований различных по длине звуковых волн, но ему присущи и определенной длительности интервалы. Ритму присуще инфицирование слушателя (внушение). Спутниками слушателя являются ожидание и до известной степени творчество, источником коего является ритм. Вот почему каждый человек—не граммофон, а индивидуальность, творящая и привносящая к слышанному что-то свое (например, свидетели, рассказчики, лекторы). Ритм есть созвучное оживление мертвого материала, образное оформление его и более или менее длительная вибрация созданного образа. Ритм осуществляется инстинктивно. Повышение и понижение голоса, ударение, интонация, счет слогов, тембр создают мелодию и темп речи.

Помимо ритма в характеристику слова вплетается его комбинация, имеющая весьма важное внушающее значение. Авторы, при помощи комбинации слов, создают условия для творчества, характеризующие легко воспринимаемые произведения и произведения, усваиваемые с большим трудом. Как известно, все мы пользуемся одними и теми же словами, но комбинируем их так, что в одном случае получается трудно усвояемые психические продукции, в другом восприятие этих продукций не только не затруднительно, но часто доставляет или удовольствие или наслаждение. Ученый комбинирует слова таким образом, что имеет круг читателей ограниченный; для восприятия данных комбинаций нужно иметь определенную подготовку, вырабатывающую вкус к общению с произведениями научного характера. Наоборот, литератор комбинирует те же слова таким образом, что его произведения читаются и усваиваются легко.

Слову присущ определенный смысл, и этот смысл сохраняет свое действенное значение и тогда, когда слово является написанным или напечатанным. Благодаря тому, что слово приобрело стереотипный способ своего сохранения, оно обессмертило те мысли, которые остаются нам в наследство от ушедших поколений, благодаря чему человечество не начинает все сначала, а воспринимает прежнее в готовом виде, а свое творчество направляет на дальнейшее развитие. Слово действует на все психические сферы. Печатание даже имеет преимущество перед письмом автора, так как на чтение печатного произведения тратится меньше энергии, чем на письмо, особенно, если последнее написано неразборчивым почерком.

Печатный станок создает бессмертие не только идеям, переданным на бумагу, но создает бессмертие и автору; последний может уйти из жизни, но остаться объединяющим началом и руководителем в определенной области для ряда последующих поколений; следовательно, действенная сила слова не рассеивается от размножения, а сохраняет свою жизненную силу в каждом печатном экземпляре. 12

 

Музыкальное сочетание, как было сказано выше, в зависимости от музыкального образования слушателя, воспринимается или как приятный, или неприятный раздражитель, или же образно переживается. Что касается музыкальных произведений, то они, главным образом, действуют на сферу эмоций и активируют творческую фантазию. Звуки не владеют той точностью передачи психического содержания, каковая присуща слову. Звуки каждый слушатель понимает и переживает по - своему, так как в эти понимания и переживания неизбежно вплетается личное, индивидуальное творчество, чего нельзя сказать про слово. Все слушатели одинаково воспринимают речь и те идеи, которые облечены в слова, музыкальные же произведения этого достигнуть не могут. Музыкальные произведения, так же как и слова, обладают методами, при помощи которых они могут сохраняться неопределенно долгое время, не теряя своей действенной силы. Они также бессмертны благодаря сохраняющим их знакам. Помимо этого, слова и музыкальные сочетания овладели и другим механизмом, при помощи которого сохраняется и особенность произношения слов и музыкальных произведений, присущая говорящему, поющему или играющему на музыкальном инструменте лицу. Это достижение осуществляется при помощи граммофона, создающего до известной степени иллюзию человеческого голоса с характеристикой тех оттенков, которые свойственны говорящему.

Краски, так же как и музыкальные произведения, воспринимаются как приятный или неприятный раздражитель; они также оживляются творчеством зрителя, но надо принять в соображение то, что картина всегда говорит больше того, что она содержит на своем полотне; например, картина Репина: „Иоанн Грозный и сын" создает впечатление не только той сцены, которая фиксирована на полотне, но оживляемое данной картиной творчество ввергает человека в ту эпоху, в которой этот эпизод произошел. Краски не овладели стереотипными формами, создающими их распространение и сохраняющими ту действенную силу, которая присуща печатному станку для слов и музыкальных сочетаний. Живописное творчество носит вполне индивидуальный характер; как будто картина является конденсатором переживаний, присущих творцу в момент творчества, и только этот экземпляр и является действенным, все же репродукции не сохраняют действенного влияния, присущего самой картине. Поэтому никогда не устраиваются музеи из репродукций. Если бы кому-нибудь пришла в голову мысль устроить музей и наполнить его репродукциями великих и более слабых произведений, то зритель от такого музея получил бы такое же впечатление, какое он получает на кладбище. Это было бы мертвым местом, не создающим тех эмоциональных переживаний, которые присущи галереям, хранящим оригиналы.

Язык красок своеобразен, его тайна лежит в абсолютном единстве. Благодаря же тому, что ритм красочной гаммы лежит непосредственно на продукте творчества, репродукция не дает тождественности восприятия и переживания, получаемых от оригинала.

Только ли при помощи слова, музыки, красок и форм проецируется вовне человеческое творчество? Конечно, нет.

Музыка, краски и форма воспринимаются, главным образом, как было сказано выше, сферою эмоций и передают не точное переживание автора, а понуждают воспринимающее лицо к творчеству, чем вносят большую радость в повседневную обыденщину, скупую на яркое веселье и богатую угрюмой тупостью.

Всякое творчество приятно, оно создает радость бытия, оно заставляет вибрировать наш организм так, что вся его многострунная сложность обновляется и обогащается новыми ценностями, часто бессознательно переживаемыми. 13

 

Вот почему такие психические продукции могут действовать как лечебное средство, обладают способностью перерождать настроение, владеют магизмом, расцвечивающим цветистой гаммой повседневную, грубую, тупую, тоской давящую действительность.

Образованные врачи пользуются этими силами и предписывают своим больным пользоваться не только прогулками на свежем воздухе, но и посещением театра, концертов, галерей и т. д. В этих случаях бедная впечатлениями действительность скрашивается новыми ценными переживаниями, обогащающими новыми идеями психические будни.

Книга также заставляет творить, но она в то же время обогащает читающего новыми идеями автора; большинство людей, собственно, по последнему признаку и воспринимает книгу.

Идеи, облеченные в слова, разве не требуют для своего усиления, для большей действенности на слушателя оформления психического выражения путем обогащения речи мимикою, жестами, выразительными движениями?

Мы с большим удовольствием посещаем театр и переживаем в нем те эмоции, которых мы или лишены в действительной жизни, или проходим мимо них, не замечая.

Попробуйте лишить артистов возможности расцвечивать свою игру при помощи мимики, жестов и выразительных движений, и театр утеряет все свое обаяние.

Если мимика, жесты и выразительные движения придают большую яркость и выразительность речи, то что получилось бы тогда, когда психическое содержание пользовалось бы одними жестами, мимикой и выразительными движениями?

Оказывается, психическая проекция ничего не потеряла бы от отсутствия слова, если бы лицо, владеющее немым языком, стало бы объясняться при помощи так называемых “манер”.

Человек, прибывший в страну, языка которой он не знает, никогда не умрет от голода, он в состоянии будет удовлетворить все свои потребности без возможности разговаривать с туземным населением. Этого он достигнет путем применения мимики, жестов и выразительных движений.

Театр - пантомима обходится без словесных продукций, тем не менее он посещается с не меньшим рвением публикой; последняя выносит полное и сильное впечатление от немого языка и совершенно свободно переводит свои переживания с немого языка на словесный.

Большинство читателей, наверно, видали „Покрывало Пьеретты" и, конечно, никто не скажет из видевших эту пьесу лиц, что он не понял смысла игры не только в целом, но и в отдельных моментах каждого движения артиста.

Немой язык интересен еще и тем, что он является доступным для понимания не только людям, но и животным. Домашние животные очень хорошо понимают и мимику, и жесты, и выразительные движения, и сами пользуются ими для передачи своих психических переживаний. Правда, у животных мимика менее развита, чем у людей, так как лицевая часть их головы покрыта шерстью, но все же мимика их достаточна для выявления их 14

 

несложного психического содержания. Хвост животного также помогает ему для реализации психической проекции.

Если немой язык является столь понятным людям и животным, то спрашивается: почему данный язык развит столь слабо, что им люди пользуются только как вспомогательным средством для более яркого выражения своих мыслей при помощи слова?

Словесный язык богато развит потому, что он овладел стереотипными формами, придающими ему пребывающее значение, тогда как немой язык был лишен этой возможности до самого последнего времени. Только несколько лег назад при помощи кинематографических лент реализовалась возможность фиксировать приемы немого языка и придавать им пребывающее значение. Но всякое поступательное развитие проделывает долгий путь, а потому пройдут века, и только накопление опыта на протяжении такого времени даст ощутительные результаты в смысле распространения нового приема психической проекции.

Человечество бессознательно чувствует за этим изобретением великую будущность, и как ни сопротивлялись развитию кино некоторые знаменитые артисты, почему-то увидев в этом приеме возможность конкуренции, но все же из сопротивления и психического натиска их ничего не вышло: кино-театры охотно посещаются публикой, и последняя бессознательно впитывает приемы немого языка. В конце концов, приемы немого языка сделаются необходимой потребностью, и тогда человечество еще быстрее пойдет по пути своего развития, тогда среди наций будет большая спайка и национальные границы перестанут представлять собой неприступные цитадели, устрашающие человечество своей неприкосновенностью благодаря присутствию своего языка у каждой нации.

Человечество потратило много сил на то, чтобы искусственным путем создать так называемый всемирный язык. Первую мысль в этом направлении подал Лейбниц в 1666 г., затем эта идея была разработана более подробно в 1794 г. Кондореэ, в 1818 г. эта же мысль была выдвинута Б юр не, в разработке этой мысли принимали участие Штейнер, Иейвид и особенно пастор Шлей-е р; последний построил всемирный язык в столь приемлемой системе, что последняя под именем „волапюка" облетела весь мир, увлекла писателей и др. лиц интеллигентных профессий, отдававших свои силы, время и знания на распространение данной идеи, благодаря чему на данном языке появилась как переводная, так и оригинальная литература. Появилась до некоторой степени мода, а потому многие женщины и воспитанные в светских гостиных молодые люди считали своим долгом подержать в руках в течение часа, а иногда и более, книгу, напечатанную на новом языке.

Пропаганда ни к чему не привела, и казалось, что мысль о всемирном языке погребена, но через несколько лет на помощь умирающему „волапюку" создался новый язык „эсперанто"; последний и сейчас имеет ничтожное количество последователей; среди последних есть такие идейно преданные ему лица, которые открывают школы для обучения новому языку, но эти школы насчитывают крайне мало желающих заниматься изучением непригодного в жизни материала.

Если столь безнадежно обстоит дело с созданием всемирного словесного языка, то казалось бы, что эту мысль нужно отбросить как неосуществимую и не тратить силы на ее реализацию. Действительно, в том виде, в каком эта великая идея пыталась реализоваться, она будет обречена на неудачу. К разрешению данного вопроса необходимо подходить с естественной точки зрения, последняя же указывает нам совершенно ясный путь к овладению всемирным языком при помощи развития немого языка. 15

 

У немого языка—будущность, прошлое же его невзрачно потому, что благодаря отсутствию способа фиксирования приемов данного языка каждому работающему в этой области приходилось начинать сначала, так как великие образцы прошлого исчезали для потомства. Когда история театра говорила нам о великих артистах, то она была бессильна оживить творцов, ушедших из жизни, поэтому артист не мог обессмертить своего имени, как это делает ученый, музыкант или художник слова и красок. В настоящее время, благодаря фонографу и кино, артист до-полной иллюзорности может обеспечить свое бессмертие и оставить потомству те достижения в области развития немого языка, которыми пользовался он в своей работе. Эти образцы, будучи демонстрируемы учащимся, помогут последним быстрее овладеть этими приемами, развить и совершенствовать их в дальнейшем.

Путь развития искусства так же, как и всякого знания, многотруден и тернист, искусство на путях отыскивания истины приносит свои жертвы, устилающие страданием эти пути. Но где есть шипы, там есть и розы... в муках и болезнях рождается радость интуитивного проникновения и овладения новыми духовными ценностями в области искусства.

Высокое интуитивное творчество во всех видах его проявления всегда индивидуально, оно, обычно, опережает развитие народных масс. Но стать выше толпы, вещать и пророчествовать составляет удел немногих избранных, заставляющих толпу удивляться и преклоняться пред высокими образцами художественного творчества. Только высокое искусство, дающее толчок к образованию нового порыва, создающее новое переживание у наблюдателя, способно обновлять творческую приниженность, рождающуюся как результат повседневных забот и обыденщины, только такое творчество оживляет высокий порыв исканий и заставляет его если не творить вовне, то творчески переживать внутри воспринятое. Такое творчество путем создания новых переживаний оздоровляет духовную мощь и дает силы для выполнения рядовой повседневной работы. Так действуют выставки, музеи, картинные галереи и т. д. Если бы в этих хранилищах не береглись образцы доступной нам классической красоты, реализованные мифы, сказки и песни, то что будило бы нашу творческую фантазию, что придавало бы мощь творческому переживанию, что скрашивало бы обычную, будничную, скупую на радости действительность?

Так творит человек, и история бесстрастно фиксирует на своих бессмертных страницах человеческие деяния, по которым мысленно может он заглядывать в седую старину своей творческой фантазией ушедших из жизни великих гениев, оставивших потомству идеи, составляющие умственную пищу его, идеи, воссоздающие ушедшую в прошлое действительность. Обычаи, нравы и творцы жизни проходят стройной чередой перед взором изучающего прошлое, исторические картины прошлого развертываются в неприкрашенной, подлинной действительности, последняя же нам указывает на то, что вожаками жизни были не столько здоровые, уравновешенные, буднично-настроенные люди, сколько порывистые натуры, лишенные душевного спокойствия, горящие пламенем творческого порыва, сжигающего в своем огне привычные формы, трафаретно-прописные истины. Бурлящий вулкан экзальтированной страсти разрушает привычные устои жизни, погружая последнюю, по мнению обывателя, в хаотическое состояние; но проходят года, и брошенная в жизнь истина начинает мерцать тихим неугасимым светом, с течением времени разгорается в пламя, согревающее сердце человеческое новой живительной теплотой, украшающая жизнь новыми ценностями.

Творчество во всех его видах создается, конечно, не только так называемыми здоровыми людьми, но и больными, людьми с неустойчивым душевным настроением, кладущим отпечаток как

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: